***
Юнги открывает глаза и первое, сто он видит, — это часы. Точнее, время на них. Сейчас ровно десять, а Мин чувствует себя разбитым. Он не просыпался ночью, но всё равно совершенно не выспался, спина болит от жёсткой мебели, ноги затекли, потому что были на весу несколько часов подряд. Мужчина тяжело вздыхает, одним рывком поднимаясь и усаживаясь на диване. Неплохо бы умыться и принять душ, но у них здесь не отель, а следственное отделение. Таких услуг не включено. И всё же Юнги встаёт с дивана, открывая дверь и выходя в приёмную. Там пока тихо. Мин направляется к уборной, умывает лицо прохладной водой, полощет рот и смотрит на себя в зеркало. У него от долгого бодрствования вчера в глазах полопались капиляры. Мужчина не чувствует совершенно никакой энергии в своём теле, но он обязан решать сложные задачи. Юнги сидит за столом, пальцами постукивая по деревянной лакированной поверхности и ожидая курьера. Он заказал себе доставку еды прямо сюда, потому что человеческое питание никто не отменял, а рамён в пачках, который стоит в шкафах его приятелей и, по совместительству, коллег, не внушает никакого доверия. Мин не хочет есть что-то подобное, ему по душе куриная грудка с овощами, которую он как раз себе заказал. К счастью, долго ждать не приходится, Юнги благодарен хорошему корейскому сервису. Он платит за свой завтрак наличными и курьер уходит, получивший немного чаевых от радостного следователя, учуявшего прекрасный аромат. Мин открывает свой контейнер с пылу с жару, на пластиковой крышке каплями собралась испарившаяся влага. Юнги счастливо улыбается, когда представляет себе, как сможет съесть всё это прямо сейчас. Он уже распаковывает палочки и вдруг слышит скрип двери. Мужчина поднимает на ту свой взгляд, встречаясь с глазами знакомыми и очень любопытными. Конечно же это Тэхён, но ему же сказали прийти к двенадцати. — Ты чего так рано? — интересуется Юнги. — Мысли обо всём этом не давали мне нормально спать. Я как глаза открыл — сразу решил ехать сюда. Даже позавтракать не успел, — Ким идёт к своему шкафу, доставая упаковку рамёна. Он также подходит к чайнику, стоящему на небольшой тумбочке возле стены, берёт тот и уходит набирать воду. — А машину забрал? — спрашивает Мин, слегка вытягивая шею в сторону уборной. Дверь там открыта, из крана бежит вода. Ким, наверное, так сильно голоден, что даже не удосужился включить свет в комнатке. Помощник следователя появляется в приёмной через пару секунд. В руке держит чайник, после он ставит его, нажимая на кнопку. — Забрал. Штраф пришлось заплатить, — Тэхён пожимает плечами. — Я бы предложил скинуться, но не буду. Это тебе урок, чтобы не думал слишком импульсивно, — глумится старший. — Зато мы спасли человека, — напоминает Ким. — Его жизнь намного дороже. Как он там, кстати? — Не знаю, — следователь пожимает плечами. — Честно говоря, я не планировал, что всё наше дело сместится к этому странному парню. — Хён, но ведь это не важно, что расследовать. Наша задача — людям помогать. К тому же, это может быть как-то связано с крушением. — Без понятия, если честно. Сейчас нам придётся ещё и с этим пленником возиться. — И почему он тебе так не нравится? — интересуется Тэхён. — Я не говорил, что он мне не нравится. Кхм, — Мин прочищает горло, — точнее, он мне нравиться вообще не должен. Я просто говорю о том, что парень какой-то проблемный. Ничего толком о нём неизвестно, нам и так забот хватало, сейчас всё стало ещё более запутано. — Зато теперь точно понятно, что этот Дэхюн явно что-то скрывает. Может быть, он соврал тебе тогда, в первую встречу. Мало ли что этот тип успел сделать за это время? — Тэхён, это было два дня назад… — И что? Мы наткнулись на тёмную лошадку, я так вообще считаю, что в этом деле важны все детали. Чем больше их, тем мы ближе к правде. Надо только попытаться вытрясти хоть что-нибудь у этого парня. Чайник кипит со свистом, Ким идёт в его сторону, наливая горячую воду в стакан с сухим рамёном и прикрывая тот тонкой крышкой из фольги. Юнги смотрит на палочки, которые он всё это время держал в руках. Нужно поесть. Мин пересаживается за стол к своему помощнику, на стул, куда садятся заявители. До этого он сидел за столом Хосока. Он ставит свой контейнер на древесную поверхность, после этого подцепляет себе парочку тушёных овощей, отправляя те в рот. Тэхён приносит свой завтрак, ставя упаковку на стол и садясь напротив старшего. Берёт запакованные палочки из выдвижного ящика и высвобождает те из бумаги. — Не слишком ли ты увлекаешься этим делом? Мы тут не в игрушки играем, всё очень серьёзно. Один неверный шаг и, считай, можно начинать сначала. — Я понимаю, — кивает Ким, наматывая уже разварившийся рамён на палочки, — но мы не так далеко и ушли. Нам надо хвататься за любую известную информацию. — В этом ты, пожалуй, прав… — Что будем делать с Ли Дэхюном? У него вон какие интересные факты в биографии, — произносит Тэхён, дуя на горячую лапшу, а после поедая её. — Можем арестовать, — отвечает Юнги с набитым ртом, громко разжевывая кусочек куриной груди. — Только на каких основаниях? Жертва молчит в тряпочку, как мы докажем его виновность? — Тоже верно, — тяжело вздыхает Ким. — Надо пытать паренька. — Ты имеешь в виду допрашивать… — Мин смотрит так серьёзно, пока у него оттянута одна щека из-за нового куска курицы, которую он положил себе в рот. — Нет, хён, — младший мотает головой, — допрос вряд ли развяжет ему язык… Здесь надо кое-что пожестче. — Мы не имеем права. Мы полицейские, можно сказать, отцы закона, а ты мне тут такое предлагаешь, — фыркает Юнги. — Ну я и не про средневековые методы. Если он нам не объяснит всего, тогда мы припугнём его и скажем, что будем держать его взаперти. — И он будет только рад, — кивает Мин с каждым своим словом. — Ты забыл, что он сам попросился в изолятор? — Тогда ему точно нужен осмотр у психиатра. Если его объявят недееспособным, Дэхюна можно будет посадить. Мол, скажем, что тот довёл жертву до такого состояния… — Но ты же сам его видел. Он абсолютно нормальный, никаким дееспособным его не объявят. Их разговор прерывают Намджун с Хосоком, пришедшие на работу вместе. — Оу, чем это у вас тут так вкусно пахнет? — спрашивает кинолог, подходя к Тэхёну. — Рамёном, хочешь? — помощник следователя даёт ему немного лапши на палочках из своих рук, а Чон довольно её жуёт. — А ты, хён, хочешь? — спрашивает Тэхён у криминалиста. — Ой, нет, спасибо большое! Я дома поел. Знал бы, что вы тут трапезничать будете, взял бы что-нибудь с собой. У вас тут прямо как в ресторане, — смеётся Намджун, подставляя свободный стул к столу Тэхёна. — Как наш пленник? — Мм? — спрашивает Хосок почти одними глазами. — Что за пленник? Почему я не в курсе? — У нас тут вчера такие приключения были, хён, — рассказывает самый младший. Тэхён является макнэ в их отделе. Он снова даёт кинологу своего завтрака. — О, да, получше фильмов ужасов, — ухмыляется криминалист. — Я тебе расскажу потом, да? — отвечает помощник следователя, глядя на Чона. Тот, жуя заварную лапшу, кивает. — Мы оставили его ночевать в изоляторе. Он сам попросил. На вопросы не отвечал. Охранники дежурили возле него ночью и ничего не говорили, значит, он до сих пор хочет быть там, — произносит Юнги доедая последний кусочек тушёного красного перца. — Бред какой-то… — выдыхает Ким Намджун. — Сам захотел в изолятор? Как это вообще возможно? — Без понятия, — отвечает следователь, поднимаясь с места. — Ладно, я попробую поговорить с ним ещё раз, хоть и думаю, что это бесполезно. А вы, давайте, работайте, а не бездельничайте. Юнги уходит, облизываясь, а Тэхён предлагает сходить ещё и за кофе.***
В допросной находится двое человек. Они сидят друг напротив друга. Юнги прищуривается, внимательно разглядывая паренька, но тот совершенно чист: на нем ни синяков, ни других следов от побоев. — Утро доброе, — произносит вдруг Мин. Парень смотрит на него, единожды кивая. — Как спалось? — Жёстко. — А ты как хотел, — следователь ухмыляется. — Сегодня ты разговорчивее, чем вчера. Будем надеяться, что так пойдёт и дальше. — Смотря, какие вопросы Вы мне будете задавать, — отвечает парень и смотрит так нагло, что ему треснуть охота. — Ты всё ещё не понял, что главный здесь не ты, а я? — усмехается Юнги. — Ты будешь отвечать на всё, что я тебя спрошу. — Вы не имеете права меня допрашивать, я ничего плохого не совершал. — Пока ты здесь, я в полной мере могу считать тебя кем-то вроде преступника. — А разве всё не наоборот? Человек не является преступником, пока его действия не доказаны? — Конечно, но тут одна поправочка: ты сам захотел, чтобы к тебе относились так. Парень опускает голову, сглатывая. — Твоё имя. Это первое, что меня интересует. Второе — как ты оказался на заводе вчера ночью, а третье — кто, чёрт возьми, такой этот Дэхюн? — Я не буду отвечать, — произносит парень, скрещивая руки на своей груди. — Подумай хорошенько. Тебе не нужны проблемы, — говорит следователь. — Я имею право хранить молчание… — Да ты спятил! — повышает голос Юнги, хлопая ладонью по толстой поверхности стола. — Ты же сам себя в угол загоняешь! Мин встаёт с места, блуждая по маленькой комнатке. Его нервы начинают сдавать понемногу. Следователь всё же медленно выдыхает, стараясь успокоиться. Выходит едва ли. — Что этот Дэхюн тебе наговорил? Он тебе угрожал? Что он сделал? — спрашивает Юнги негромко, у самого уха того парня. — Ничего, — спокойно отвечает он. — Почему ты его защищаешь? — шепчет Мин. — Тебе страшно? К нему поворачиваются и следователь замечает пухлые губы парня, которого даже неизвестно как зовут. Юнги обводит его лицо глазами, задерживаясь на, по-странному, миловидных чертах лица. — Мы можем закончить допрос, господин следователь? — шепчет парень. — Я всё равно узнаю правду, — говорит Мин уже громко, возвращаясь на своё место. — Я всё выясню сам, если ты не собираешься помогать следствию. Юнги собирается выходить из допросной, работники подходят к парню, чтобы вывести его отсюда и снова запереть в изоляторе, как вдруг мужчина слышит: — Господин следователь, принесите, пожалуйста, книжку почитать! Мне очень скучно! Мин в недоумении разворачивается и замечает ангельское личико. — Пожалуйста, — повторяют ему, мило улыбаясь.