***
— Ты опоздала. Закатив глаза, я перекинула сумочку повыше на плече. — Ты же понимаешь, что я не просила тебя об этом. Я не опоздала, не было определенного времени. Его голубые глаза сияли, он выглядел более живым, чем когда-либо. — Знаю, мне просто нравится доставлять тебе неприятности. Я протиснулась мимо него, мои каблуки застучали по деревянным половицам. — Но спасибо, надеюсь, ты знаешь, что я это ценю. — Ну, я бы ответил «не за что», но вообще то есть за что. — По другому и не бывало, — засмеялась я, сворачивая за угол в гостиную. За три года многое изменилось, и к лучшему. Мы с Найлом сблизились, и, несмотря на несколько рецидивов, его пристрастие к кокаину прекратилось. Мой разум стал сильнее, и даже мой хук слева стал сильнее. Как бы Найл ни отрицал это, однажды я надрала ему задницу. Мои тусклые глаза становились все шире и полнее по мере того, как проходили годы вдали от Лас-Вегаса. Мои бедра стали шире, а одежда мешковатее. Однако теперь во мне появилась какая-то опасная нотка, которая раздражала Найла, ведь она приводила нас к неприятностям, но которой я восхищалась, осознавая, что могу справиться с любым проявлением неуважения к себе, когда его не будет рядом. В каком-то смысле было странно, как далеко мы ушли от тех отношений, которые были у нас при первой встрече. Было приятно осознавать, что он больше не хотел меня убивать, а мы были теми, кого некоторые люди могли даже считать друзьями. Было забавно, как другой человек мог свести двух людей вместе. Я сделала небольшой круг по комнате, окидывая взглядом всю мебель. Нахмурившись, я обнаружила, что больше никого не было. Я взглянула на Найла, подозрительно всматриваясь в него. Не похоже было, что он что-то скрывал, но это не остановило учащение моего сердцебиения. — И где он? — спросила я. Найл прошаркал вперед, прислонившись к стене, и посмотрел на меня, надув губы. — В другой комнате, и я говорю серьезно. У меня есть новости. Я моргнула от серьезности в его тоне, мой желудок мгновенно сделал сальто. Мне не понравилось, что Найл стал серьезен. Это было не похоже на него. — Ты скажешь или как, Хоран? — спросила я, приподнимая бровь, несмотря на нервозность. — Быстрее. При обычных обстоятельствах он бы выпятил грудь и разозлился на меня, пошутив, что ему не нравится наша дружба и то, как я запугивала его, чтобы выманить информацию. На этот раз все было по-другому, он просто поджал губы и поерзал руками, прежде чем его взгляд встретился с моим. — Я только что общался с Луи по телефону. Ходят слухи, что Гарри ждет досрочное освобождение. Я ничего не могла поделать, кроме как смотреть на него широко раскрытыми глазами. — И как… как скоро это произойдет? Он провел рукой по волосам и глубоко вздохнул. Не то чтобы он не общался с Гарри, но его имя звучало как Волан-де-Морт. Мы не говорили о нем. Я не могла… не могла обсуждать его, не уходя с головой в воспоминания. — В ближайшие пару месяцев… может быть, год. Мы пока точно не знаем. У меня пересохло во рту. — Почему? — Хорошее поведение. Я почувствовала, что мир внезапно перевернулся, и мне нужно было присесть. Я сжала руку в кулак до тех пор, пока костяшки пальцев не побелели, а в ладонях не появилось ощущение жжения. Сделав несколько вдохов, я все-таки встретилась с обеспокоенным взглядом Найла. — Он знает… Найл покачал головой прежде, чем я успела закончить. — Нет. Я открыла рот, чтобы заговорить, но тихий звук чьего-то приближения из коридора заглушил слова в моем горле. Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть Мейсона, выходящего из одной из комнат. Как обычно, мое сердце мгновенно сжалось в груди при виде него. Милая улыбка и мягкие кудри заставали мое сердце сжаться от обожания. Однако, как и всегда, я ощутила, как чувство вины взлетело на новый уровень. Так происходило постоянно. Особенно в тот момент, когда он напоминал мне совершенно другого человека. Проигнорировав Найла и свое собственное беспокойство, я направилась к Мейсону. Он потер рукой усталые глаза и зевнул, когда я оказалась ближе. Должно быть, он спал. Он улыбнулся мне, его глаза сверкали такой невинностью, что у меня защемило сердце. — П-п-привет, ма… мамочка. Мой прекрасный мальчик. Мое чудо. Причина, по которой я до сих пор жива, почина, по которой я дышу. Мой малыш. Забавно, как все обернулось, не так ли? Я не знала, что беременна, до той ночи, когда Билл отправил меня в больницу. Когда врачи вошли в мою палату, они выглядели обеспокоенными, глядя на мое состояние и покрытое синяками тело. Не зная, что я беременна, я изо дня в день подвергала себя стрессу, не подпитывая свое тело ничем, кроме беспокойства и нарушенного сна. Учитывая весь травматический опыт, который я пережила эмоционально, так и физически во время беременности, это повлияло на Мейсона. Из-за всего этого он заикался и немного запаздывал в развитии, когда дело доходило до усвоения новой информации. Врачи говорили, что, возможно, он перерастет это, но это не означало, что я не замечала, насколько изолированным временами чувствовал себя Мейсон, даже будучи трехлетним ребенком. Мне было больно осознавать, что это моя вина, что он так себя чувствовал, моя вина, что он часто злился на себя, когда не мог произнести слова так, как ему хотелось. Доктора предлагали мне прервать беременность, как только увидели, в каком я состоянии, но я не смогла. Я не могла допустить возможность отпустить того, кто нуждался во мне. Того, кого нужно было любить и лелеять. Ребенка, которому я могла бы подарить жизнь, которой у меня никогда не было, тот, кого я полюбила бы всей душой. Еще мне разбивало сердце осознание, что он, возможно, никогда не узнает о Гарри. Если бы Гарри задержался еще на мгновение, может быть, он бы узнал, что собирается стать отцом, и, возможно, не сел бы в тюрьму. Я твердо верила, что все произошло не просто так, потому что, может, если бы он остался, моя жизнь была бы совершенно другой. Человек, которым был Гарри, не вписывался в жизнь ребенка. Он не заслуживал такого права. Мейсон был милейшим ангелочком, а Гарри не чем иным, как ходячим кошмаром. Тем, кого я отказывалась впускать в жизнь Мейсона. Я просто надеялась, что судьба будет на моей стороне, и Гарри уже давно забыл и обо мне и об этой игре в прятки. Я сглотнула, вспоминая слова Найла о том, что жизнь скоро изменится, а Гарри может выйти на свободу за хорошее поведение, и покачала головой. Наклонившись, я убрала локон с лица Мейсона и нежно улыбнулась, чувствуя, как все мое беспокойство исчезает, даже если и на всего одно мгновение. Жизнь очень скоро должна была измениться, я чувствовала это всем своим нутром, но отказывалась позволять этому влиять на меня. По крайней мере, пока. На данный момент я была в мире с той жизнью, которая у меня была. Даже если иллюзия этого могла разрушиться в любую секунду. Я улыбнулась своему маленькому мальчику, прогоняя прочь все свои страхи за наше будущее. — Привет, моя любовь.52.
25 октября 2023 г. в 02:41
ТРИ ГОДА СПУСТЯ
— Итак, расскажи мне, Саманта, когда начались эти кошмары?
Я побарабанила пальцами по коленям — привычка, которая сформировалась за эти годы. Это позволяло утихомирить любой хаос в голове и приводило в порядок мысли. Я поджала губу, подумав о том времени, когда я стала хрупкой девчонкой, спрятавшейся за оболочкой шумной женщины, которая не знала, что вообще делала в этом мире.
Я одарила Келли слабой улыбкой, пытаясь вспомнить то время, когда моя жизнь превратилась в руины и впустила в себя кошмары. Как давно же это было.
Мы встречались с Келли почти три года, хотя только в последнее время заговорили о повторяющихся ночных кошмарах. Мне не хотелось много думать об этом, не хотелось думать, что это имеет большое значение, но кошмары начали влиять на мою повседневную жизнь, к моему большому разочарованию.
Мне нравилось думать, что я сильнее, чем была на самом деле, и ничто не может причинить мне боль. Я была подготовлена к тому, чтобы справляться с вещами, которые угрожали мне или моей жизни, но иногда было трудно сдерживать своих собственных внутренних демонов. Какой бы сильной я ни была, я знала, что мне нужна внешняя помощь в этом.
Я взглянула на свои ногти, замечая облупившийся черный лак, который я расковыряла по дороге сюда, и нахмурилась.
— Мне кажется… когда он ушел. Или, точнее, когда ушла я.
Келли кивнула, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо, прежде чем что-то записать.
Часть меня хотела выкрикнуть ей все свои мысли, рассказать о том, насколько ужасными становятся мои ночные кошмары, но я слишком боялась того, что это означало. Вместо этого я позволила своему беспокойству витать над головой, надеясь оставить его здесь, на нашем сеансе, как я и делала каждую неделю.
Дело в том, что я видела образы этого мужчины, моего ночного кошмара, скрытые в дуновении определенного одеколона или замечая в случайном прохожем, которого видела краем глаза, когда куда-то спешила. Воспоминания о парне, который украл мою душу и держал ее взаперти в башне в течение нескольких коротких недель. Мой кошмар простирался гораздо дальше того, что я видела ночью, когда закрывала глаза. Я видела это и в середине дня, в разгар моих рабочих делах. Я видела это повсюду. Я видела его повсюду.
Несмотря на продолжительность нашего совместного времяпрепровождения, он заставил меня почувствовать то, чего я не чувствовала с тех пор, как видела его в последний раз, и это пугало меня. Меня пугало, что он все еще являлся моим ходячим кошмаром, но даже три года спустя он часто был всем, о чем я могла думать.
— И как давно это произошло? — спросила она, отрываясь от своего блокнота.
Мне пришлось на мгновение замереть, чтобы задуматься. Не то чтобы я не думала о нем постоянно, хотя прошло уже много времени с тех пор, как я вспоминала о том дне, когда все это закончилось и Гарри увели. Заковали в наручники и посадили за решетку.
Большинство времени я просто испытывала грусть из-за этого. Я хотела знать, как у него дела и все ли с ним в порядке, но не могла заставить себя подвергнуться такой пытке. Последнее, что я слышала от Найла, он все еще был в тюрьме. Но я никогда не спрашивала, надолго ли. Я не хотела ограничивать свое счастье во времени. Мое временное убежище. Все, что я точно знала, это то, что это было связано с убийством по неосторожности в связи со смертью Ребекки. Мое сердце сжималось от мысли, что какую бы хрень не выдумали Луи и Найла, чтобы отменить его приговор, система правосудия все равно нашла в этом лазейки. У меня мурашки пробегали по коже от осознавания того, что его даже не было рядом, когда она умерла, но из-за этого его все равно посадили. Представьте, что произошло бы, если бы узнали о всех преступлениях, которые он на самом деле совершал.
И рассуждая об этом, я не то чтобы боялась за свою жизнь, если Гарри найдет меня, дело было не в этом. Хотя должно было быть так. Мне следовало бы волноваться. Мне нужно было бояться, но все было далеко не так. Я боялась только того человека, которым могла стать, если бы снова оказалась рядом с ним. Я не была достаточно сильна, чтобы держаться подальше от темного желания безумия, которое приносил мне этот мужчина.
Я сглотнула от нахлынувших мыслей и отвела взгляд от тяжелого взгляда моего терапевта.
— Примерно три года назад.
Она кивнула, на ее губах появился легкий намек на улыбку.
— Ужасно давно. Но ты только сейчас заговорила об этом, почему?
— Честно говоря, я не знаю, — я прочистила горло. — Наверное, я не хотела придавать этому большого значения.
— Это влияет на твой режим сна?
— Не особо. Учитывая все остальное, что произошло за последние три года, я все равно почти не сплю.
Калли одарила меня жалостливой улыбкой.
— Это так, но ты прошла долгий путь с нашей первой сессии. Ты должна гордиться своим прогрессом.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я, и улыбка тронула мои губы. Я знала, что это была ее работа — заставить меня чувствовать себя лучше, но гордость переполняла мое сердце при звуке ее слов. — Это были тяжелые три года, но в конце концов мы добились своего.
— А как обстоят дела с твоей работа? Не испытываешь ли ты какой-нибудь дополнительный стресс?
— Нет, — ответила я почти мгновенно. Моя работа была еще одним убежищем, хоя я никогда подробно не обсуждала с ней то, чем занималась. Стресс был, но хороший. Стресс, который заставлял меня чувствовать себя так, как будто я делала что-то действительно продуктивное в своей жизни. — С работой все в порядке.
Она задумчиво кивнула, царапая ручкой в своем розовом блокноте. Я поджала губы, наблюдая, как она что-то строчит. За последние три года она сменила сотни таких блокнотов. За ее головой стояли стопки разноцветных тетрадей, начиная от синих и заканчивая оранжевыми с черными завитушками. Это была довольно странная коллекция. Мне было интересно, означают ли эти цвета что-нибудь.
Прежде чем она успела произнести еще хоть слово, у меня в кармане заверещал телефон, заставляя меня слегка подпрыгнуть. Выругавшись, я извинилась перед Келли. Совершенно забыла о своем будильнике.
— Четверг, — понимающе сказала Келли. — Нутрициолог?
— Логопед, — поморщившись, ответила я, вставая. По крайней мере, она все понимала. Недавно у меня поменялось расписание, и всегда было трудно вспомнить, что к чему. — Всегда такой напряженный день, я совсем забыла об этом.
— Для этого ты и заводишь будильники, — усмехнулась она.
— Для этого, — поддакнула я. — Увидимся в понедельник. Спасибо, Келли.