΅◊΅
Влияла ли принцесса Рейма на принца Эйгона дурно? Некоторые так поговаривали. Когда второй дочери короля было восемь, а первому сыну исполнилось шесть, они очень любили играть в прятки со слугами. Эйгону особенно нравилось привлекать к этой игре сестру, потому что она хорошо пряталась, частенько соглашаясь взять его с собой. Иногда они ставили на уши весь замок. Рейнира звонко смеялась с их выходок, Алисента же спешила читать нотации. Лицо королевы было строгим и обеспокоенным в такие моменты, но в какой-то миг женщина всё же смягчалась. И улыбалась, как-то устало, но приятно, и притом обречённо. Но Эйгон был с Реймой, так что всё в порядке. Очень редко, но всё же Рейма водила его дорогами меж стенами замка, да, тайными ходами. Только время сотрёт эти воспоминания из головы принца. И однажды они вышли в сокровищницу, но не ту, где королевская казна, а ту, что с реликвиями. Она была меньше. И даже уютнее. Тоже охранялась. Поэтому принцесса приложила палец к губам, призывая младшего брата к тишине. Тот, как истинный сообщник, довольно улыбнулся. Тут их точно нескоро найдут. Здесь были драгоценности и доспехи, некоторые парадные платья королев и принцесс, какие-то старые записи, которые не хотели отдавать в библиотеку на хранение и перепись. Они на валирийском, кстати. Некоторые виды оружия, из Валирии, или якобы оставшиеся от неё, или дары лордов или других государств. Магические артефакты? Потерявшие свою практическую пользу? Но самое главное сокровище, конечно, – корона Эйгона Завоевателя. Чёрная сталь с красными, алыми, кровавыми камнями. – Рейнире она не подойдёт, – ранее сделанное им замечание, что не стоит такое сокровище держать на виду, Рейма проигнорировала: какой идиот рискнёт жизнью и попытается украсть одну из святынь Таргариенов? Рейма повернула голову к брату. – Что? Это правда, она скорее в короне отца ходить будет, – и пожал плечами. Хорош, малый, хорош! А то старшая сестра уже подумала, пока никто не видит, прописать нравоучительного леща. И корона Завоевателя снова привлекла взгляд. Она была слишком… притягательна? Может, и не так важно, что носил её Завоеватель? Вещь, просто вещь, отличительный знак одного. Но потомки и остальные люди видели в этой короне нечто особенное. Величие? Рейма закусила губу: видимо, она ещё слишком мала, чтобы прочувствовать это. – Хочешь примерить? – шепнул Эйгон, поглядывая на драгоценность. – Ты хочешь, – иначе бы не спросил. У него просто дурное предчувствие: наденет – их тут же найдут, и ему хорошенько влетит. Хотя он пока ещё любимый сын… – Ага, – и отнекиваться не стал. Рейма усмехнулась: – Вот и меряй первым, – она ведь тоже может так сделать. – Нет, ты смотри, – Эйгон чуть не повысил голос, вовремя опомнился, просто шёпот стал яростнее: – Чем дольше тянем, тем быстрее кому-нибудь стукнет мысль прийти сюда. Если ты первая, а я второй, то скорее меня за этим поймают, – тараторка. Рейма прикрыла рот, потому что рассмешил проказник эдакий. Она покорно кивнула, уговорил. Не посчитает ведь король-отец детскую шалость за измену? Когда корона Завоевателя закрыла брови сестры, Эйгон уселся на пол, сдерживая потуги. Смех так и рвался наружу, желая, чтобы услышали все. Принцу хватило ума понять, что ему это чудо спадёт на нос. Рейма поджала губы, явно недовольная, она даже не стала разбирать ощущения «волнительного» момента, поспешила стянуть. Как будто боялась, что реликвия присосётся к ней в наказание. Разлохматила волосы только. Убрать бы на место, но уговор есть уговор. Так что принцесса протянула корону первому принцу. Эйгон успокоился, хотя руки всё ещё подрагивали, когда он забирал её. И корона Завоевателя действительно опустилась с одной стороны, на нос. – Я ничего не вижу! – Эйгон рассмеялся громко. Чем и привлёк внимание стражи. У рыцарей в белом, скажем так, уши покраснели. Явно от стыда. Как они могли проморгать принца и принцессу? Да ещё и принц с королевской реликвией. Конечно, кодекс и принципы не позволят им скрыть правду от командира, как минимум. Но что будет дальше? Тот, который моложе, явно не мог ком в горле проглотить. Тот постарше помог принцу подняться, а затем снял корону Завоевателя с неким трепетом и волнением и вернул на законное место. Он попросил принца и принцессу тихо, не привлекая внимания, покинуть святая святых. Им влетит, да? Но от заманчивого предложения они отказываться не стали. Отто осторожно наблюдал за своим королём, когда сир Гаррольд сообщал ему о сим инциденте. Визерис испытал смешанные чувства. – Они всего лишь играли, не придавай этому большого значения, Отто, – король улыбнулся, и деснице оставалось покорно склонить голову. Визерис посмотрел на кольцо Эйммы. Можно было бы подумать, что он вспомнил о своём сне, сыне в короне Завоевателя (и что там ещё было?). Но, к счастью или сожалению, не вспомнил.΅◊΅
Кошмар, представший Хелейне во сне в очередной раз, не был так реалистичен, поскольку не столько показывал реальность, сколько обёртывал её в символизм. И только жар огня, жар огня дракона, казался обжигающим. Всё живое беспощадно подергалось уничтожению, не оставляя даже пепла, разгоняемого ветром мгновенно. Огонь властвовал не ночью, а при свете яркого солнца, всё ближе подбираясь к высокой башне. Огонь дракона заставлял её покрываться трещинами, уподобившимися маленьким иссохшимся деревьицам. Ещё немного – и башня рухнет! Но по трещинам потянулся сжигаемый… что? Хелейна, просыпаясь, нахмурилась. Эйгон… ну, конечно, с кубком вина в руке. Зато рядом, явно не спал. Сидел в кресле и смотрел в никуда. Задумался о чём-то. Раньше он был уверен, что его любимая сестра будет на его стороне. Но все эти спонтанные и непонятные действия наносили той уверенности удар за ударом. У него было странное чувство, будто Рейнира, вместе со своими щенками, знала, что творится в голове Реймы. И при этом первый принц не обращал внимания на слухи, которые сразу же на следующий день после пира обросли новыми деталями. Он устал. И честно, ему хотелось бы ненадолго вернуться в то время, когда Рейма была в Дорне, когда он скучал, но сестра не притягивала всё внимание к себе, особенно какими-то странными способами. Наверное, имея возможность, он бы не называл Хелейну идиоткой. Хотя, возможно, в нём говорила ревность. Рейма его старшая сестра… он бы и отправил жену к Эймонду с Дейроном, но как-то… О, он заметил её! И так неловко постарался спрятать кубок, наверное, хотел опустошить его до того, как Хелейна проснётся. – Дети спят, – и посмотрел на живот. – Мейстеры сказали, что всё хорошо, – всё же нечего беременной бегать по дворцу и волноваться. Хелейна кивнула. Ему? Или самой себе? Она не хотела войны, но видения всё больше намекали на раскол в драконьем Доме. Может, малыш тоже чувствовал? Оттого и буйствовал? Принцесса подозвала мужа к себе и положила его руку на свой живот: ребёнок бился. Все вторые мальчики буйные и бойкие в их роду. Эйгон ухмыльнулся. Их отражение в зеркале будто бы отдаляло их от реального мира. Уличный свет, проникающий сквозь окно, нисколько не портил картинки, только придавал некоторый уют, из красивых сказок со счастливым концом, которых так мало.΅◊΅
Ещё в Винтерфелле кожа на руках принцессы стала сохнуть. Рейма с искренней благодарностью приняла предложенную Криганом Старком одежду. Потому что «в лёгких тряпках» за стену её никто бы и не пустил, даже с драконом. Интересный человек! Уж ему-то было разумным признаться сразу, куда понадобилось слетать. Лорд только затылок почесал. Уже хотел пошутить, но не стал. Таргариены уже летали за стены – сам Завоеватель! Вроде как у того была своя нужда; а вот что могло там понадобиться принцессе, да ещё в их лёгкие времена, можно только догадываться. Но, как человек сметливый, лорд Старк не стал чинить препятствий. Но и обещать прикрыть королевский тыл не стал. Рейму Таргариен это устроило. Чего нельзя сказать о ветрах и бурях за стеной. Да, стоило посмущать воронов день, другой. Кажется, в своей жажде увидеть «истину» она растеряла ума и разума. Теперь оставалось довериться Валеону и жаться к седлу, пока дракон куда-то летел. Холодно, печально и пугающе. Отнюдь не приятная неизвестность. Буря успокоилась неожиданно, неожиданно для уставшего разума драконьей принцессы. Чудо, что ещё в сознании; Валеон не прекращал своих тихих песен. Дракону не нужно было указывать лишний раз. Только земля стала виднее, он сразу ступил на крепкий снег, не отреагировав на холод. Дракон – кровь горячая. Может, она и уберегла Рейму. Только не повезло. Горы какие-то равнинные. И ни травинки вокруг. А еда, что лорд Старк дал… да, только смоктать вяленые и уже ледяные кусочки мяса остаётся. Ну, хоть так. Да, дурацкая идея. Сравнила себя с великим предком – один смех. Как и в её душе, буря… не прекратилась, но значительно утихла. Она была такой кроткой и незаметной в детстве. Может, не стоило отправляться в Дорн? Все её действия никак не помогали понять, что делать в будущем. Единственное благо во всех её решениях – возможность понять узнать себя лучше. И что выходило? Рейма, как бы сильно ни завидовала Рейнире, любила старшую сестру. За пять дорнийских лет, несмотря на поддержание связи, наследница всё же тоже сильно изменилось, что и выяснилось при воссоединении. И Рейма приняла эти изменения, как и Рейнира приняла её. Другие тоже… Эйгон. Разве ему она не завидовала больше? И всё равно привязалась в силу возраста? Эйгон не плохой человек. И видеть в нём врага (не своего, Рейниры) не могла. Может, потому что Алисента была не просто второй королевой, а стала ей матерью? Брат не затрагивал этой темы сейчас, но раньше не изъявлял желания быть королём. Глубокий вдох. Если объективно закрыть глаза на желания десницы, опасения, которые он внушил Алисенте уже давно, имеют место быть. Рейнире необязательно хотеть избавляться от её неполнокровных братьев и сестры. Обязательно захочет кто-нибудь другой. Например, Деймон. Рейме нравилось проводить время с дядей, который видел в ней от Визериса больше, чем в Рейнире. Хотя это было странно. Но принцесса не стала спорить, когда Деймон вспомнил об отце, заботившемся о принцессе Рейнис, когда её отец умер. Хелейна просто пострадает, заодно. Она не оставит семью, и это будет единственным её «прегрешением». Рейма ухмыльнулась; м-да, от припасов толку немного. Надо отправляться дальше. Принцесса пошла дальше, позвав Валеона за собой. Дракон явно не одобрял, но последовал послушно. И Эймонд. Кажется, она всё же ужасный человек. Так плачется о том, что не хочет войны, не хочет вражды и разлуки, но всё больше думает о том, что встанет на сторону сестры. Отто до сих пор не давил на неё. Спасибо, конечно. Но непонятно, зачем ему это. Десница уже знает о некоторых проблемах «внучки со здоровьем». И может использовать это. Нужный отвар до ужаса холодный, чем режет горло изнутри. Какой толк его пить? Да и кровью она кашляет уже не так часто. Оправилась более-менее? Скорбь утихла. Или за этим стоит очередное колдовство? Чьё? Или воля богов? И она ему ничего не сказала. Снова. Вернётся – и… что же Эймонд сделает, скажет? Из-под снега вырвались непонятные когти? Один из них откинул принцессу к дракону; Валеон тут же извергнул струю всепоглощающего пламени. Странный то ли писк, то ли визг. Послышались ещё звуки вырвавшихся на свободу. Пауки. Их сородичи в Красном замке теперь не кажутся такими противными. А эти белые. В шерсти? Со страшными глазами – из-за величины? Валеон взревел, намекая Рейме взбираться. Пора думать о насущном, а то она может и не вернуться! Благо, сил и воли хватило. Часть из чудищ Валеон откинул хвостом, собрав в одном месте. Взлетев, он снова изрыгнул пламя, сжигая тех. Пауки быстро поняли, что ловить им нечего. И часть, уже выбираясь на поверхность, кинулась в бега. Это были не все? Земля, где они стояли недавно, не разошлась. Не разошлась. Но Рейма продолжала чувствовать эти хищные взоры. И даже вздрогнула. Валеон погнался за остальными. И только уничтожив их, удовлетворив инстинкты, полетел дальше. И не зря. Деревня застенных варваров. Рейма помнила, что есть племена, которые питаются и людьми. Оставалось надеется, что это не оно.…
Криган Старк был добр к принцессе Рейме, потому что та была младшей сестрой их будущей королевы – видов на трон не имела. Но к детям королевы Алисенты той же любезности в той же мере проявить не мог. Лорд держался достойно, стоило Вхагар приземлится аккурат рядом со стеной замка. На стене он и встретил внука десницы: принц Эймонд походил на Отто Хайтауэра больше всего. А его Криган терпеть не мог, сразу вспоминал дядю, который до последнего держался за место самого Кригана. Если бы не жадность родственника, когда-то очень любимого, Кригану не пришлось бы проливать кровь – в итоге. – Принц, – поклон. – Чему обязаны подобной чести? – мужчина улыбнулся. Всё же он не был таким хмурым северянином, какими обычно представляли и видели лордов Винтерфелла. – Принцесса Рейма не могла пролететь мимо, – о как! Принц скрестил руки за спиной, а лорд их развёл. – Даже подумать не дали, – это не могло не веселить. – Да, мимо пролететь Её Высочество точно не могла. Посещала нас, врать не буду, – вдох свежего воздуха, косой взгляд на гигантского ящера: существа больше этого Старк не видел. – Однако куда летит и зачем, нам неведомо, – и кивнул, отнюдь не лукаво. Но Эймонд не поверил ему. Криган вовсе не смеялся над отсутствием одного глаза у этого человека: будь их два у второго принца, он, Криган, был бы больше напряжён и насторожен. Всё же не абы-кто перед ним. – Хм, – принц усмехнулся. – И никто не видел, куда именно полетел чёрный дракон? Никому не было интересно оторвать свой взор и проследить за ним? – лучше не прибегать ко лжи, достаточно намекнуть; очень милостиво. – Принц Эймонд, я действительно не знаю, куда принцесса держит путь, – то есть Криган не знал, на поиски чего принцессе понадобилось отправиться за Стену. И он мог бы отправить принца за ней или указать ему не ту дорогу. Но если поторопиться, то он может навлечь беду не только на принца и принцессу, но и на Север, особенно если кто-то из них (или даже оба) не вернётся. Эймонд поджал губы. – Но она обязательно вернётся в Винтерфелл, – Криган не лгал, не стал только уточнять, что принцесса сделает это по просьбе его сестры-бастарда. Девчушке приглянулся дракон, но подойти к нему, пока была возможность, она не посмела. Видимо, отчаяние не увидеть чёрного дракона снова придало ей храбрости, ведь просьбу свою юная дева прокричала перед самым отлётом принцессы. Та только усмехнулась, но пообещала заглянуть на обратном пути. Эх, даже жаль, что они с Мормонтом не поженились. Опасный человек: думать о подобном рядом с законным супругом принцессы. – Поэтому останьтесь у нас, вдруг вы полетите за ней, да только разминётесь, – логично, но именно ожидание вместе с бездействием будут злить Эймонда ещё больше. Он обернулся. Приказал Вхагар приземлиться специально возле стены, ограждающей богорощу. Это красное дерево более старое и не столь яркое, как столичное. Оно будто бы олицетворяло саму мудрость. И Криган рассчитывал на проявление принцем мудрости. Или просто хотел дать Рейме больше времени. Для чего? Не так важно, как просто факт того, чтобы она вернулась целой, невредимой. – Не могу сказать, сколько мне придётся вас стеснять, с радостью принимаю приглашение, лорд Старк, – Вхагар после этих слов улеглась. – Моя драконица устала, нужно поделиться едой и с ней, – и усмехнулся. – Исполним в лучшем виде, – Старк тоже усмехнулся. Дела придётся оставить на поверенных людей. Надо чем-то занять принца. Возможно, стоит испытать его в бою: вдруг его нахваливают напрасно.…
Варвары смотрели на драконью принцессу с враждебностью и опаской. Огромный ящер внушал страх и обещал мгновенную смерть всем, кто только попробует причинить вред принцессе. Но Рейма не обращала внимания. Своей валирийской красотой – сравнивать варварам не с кем – она обратила на себя внимание детишек. А они народ простой: у них переход от страха к полному доверию совершается мгновенно ока и без всяких разумных причин. Так что принцессу приютили. Очень вовремя, к их счастью. Враждебное им племя явилось за их жизнями и припасами. Не всё, само собой, только воины. И те стали обедом для Валеона. Дракон не желал оставлять свою всадницу и верную подругу одну среди… взгляд Валеона наполнен презрением к простому застенному люду. Одной ночью он тревожно зарычал; принцессу предупреждали. Только Рейма не была уверенна, что то, о чём говорят жители деревни, нужно ей. В домишке одна комнатка. И все спали вместе, рядом. Дети хозяев этого дома обняли красивую драконью принцессу с двух сторон. Сон был крепок, и не рёв дракона заставил Рейму открыть глаза. Сглотнула. Высокий и весь белый. Сухая тень. И два ярких голубых глаза, они будто касаются твоей души. Руки существа тянулись к детям. Почему-то она не стала волноваться. Только отвлеклась: а был ли Эйгон Завоеватель за Стеной? Он ведь только… что только… разум помутнел. Не так уж важно, правда? Ведь то, ради чего Рейма проделала весь путь, перед ней. И ради чего? – Не смей, – валирийский зазвучал против её воли, и наконец-то ходок будто бы заметил её. Но всё ещё не видел? Выпрямился и отступил. Оставить детей сиротами нечисти достаточно. И всё же Рейма последовала за ним, чтобы вовремя отдать дракону приказ: – Сожги! – а Валеону повторять не надо. Он не дал себя тронуть и терпеливо кружил над деревней, ожидая верных указаний. Только после этого принцессе, у которой жар только отступил, пришлось отправиться домой.΅◊΅
Арракс с гордостью всё чаще носился над морем и под небом, радуя своего юного всадника. Благодаря стараниям тёти принц Веларион мог лучше понимать своего своевольного дракона и доносить до него свою волю. Но, кажется, Арракс всё же не уважал его как всадника, стоящего над своим драконом. Скорее, двуногий друг. Не зря Рейма и Деймон соглашались с Люцерисом, который сам заметил, что его дракон в свои юные лета больше всего похож на дитя, чем остальные. Рассудил по рассказам других всадников, окружавших его. Ветер услужливо помогал дракону расправлять крылья на дольше требуемого времени. Солнце пряталось за облаками, склоняясь к западу, уступало своё место луне. И море веселилось, не обещая ничего дурного, но упорно прятало хмурым цветом живущих в нём созданий. Взрослые говорили, что нельзя летать слишком низко, особенно в бою и в плохую погоду. Далеко не бой. И погода прекрасная. И Арракс достаточно игрив, чтобы самостоятельно пожелать раздразнить водную гладь. Казалось, совсем немного руку протяни – и солёная вода омоет пальцы. Но ноги пристегнуты к седлу, он не рисковал. Не в одиночку. Так что Люк расстроенно вздохнул и выпрямился, позволяя Арраксу не спешить подниматься в небо. Резкий рывок ввысь. И хорошо, что не стал рисковать. Люцерис успел прильнуть к седлу, чтобы не завалиться назад и не помешать дракону сохранить равновесие. Характерное бултыхание воды заставляет посмотреть вниз – левиафан, детёныш левиафана. Они так далеко от берега? Существо не спешило прятаться в толще воды. И запело, если так можно сказать. Не только Люцерис, но и Арракс оценил, вторя своей драконьей песней. И всё же к водной глади они не стали опускаться вновь.΅◊΅
Рейма уже не чувствовала ног, даже перелетев Стену, ей теплее не стало. Клонило в сон. Но она продолжала разговаривать с Валеоном, которому приходилось отзываться то рыком, то коротким драконьим напевом, то рокотом. Винтерфелл встретил чистым небом, а вниз принцесса не смотрела: пальцы слушались плохо, не стала рисковать. Не успела отогреться, пользуясь варварским гостеприимством. Она надеялась, что кто-то да выжил. Но проверять не станет. Разум вроде как пришёл в порядок, дав понять, что она серьёзно ошиблась, и указал на эту ошибку. Только вот доверять самой себе без страха… получится ли? Валеон приземлился рядом со стеной, окружающей богорощу, чтобы поскорее оказаться рядом с Вхагар. Драконица больше, поэтому когда чёрный дракон приземлился, Вхагар смотрела на принцессу сверху вниз. Сердце замерло бы, если было не так… равнодушно? Вряд ли это верное описание состояния разума Реймы. – О, – только смогла выдавить, и то тихо. Валеон приподнялся, чтобы принцесса спустилась на стену, а не обходила территорию. Пророкотал. Довольный собой. Вхагар смотрела на него со снисхождением, с высоты своего долгого бытия и опыта. Кажется, в лучшем случае, её тоже ожидает примерно такое. В лучшем случае. Ноги ослабли. Ну, ничего, главное, сразу отогреться. – Принцесса! – лорд Старк. Добродушный хозяин позаботился о том, чтобы служанки принялись отогревать гостью. Так что Эймонда она не видела ещё некоторое время. Что нисколько не успокаивало! И позволило крови в теле и разуму прийти в движение! Если можно так сказать. Чистая одежда. Тёплая, кажется, теплее, чем у других. А размер? Неужто Криган не пожалел одежды покойной жены? Сара, помогавшая ей всё это время, улыбнулась. Не слишком ли легко ей досталось расположение девушки? Юная и красивая. И держится хорошо. – Скажи-ка, – Сара тут же кивнула ей, – а где я могу найти принца Эймонда? Или он сейчас не в замке? – живот принцессы заурчал. – Давайте покормим вас для начала, – Сара улыбнулся, подхватив принцессу под локоть. – Ой, простите, – и убрала руку. – Принц и брат, то есть лорд, должны были быть на охоте, – девушке было тяжко себя контролировать, когда рядом не кружились остальные северяне. Их отсутствие развязывало ей руки не в самом лучшем плане. Рейма мягко улыбнулась. – Видимо, лорд Криган вернулся раньше, чтобы проверить, что приготовления к ужину идут хорошо. Вроде как у кого-то было предчувствие, что вы вернётесь сегодня, или примета какая-то… – пока девушка говорила, Рейма позволила себе немного расходиться из стороны в сторону. – Идёмте! Как раз соберётесь за столом, я думаю, – Сара послужила ей моральной поддержкой. Она рассказала, чем занимали принца Эймонда в Винтерфелле. Всё же Старк не хотел позволить Таргариену разгуливать по замку свободно. Они пришли раньше. Стол уже накрыт. Сара не могла присоединиться, всё же бастард. Но поторопила гостью, потому что нечего ждать, когда голодная до ужаса. Так что принцесса решила съесть ножку хорошо прожаренной птички. За дверьми послышались голоса. Кажется, лорд Старк всё же решил позаботиться о ней. Иначе зачем он так старается заговорить принца? На плечо опустилась родная рука, призывая повернуть голову, но Рейма не успела, замерла, получив поцелуй в щёку. И всё же поцеловать в ответ не дали. Конечно, Эймонд не стеснялся, а выражал свой… гнев? Хотя по нему и не скажешь. Он успокоился? Великолепно держится. Или весь негатив ушёл в организованную Старком деятельность? Не весь. Эймонд посмотрел на неё. Он сел рядом, а не напротив, чтобы видеть всех. – Приятного аппетита, – и хмыкнул. Повернулся к Старку, и они подняли кубки. Лорд не лез в дела принцессы, и Эймонд тоже не стал спрашивать про её приключения. Пока. Сара была рядом, но не мельтешила перед их глазами. Только подкладывала ей еды. – Завтра отведу тебя к Валеону, – Рейма улыбнулась девушке, и та, обрадованная, поспешила удалиться, потому что дальше не получится оставаться незаметной. Краем глаза принцесса увидела улыбку лорда, он был рад за свою сестру. И послал гостье короткий благодарный кивок. Эймонд заметил, но удержался от комментария. И назад они ушли не вместе. Принц пожелал прогуляться, подышать свежим воздухом. Рейма только кивнула. Она не понимала, как надо себя вести, чтобы это устроило принца. Это в Красном замке у них должно быть всё хорошо. А здесь? И Рейма предпочла лечь спать, потому что утро вечера мудренее. Только сон как назло не шёл к ней. Поворочавшись некоторое время, Рейма снова оделась теплее и пошла на поиски мужа. Наверняка он с Вахгар. Благо, драконица большая, и сразу стало ясно: надо подняться на стену. Проще простого. Богороща с высоты тоже красива. Но она может подождать. Валеон уложил голову на стену, он был чуть поодаль от Вхагар и её всадника. Эймонд ему нравился. И сейчас дракон только наблюдал и не лез, чувствуя напряжение Таргариена. Вхагар опустила голову к нему, позволяя себя гладить и обнимать. Четвёртый всадник. Очень похож на второго. Может, драконица как-то понимала, что это его внук? Рейма не летела на всех порах, подходила осторожно. Вхагар чуть оттянула голову. Драконий глаз открылся и посмотрел на неё. Вдох. И Рейма зашагала чуть быстрее. Расстояние вытянутой руки. – Если бы не моё упрямство, мы бы поговорили, помирились, и, может, я хотя бы знал, что ты собралась на Север, – он не обернулся. Рейма замерла. – Но сейчас я не хочу говорить. Чем дальше, тем меньше верю тебе. Когда я говорил, намекал, что они отберут тебя, – «чёрные», Рейма могла бы попытаться возразить, но не стала. Не стоит подливать масло в огонь в Винтерфелле, где явно у Деймона имеются уши и глаза. Эймонд продолжал: – Ты убеждала в обратном. Лгала? Потому что они, в отличие от нас, «зелёных», понимают, что творится в твоей голове, – ему интересно, что именно ей здесь понадобилось. Но не стал пытаться. «Ничего хорошего точно», – Рейма закусила губу. И вздрогнула: Эймонд резкий и быстрый, он обернулся и шагнул вперёд, хватая её за плечи. – Редко и почти всегда я не говорил прямо, но я люблю тебя, Рейма, – и сейчас, смотря в его единственный глаз, помня про хладный сапфир под повязкой, принцесса почувствовала тяжесть чувств, свалившуюся на супруга. Хотя о том, что она любит его, Рейма говорила ещё реже. Только Эймонд не волновался об этом. Не притянул к себе, а сам прильнул, уткнувшись лбом в её плечо. Вхагар улеглась, надеясь, что её больше не потревожат. Валеон последовал примеру старшей. – Ты ведь понимаешь, к чему всё идёт. И, кажется, ты уже определилась, кого будешь поддерживать до самого конца, – он опустил руки на талию, обняв. – Эймонд! – не дал ей отпрянуть, вырваться. – Послушай, – хотя обычно говорил: «Я не закончил!» Всё же споры между людьми естественны. – Ради меня, сделай вид, что это не важно, что наш брак не был ошибкой. Давай будем счастливы, – «если ты любишь меня». Необязательно произносить. Голос не был молящим или дрожащим, скорее выражал всю ту выдержку, которая сейчас была у Эймонда. Но в следующих слова ярче стала сталь, жестокая и уверенная: – А когда короля не станет, просто улети, в Дорн или за Узкое море… – Почему ты вообще заговорил об этом? – Рейма потянула руки к его голове, чтобы поднять. Всё-таки она знала его хорошо: Эймонд не тот, кто будет лить слёзы. Но сейчас лицо выдавало его: принц чувствовал себя бессильным. Сглотнул. – Прошу тебя. Я не хочу видеть тебя рядом с ними, на её стороне. Хочешь лгать дальше? Хорошо. Сделай вид, что любишь меня, сделай вид, что важен я, а не твоя преданность Рейнире, – он хмыкнул, когда Рейма отвела взгляд и отняла руки. – Нет, поздно просить меня о том же. Я никогда не скрывал… – Получается, я часть твоей семьи, пока… – перебила и сама не хочет договаривать. Эймонд усмехнулся. Лучше промолчать? – Ты меня совсем не слушала. Только и думаешь, как использовать мои слова против меня самого, – хмыкнул и рассмеялся. А затем ткнулся лбом в её лоб. Немного больно, но ерунда. – Возможно, – по крайней мере, это уже привычка, выработанная защитная реакция. Рейма закрыла глаза. Если бы она умирала в бою, Неведомый пришёл в образе Эймонда, распалённый и азартный, готовый схватить и не отпускать. – Прости. Я уже не знаю, что правильно, как надо. И не говори мне, – Эймонд взял её ладони, выдавая некое подобие усмешки, несколько недовольной, – что как хочется, так и правильно. Сам же не живёшь по этому принципу, – а это уже точно намёк на «зеленость», но всё ещё не камень в огород. – Тебе можно, – чмокнул в губы и подхватил на руки. – Не стоит тебе опять мёрзнуть. Полетим домой, как наиграешься со Сноу, – Рейма слабо обхватила его шею. – Мне надо на Драконий Камень, это важно, – он замер. Было такое ощущение, что он отпустит её, попутно освобождая свою шею. И она могла его понять. – Вроде бы меня тоже приглашали, – улыбнулся и пошёл дальше, оставляя свою супругу в лёгком замешательстве.΅◊΅
Королю сказали, что вторая принцесса отправилась на Драконий Камень: Алисента не хотела беспокоить Визериса. Хотя его улыбка в ответ на это ей не понравилась, королева удержалась от едких замечаний. Маска отражала свет свечей. И сегодня она ласковая и заботливая жена, хотя государственные дела отняли у неё мягкость и присущее этой мягкости изящество. На смену пришло величие. Помогла принять лекарства и дала немного молока. Села рядом ближе, и взяла за руку. Супруги улыбнулись друг другу. Раздался стук в дверь. И Алисента успела напрячься. Стража оповестила о приходе принца Дейрона – и плечи королевы опустились. Юноша был рад застать обоих родителей. Алисента любила его больше всех из своих детей – себя обманывать было тяжело, не стала. И часто королева думала, что боги посмеялись, не сделав Дейрона её первым сыном. Женщине было обидно, что Эйгону и Эймонду не доставало отцовской любви. Они ни в чём не виноваты. И страдать во имя Рейниры не должны. И только «воскресший» сын получал и любовь, и улыбки. И Хелейна. Но и она не была любима, как Рейнира, Визерис любил её чуть меньше Реймы. Алисента давно смирилась. Дейрон снова накопил весёлых житейских историй. И ими радовал короля-отца. Чудесный мальчик. Ни намёка на отвращение, пока подставлял лоб для поцелуя. Он очень похож на неё, возможно, сказалось воспитание деда. – Я рада видеть, что он любимый сын, – проговорила Алисента, когда двери за третьим принцем закрылись, и повернула голову к супругу. Визерис наверняка хотел сказать, что любит всех детей, но не стал. Ни гла́за, ни щеки больше. Королева убрала маску. – Он напоминает мне дядю Эймона, надеюсь, этой меры будет достаточно, чтобы успокоить тебя, – король закрыл свой целый глаз, желая сдаться на волю снов. Алисента тяжело, но бесшумно вздохнула. Даже будь Дейрон их первенцем, будущее не изменилось бы. Ведь Рейниру он назначил наследницей ещё до их свадьбы. Да и как сравнение с принцем Эймоном должно успокоить её? От одного припоминания его смерти дрогнешь – Неведомый неумолим.΅◊΅
Ульф стоял на воротах замка. Заметив чёрного дракона, успел обрадоваться, пока не заметил рядом Вхагар. Это не мог быть какой-то другой дракон. Драконы приземлились у ворот, цепляясь своими лапищами за край стены. По ним принц и принцесса спустились. Латник не стал обращать на себя их внимание. Принц остался позади супруги, шёл на расстоянии одного широкого шага. Ульфу повезло, что он сегодня в шлеме. Иначе бы привлёк внимание своим взглядом зеваки. Потому что сложно не заметить, с какой настороженностью и недоверием второй принц осматривает замок наследников. Шум моря… не так уютен, как чужие северные ветра. Море у Староместа поприветливей будет. Но это уже субъективщина! Эймонд здесь впервые. И его интерес неподдельный. Наверное, Деймон счёл это достаточной причиной для снисхождения. Порочный принц закатил глаза, когда племянница посмотрела на него, приветствуя. Но Рейниру она обняла, хотя та обняла младшую ещё крепче. – Ты вернулась, – Рейнира улыбнулась, обхватив лицо Реймы и поцеловала в лоб. Эймонд мог бы счесть это милым, если бы его не раздражал факт, что они всё-таки знали о выходке Реймы. Уголок губ дёрнулся. Тут же прибежала дочь Деймона, одна из близняшек. Рейна? Уж она-то не надела маску гостеприимства, поспешила отвлечь отца. Правда, плохо получилось: Деймон держал на руках Эйгона. И вроде бы Эймонд испытал ещё больше раздражения, но мог только убрать руки за спину. Рейма обещала, что к вечеру их здесь уже не будет. – Да, и у меня есть к тебе один вопрос, переговорить бы с глазу на глаз, – тихо проговорила Рейма. И Рейнира кивнула. – Как скажешь. Но вы бы поели с нами, – аккурат к полуденной трапезе подоспели. – Гостей не травим, – оскалился Деймон и усадил сына удобнее: – Правда, Эйгон? – на что Эймонд закатил глаз. Чем больше Таргариены отличаются, тем больше они похожи. Хотя принц немного жалел, что они не прилетели, например, во время тренировки. Уж больно хотелось посмотреть на Порочного принца в действии, пусть и не в настоящем бою. – Ну, я бы не отказалась, ужасно голодная, – и это правда. Рейнира наклонила голову и улыбнулась: – А может?... – и посмотрела на живот. – Вряд ли, – супруги ответили одновременно. И когда Рейма переглянулась с Эймондом, тот повёл плечами. Он так и не коснулся этой темы. Чувствует гнев или обиду? Ей оставалось только гадать, раз не имеет смелости спросить прямо. Непохоже, однако, что принц разочаровался. Деймон хотел отпустить ещё шутку, едкую такую, но передумал. – Рейма! – влетел в зал второй принц Веларион. И сразу же обнял гостью: – Я как Валеона увидел, тётя, сразу сюда, – Рейнира рассмеялась: Люцерис будто сиял. – Ты надолго? – Ага, как же, судя… – а вот Джекейрис не особо спешил. Он увидел Эймонда и не стал заканчивать мысль. Явно кто-то не хочет портить прекрасный день ссорами. Хотя наследник Рейниры удивлён. Он надеялся, что Вхагар – галлюцинация, потому что давеча Рейна вспоминала драконицу матери. Прямо силой мысли притянула, видно. – Не ссутулься! – мама и тётя. Мама уже привыкла и не наседала, а вот тётя... Обычно она добавляла, что к годам тридцати он скрутиться улиткой, но сейчас не стала. Славно! Смущаться не в кругу близких ему хотелось меньше всего. Джекейрис чуть выпрямился. Но не более. Промелькнуло выражение лица, которое состроить мог только он. Что-то типа «любимчик не я, хрен с ним». – Мы ненадолго, пообедаем, я переговорю с Рейнирой, и в Королевскую гавань, – воодушевление на лице племянника сменилось досадой. – Мне много времени не надо, небольшой полёт, – по искрам азарта в глазах племянника Рейма поняла, что тот хочет показать нечто такое, что происходит не по его воле. Рейма покосилась на Эймонда: если согласится, он останется в замке один против всех… явно не то, от чего можно получить удовольствие. Принц хмыкнул. Пусть будет по её хотенью, его сюда силой не тянули. Хотя последнему стоит расстроиться… наверное. Одна головная боль эти «чёрные». Так обед прошёл мимо Эймонда. Когда он успел стать бедным родственником? Не то чтобы он горел желанием побеседовать, но в голове иногда проскальзывали замечания на те или иные реплики беседующих. Рейма же говорила со всеми. В основном с сестрой и племянниками. Дядя поглядывал иногда в сторону племянницы. Не он ли подбил её на полёты в дальние края? Эймонд сжал кулак; с выводами не стоило торопиться. Рейма сидела рядом, кажется, заметила или почувствовала его раздражение – и прислонила своё колено к его. Но как только обед подошёл к концу, второй Веларион выскочил из-за стола, торопя Рейму. Она провела рукой по плечу мужа: – Вернусь быстрее, чем думаешь, – в ответ он только усмехнулся. И надо же было сесть так, чтобы, подняв голову, увидеть всех. Но Деймон, слишком счастливый, поторопился уйти уложить сына спать, позвав с собой Рейну. Джекейрис постучал пальцами по столу, посмотрев на мать. Рейнира намекнула взглядом, чтобы сын ушёл. – Не хочешь прогуляться? – старшая сестра улыбнулась и ему. Странное чувство. Припомнить бы её глупые обвинения. Эймонд снял повязку, показывая свой сапфировый «глаз»: – Четверо на одного, в отличие от них, я не собирался нападать, только припугнуть, – но Рейнира стойко выслушала его замечание. – У того… конфликта, само собой, есть другая сторона, но я защищала своих детей. – Бастардов, – прошептал Эймонд, ухмыляясь. Взгляд Рейниры тут же похолодел. – Что, расскажешь королю? – чтобы оставить его без языка. Останься Деймон здесь, он бы ответил, что не хочет делать из мужа дорогой племянницы ещё большего калеку. Но Рейнира глубоко вдохнула. Всё же она не ожидала, что, будучи один, Эймонд скажет что-то подобное. – Ты ничего не можешь с этим сделать, – и усмехнулась. – Особо и не стремлюсь, – то есть найдётся кто-нибудь другой? И этого недостаточно, чтобы обвинить его в угрозах. – Ты мой брат, муж моей сестры, нравится тебе или нет, я будущая королева, – Рейнира сложила руки, чтобы не крутить кольца на пальцах. Он только кивнул, не желая соглашаться вслух. – Я всего лишь хотела поговорить о вас с Реймой. Кажется, не всё гладко… – в конце концов, Рейниру расстраивал тот факт, что Рейма то выражает своё доверие к Эймонду, то выражает недоверие. Чревато последствиями как бы. – Брось, – Эймонд повёл головой; хруст, и как-то полегчало. – Ты знала всё с самого начала. И молчала. Хорошая работа, старшая сестра, Рейма точно оценила, – ему понравилось, что женщина не сразу поняла, о чём речь. – Крыса там действительно была, буквально, – Эймонд встал. Рейнира взгляд не отвела. – Не стоит меня провожать, – кивнул ради формального приличия и поспешил удалиться. Рейнира тяжело выдохнула. Зря она надеялась на более-менее мирный разговор....
Ульф вздрогнул, стоило принцу Эймонду пройти мимо тяжёлой походкой. Не, жене такого человека даже комплименты опасно делать. Он лучше со стороны посмотрит, помечтает. Тот подошёл к Вхагар, которая вроде даже приободрилась с возвращением своего хозяина. Или нельзя так обозначать отношения драконов и Таргариенов? Ульф сощурился. Относительно недавно здесь пробегала миледи Рейна. Пыталась приблизиться к Вхагар, но драконица быстро дала понять, что девушка ей никто и пусть валит обратно. Госпожа даже приуныла. Ульф и об этом слышал. Но его работа не господ обсуждать. Хотя… на что она надеялась? Да и не в мать характером пошла, наверное, раз Вхагар сейчас её не подпустила. Зато и не подкрепилась ей! Тоже хорошо. Валеон и Арракс вернулись. Они ещё покружились рядом, и затем молодой дракон направился к замку. А Валеон остался в небе, пророкотал. Эймонд взобрался на Вхагар и повелел взлетать. Чёрный дракон рванул вперёд, в направлении Королевской гавани. И Вхагар поспешила нагнать его. Рейнира вышла на балкон, посмотрела им вслед. О чём сестра хотела поговорить? Похоже, не так важно, или не к спеху. Солнце всё ближе к закату.