΅◊΅
Без принцессы Реймы и её колдуньи Алис Риверс чувствовала себя вполне сносно. И только. Ведь принц Эймонд поспешил за своей супругой. Есть чему позавидовать. Поэтому нехотя – и не осознавая этого из-за раздражения – сама пресекала большинство слухов на корню. Что, собственно, послужило её репутации как благородной и благовоспитанной леди. И принцессе службу сослужила, и себе. Хотя сдалась ей подобная репутация! Подобное «приобретение» нисколько не окупало затрат душевных на спокойствие и усмирение зависти: счастливые супруги будто заново женились! Или как там шепчут по углам? Алис вполне осознавала некоторую нездоровость своего интереса. Но не попытаться воплотить безумную мечту любой простолюдинки, пусть и не наивно и не невинно, нельзя! К тому же и к самой «сопернице» ведьма испытывала как интерес, так и уважение. Поэтому, в один из дней, она сильно удивилась желанию принцессы переговорить «с глазу на глаз». Благоразумно отказать под благовидным предлогом. Однако лицо Алис украсила предвкушающая улыбка. Правда, улыбаться в «богадельне» Реймы женщина не могла. Более того, принцесса поставила «леди Стронг» рядом с собой на раздачу и затыкала рот, не давая заговорить по делу. Ведьма почувствовала себя… обычной? Почему-то выдавливала из себя полуулыбки детям, которые стояли в очереди к ней. Краем глаза Алис заметила усмешку Реймы. В этом не было презрения. Возможно, оценка. Не более. Принцесса явно хотела знать, как «леди Стронг» относится к людям, чьё происхождение ей всё же ближе. Факт – без намёка на превосходство. Принцесса вызывала уважение. И подливала масло в огонь зависти Риверс. – Сегодня мой последний обед здесь, – сказал юноша в очереди к принцессе, когда настал его черёд. – Если нашёл работу, не пропадёшь, – улыбнулась принцесса. По достижении шестнадцати лет здесь уже кормиться нельзя. Закон суров, но это закон. Принцесса, а также сторонники «зелёных» и «чёрных» строго блюли его, хоть и по разным причинам. – Постараюсь. А то зря кормили, получается, – в широкой юношеской улыбке отсутствовало пару зубов. Алис повела плечами. – Хотя раньше вы были добрее, – Рейма отдала юноше миску, усмехнувшись в ответ на замечание. – Не возразите? – спросила Риверс негромко. – Чему? Он повзрослел. И это хорошо, – Рейма проводила юношу взглядом. Теперь Алис поняла, почему лорд Стронг не хочет портить репутацию принцессы с помощью этого места. Нет смысла, когда самой принцессе всё равно. Быть может, даже на руку сыграет, если двинутся в этом направлении. Придуманная себе обязанность – почва. Для народной поддержки? Или наоборот? Всё же чувствовалось во второй принцессе нечто своё. Раздача окончилась. Работники стали прибираться. Принцесса отвела помощницу в угол, в котором их сложно подслушать и из которого видно всё остальное помещение. – Почему ты помогаешь Стронгу? – поддерживать его жизнь. Что он пообещал? Алис усмехнулась: сначала Рейма заставила её расслабиться, а потом полезла сразу в лоб. Ничего гениального, но определённо веселее, чем в Харренхолле. – Помощь? Защиту? Ради воплощения амбиций, – ведьма в душе оценила старания принцессы. – Что-то ценнее вы мне не предложите, с вами я больше потеряю, – женщина старше принцессы. Алис позволила себе толику снисхождения во взгляде. Но, судя по тяжкому вдоху Реймы, та сама не верила в успех. Лишь попыталась. Напротив стояла точно такая же женщина, как сама Алис. А значит, она всё ещё имеет право попытаться возвыситься. И никакая симпатия Рейму не спасёт. Что поделать? Сама судьба не оставила иного выбора: только принц Эймонд и подходил. – Хотя есть кое-что, что я хотела бы получить. Ваше. Мы можем совершить небольшой обмен, – Алис не ждала положительного ответа сразу. Принцесса сдвинула брови. А Алис продолжала улыбаться. Рейма сделала ещё один глубокий вдох: – И что же это? – Волосы, – подобный ответ не удивил принцессу. Но по отведённому взгляду собеседницы ведьма поняла, что вероятность получить согласие… – Только не те, что у вас сейчас. Они бесполезны. А эти, – и выудила мешочек Кайи. – Паскуда, – Алис проигнорировала оскорбление: разобраться с ней здесь и сейчас принцесса не может, пусть так душеньку отведёт. К тому же принцесса и капельки стыда не чувствует. – Будь вы мужчиной, положила бы глаз на вас, – смешок. Рейма сжала кулаки. – В чём разница? – и успокоилась, насколько возможно. Не будь напряжения меж ними, Алис бы пошутила ещё. – Точно сказать можете только вы, – ведьма не сдержала нервного смешка. Рейма нахмурилась. – Хочу спросить, но тогда вы сможете меня казнить, – обвинение в колдовстве, в тёмном, да ещё и принцессы – прямая дорога на эшафот. – Но в них, – Алис посмотрела на мешочек, – полно жизни, – и вслух не стала добавлять: «В отличие от тех, что на вашей голове». Всё остальное выдавало продолжение этой мысли. – Я считаю себя неглупой особой, но в магии ведаю мало. И понимаю, что никакая ответная услуга не стоит подобного риска! – Рейма выдохнула, схватив мешочек. В кулаке будто что-то загорелось, но не по-настоящему. Алис снова увидела две тени за спиной принцессы, теперь они кривились и будто хотели кричать. Недовольство. Но сама Рейма и бровью не повела. Риверс поджала губы: придётся довольствоваться имеющимся и собрать ещё немного по возможности. Может, стоило согласиться? Всё равно скоро Ларису нечего будет ей предложить. Потому что Алис нисколько не боялась потерять фальшивый статус «леди Стронг». И не стоило бездумно держать мешочек на виду. Надо было попытаться сохранить волосы. Для приворота, например. Если Ларису всё равно, на чьей стороне выступит вторая принцесса, он просто наслаждался её противоречивым, ведущим к неминуемо плохому концу положением, то Риверс ставила на присоединение Реймы к «чёрным». По крайней мере, подобное предательство «зелёных» помогло бы ей сблизиться со вторым принцем. Ведьма покинула бывшую таверну. Она оглянулась напоследок: Рейма держала мешочек в руках, но не собиралась прикасаться к волосам. Две тени рядом с ней не принадлежали людям? Что это? Одно ли существо? Ведь даже тени, следующие за самой Риверс, притаились, притихли.΅◊΅
Четыре яйца Тессарион и Валеона вылупились. Немного не так, как ожидалось. Три детёныша принца Дейрона обещали вырасти, блистая чешуёй цвета яркого лазурного неба. Детёныш, доставшийся принцессе Рейме, был на их фоне белым облаком. Они быстро вылупились. И драконоблюстители кормили их щедро, как велено. Они не растут так же быстро, как их отец, но крепкие. Принц и принцесса были довольны. Дейрон любил сбегать к ним, поскольку к отцу его пускали всё реже. Детёныши игрались, схватывая кусок за куском, сплетаясь в клубок и расплетаясь. Валеон проводил всё своё время с Вхагар. А потому Рейма показывалась в Логове редко. Только ради белого малыша, который сейчас прятался в углу. Одинокое облако. Имя почти такое же. Вечное облако. Дейрон понял задумку сестры: облака вечно меняются, а одно, которое остаётся целостным и не сливается с другими, естественно будет одиноко. Кажется, среди драконов их дома белых ещё не было. Дейрон решил списать символизм именно на этот факт. Среброкрылая всё же серебряная… А вот с именами для своей троицы Дейрон не мог определиться. Надо торопиться, иначе останутся безымянными. – В последнее время ты тих и не показываешься на тренировках, – Эймонд опустил руку на плечо младшего брата. Тот резко оглянулся, удивившись. Помирившись, Эймонд и Рейма всё больше тренировались и учились. Вместе. Миловаться им это не мешало, но Дейрона это не касается. – Меня снова хотят отослать в Старомест, – юноша насупился, возвращая взгляд на меленьких драконов. – Отослать? – переспросил Эймонд. Дейрон опустил голову. Старший брат не собирался его упрекать: – Это город матушки, дедушки. Твоё присутствие там имеет смысл, хотя мне это не нравится по иным причинам, – Эймонд схватил его за плечи, становясь сзади. На стороне «зелёных» драконов меньше. А Дейрон рос в Староместе, знает о нём достаточно. Тессарион вполне может считать те земли своими. – Тогда лети со мной, – Дейрон засмеялся. Понравится ли это Рейме и остальным? – И сестру с собой возьмём, не будете обо мне беспокоиться, – и улыбнулся. Он хотел верить: Эймонд и Рейма любят его. Ведь только от них Дейрон получает братскую и сестринскую любовь. А они и любили этого славного мальчишку. Юный, смелый, честный. И ужасно стеснительный, хотя старается не подавать вида. – Попробуй предложить, – Эймонд взъерошил мелкому волосы и посмотрел на лазурных дракончиков, здоро́веньких и здорове́ньких малых: – Однако им придётся остаться здесь. Я прослежу, чтобы драконоблюстители позаботились о них, – мимо прошли двое из драконьих стражей, потому что надо кормить и драконов принца Джейхейриса и принцессы Джейхейры. Их называли Эйгон и Хелейна, выбирали из вариантов, предложенных Эймондом: Шрикос и Моргул. Замечательные малыши. Дейрон вздохнул. – Спасибо, что пришёл, – юный принц выпрямился. – О, нет, я здесь за Облаком, – Эймонд пошёл к тёмному углу, где спрятался детёныш. Один из троицы, у которого на голове были два заметных рога, пополз за ним. Принц взял драконыша на руки, тот смиренно пророкотал. Дейрон сжал губы и опустил взгляд. Неловко. И немного обидно. – Я разрешаю называть себя милым только Рейме и матери, и Хелейне иногда. Это не всегда приятно. Но ты милый ребёнок, – подойдя к нему, старший приобнял младшего. И снова растрепал волосы напоследок, широко улыбаясь. Маленький рогач, ползавший за Эймондом, обошёл третьего принца кругом и требовательно зарычал. Еды было мало. – Назову тебя Реймонд Вредный. Именно так, – Дейрон упёрся руками о бока, а затем поглядел на двух других. У одного детёныша зрачки настолько светлые, что драконоблюстители боялись, что дракон слеп. Но всё хорошо, просто необычные глаза. Дейрон посмотрел куда-то вверх: стоит ли поддаться порыву? И надо быть хитрее, чтобы не поняли так быстро, как с вредным Реймондом. Пусть этот малыш будет назван... Ви́залис. Дейрон довольно покивал. Самая светлая копия Тессарион почему-то любила игнорировать юного принца. Возможно, это способ привлечь внимание. Напоминает ещё одного человека, который явно недолюбливает самого Дейрона. Но дельного ничего не придумывается… – Пока останешься без имени, – юноша шумно вздохнул. Детёнышу всё равно. Хм… Дейрону пора возвращаться. «Может, Тесэй? Эйтесс? Тессагон? Дурацкая идея…»΅◊΅
В покоях царствует темнота, и только над столом горел огонь в подвесных блюдцах и танцевало пламя в свечах. Женщина, уже зрелой красоты, сверяла бумаги. Что в них? Определённо что-то важное. Только оно уходит на второй план, когда появляется ещё один человек. Доверенное лицо. Шёпот на ухо. Женщина оторвалась от бумаг. Пальцы потянулись к ушам, заправляя волосы. Взгляд устремился в самый тёмный угол. Способ помочь себе сохранять спокойствие. Было недальновидно медлить с убийством мастера над шептунами. Добрая душа, не хотела жертвовать кем-то из-за этого… Мисария скривилась. Теперь же посылай, не посылай – а Косолапый никак не подохнет! Бледная пиявка знала про леди… Стронг. Но Ларис хорошо постарался, чтобы о ней много не болтали. Встретиться бы с принцессой Реймой, но после освобождения драконов, охоты на белого оленя и изменений в Цитадели личных встреч, наедине и вблизи, у них не случалось. – Нанять убийцу, – пробормотала Мисария, когда девушка ушла, – или нет?! – слишком тяжёлое решение. Последствия могут отказаться ей не по зубам. Написать Деймону? Пусть решает. Или самой ещё потравить немного? Но не подбираться слишком близко! Кто знает, может, и от этой леди получится избавиться?΅◊΅
Красный замок вновь содрогнулся от воя и воплей, воя и воплей роженицы. Принцесса вот-вот должна была родить ещё одного королевского внука или королевскую внучку. Опытные повитухи спокойны, радуясь в душе отсутствию осложнений. Королева, мать и бабушка, Алисента тоже здесь. Хватка дочери крепка, как и раньше, крепка настолько, что губы женщины сжаты в тонкую, светлую линию. И ни звука – её боль ничто. Душно и на улице, и в помещении. Явно скоро накроет столицу сильная гроза. Улицы уже пустели. Но море обещало не бушевать. Драконье яйцо Пламенной мечты уже ожидало своего будущего владельца, томясь в треножном котле. От него не отрывал взгляда принц Эйгон. Так он защищался от лишних, пугающих мыслей. Не слушал сестру и брата, которые сидели в обнимку на софе, будто не волновались совсем. Иногда их голоса становились громче: что-то о сплетнях простолюдин, рыбаков и торговцев; поведение детёнышей Валеона; Дейрон (что с ним могло быть не так?); какая-то философская белиберда… погнать бы их пинками! Дейрон сбежал к отцу. В опочивальне короля третий принц отвлёкся от всех тревог. Он рад снова стать дядей, однако после праздника в честь новорождённого дитя ему придётся отправиться в Старомест. Радость и грусть насмешливо окружили душу юного драконьего принца. Но Дейрон не подавал вида. Радовал Визериса улыбкой и тёплым взором. Заболтал отца, что тот крепко и спокойно уснул. А пробуждение всё же будет в радость! Принц Мейлор ознаменовал своё рождение громогласным криком, присущим всякому здоровому младенцу. Гроза метала молнии игриво, ревела громом сладко. И ветер пел песни для драконов. Десница же решал государственные дела. Корона бесполезна без земли и людей. Сначала они, потом всё остальное. Но добрая весть убедила старика подняться из-за стола и немного отдохнуть, понаблюдать за не очень-то и тёмными тучами.΅◊΅
– Чудо, если король встанет хотя бы ещё раз, – эти слова прозвучали первыми спустя долгой мучительной тишины, которую принц Эйгон и принцесса Рейма не стали нарушать. Отто посадил их по обе руки. В какое-то мгновение брату и сестре стало некомфортно смотреть друг на друга, они опустили глаза на стол, бумаги, перо и чернила, на старые, но крепки ладони. Эти слова будто в их головах прозвучали. Теперь Рейма не отрицает того, что Хайтауэр, какой бы пиявкой ни был, всё же дорожил их королём. Узы их – можно ли назвать дружбой? – нелживы и по-своему крепки. Визерис умирал. И взгляд десницы тускнел вместе с жизнью короля. Даже будущие победы не будут способны вернуть этим глазам былые яркость и блеск. Казалось, сейчас он снял маску несокрушимости. – Вы мои старшие внуки, – мужчина поднялся из-за стола, отодвигая бумаги и чернила с пером. Движение руки велел им не подниматься. – Есть кое-что, что должно вам сказать, пока возможно. Отто скрылся в тёмной части кабинета, а вернулся с ларцом. Эта вещь хорошо знакома принцу и принцессе. Десница аккуратно, без громкого стука поставил ларец. – Король упрям. Любовь к первенцу ослепила его, – Отто так и не получил бумагу, вполне позволяющую Рейме его убить сейчас за измену. Благо, замок в его подчинении. И лучше второй принцессе не торопиться. К его удовольствию, она только нахмурилась. Ларец открыли. – Новая эпоха начнётся с неё, – Эйгон сглотнул, взглянув на корону, которая когда-то упал ему на нос, застилая взор. Лучше бы не пришёл под благовидным предлогом. Видимо, не от скуки Хелейна бормотала о драконах и плоти последние дни. Эйгон осторожно перевёл взгляд на сестру. Рейма смотрела на корону Завоевателя, будто перед ней воплощение всех её бед. «Почему король Джейхейрис сам не выбрал принцессу Рейнис?» – Рейма снова задалась этим вопросом. Возможно, их бы не было: Реймы, Эйгона и остальных. Но так было бы правильнее. И проще. Или принцессе хотелось сделать виноватым кого-то, перед кем не надо отвечать. Старый король боялся разрушения их дома. И сам же положил начало концу! – Что? – Рейма заметила взгляд брата. – Ничего, – у принца в горле пересохло. Десница убрал корону в ларец. – Будущее не станет ясным, пока ты, или принцесса Рейнира, – об Отраде королевства Хайтауэр говорил неохотно, – не укрепишься на троне, – и унёс ларец. Рейма будто перестала дышать. – Войной или миром? Чем решится судьба королевства? – спросил Отто, вернувшись и заняв своё место. – Я не так дальновиден, как дедушка, и опыта не имею… – Надо больше участвовать в делах, которые тебе охотно поручают, – но в итоге они переходят к Эймонду, или к Эймонду и Рейме. – Эйгон, давно пора взрослеть. Твоя жизнь на кону, как только ты появился на свет. И если бы не сестринская любовь принцессы Реймы, был бы ты и твои младшие живы? – Эйгону сказанное дедом не понравилось настолько, что он резко поднялся из-за стола, щурясь не хуже Солнечного огня. Дед, не дед, а говорить такое о… – Разумно. Ведь не питай я любви к своим братья и сестре, давно причинила бы им вред из желания угодить Рейнире, – всё же Рейму хорошо воспитали. Общими усилиями, так сказать. И наверное, к сожалению, что общими. Десница и принцесса переглянулись; спасибо недальновидности юной Рейниры. – Однако всё ещё неразумно обсуждать подобные планы при мне, – Рейма кивнула Эйгону, и брат с неохотой сел обратно. – Бросьте, – десница повёл ладонью. – Как только вы почуете конец короля, отправитесь на Драконий Камень, – не вопрос. Приказ? Констатация факта. – Удерживать вас силой можно, но это тоже трата ценных ресурсов. Да и как я могу держать в разлуке полнокровных сестёр? – Отто усмехнулся. К удивлению двоих, по-доброму. – Это не просто жест доброй воли, – иначе бы он не был десницей столько лет. Отто медленно качнул головой, соглашаясь. Рейма вдохнула сильнее: – Чего вы хотите? – Нет! – Эйгон качнулся вперёд, ударив ладонями по краю стола. – Ты оставишь меня?! Эймонда?! Маму?.. – Тише, – десница опустил руку на плечо принца, не отрывая взгляда от принцессы. Уже поздно. Лучше поторопиться и покончить с этой темой. Иначе Эймонд и Хелейна начнут беспокоиться. Они не знают, что старшие в башне десницы. – Всех не спасти. Подумайте, кого вы предпочтёте видеть в живых, – мужчина не насмехался. Он действительно думал, что Рейма способна сделать это – принять подобное решение хладнокровно. – И если вы вступите в… игру на стороне Рейниры, сделайте одолжение: пусть «чёрные» начнут войну, – прозвучало много, а смысла?.. – Я вам не пешка, десница, и ничего обещать не стану! – скулы выдали напряжение молодой женщины. Она сглотнула. – И я не хочу бессмысленных смертей, дедушка, – обратилась резко, вставая. – Однако если для вас это игра, позвольте о вас не беспокоиться. Вряд ли вам удастся остаться победителем, – и ушла как можно спокойнее. Эйгон хотел последовать за ней, не упустить, как в прошлый раз. Он надеялся, что Рейма возвращается в свои покои, а не направляется к Валеону. Но рука десницы позволила ему подняться. Суровый взгляд заставил замереть. – Какие выводы ты можешь сделать, Эйгон?..΅◊΅
Почти лысая голова. Не будь болезнь Визериса такой изнуряющей, всепоглощающей, она бы пошутила, что он «старое доброе чудище» из своих же сказок. И, возможно, ему понравилось бы? Принцесса поправила подушки. И неохотно помогла королю напиться макового молока. И скрыть улыбкой своё недовольство, судя по смеху отца, у неё не получается. Света намного меньше. Королю так нравится. Припарок меньше. Слишком душно, поэтому часто проветривать стали. И всё больше служителей Семерых. – Мама? – и всё больше мутнеет рассудок короля. – Нет, – Рейма взяла его ладонь в свои. Сидеть, пока Визерис не спит, она больше не могла. Визерис сощурился. – Эймма? – и рассмеялся. Рейма покачала головой. – Рей… рей… – отдышка. – Рейма! Садись, – и дёрнул рукой, будто хлопнуть хотел. – Ты уже… вернулась? – Откуда? – пришлось присесть на самом краю: голос не звучал громко. Не хотелось надрывно кричать. Визерис будто не расслышал. – …от Рейниры?.. – Я ещё не летала к ней, через дней десять собиралась, – пожала плечами. – Не лети. Останусь один, без дочерей… совсем одинёшенек, – закрыл глаз. Да, Дейрон улетел, и Визерису перестало становиться лучше, легче. – Есть Хелейна… – уверенности в голосе Реймы тоже поубавилось. – Славная девочка, – старик… хотя по возрасту вовсе не так… – Но ты поняла, о чём я, – и снисходительная усмешка. Почему-то Рейма почувствовала обиду. Слишком много невысказанного – ком в горле. Поздно уже понимать друг друга. И нельзя уже сказать, что маму, королеву Эймму, она не любит. Конечно, её образ и их родство святы. Но в какой-то момент Рейма задумалась об этом настолько, что… – Я люблю тебя, – голос подвёл: чуть ли не скулёж. Даже больше Алисенты, хотя та выражала свою любовь чаще и больше. – Я тебя… больше, – Визерис широко улыбнулся. Слабый и беспомощный. Добряк? «Но Рейниру ты любишь ещё больше». – Спасибо, – Рейма счастлива, когда может почувствовать себя ребёнком рядом с отцом. – … – он хотел сказать что-то ещё? Дыхание короля будто замерло, а затем стало таким жадным. Визерис рвано высвободил руку из ладоней дочери. То ли замычал, то ли застонал. – Орвиля! Живо! – Рейма подорвалась. Долго ждать не пришлось, хвала Семерым. В висках застучало, а звуки будто пропали. Ноги сами понесли Рейму к Валеону. Нужно успеть за Рейнирой; за сестрой, а не наследницей. Если это осчастливит отца, она приведёт Рейниру. … Отто был прав. И Отто правильно поставил на зависть Реймы. Ведь никто не поспешил с острова наследников в столицу.