΅◊΅
Из окна башни Рейма наблюдала за тренировками братьев. Совсем недавно вторая принцесса оставила сестру с маленькими принцем и принцессой. И пришла сюда. Братья, все трое, тренировались с сиром Кристаном. Тот продолжал тренироваться и с ней, когда выпадало время. Казалось, наставника вовсе не задел тот случай с белым оленем. Как великодушно с его стороны. Ну, человек и человек. Чего и не потренироваться с ним разок другой? Кто знает, может, в один день они станут врагами. Хах. Ну да, он тоже будет знать своего врага. Деймон оценил бы самоиронию. – Принцесса, – подошёл сам Ларис Стронг. Кажется, у них было некое перемирие. – Зачем вам понадобилось убивать мою служанку? – вместо приветствия. – О, – лорд осмотрелся, чтобы убедиться, что они одни. – Клянусь вам, я не хочу делать вас своим явным врагом. Предложить вам мир было моей целью, ведь я достаточно расплатился с вами за медведя в лесу, – Рейма не стала язвить. Раз боги позволили спасти его шкуру, значит, справедливо. – Тогда, возможно, ваша… сестра? Или кем она приходится? – Ларис проследил за взглядом принцессы. Риверс неплохо подлизалась к Эймонду, по крайней мере, он не слал её на все четыре стороны. Может, что-то и узнал? Чего, например, не знает сама Рейма. Что-то же ей было нужно в ту ночь от принцессы. – Я вынужден терпеть её игры, больше некому держать меня на моих и без того кривых ногах, – признался, что уже был бы в могиле. Они переглянулись. Мужчина спросил: – Вы не ревнуете? – Она просто подала воды своему принцу. Что плохого? – Рейма хмыкнула, но продолжила рассматривать картину внизу. – Не хотите присоединиться? Так и форму можно растерять, – будто бы знаток. Но речь его осторожна и спокойна, даже как-то равнодушна. – Могу прирезать вас в любой момент, – кинжалы всегда при ней. Пролетела птица, привлекая их внимание. Свободная и вольная птаха. Ах, если бы и разумна была, можно позавидовать. Что за птица? Почтовый голубь. Ну, время дневное, значит, не стоит волноваться, что это особо секретное что-то. Ну, Рейма не шпион, так что ей можно не волноваться. А вот Стронг точно будет вынюхивать. – И всё же я спрошу снова: не ревнуете? Совсем? – разве неприятное чувство поселяется в сердце, когда к твоему тянутся чужие руки. Нет гнева, разгорающегося, как костёр, в который неумело, неразумно подкидывают дровишки. Мужчина посмотрел на принцессу. Та смотрела то на мужа, то на Риверс. Отвлеклась на Эйгона и Дейрона. – Вы ведь уже представляете, как сильно мы поругались. Этого недостаточно? – принцесса развернулась к мастеру над шептунами. Так близко. И глаза в глаза. Один на один. Ларис снисходительно улыбнулся. – С вами нескучно. Я надеялся услышать что-то новое, – мужчина вздохнул. – Разве вы не радуетесь, когда люди проявляют себя по-новому, отлично от обычного и принятого? – риторический вопрос. – Ревную ли? Проблема в том, что для самой себя у меня нет ответа. В любом случае, – она не отвела взгляд. – В любом случае, мы Таргариены, долг и держава превыше всего. Если компания другой женщины ему поможет… снять напряжение, ничего страшного. Он мужчина, ему простительно, – Ларис кивнул принцессе в знак уважения. Не каждая женщина могла произнести подобное с истинно спокойным выражением лица, с недрогнувшим голосом. – Позвольте нескромный вопрос, пока мы одни, – и всё же мастер над шептунами должен спросить. – Вы вышли за него, чтобы «зелёные» не обрели надёжного союзника? Обычно принято считать, что любящие женщины ревнивы, – и объяснился ведь, что и придираться отпало желание. Рейма усмехнулась. И постучала пальцами по камню окна. – Мои способности редко оценивают так высоко, – принцесса посмотрела на небо. – Нет, тогда, после удачной охоты, очнувшись, я поддалась моменту, – и с этой правдой Ларис ничего сделать не может. – Жалею ли я? Хотите узнать? – мужчина глаз с принцессы не сводил, следил за движениями, выражением лица. – Вы ведь тоже не жалеете о несчастье с вашим отцом и братом, – ему пришлось посмеяться вместе с принцессой. Рейма опустила голову. Она хотела окликнуть Эйгона; они собирались слетать на цветочные луга, что южнее от столицы, ради подарка Хелейне. Ну, что поделать, когда ты первый принц и не мастер на все руки? Но не получилось. Эймонд смотрел прямо на неё, грубо игнорируя леди Алис. Он что-то ей сказал, и женщина стушевалась, опустила голову. Рейма кивнула ему. Какие бы разногласия ни были между молодыми, нельзя дать людям думать, что от этого можно как-то выиграть. Эймонд кивнул в ответ. Ларис переводил взгляд то на принца, то на принцессу. Таргариенам повезло с таким союзом. А будет ли выгода «зелёным»? «Чёрным» точно нет. – Рей! Ма! Нам пора!!! – Эйгон, засранец. Только ухмыльнулся недовольному Эймонду. И глянул на Риверс с толикой презрения. И поспешил встретиться с сестрой. Нет, с одной стороны, ему было интересно: а может Эймонд поддастся искушению и изменит? С другой стороны, подумав об этом, Эйгон качал головой, оставаясь недовольным тем, что душеньку отвёл. Но голову всё же гадюке оторвёт!΅◊΅
Теперь в их покоях только староместские служанки. И ни одной из них Рейма не хочет доверять, поручает только мелочи и сама бегает, куда ей надо. Хотя бедняжки стараются угодить, потому что королева недовольна. У Алисенты только одна цель – утешить дочь, облегчить её боль. Она не прикажет шпионить за Реймой, но за десницу ручаться не может. Эймонд уже лёг, свет потушили только на его половине. Рейма сидела за столом, оставив себе подсвечник с тремя свечами. Огонь мелкий, но яркий. Писала ответ для второго принца Велариона. Он знал, видел краем глаза. Только хмыкнул. Супруга замерла, но промолчала. Продолжила, когда муж улёгся. Эймонд лёг на спину и сложил руки на животе. Некоторые люди чувствуют на себе чужой взгляд, некоторые нет. А он – одноглазый. – Почти закончила, – соловьям на зависть, а не голос обыкновенный. – Потерпи, пожалуйста, – фыркнул в ответ. Рейма запечатала письмо и оставила его на столе. Там ничего важного, во-первых, и, если что, слугам прилетит, это во-вторых. Или наоборот? Принцесса задула свечи и поспешила к кровати. Всё чаще у неё обычная коса. Надоели эти вычурные причёски. А Эймонду не нравится, что она всё больше уподобляется простым людям. Таргариены ведь богоподобны. А вторая принцесса умудряется слугам помогать! Зато гостивший септон, верховный в Староместе, нахваливал её. Рейму там действительно любят? По крайней мере, старик яро утверждал. Было интересно наблюдать за лицом десницы, который поспособствовал отдалению принцессы от их семьи. Или не поспособствовал? Эймонд догадывался, что там, в этой светлой голове; ему не нравилось. Только больше задевало. Рейма тоже легла на спину и сложила руки на груди. Будто помирать собралась. Иногда раздражало, иногда веселило. Спокойное дыхание. Уже привыкла, в отличие от него. Эймонд посмотрел на балдахин. Даже крысе обрадовался бы – и та бы отвлекла от мыслей. Он спокоен. И дыхание рядом успокаивало ещё больше. Трудно не заснуть. Но Эймонд ждал, убеждаясь, что Рейма уснула первее. Он повернулся на бок, лёг на сапфировый глаз, так сказать. Эта половина кровати была отдана ему специально. Профиль у его принцессы самый обычный. И всё же красивый. Рёв Валеона. Кажется, драконы завели какой-то порядок в отношении ночных самостоятельных полётов. Вот и дракон жены сдался, а Вхагар только песни свои запевает, но не летает. Эймонд улыбнулся. Он всё ещё зол, всё ещё справедливо обижен. И всё ещё любит. Потому что его сердце не изменится. Одну руку вытянул вперёд и осторожно опустил на локоть Реймы. Всё равно проснётся раньше. Вечный миг – а времени прошло много. Эймонд немного подремал. Здоровый сон ему не светит. Посреди ночи он проснулся, снова, бодрость резко ударила в голову. Они лежали так же, как и уснули. Разве что он чуть сжал её локоть, а Рейма повернула голову к нему. Не стоит усматривать в этом что-то невероятное. Эймонд собирался встать, может, выйти на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. Не успел. Рейма подскочила, как будто проснулась от кошмара, хотя никаких признаков неспокойного сна принц не заметил. Она спешно встала на ноги и направилась к дверям, но замерла. Этого Эймонд не видел. Его руки Рейма не заметила, и принц предпочёл притвориться спящим. Но двери не открылись. Порыв подразумевал под собой действие, которое явно привлекло бы к себе внимание большинства обитателей замка, особенно стоявшим на посту. Тяжкий выдох. Эймонд чуть не усмехнулся, рискуя выдать себя. Рейма вернулась и села на кровать, опустив голову. – Не знаю, что тебя так взволновало, но ты мало спала в последнее время, – Эймонд снова лёг на спину, не смотрел на Рейму, когда та обернулась. Она не так уж удивилась. Несколько стушевалась. Всё же наклонил голову в её сторону: Рейма будто хотела сказать что-то ласковое, но это на неё не похоже. – Кто бы говорил, – и отвернулась. Тихонько легла обратно. Эймонд цокнул и приподнялся на локте. Ненадолго Рейма легла на бок. Потянул к себе, заставляя лечь на спину. Тут хочешь, не хочешь, а на друг друга посмотрите. Это ведь он затеял ссору. И прав же! Оба думали об этом, но не спешили говорить что-либо. Навис над ней. – Рейма, – она его не оттолкнула. – Ты не хотел меня слушать, имел право, а сейчас ничего разумного я не скажу, – хах! Сама невозмутимость. Приложился лбом к её лбу. И запустил свободную руку в мягкие волосы. Прильнул к приоткрывшимся губам. Глубокий поцелуй, и Рейма обвила его шею руками. Эймонд подхватил её за талию, посадив себе на колени. Рейма ногами обхватила его. Стало тепло. И приятно. Поцелуев стало больше: шея, грудь. Лёгкий укус за мочку уха. И мозолистые ладони на бёдрах, сильные и жадные. Кровь бурлила подобно лаве, разрушающей всё на своём пути. В каждом действии только злость, негодование, обида – они питали пробудившуюся страсть. Царапины, а вскоре проступят и синяки. В голове стук собственного сердца. Напряжённые мышцы, сладостная дрожь. Откинутые ночные рубашки. Эймонд приподнял её бёдра, опуская на себя, уже не имея терпения быть не в ней и не с ней так близко. И стоны удовольствия. Одного раза мало обоим. … Рейма проснулась одна, половина мужа пуста и холодна. Присела и осмотрелась, никто не посмел будить её. И на столе, рядом с письмом для племянника, веточка цветущего вяза, а под ней стебель также цветущего пурпурного вереска. Эймонд… да, вполне в его духе. На лице принцессы заиграла то ли едкая и едва заметная ухмылка, то ли полная довольства полуулыбка. Было бы глупо думать, что после этого всё наладилось и стало по-прежнему. Вовсе нет.΅◊΅
– Что особенного… в волосах? – Ларис стоял позади Риверс, которая свободно расселась на стуле за резным столом и, сложив руки на коленях, рассматривала содержимое двух мешочков. Если бы не яркое освещение от множества свечей, Стронг бы и не заметил тонких волосков в первом мешочке. Будто бы их тщательно выискивали. В принципе, так и было. Тогда принцесса проснулась вовремя, и ни одного свежего волоска Алис не досталось. Ей пришлось дожидаться утра, сразу, как принцесса покинула покои, она пошла туда, выискивая серебряные волосы. Но они были обычными? Хотя не совсем. Пользы не сослужили, но и наложить некоторые чары на принцессу Рейму не вышло. Хотя через время ведьма обнаружила, что не видимый большинству мир приоткрыл свою занавесу чуть больше обычного. А вот к волосам из мешочка дорнийки Риверс даже прикоснуться не смогла. Они обжигали кожу. Если поначалу это были просто ощущения, то, держа их до победного, кожа начинала краснеть. Казалось, вот-вот загорится и в итоге пожрёт Алис в ярком пламени. Потому что их больше? Нет, не всё так просто. Они и ярче, и крепче – сильнее. – Мой лорд, вам не стоит утруждать себя сим знанием, для вас оно бесполезно, – невидимая лорду Стронгу рука из тёмных песчинок отделилась от правой руки женщины и потянулась к мешочку с браслетом-косичкой. Жалкие волоски нисколько не привлекали. Они блекли на фоне дара драконьей принцессы. Но прикоснуться к нему призрачная рука тоже не смогла. И Алис отмахнулась от тёмных сил. Бесполезно. – И всё же мне хотелось бы знать, что творится в твоей голове. Как-никак, мы в одной лодке, – мужчина сжал набалдашник трости. – Есть мысль, но говорить о ней с уверенностью я пока не могу, – волосы, которые Риверс собрала в Харренхолле не интересовали тёмные мёртвые силы, но давно срезанные волосы, сплетённые в браслет если не с любовью, то с чистой искренностью, желанны для них. В них жизни больше. Почему? Принцесса ведь жива и здорова. Ларис поджал губы. – Известно ли, что произошло с принцессой в Дорне? – слухи-слухами, а в этом не давали разобраться. Принц Кворен следил за этой тайной, как и… Хайтауэры. Особенно десница после недавней бури, устроенной принцессой Реймой. Кажется, десница привязан к супруге своего второго внука. – Нет, и в этом уже нет смысла, – Стронг направился к двери. Всё же стоит проследить, чтобы эта ведьма, держащая его жизнь в руках, не тронула принцессу Рейму – одну из интереснейших фигур в большой игре. Двери за гостем закрылись. Алис фыркнула: – Для простых придворных… ничего интересного нет, – глаза горели любопытством и желанием докопаться до тайны.΅◊΅
«Принцесса всего лишь занимается благотворительностью, но партии неумолимы, они и там её достают», – ответил Ларис, когда Алис спросила, почему принцесса периодически покидает замок то в компании кого-то из «зелёных», то в компании лорда Касвелла. Хоть в замке проживает некоторая родня первых принцесс по матери, именно этот человек из партии «чёрных» всё кружится и кружится над второй дочерью короля. Алис пыталась как-то подслушать их разговоры. Одни метафоры, причём принцесса очень заботлива к старику, считающему, что он может быть хитрее своего врага. Женщина скрылась под плащом простолюдинов, следуя за этими двумя. Принцесса сегодня тоже в простой одежде, и лорд не стал выделяться. Алис хмыкнула. Почему-то язык не поворачивался назвать их лицемерами. Сейчас тяжело следовать за ними так близко, чтобы услышать тему разговора, пусть и прерывистого, а не как в прошлый раз. Тогда принцесса встретилась с лордом в трёхцветном платье. Алис признала, что принцесса Рейма была очень красива в нём и в тот момент. Риверс ожидала, что Касвелл, как и все, в итоге пошутит над неопределённостью второй принцессы. Но преданный сторонник наследницы удивил ведьму. Он сказал: «Я понимаю, Ваше Высочество, вы та, кто вы есть. С вами не стоит расслабляться. А маяк башни горит зелёным. Но кому стоит опасаться этого огня? Всё же настоящей монополии на цвет и его значение ни у кого нет». Алис не видела лица принцессы, но женщине показалось, что та улыбнулась. Вот и сейчас ей оставалось только смотреть издалека на то, как принцесса вместе с лордами и другими работниками раздаёт еду бездомным детям. Сегодня и сладости есть. Ведьма даже почувствовала толику горечи от того, что их пути не сошлись, а столкнулись. Но теперь Алис понимала, почему так сложно привлечь Таргариена, который уже отдал своё сердце кому-то, особенно если «кому-то» тоже дракон… Рейма не брезговала грязными руками детей, не дёргалась и продолжала улыбаться. Дети разговаривали с ней. И кому бы они ни служили, любовь к принцессе для них важнее. Действительно добрый поступок? Не то чтобы Риверс желала очернить имя второй принцессы, просто женщина чувствовала, что они немного похожи. Они обе связаны с магией. Таргариены сами по себе являются порождением магии. Может, эти – именно эти! – валирийцы произошли от драконов? Но именно во второй принцессе было больше… как бы это правильно сказать? Алис закусила губу: Касвелл что-то шепнул принцессе, и та ответила тем же образом. А если показать это королеве? Нет, недостаточно. Лицо Реймы сохранило спокойствие, в то время как старик позволил себе изумиться. Как будто девушка сказала что-то невероятное, о чём он раньше не думал. Риверс тоже интересно. Женщина потянулась к капюшону, как будто тот мог слететь. Мимо прошёл высокий человек. Уверенно. И знакомо? Угрожающе и мрачно, и несколько необычно. Тоже в плаще. – Разве вы ещё не в ссоре? – прошептала женщина себе под нос, сдвигая брови. Принц обошёл детишек и столы с раздачей. Как и король с королевой, принц и принцесса поцеловали друг друга в щёку. Дети постарше засмущались: кто-то отвернулся, а кто-то и улюлюкать начал. Риверс закатила глаза. Однозначно, не имея за собой силы из придворных, принцесса завоевала любовь столичных подданных. А если, как Ларис и сказал, есть люди, почитающие Рейму, и на Севере, и в Староместе, и даже в Дорне, то придворные особо и не нужны. Риверс думала: стоит ли скорректировать свои планы? Пересмотреть приоритеты, усмирить амбиции, поставить ориентир не на королеву Алисенту и отказаться от желания соблазнить молодого дракона. От последнего отказываться не очень хочется, особенно когда видишь, как он по-простому, без излишней нежности и преклонения, переплетает свои пальцы с пальцами любимой супруги. Тут нет места женской солидарности, только зависти. И она не белая. Лорд Касвелл отвёл взгляд; дело молодое, на сегодня стоит разойтись. Потрепал некоторых детишек по головам и прошёл мимо. Всё же и взрослых зевак здесь много. В своём милосердии вторая принцесса сурова. Только сплетням о своём бесплодии позволяет укрепиться. Хотя и это играет ей на руку. Рядом с Риверс стала другая женщина в плаще. Светлый оттенок синего. Капюшон тоже натянут. Когда внимание принца привлекают одни из маленьких, эта женщина склоняется в лёгком и коротком реверансе, переглядываясь с принцессой. Рейма кивнула в ответ. Нечитаемое выражение лица. Некоторые дети ушли вслед за этой женщиной. Алис укротила желание посмотреть той вслед, чтобы не привлекать к себе внимания принцессы, разглядывающей детей и улыбающейся им. На миг у ведьмы перехватило дыхание и сердце будто замерло. За спиной Реймы ей померещились два силуэта. Женщина и молодой парень. Парень похож на саму принцессу Рейму. И в женщине есть черты… наоборот? Мёртвые? Призраки? Неуспокоенные? Риверс нахмурилась. Два силуэта двигались как один, следом за принцессой. А она их даже не замечала. Не ощущает их присутствия? Они не помирились. Женщина довольствовалась этим. Они продолжали жить, будто всё по-прежнему. Что между ними произошло? Ларис узнал, но ей не говорил, только хитро ухмылялся. Что бы там ни было, принц запомнил. Обида? Или женщина зря надеется – нечто иное? Алис скрылась за углом. Эймонд вновь взял Рейму за руку, уводя за собой. Не в направлении замка. А собственно, чего любопытствовать. Наверняка, будут летать на драконах. Женщина цокнула. Ей не к спеху.΅◊΅
Эйгон любил Джейхейру больше, чем сына, несмотря на её настороженный взгляд и молчаливость. Первая внучка короля была странноватой малюткой, но это не пугало людей. Разве что отталкивало взрослых, заставляя беспокоиться, что они сделали не так. Она вжимала голову и закрывала уши. Иногда. Ей нравилось наблюдать за матерью, вышивающей очередное насекомое или членистоногое. Ладно, со всем этим принц Эйгон смириться мог. А вот с привязанностью к дорнийцу Морсу – нет! Это выше его сил. А между тем, человек сестры – настоящий счастливец! Ведь именно с ним Джейхейра болтала больше всего! Именно благодаря Морсу молодые родители поняли, что их дочь может быть такой же говорливой, как и сын. – Кайа… Ройн… – принцесса на руках дорнийца искала глазами других. – Их нет, принцесса, – Морс старался улыбаться. Уже по этой причине Хелейна доверяла дорнийцу детей. Удивительно заботлив и искренен в этой заботе. Когда дети под его присмотром, никакие тревожные мысли и намёки на ужасные видения не мелькают в голове третьей принцессы. – Кайа захотела вернуться домой, в Дорн, – они гуляли по саду. – Ройн отвезёт её и вернётся, снова будет вас смешить, – девочка приложила голову к его плечу. – Хорошо, – а голосок слабоват всё же. Мужчина посмотрел на небо. – Смотрите, принцесса, птицы, – и немного наклонился назад, чтобы Джейхейра не сильно задирала голову. – Красота, – и очень простая речь.΅◊΅
Дрифтмарк. Море успокаивалось после шторма. Недалеко от Мелеис и Лунной плясуньи приземлился сначала Караксес, а следом за ним и Валеон. Деймон прилетел с Рейной, пусть девочки побудут некоторое время вместе. Взгляд Рейнис после их времяпровождения почти такой же компанией в столице… не смягчился. Однако ненависти уже не было. И это не могло не радовать Порочного принца, как стратега – и как кузена. Принцесса Рейма присела в реверансе для Почти королевы. Рейна улыбнулась, а Бейла всё же не доверяла младшей сестре мачехи. В Рейнире хотя бы она могла быть уверенна. – Девочки, оставьте нас, – Рейнис посмотрела на Бейлу требовательно, но всё же мягко. И улыбалась. Деймон кивнул им. И Рейна подхватила старшую под руку, уводя их дальше, чтобы не слышать беседу взрослых. Но Бейла не желала уходить, не имея возможности даже наблюдать. Взрослые посерьёзнели, нахмурились. Речи второй дочери короля им не понравились. Деймон схватил Рейму за плечо, что-то спрашивая. Бейле не нравится от слова совсем. – Он правда доверяет ей? – и повернула голову к сестре, ненадолго. Рейна вдохнула. – Возможно, он многому её учит. Да и в последние годы видит чаще, чем тебя… – младшая близняшка сдвинула брови. Бейла хотела заартачиться, но Рейна быстро продолжила: – Принцесса Рейма похожа на короля больше, чем мы думаем. Кажется, что-то такое папа однажды сказал принцессе Рейнире, – младшая явно благоразумнее. Бейла снова посмотрела на личность, не вызывающую у неё доверия. Даже бабушка о ней волновалась временами. Из интереса, само собой. Этого Бейла отрицать не могла, даже её положение – старшая дочь Порочного принца – прочнее. Но Рейма стояла на своём. Просьба. Не приказ. Наверное, поэтому взрослые их партии всё же доверяли ей больше, чем следовало бы. – Не боишься, что она нравится Люцерису не как тётя? – это не было попыткой досадить младшей, чьё будущее куда крепче. Рейне нравился второй сын Рейниры, её не смущало, что она старше: пример второй принцессы воодушевлял. Да и сам Люцерис почти прямым текстом сказал, что она ему нравится. А это уже хорошо! – Да, возможно, у них не так много времени, чтобы они хранили больше общих тайн, но Рейма – его друг. Я даже рада, что она принцесса, а не принц, иначе бы начала ревновать, – всё-таки когда у твоего любовного интереса есть кто-то, с кем общих интересов даже слишком много и это не мешает, начинаешь чувствовать себя… ужасно (если обобщать). Бейла снова посмотрела на сестру и кивнула, обнаружив завидное спокойствие. Отец снова похлопал кузину по плечу и направился к ним. Бабушка что-то сказала ей. И Рейма благодарно, но со смешком улыбнулась. И направилась к своему чёрному дракону. Всего лишь цвет. Чёрный. А сколько преимуществ! Даже Мелеис насторожилась: Валеон был не в духе. Интересно почему? Бейла с завистью проследила за тем, как кузина спокойно, без особого энтузиазма отдала приказ, и Валеон оттолкнулся от земли, позволяя ветру подхватить его крылья. – Всё хорошо? – спросил Деймон Бейлу, поцеловав в лоб. – Да. Ты останешься на ужин? – вопрос без надежды. Кажется, Бейла сильно постаралась, упрашивая бабушку потерпеть его дольше, чем хотелось бы. Старшие кузены переглянулись, и Рейнис благосклонно кивнула. У её девочек нет матери. Так что нужно радовать Бейлу, пока есть возможность.΅◊΅
Мужчины такие одинаковые, что успели опротиветь, но, к счастью или ужасу, покидать Красный замок и возвращаться по своему желанию нельзя. Приходилось сопровождать своего покровителя на пирах. Это, конечно, прекрасно, когда тебя приглашают присоединиться к беседе или потанцевать, когда осыпают комплименты и проявляют внимание те, от кого можно получить выгоду. Но всё это хорошо, когда ты этого желаешь. Для бывшей слуги и кормилицы такой ритм жизни всё ещё непривычен. Одна радость – принц Эймонд. Но и тот не проявляет к остальным лишнего внимания, только вежливость. Но именно он рядом с королевой, когда та решила подойти к ним. В его присутствии даже Ларис меньше улыбается объекту своих желаний. Алис усмехнулась. И они встретились взглядами. Лёгкий интерес, как и при их знакомстве, но не более. Не только как женщину, как ведьму это сильно раздражало, задевало. Пусть не поддаётся чарам. Долго не протянет. Особенно сейчас, когда принцесса Рейма вновь неожиданно покинула замок. Подежурила у кровати короля и к вечеру следующего дня пропала. Кажется, улетающего Валеона видели в направлении Драконьего Камня. И почему десница и королева всё ещё заботятся о ней? Наверное, Алис не хочет понимать из зависти. Есть причины на подобные чувства. – Кажется, все берут пример с правящей семьи и боятся станцевать лишний раз, – женщина улыбнулась. – Не хотите развеять их страхи и дать придворным повод повеселиться, – буквально пригласила на танец. Принц посмотрел на оглянувшуюся на него мать. Да, бедная королева, попала в сети… Эймонд протянул ей руку, и Алис успела порадоваться. Но в тронном зале появилась принцесса Хелейна, взволнованная и явно спешившая сюда. Прилично округлившийся живот. Эйгон поспешил к супруге, но та стремительно обошла его, чтобы подойти к матери и брату. Она схватила их за плечи и посмотрела в глаза по очереди: – Чёрный огонь дракона не согреет вереск за стеной, – недолгий шёпот. Ларис нахмурился. Он не знал, кто, по словам третьей принцессы, является вереском. И Балерион, единственный, чьё пламя было чёрным, давно мёртв. Но мужчина быстро догадался. Потому что чёрный дракон у них один на весь континент. Принц Эйгон тоже подошёл. Принц Эймонд убрал свою руку, будто и не подавал вовсе. Хелейна шепнула Эйгону тоже, что сказала матери и младшему брату. И всё же Алис получила удовольствие от напряжения, заметно проявившегося на лице второго принца. – А я, кажется, понял… – Эйгон, довольный своим осознанием, улыбнулся. Но по лицам близких понял, что радоваться нечему. Ладно, попытка успокоить Хелейну хоть немного провальная. Но мать и брат… это же Рейма! Не может она быть дамой в беде. – Лорд Стронг, леди, мы вынуждены вас оставить, – и поспешил к деду, к деснице, торопившемуся к ним. А людям интересно! Благо, сир Коль на страже, так что никто и не решится подобраться. – В общем, недавно в руках Реймы мелькали какие-то трактаты об истории нашего великого дома и путешествии, или что там было, Завоевателя на Север, особенно интересовал момент, где описывается стена и… – а дальше нет смысла объяснять. – И всё же надеюсь, что ей приспичило в гости к Мормонтам, ну или Старкам, – вот же придурок! Хелейна ударил его в бок, и Эйгон надулся, но ненадолго. Он только рад уйти с женой, приобнимая оную. Эймонд даже слушать десницу не стал. Вот так сразу и на Север? Ну даёт! Алисента хотела остановить, повысить голос. Но Отто взял её за плечи. – Не надо, – не надо поднимать шумиху. И что принцессе могло понадобиться так далеко от дома?