Inktober со вкусом Ядер-колы

Однажды мистер Бёрк поспорил с Алистером Тенпенни о современных нравах. Из-за разницы в возрасте каждый придерживался предсказуемой стороны: старик гнул линию «раньше было лучше» и «молодёжь тупая и злая, не то что его поколение»; Бёрк же напоминал о трудах Сократа или ещё какого-то мыслителя, который уже тогда жаловался на подрастающее поколение. — Мол, к старшим не проявляют уважение, куда страна катится, всё погубят. Знакомо? Если выстроить прогрессию, где каждое поколение хуже предыдущего, то получится… — Форменный ад? А разве мы в нём не живём? Может, будь молодёжь при Сократе почтительней, то и войны бы не случилось? Говорю же, что каждое поколение тупее и злее предыдущего. Мистер Бёрк, приподняв шляпу, почесал взмокший лоб. Доводы кончались. Однако как человек практики, а не теории, он предложил провести опыт — можно сказать, социальный эксперимент. — Возьмём вашу нелюбимую Мегатонну, — для наглядности Бёрк махнул рукой в сторону окна, и Тенпенни машинально повернул голову, нахмурился, — а также ожидающую там бомбу: если я поставлю заряд и предложу случайным людям с пустошей взорвать её с вашего балкона, под фанфары — кто согласится? — Очевидно, что рейдеры. Тенпенни всерьёз задумался и долго не решался предложить кого-то ещё, то есть на глазах отказывался от своих слов. Даже Бёрку не приходило в голову, кто бы мог согласиться на массовое убийство, тем более нажать на кнопку. За вечер под бурбон они смогли внести в список только Анклав. Остальным Мегатонна вроде как была нужна, однако спор и не думал утихать. Бёрк предложил идти до конца и лично заняться проведением эксперимента. Поначалу сомневающийся Тенпенни развеселился и поддержал его. Всем было интересно. Бёрк отправился в Мегатонну, договорился с Мориарти, что бомбу никто не взорвёт и можно не паниковать, и начал предлагать работу всем подряд. В первый же день набралась небольшая группа желающих взорвать город за тысячу крышек. Для подтверждения серьёзности намерений Бёрк выдавал импульсный заряд и рассказывал, как активировать бомбу. То есть подопытный своими руками взводил курок, а стрелять его приглашали в Тенпенни-тауэр с расчётом, что он передумает по дороге. Первым был невнятный парень — Бёрк прозвал его «охламоном» — со скучающим взглядом. Его не впечатлили ни пентхаус, ни речи об уничтожении города; взгляд не отрывался от мешка с крышками. Закончив с речами, Тенпенни протянул пульт, и охламон тут же ударил по кнопке. В наступившей тишине Бёрк поднял нарисованную картинку с ядерным грибом над разрушенной Мегатонной и воскликнул: — Бум! Охламон уставился на него без особого интереса. — Я могу идти? — Да, пошёл на хер! — А крышки… — Пока тебя не спустили с лестницы! — Придурки какие-то, — пробухтел охламон и ушёл обиженным. Зато Тенпенни выглядел довольным. — Я же говорил! Мистер Бёрк ненавидел эту фразу, тем более из уст зазнавшегося старикашки, поэтому приводил каждый час всех согласившихся подопытных за день. Результат был идентичен. Тенпенни откровенно издевался, но даже он притих к третьему дню, когда молодых людей сменили поселенцы его возраста. Результат не менялся: Мегатонна взрывалась. Она отправлялась к праотцам сорок четыре раза, пока терпение у спорщиков не лопнуло. Бурбон допивали молча; каждый думал о своём. — Может, попробовать на детях? — вяло предложил Тенпенни, на что Бёрк махнул рукой. — Даже не думайте: мелкие засранцы сделают это бесплатно. Возможно, даже Мориарти отправил бы Мегатонну в ад — по его лицу порой видно, — Мойра сделала бы это из научного интереса, Джерико можно было и не спрашивать. Разве что Нова любила всех, но не точно. Они приняли решение о мировом соглашении — никто не победил, оба проиграли. Однако старик Тенпенни всё не мог успокоиться и донимал Бёрка старческим брюзжанием. Теперь все вокруг для него были маньяками-убийцами и реинкарнациями Гитлера. Наверное, даже к лучшему: охрану усилили, сотрудничество с гулями отвергли. Однако слухи распространялись быстро, и вскоре у ворот образовалась очередь из желающих взорвать Мегатонну за тысячу крышек. Бёрк ожидал увидеть несогласных, хотя бы Братство Стали, но всем было плевать на судьбу несчастной Мегатонны. Со временем старик Тенпенни перестал ворчать на вид из окна и пожертвовал сиротскому приюту обещанную тысячу крышек — без детонатора, разумеется, — затем велел Бёрку обезвредить бомбу в Мегатонне, а лучше вовсе её куда-нибудь вывезти и взорвать на пустыре, чтоб никому не досталась. Ещё никогда Бёрк не чувствовал такого облегчения. Вера в людей настолько пробила дно мироздания, что даже своим подчинённым он не доверил эту работу.