Я клялся в доброте твоей не раз,
В твоей любви и верности глубокой.
Я ослеплял зрачки пристрастных глаз,
Дабы не видеть твоего порока.
΅◊΅
– Вечное облако, красивое имя, как и ты сам, – принц Веларион гладил детёныша, уложившего свою голову ему на плечо. Рейма не стала возвращаться в столицу, когда заметила «хвост». Уже ближе к Драконьему Камню были. М-да, выносливость этого малютки поражала. Но в итоге Вечное облако присел позади Реймы, на спину отца; Валеон даже не заметил этой «пушинки». Арракс недовольно прорычал, но под взглядом Валеона быстро состроил само спокойствие. Чёрный дракон рокотал, как и подобает авторитету. Но не расходился, чтобы не раздражать Караксеса. Вот уж кто точно здесь самый почитаемый сородич. Джекейрис подошёл к Вермаксу и погладил изумрудную шею. Рейму ждали недолго. Тёте полезно провести время с племянниками, теперь это точно интереснее и веселее. Рейнира хотела бы отправиться с ними, но Сиракс вот-вот должна была отложить кладку яиц. По крайней мере, все признаки указывали на приплод. Три дракона то цепью, то клином летали над замком, опустились к спокойной морской глади. И всадники не стеснялись вторить резвыми криками рёву своих драконов. И взмыли высоко в небо! К облакам. Возможность дотронуться до них – иллюзия. Только лицо и руки холодит. Сыро. И дрожь! Но кровь кипит настолько, что чувствуешь лишь тепло. Но облетать остров они не собирались. Слишком велика вероятность столкнуться с диким драконом. И от одного из них тяжело уйти живым. Поэтому смех вмиг прекратился, а сердца будто кулаки сжали, стоило разнестись мощному, яростному, жаждущим крови рёву. Рейма узнала его. Тогда они с Деймоном вовремя ретировались. Зрачки драконов Таргариенов сузились. Они сами притихли. Внушительные взмахи крыльев, под стать самой Вхагар, и даже более частые, чем у старой драконицы. – Джейс! Люк! В замок! – Рейма постаралась определить, откуда именно приближается Каннибал. – Нет! – Люцерис ни за что не оставит её одну! – Не глупи! Мы только мешаться будем, – Джейс с ужасом смотрел, как Валеон сам, без приказа, ринулся куда-то вниз. – Нужно позвать Деймона! – с ним и Караксесом шансов больше. Люк сглотнул и дёрнул головой вниз, когда облака скрыли от них двух ревущих драконов. Нужно лететь что есть мочи! – Они дождутся, давай, Люк! – Джейс, как старший, не мог полагаться на благоразумие младшего. Сначала Арракс рванул в сторону замка. И только потом Вермакс устремился за ним, собираясь оберегать. Джейс обязательно полетит быстрее, как только убедится, что Валеон и Каннибал достаточно далеко, чтобы последний не вздумал переключиться на Арракса и его всадника. Ещё утром Рейма не понимала, зачем прихватила с собой копьё. Теперь точно может пригодиться. Неужели Семеро помогли? Или только Неведомый решил, что с неё хватит? Но магия Кайи… Самое место для подобных размышлений!!! Валеон уже быстрее Мелеис. Если так говорит Деймон, нет смысла не доверять. Рейма посмотрела на прикреплённую к седлу цепь. Сподручно. Деймон постарался. Теперь можно пристегнуть руку и отстегнуть ноги. Хотя с такими манёврами! Голова кругом. Валеон петлял по кругу, не давая дикому гиганту приловчиться. Тот бесился сильнее. Море и небо сменяли друг друга подобно молниям в бурю. И только ветер никуда не девался. Рейма стала замечать приближения скал у высокого берега. – Не смей с ним драться! – приказ. Но дракон заревел, не желая подчиняться. Валеон и Каннибал сцепились. Крепчайшая чешуя позволяла Валеону спокойно кусать дикаря в ответ. У врага не было подобного преимущества. Рейма посмотрела на Лазурного Скорпиона. Жаль расставаться, хорошее копьё. Но если попробовать вогнать в глаз Каннибала, оный сам отступит. И, может, даже умрёт? Здравым умом она понимала, что стоит оторваться и вернуться в замок. И, если Деймон посчитает нужным, они вернутся и покончат с Каннибалом. Вдвоём они могут одолеть этого дракона. Но колотящееся сердце умом не руководствовалось, потому что Валеону необходимо помочь. Власть над драконами – иллюзия. Так говорил отец. Но Валеон не подчинённый, а верный союзник, если не друг. Дракон всегда был рядом. Она хорошо постаралась, воспитывая его. Пусть нет разума, подобного человеческому, но и прочего достаточно. Тут застегнуть, тут и там отстегнуть. Копьё в руки. Это в седле безопасно, пока драконы кусаются, царапаются и плюются огнём в морды друг друга. Принцесса сглотнула. – Я помогу! мой хороший! Чуть вперед! Мы должны оказаться сверху! – осторожничать не получится, как и стоять на ногах уверенно. В такой момент ужасно обидно, что шея у Валеона длинная. С её словами Каннибал рассвирепел ещё больше, больше невозможного. Но пока не замечал её саму. Осталось совсем немного; цепь длинная. Пронесёт? Не пронесёт?΅◊΅
Скалистый берег купался в лучах солнца. Здесь было бы тепло, если бы не рёв ветра. Караксес заревел, завидев Валеона. Чёрный дракон что-то нашёл среди скал, внизу, и не мог дотянуться. Реймы на нём не было. Деймон нахмурился и велел красному дракону спуститься вниз. И сам слез. Рейма без сознания. И дракону до неё не добраться. Деймон аккуратно съехал, умело тормозя, не причиняя племяннице вреда. Присел и опустил руку на шею. Едва живое биение. Но руки не отнял. Добить? Или дать ей шанс не предавать их? Деймон прикрыл глаза. Валеон зарычал. Караксес зарычал на него, но чёрному дракону всё равно. Если этот Таргариен причинит Рейме вред… – Тише! – валирийский, не терпящий неповиновения. Принц уверен, что царственный брат любит свою старшую дочь больше всего на свете. Но Рейма, больше похожая на Визериса, чем Рейнира, радовала короля и не доставляла беспокойств. Деймон поддался моменту. И вспомнил, как Визерис скупо гладил вторую дочь по голове. Зато от него, Деймона, Рейма получила куда больше. Не так уж милосердно лишить её жизни, якобы не заставляя терзаться и выбирать, и, как следствие, страдать. Деймон вздохнул. И подхватил Рейму на руки. Медленно. Аккуратно. Что здесь произошло? Где Каннибал? Где Лазурный Скорпион? Деймон посмотрел на Валеона. Почти никаких повреждений, пустяковые царапины. Но и победителем он не выглядит. Стоит поторопиться.΅◊΅
Слабость. В теле. В душе. Не чувствуется дыхание. Хочется ли открыть глаза? Темно. Это Красный замок? Так темно. Ночь. И ни единой свечи. Холодно. Но ни намёка на ветер или сквозняк. Рейма обхватила плечи. Пусто. Тишина. Куда идти? Ноги сами перебираются. Она вдохнула. Но не почувствовала этого. Страшно? Надо паниковать? А ничего! Это её дом. В скудном свете луны всё серо. Куда идти? Зачем? Только холод пробирает, обволакивая ступни, икры, поднимаясь всё выше и выше. Сердце бьётся? Но и этого Рейма не чувствует. Двери в покои королевы? Пальцы дрожат… страх? Или всё-таки холод? Коснуться до ручек и потянуть. Ради чего? Всё серо. Мрачно. Но оглушает детский смех. Появились цвета, яркие и тёплые. Свет ослепил Рейму на мгновение, заставив поднять руку и прикрыть глаза. Рейма всё ещё ничего не чувствовала. Всё ещё ничего не хотела. Алисента была её матушкой по духу. Но по крови… каково сейчас увидеть Эймму? Женщина напротив неё излучала тепло, в отличие от мерещившегося ей отражения в зеркале. На руках у неё Бейлон? Другие младенцы ютились у ног. Они радовались, смеялись, переглядываясь и рассматривая гостью. Им хорошо. Все шестеро. Эймма, мама, протянула Рейме руку. В её глазах любовь и прощение. Кажется, в груди сердце забилось ощутимее. И холод вдоха в лёгких. Какая большая могла быть семья. – Я не заслуживаю твоей любви, – Рейма не слышала собственного голоса. – Я даже любить тебя не могу, – и чем отчаяннее хотелось услышать свой голос, тем больше становился ком в горле. Но Эймма всё протягивала руку, ждала, не торопила. И молчала. А дети… братья или сёстры? Они смеялись, продолжали улыбаться. Бейлон прильнул головой к шее матери, но не отрывал взгляда от сестры. Засунул пальцы в рот. Жадно смотрел. Будто бы такой возможности больше не представиться. И взглядом просил не подходить. – Нельзя, – на одно плечо опустилась женская рука, на другое – мужская. Голоса звучали в унисон. В мире без запахов разнёсся аромат крови. И привкус железа во рту. – Нельзя, – шёпот на ухо. – Грязная, грешная. Где невинность? Где наивность? – с одного бока показалось женское лицо. Эймма? Нет. С другого бока – мужское. Таким мог бы вырасти Бейлон. Но это тоже не он? Или светлые образы перед принцессой ложны, а истинны они? Каково ощущать слёзы на щеках? Тошноту? Крутит, хоть выверни себя изнутри. Дрожь. Холод. Жар. – Рано, – женский голос. – И ты принадлежишь… – мужской голос. – Мне, – звон катящихся монет. – Всё, что принадлежит другим, в итоге, будет в этих руках, – валирийский? Рейму обняли с двух сторон. И сердце остановилось, чтобы бешено забиться в бесполезной попытке бега.΅◊΅
Нет живого места на теле: гематомы темных оттенков и отёки, царапины, одни глубокие, другие поверхностные. И коротко обрезанные волосы, жирные и потные. Настолько спутались, что не было иного выхода. Мейстеры уложили принцессу как можно удобнее. Они боялись не заметить внутренних повреждений, о которых не заикались при наследной принцессе. Деймону почувствовал стыд, когда его супруга, несмотря на риск, пожелала увидеть сестру (Рейма без сознания). Закрывая глаза на семью, он планировал, расчётливо и эгоистично. Его выбор, будь иным, принёс бы горе в эти стены. Если бы Рейма не дышала, Рейнира могла бы потерять ребёнка, они бы потеряли ребёнка. Старшая сестра, она прикрыла рот, но не отвернулась спеша уйти. Сидела рядом с младшей. Надежда на благополучное восстановление есть: всё же тело у Реймы крепкое. Семь тяжёлых дней. И всё это время Люцерис не отходил от Реймы. Сидел на краю кровати. Иногда ложился боком на всё том же краю. И старался не плакать. По ночам, когда замок накрывало безмолвие, сохранять спокойствие труднее. Его тётя. Его друг. Он боялся, что каждый стук сердца мог оказаться последним. Когда Рейма открыла глаза, не произнесла ни слова. Отвары и какие-то жижи, а не еда. Но принцесса не привередничала, слушалась мейстеров. И вскоре… смогла ходить, опираясь на трость. Не при сестре и дяде, доверяя только юным Люцерису и Джоффри, пародировала отца в его более лучшие времена. Любя и с добротой. Не унывать же, верно? Хотя в зеркало Рейма смотрелась с неохотой. Вообще, ей не нравилось лежать, но мейстеры уговорили её увеличивать свою активность постепенно. И напрочь не желали подпускать её к драконам. Однако, когда Люк проговорился об унынии Валеона, не реагировавшего даже на веселье своего детёныша, Рейму было не остановить. – Принцесса?! – вместе с драконоблюстителями дежурили и латники. Один из них снял шлем. Ульф! Ну, конечно, кто ещё мог бы быть настолько смел и фамильярен. Ему, как и принцу Люцерису, не нравилась прыткость человека с тростью. – В сторону, – принцесса не говорит громко, ни разу не повысила голос с тех пор, как открыла глаза. За свою обеспокоенную рожу латник получил тростью по бедру. Принцесса вошла в пещеры. Белый «комочек» послужил ей ориентиром. Она не стала звать дракона сейчас, не желая досаждать Вермитору. Люцерис пошёл за ней. Ульф за ними. Правда, далеко от принца латник не отходил. Отдышавшись, Рейма подошла к чёрному дракону вплотную. Валеон открыл глаза. Но не шелохнулся. Возможно, он не узнал её? Красота к ней нескоро вернётся, если вернётся. Женщина улыбнулась. И протянула ладонь внутренней стороной. Погладить под мордой летучего ящера. Как дворовая кошка, во имя Семерым! Рейма тихо, несколько хрипло рассмеялась. Довольный драконий рокот вторил ей. Но никаких иных движений. – Ты не виноват, – Рейма прислонилась любом к чёрной морде осторожно, мягко. Вдох, выдох человека. Вдох и выдох дракона. И ни намёка на резкость, будто бы собралась стать равнодушным изваянием. – Он не в порядке? – поинтересовался Люк. – Может, чувствует вину? Хотя говорят, что это неразумные существа, – прошептал Ульф. Кстати, разит алкоголем от него меньше, чем раньше. – Повезло тебе, что драконы понимают только валирийский, – усмехнулся Веларион. И латник демонстративно вжал голову в плечи. – Ослабнешь, нельзя разлёживаться, мой дорогой друг, – принцесса вновь засмеялась и отпрянула. – Вставай. Тебе нужно размять крылья, – и посмотрела на племянника. – Оберегай его и Арракса. И про своё дитя не забудь, – как ни старайся, а удары трости о камень не заглушить полностью. И эхо не подвластно человеку. Принцесса что-то буркнула под нос. – Хотите, повяжем тряпицу? Звука не будет, – Ульф – святая простота. – Отличная идея, ты и займёшься, – но принцессу он обрадовал. Люцерис с любопытством глянул на латника, и тот скромно отвёл взгляд. Ничего такого! Аб-со-лют-но. Он ведь верный подданный, в конце концов.΅◊΅
Рейма улыбнулась Рейне, которая явно пришла поддержать Люцериса. Ему не нравились волнения на Дрифтмарке, а последнее вовсе подавило его моральный дух. Но он держался. Достойный сын. Тётушка только потрепала его за щёку. Путешествие до столицы – корабль это или дракон – ей не по силам. Ей не нравилось доставлять Рейнире ещё больше проблем, своим положением. Благо, дорогой племянник помог написать письмо королеве, в котором вторая принцесса подчеркнула необходимость быть на Драконьем Камне ещё некоторое время, до полного выздоровления. А это, между прочим, может быть очень долгий срок, если учитывать и отсутствие красоты. А что? Иначе весь двор столицы разгоняет своим видом. Об этом тоже написала, не без преуменьшения обстоятельств. Рейна обняла Люка за плечи. Какая милая пара! Тётя налюбоваться не могла! Они отплывают сегодня. Всей семьёй Рейниры. Без неё. – К вашему возвращению постараюсь ходить самостоятельно, – однако сейчас она отдыхала в кровати, сидя, опираясь на подушки. – Всё будет хорошо, солнце, – и поманила племянника к себе, чтобы обнять. Но тот не мог обнять в ответ, боялся задеть синяки, причинить малейшую боль. Рейна не ревновала. Никогда. Она благодарно кивнула. Кажется, кузина намеренно не вспомнила про мужа Реймы и его дракона. Иначе почему обнимает так легко и спокойно. Актрисой её не назовёшь. Добрая девочка, явно не в Деймона пошла. Рейма улыбалась, пока двери за ними закрылись. Кажется, со всеми попрощалась. Стоит поспать – порадовать мейстеров.΅◊΅
«Как радостно видеть всех вас вместе. Мне радостно на сердце и одновременно печально видеть ваши лица за этим столом, лица тех, кто дороже мне всего на свете, тех, кто так отдалились друг от друга в последние годы. Моё лицо уже не такое, как раньше. Давайте прекратим таить обиды в наших сердцах. Корона падёт, если Дом Дракона будет разобщён. Оставьте обиды в прошлом! Если не ради короны, то хотя бы ради любящего вас старика».
– Отдал письмо перед самым ужином, было сложно подойти к ней, она почти не стояла одна, – ну да, могли и... Рейма встретила сестру и её семью на своих ногах, хромая. Деймон упрекнул племянницу: по её словам, Визерис был в лучшем состоянии. Оставалось только ответить, что её правда лишь в её глазах. Дядя перестал злиться ещё до того, как ступил на землю острова: «Он как Балерион в свои последние дни…» Наверное, стоило пересилить себя и отправиться с ними. Боль Реймы в сравнении с болью Визериса мимолётное ничто. И теперь ей оставалось слушать Люцериса, как прошёл ужин. С прошением Веймонда ей достаточно и вердикта. – Королева Алисента сказала тебе что-нибудь? – тётушка гуляла с племянником, позволяя поддержать себя за локоть. С помолвкой уже поздравила и старшего, и младшего. Хорошо, что есть такие приятности в серой обыденности. – Может, надумываю, но видеть так близко меня явно не желала, – Люцерис усмехнулся. Вспомнил, чем закончился ужин. Стоит ли рассказать тёте про детскую шалость со свиньёй? Зачинщиком ведь был Эйгон… а та ночь на Дрифтмарке… – Можно понять, но ты не принимай близко к сердцу, – Рейма улыбнулась. – Король вспоминал обо мне? – и ответ не нуждался быть произнесенным. По кислоте выражения лица второго принца Велариона стало ясно, что за ужином отец о ней не вспомнил. – Ну, они не стали поднимать эту тему, когда стало ясно, что на заседании тебя не будет. А дедушке могли сказать и до пира, может, и мама, – ветер с моря дул. И, может, даже нагонял беду. Принцесса только плечами пожала. И к лучшему? А то ещё бы больше разругались. Хотя Рейнира сказала, что они ещё немного подождут, чтобы мейстеры разрешили Рейме садиться на дракона, и полетят в столицу. Прекрасное решение? – Джейс пригласил принцессу Хелейну танцевать. Тётя всё такая же светлая и приятная, – Люк улыбнулся. – Не странная? – они остановились. – Она говорила только про чудовище в полу? Кажется, так, – видимо, он не понял вопроса. Пусть так! Но… очередное предсказание? Ничего хорошего. Драконы из плоти и драконы из нитей уже будили по ночам кошмарами, которые сознание создавала с каждым разом изощрённее. – В этом есть смысл? – да, пока ещё дорогой племянник может оставаться наивным и невинным. – Хелейна начитанна, может, даже больше моего. Метафора, наверное? – и Рейма готова ему в этом помогать. Ноги заболели. Хотя не так далеко они ушли! – Давай возвращаться? – тётя развернулась, и Люцерис взялся за другой локоть. Он не сказал, что первым делом королева Алисента подошла к своему второму сыну. Рейма могла бы спросить, как он отреагировал. Но как только дядя прочитал и вскинул голову, чтобы посмотреть на Люцериса, тот отвернулся, стоя уже со своей семьёй. Рейма ведь не писала, почему ей надо какое-то время выздоравливать. И, судя по тому, что при дворе только интересовались причиной отсутствия второй принцессы, Деймон постарался, чтобы новости не просочились. И либо шпионов стало больше, либо принц-консорт позволил разнести весть, но не слишком быстро. Поскольку во время их отплытия из Королевской гавани на причале люди уже вовсю судачили о бое Валеона и Каннибала.΅◊΅
– Визерис мёртв… – Рейнира, Деймон и Рейма были рады Рейнис до этих слов. Старшая принцесса скорбела вместе с ними; невозможно сочувствовать кому-то больше, кому-то меньше. Рейнис делила и сожаления кузена, и растерянность Рейниры, обещавшей вернуться, и оставшуюся при Рейме недосказанность между дитём и родителем. – Эйгона короновал верховный септон в Драконьем Логове, – гнев супругов Рейнис понятен, но странная растерянность Реймы привлекла её больше. Вторая принцесса… нет, так уже не скажешь. Принцесса Рейма стояла к ней ближе остальных. К лучшему, видимо. Старшая видела, что перед светлыми глазами представили образы, схожие тем, что видела воочию сама Рейнис. Но и это наваждение ушло, стоило разнестись крикам боли. Выкидыш. Слишком малый срок для благополучного рождения. Ужас и отчаяние младшей сестры перекрывали любой трепет перед теми, кто остался в столице. Она слаба, чтобы помочь Рейнире. Деймон увёл супругу, передавая на попечение повитухам и их мейстеру. Отправил за старшими сыновьями. И дяде, и племяннице не понравилось, что Рейнис шуму наделала, но в итоге ничего не сделала. Рейнис не посчитала нужным объясняться, но Рейма, как человек, считающий себя ребёнком «зелёной» королевы, вполне догадалась, отчего Рейнис никого не тронула и не избавила их от… хлопот? Да, хлопоты, одни хлопоты, просто масштабнее, значимее. Рейме легче не стало. За представление в голове коронации Эйгона стало стыдно. Она не ушла, слушая крики Рейниры. Ей было всё равно на действия Деймона, на Джейса, который верен решениям матери. В голове только корона Завоевателя. Крики сестры. И слова десницы, просьба о начале войны по инициативе «чёрных». Всю жизнь вторая дочь Визериса хотела быть сильной, но опустила руки в ожидании. Не принимала решений. Собралась плыть по течению? Иначе и не скажешь. Она молчала. Но на похоронах Висеньи присутствовала. Стояла позади всех вместе с Рейнис. Та отчего-то улыбнулась ей с пониманием. А Рейма склонила колено, когда Деймон водрузил корону на голову супруги. Но не стала опускать голову, лишь отвела взгляд. После этого сёстры не разговаривали. Рейма на советах не появлялась: не всё придворные сестры молчали, скрывая неприязнь и недоверие к младшей сестре королевы. Только с сиром Эрриком переговорила. Ей было радостно видеть, что верный рыцарь остался верен себе, клятвам и собственным убеждениям. Аж позавидовала немного! А при появлении Отто Хайтауэра даже не покидала своей комнаты. Упоминали ли саму Рейму? Она не стала интересоваться. Чем больше вопросов и ответов, тем больше сомнений и угрызений совести. И за них тоже придётся расплачиваться. Одно зернышко способно склонить чашу весов. И один человек – залог чьих-то побед и поражений.΅◊΅
– Обойдёмся без войны или нет, у нас всё ещё преимущество в драконах Караксес, Сиракс, Мелеис, – Рейнис промолчала, улыбнувшись. Дорогой кузен решил ковать железо, пока горячо, но решение всё равно за ней. Консорт улыбнулся: – И Валеон, – Рейма всё же пришла. На её лицо всё ещё без жалости не взглянуть, многие мужчины отвели взоры. Корлис даже кивнул второй принцессе, наслышан о случившемся. Достойно когда-то данного ей титула воительницы. Рейма не спеша спустилась, прослушивая большую часть слов. Деймон покинул совет. Они с королевой переглянулись, и Рейма поклонилась, как могла. Рейнира было остановила её, но вовремя одумалась. Так правильно. Теперь всё изменилось. Сестра королевы. Но она их не слушала ровно до того момента, пока не решили, что старшие принцы будут отличными посланниками. – У них тоже есть драконы, – тихо, но все услышали и замолчали. Рейма смотрела то на племянников и кузин, то на Рейниру. – Хелейна не всадница, Эйгон не оставит Королевскую гавань, пока не оставит, – Рейнира поняла, к чему она ведёт. – Велика вероятность пересечься с Вхагар, – и Эймондом. Ей говорить не нужно, чтобы остальные додумали. Придворные кряхтели, прочищали горло, стараясь не шуметь. И всё же кто-то с подозрением высказался: – Не хочет ли принцесса Рейма сама полететь и встретиться с супругом? Чтобы вернуться в столицу? – но под неодобряющим взором королевы пророптал извинения. Срать хотелось на них. – Тут не угадаешь, с кем надо лететь, – однако лорд Веларион был не против. Неплохое испытание на верность. И Рейна переглянулась с кузиной, она будет радоваться в душе, если принцесса полетит вместе с Люцерисом. – Арракс молод, – и второй принц понимал, что, отмалчиваясь, он не останется в глазах подданных матери хорошим наследником Дрифтмарка. – И мал. Если столкнусь с Вхагар и принцем Эймондом, неизвестно, что произойдёт. Мы лишь вестники, – переглянулся с матерью и сглотнул. – Но, принцесса Рейма, ты уже пострадала в бою с Каннибалом. Мейстеры не разрешат… – В пекло их. Мне действительно нужно больше времени, но нельзя оставлять меня в стороне, пока в руках «зелёных» находится сердце державы, – все дороги ведут… в Красную гавань. Настроения людей изменились. Сёстры переглянулись. Следующие слова Рейниры заставили Рейнис посмотреть на королеву: – Я помню твои слова на Дрифтмарке, – как королева, женщина будет оставаться сильной, но, как сестра, она продолжит бояться… предательства? – Но я знаю, что ты не причинишь вреда, – здесь есть ещё носители валирийского. Так что Рейнира не стала лишний раз уточнять, что речь идёт о Люке. – Принц Джекейрис отправится в Орлиное гнездо, а затем в Винтерфелл. Принц Люцерис и принцесса Рейма навестят лорда Борроса Баратеона в Штормовом пределе. – Как прикажете, королева, – Рейма вдохнула глубже. Сейчас волнениями меньше. Достаточно одного – прикрыть Люка, оставаясь его хранителем за спиной. Времени терять нельзя. Нужно и одеться, как подобает родственнице и посланнице королевы, при этом не навредить выздоровлению тела. У неё много времени не займёт. А пока она подумает, что им делать, если Эймонд будет в Штормовом пределе (а он там будет! интуиция прям вопит!). И пусть мальчики переговорят со своей матерью и королевой. Рейма так и не поговорила с Рейнирой о пророчестве.΅◊΅
– Понял, что нужно сделать, если… – Люцерис и не думал, что его тётушка может думать так много: столько вариантов события. Есть ли смысл заранее предаваться панике? На это женщина только закатила глаза. Но Люцерис кивнул. Если ситуация против них, он уходит, она отвлекает внимание. Повезло, что гордости в нём меньше, чем в Джейсе. Тот бы точно обиделся на рекомендации тёти, возмущаясь, что его держат за слабака и труса. Или нет? Штормовой предел, что люди, что погода, встретил их неприветливо. Ливень, ревущий ветер, туман и большие серые тучи. Конечно, Вхагар здесь. И привлекла внимание юного принца своим рокотом. Может, рада видеть Валеона? Откуда старой драконице знать, что они с чёрным драконом по разные стороны? Но Валеон не ответил ей. Он хранил молчание. Хотя и так всем понятно, что капюшон плаща скрывает лицо принцессы. Слухи сделали своё дело. Все видели, что ноги держат её нехотя. Однако принцесса шла вслед за принцем, не отставая. Её лица не видели. Зато она всё хорошо рассмотрела в открывшемся ей зале. Какие выводы она сделала? Дыхание замерло. А может, полёт был слишком долгий. Мейстеры явно не добрым словом поминают. Тётя никак не отреагировала на присутствие дяди? Люк завидует ей, если так. Но факт того, что она стоит рядом, позади, и молча поддерживает, придал голосу уверенности, дрожь не так заметна, как он боялся. И совсем успокоился, когда стал чувствовать, что с каждым словом Баратеона Рейма хочет кого-нибудь убить. Покойный Боремунд был в почёте, а Боррос явно его не заслужил. – Кажется, дом Дракона не знает, кто им правит, – Рейма сжала кулаки. И прочистила горло так, будто заглушила приступ кашля. Этот жест только снисхождения и заслуживает. Молодец, выкрутилась. Лучше на Люцериса посмотреть! Хорошо держится. Спасибо Рейнире за письмо. Иронично, что сама Рейма когда-то настаивала на том, чтобы Эймонд станцевал с младшей Баратеон хотя бы раз. Жизнь любит посмеяться, однако. – Где клятый мейстер… – ох уже эти безграмотные мужчины. Плевать, чего там хотел дедуля Отто, она и сама уже хочет разгромить хотя бы эту башню. В отличие от Рейниры Рейма не надеялась на Борроса. А ноги горели от боли; под плащом не особо подобающее одеяние для принцессы. Но Рейма старалась, чтобы и волки были сыты и овцы целы. Наверное, просто постоять и уйти не удастся? Не очень хочется воровать этот важное представление племянника в свете. Однако Люцерис не должен пострадать. С его головы и волоска не упадёт. «Не хватайся за меч», – хотела она сказать, да и намекнуть скрытно не могла. – …король сделал мне предложение за мои знамёна и мечи – брачный союз! – ожидаемо. – Если я повинуюсь твоей матери, на которой из моих дочек ты женишься, – так, решено. Сначала посмотрит, что сделает Люцерис, а затем выскажется коротко и по фактам. Никаких угроз, честно. – У меня уже есть суженая, милорд, – какой честный и невинный мальчик. Даже не подумал о том, чтобы солгать. Хотя она понимала дочерей, оглянувшегося на отца. Интересно, их действительно не устроила лишь юность потенциального жениха? Видимо, Рейме действительно плохо. «Про пустые руки явно лишнее», – она сглотнула. И про щенка… – Я передам ваш ответ королеве, милорд, – однако разворачиваться сразу же после этого Люцерис не стал, дожидаясь знака от тёти. Принцесса Рейма молчала, что, видно, сделало её в глазах Борроса невидимкой. Однако как только пальцы перебинтованной в запястье руки коснулись локтя юноши, тот отошёл назад, позволяя своей спутнице сделать шаг вперёд. – Мы договаривались, – бросила она племяннику. Валирийский отделял их от остальных людей. Всех драконов. Тётя не любила прибегать к нему при других. Люк кивнул. В лучший момент он уйдёт, они с Арраксом улетят. Тётя нагонит его. Обязательно. – Принцесса Рейма? – спеси у лорда Баратеона поубавилось. – Я уже поняла, что моего племянника вы ни во что не ставите. Но уделите мне своего внимания не как посланнице королевы, а как дочери покойного короля. Мне есть что вам сказать, ведь положение у нас примерно одно, – хорошее эхо помогло не напрягать горло. Боррос кивнул. В сторону Эймонда и потенциальной невесты Рейма не смотрела и не станет. Руки, не в рукавах, в бинтах, в синяках, потянулись к капюшону, показывая присутствующим всё ещё «мёртвое» лицо. Дочери Борроса и другие женщины заохали и отвернули лица. – Вы наверняка слышали, что мне и моему дракону довелось сразиться с Каннибалом. Прекрасный опыт. Знаете, это чувство, когда ты вот-вот всадишь острие в слабое место врага. А у дракона кроме задницы это глаз, – третья дочь Баратеона даже уши закрыла. Вот неженка. – И не получается! Но я всё ещё жива. А это тоже тяжело. Могли бы и оказать мне уважение, даже воителям тяжело стоять с такими повреждениями, – плащ упал на пол. У рубахи срезан воротник и рукава, максимально прилично. Вместо корсета под ней лишь бинты. Если бы было можно, она бы отказалась от жарких сапогов и укоротила бы штаны. Хотя что так говно, что эдак. – Моё упущение… – оправдания ни к чему, формальность. – Не волнуйтесь, – Люку пора идти. – Вы сказали, что мы пришли с пустыми руками. Но это не так. Я могла бы выдать ваших дочерей за одних из богатейших людей мира, Семеро меня не обделили дружбой с нужными людьми. Ваши богатства, – жесты не должны быть слишком агрессивными, учил принц Кворен. Правота за сохранившим равнодушие. – Ваши богатства могли бы обойти и Ланнистеров, – она отвечала за свои слова, ни намёка на сомнения. Её ставка велика. – Храни вы верность, это была бы лишь малая часть благ. Но даже если сейчас вы одумаетесь, вы не примете щедрое предложение. Вы боитесь Вхагар и принца Эймонда. Брак – формальность. А вот ваш замок и город в руинах – вполне реальная картина. – Что вы хотите сказать? – Боррос встал. Валеон заревел. Умный мальчик. Если заревёт ещё раз, значит, Вхагар сдвинулась с места. – Видите ли, лорд, как только я зашла сюда, вы уже были обречены. Не Вхагар, так Валеон, как только королева даст добро, я приду за вашей жизнью, за жизнями ваших дочерей, наследника, а главное, всех жителей Предела, – принцесса не усомнилась, не боялась сказать. Она была лишь тенью при дворе. Специально? И продолжала, не боясь солдат. Пусть она слаба, но здесь не умрёт: – И если я не выйду к Валеону, даже Вхагар его не остановит, – в чертах лица уже можно было узнать второй дочь Визериса. Она всегда была приветлива и вела себя, как и подобает любой принцессе. Но сейчас Боррос будто бы увидел саму смерть. Почему принц Эймонд молчит? – Я ничего не скажу королеве. Это миссия принца, – наигранная милость. – Мне хватит и того, что теперь вы будете жадно вкушать прелести жизни, ожидая рёва чёрного дракона, желающего сжечь всё на своём пути. Мы прилетим не одни. Каннибал явно жаждет реванша. Я найду способ его заманить даже сюда, – принцесса вдохнула. – Но если вы всё же вспомните о верности королеве, может быть, я пощажу ваших дочерей и подданных, вверенных Баратеонам, – плащ ей больше не нужен. Рейма легко переступила через него. – Разве король Эйгон не ваш брат? – кажется, голос «невесты» остановил её. Рейма скривилась; может, не надо оборачиваться. Придётся переглянуться с Эймондом. Она позволила Люку уйти, не дав супругу вмешаться. Интересно, какие чувства испытывает он? Ей вот некомфортно, мягко говоря. После семи дней без чувств… что-то изменилось. Чего-то стало больше. Эймонд определённо важен. Но вот Люцерис и Эйгон – они особенные. У них есть кое-что общее, у всех троих. Поэтому она остановилась. И хорошо, что Люцерис ушёл. – Моим братом был принц Эйгон, которому корона Завоевателя упала на глаза, когда мы прятались от слуг, – явно не то, о чём стоило говорить при посторонних. И явно то, что должно дойти до ушей «узурпатора». – Но это не имеет значения, мне нечего терять, – ладонь потянулась к носу. Кровь. Рука опустилась, и старый мейстер заметил, о чём поспешил прошептать лорду.΅◊΅
Валеон вырвался вверх, капли ливня забили дробью по спинам дракона и всадницы. Серость туч осталась в низу, солнце освещало их сверху, заставляя переливаться розовым и золотым. Рейма пристегнула и ноги, потому что голова тяжелела. Чёрный драконью лучшей стрелой понёсся вперёд. Ощущение времени пропало. Однако, когда на горизонте показалась знакомая жемчужная точка, Рейма вяло подумала, что слишком быстро они нагнали Арракса. Ох уж этот Люцерис! Всё же не летел на всех порах, а дожидался. Или ей показалось? Веки опустились, заставляя Рейму расслабиться. Ничего страшного. Валеону можно доверять. И ход времени снова ушёл от принцессы. Встряхнуло! Головой стукнулась о нос седла. – Валеон!.. чтоб тебя, – дракон ринулся вверх, не сталкиваясь с большой тенью. Рейма широко раскрыла глаза. Вхагар. Конечно, его молчание не значило, что можно так легко уйти. Да? Валеон перестал махать крыльями, чтобы увеличить расстояние между ним и Вхагар и ринуться вперёд. – Там Арракс! Нельзя! – Рейма приоткрыла рот и упёрлась лбом в ладони. Валеон ринулся вниз, ближе к облакам. Он то не белый, чтобы удачно спрятаться среди них. Интересно, это Эймонд по доброте душевной просто погоняться за ними решил или Вхагар слишком привязана к чёрному дракону, что не нападает? Валеон ушёл в сторону, наклонившись в бок. И Рейма… пристегнула только одну ногу?! Дракон сделал круг вокруг себя, и если бы не вторая пристёгнутая нога и инстинктивно схватившая седло рука, то всадница отправилась бы в полёт со смертельным исходом. – Рейма! – она оглянулась. Эймонд перепугался. Кажется, обезображенное лицо супруги его несильно напугало. Не в его духе говорить нечто вроде: «Ты ещё можешь вернуться в столицу!» или «Прошу, вернёмся вместе». И всё же вероятность услышать подобное имелась. Маленькая такая. Как нечто отчаянное, как и раньше. Но она услышала простое: – Нам нужно поговорить! – и на драконах это не особо удобно – надрывать горло, особенно на такой высоте. И если они спустятся на сушу, то их точно кто-нибудь увидит. Им обоим этот разговор выйдет боком. – Вниз, – скомандовала она Валеону. И дракон стал опускаться вниз, прячась за облаками. Видимо, для Вхагар был один приказ, раз старая драконица тоже стала опускаться. Непогода осталась позади. Высота ниже и ниже. Теперь можно и поговорить? Рейма подняла голову, всматриваясь вдаль. Солнышко, славный мальчик. Он явно не поспешит на Драконий Камень, не желая подставлять её. Теперь они держались наравне. Летели по прямой, между дорогами в столицу и на остров наследников. По выражению лица принца стало ясно, что речи об их чувствах не пойдёт. – Скажи хоть что-нибудь, чтобы я понял почему, – и как много «почему» спряталось за одним словом. Неведомый искупал её в своих объятиях. Раньше Рейма не интересовалась деталями условий своей жизни, поддерживаемой магией Ройны. Теперь кажется, что не отдавать человека Неведомому легко. Тяжело вернуть ему чувства и эмоции. Всё что было до Дорна – её чувства и переживания, её эмоции и воспоминания. Со смертью Кайи стало понятно, что служанка не только отдавала ей свои лета, но была проводником для «вкуса жизни». Задавать себе вопрос: любит ли она Эймонда или всё было лишь магической иллюзией – она не хотела. Всё же эмоции юных лет помогали быть уверенной, что немножечко – а живёт! Сама живёт! Что реально в её случае? Всё изменилось. Все изменились. Но Люк, чьё взросление она не застала, каким-то чудом остался прежним. Всё так же светил, как в первые месяцы жизни. – Есть человек, который может дать исчерпывающий ответ, – Рейма не имела определённого мнения об Алис Риверс. Игнорировала, потому что лично ей та пока не вставляла палки в колёса. Хотя намерения леди «Стронг» ясны и… – Но придётся обратиться к бастарду, – принцесса усмехнулась. И полезла в карман штанов. Те самые волосы в мешочке Кайи… Эймонд ловко их поймал. – Там то, что ей нужно, правда, не думаю, что от них теперь есть толк, – он заглянул туда, слушая внимательно. И удивлённо посмотрел на неё: слышал ведь, что волосы надо беречь, иначе их могут использовать в магии против владельца. Рейма пожала плечами. Ему оставалось только смотреть на это некое неидеальное подобие причёски Эйгона. О, даже досадно. Может не стоило выебываться и снимать плащ? Хотелось бы, чтобы он не видел её такой уродливой… – В следующий раз мы не разойдёмся мирно, – к тому времени стоит хоть немного похорошеть, наверное. – Если бы он был без тебя… – Эймонд ненадолго перевёл взгляд в сторону, где должен был лететь… сильный лорд. – О, я помню, твоё сердце не изменилось, – не насмехалась. Просто обстоятельства не скрашивали воспоминания. – Именно, – и Эймонд заставил Вхагар повернуть на столицу. Ещё некоторое время Рейма смотрела ему вслед то ли из желания, то ли из-за усталости и не способности думать, желания провалиться в сон. Так что Валеон сам свернул в нужном направлении, когда стало понятно, что Арракс летит к ним навстречу.΅◊΅
Эймонд был благодарен Семерым и времени суток: в тронном зале его встретила семья, без Малого совета, и сир Кристан их охранял. Эйгон восседал на железном троне. Его статус и дела давили на него. В руке, вполне ожидаемо для младшего, кубок с вином. Но старший брат не пьян. Матушка и дедушка стали по обе стороны от трона. Эймонд рассказал с самого начала, со своего прилёта в Штормовой предел. – Посланников Рейниры не было? – поинтересовался Отто, ведь с этой частью внук не спешил делиться. – Принц, – явная насмешка, – Люцерис и принцесса Рейма, – спокойный, более-менее, вдох. – Слухи про бой с Каннибалом правдивы, на ней не было живого места, – Эймонд переглянулся с десницей. Королева схватилась рукой за сердце. – О чём они говорили? – ему понравилось, что Эйгон не стал тянуть и перешёл к самому главному. Пришлось рассказать. Король слушал внимательно. И не отводил глаз. Брат-принц специально сделал паузу, дожидаясь, когда король выразит желание знать: – Что именно она сказала леди Баратеон? – Отто нахмурился. И Эймонд повторил слово в слово: «Моим братом был принц Эйгон, которому корона Завоевателя упала на глаза, когда мы прятались от слуг». – Кажется, есть вероятность скорой её кончины. Старая дорнийка ведь у нас, – братья переглянулись. Хелейна заступилась за дорнийцев сестры и оставила их при себе. Опасно. Не столько для неё, сколько для детей. Но Хелейна настояла на своем, ведь они были «травой, что тянулась по башне, невзирая на пламя». Эйгон поднялся с трона, сделал пару шагов, чтобы оказаться рядом с дедом, с десницей, но не повернулся к нему. Он не смотрел на мать, не смотрел на брата. В его глазах этот зал был светлее, сюда проникали лучи солнца, и здесь они бегали детьми. Его сестра Рейма всегда держала его руку в ответ крепко, как он сам. Дети обязательно станут взрослыми, но взрослым не стать детьми. Их это губит. Король не философствовал. Лелеял прошлое. – Не отрицай своей вины, десница. Моя сестра-принцесса на стороне Рейниры из-за тебя. Замок уже давно в твоей власти, – Алисента нахмурилась, а Эймонд повёл головой, выражая единодушие с мнением брата. – Если ты не вернёшь мне её, потеряешь голову, – Отто же хотел, чтобы Эйгон посерьёзнел. Почему не рад? К чему замешательство? Эйгон повернул голову к нему: – Не нравится? Скажу иначе. Это мой человек, и я хочу, чтобы этот человек был на моей стороне открыто…Всё, что вражду питало бы в другом,
Питает нежность у меня в груди.
Люблю я то, что все клянут кругом…