***
Алекса с ужасом наблюдала за происходящим. За последние полтора часа прошли всего четыре дуэли, но их последствия ученики могли наблюдать даже сейчас. Первым наказание получил Броун — неожиданная икота, которая никак не останавливалась, хотя он и задерживал дыхание и пугался из-за помощи своих товарищей по комнате, но еще большую проблему создавали бабочки неестественного белого цвета, которые вылетали каждый раз. Наблюдая за тем, как парня облепили эти самые насекомые, Алекса услышала легкий смешок его соседей, что теперь он чем-то похож на старосту. Тристан же, шокированный своей победой, сел обратно, не замечая восхищенного взгляда подруги Агаты. Хотя в первой дуэли школа Зла провалилась, но энтузиазм все еще не пропал. Поэтому шквал одобрительных криков и свистов сопровождали Арахну, когда она поднималась на сцену. Но после выступления Рины, в Театре Сказок раздались крики девушек-всегдашниц. Наказание Директора было направленно на единственный глаз девушки. Тот игриво выскочил и, словно волшебный клубочек, покатился дальше от своей хозяйки. Девушка с непривычки несколько раз падала лицом об пол, пока пыталась его поймать, а уже, когда ее орган был в ногах у никогдашников, другие ученики пытались поймать его. Алекса слегка хихикнула, вспоминая трех сестер-провидиц из «Геркулес», но сразу же успокоилась, когда на ее коленях оказался неуловимый глаз. Сжав его ладонями, она подозвала Арахну, чтобы вернуть ей ее часть. Третья потухшая свеча со стороны школы Зла сопровождалась тишиной. Всем было страшно даже представить, что приготовил для Векса Директор школы. Все, задержав дыхание, смотрели на парня, который весь съежился из-за страха и ожидания. Всего несколько секунд и вместо острых ушей он имел слоновьи уши, которые выглядели отвратительно с его головой и телом. Но что было общим у всех — это вздох облегчения. Никто не хотел новых впечатлений в сегодняшний вечер. Моне повезло меньше, чем Вексу, но все еще больше, чем Арахне. Теперь на болезненно-зелёном лице девушки отсутствовали губы. Выглядело необычно, но все же не так страшно. Хотя, увидев потерявшую сознания всегдашницу, Алекса не была уверена, но самое главное, что не придется отмахиваться от бабочек, ловить чей-то орган и просто наблюдать, как огромные уши мешают почти всем. Невидимый судья Вечера Талантов, похоже испытывал немалое удовольствие, наказывая школу Зла. «Дед окончательно сошел с ума от одиночества? Зачем он по своим же бьет…» — думала Алекса, наблюдая за неким Эйденем. — Кто это? — внешность неизвестного ученика была очень интересной, хотя и слишком острой. Раван с искренним непониманием смотрел на старосту. — Мы учимся несколько месяцев вместе, — немного заторможенно сказал Раван, наблюдая за задумчивым выражением лица своей одноклассницы. — Точно? — хотя новое лицо и не вызывало какие-либо плохие чувства, но все же после Цирцеи было опасно расслабляться. Алекса наблюдала за его талантом, задержав дыхание. Его талант был связан с огнем — он выдыхал различные фигуры разного качества, но все же — это было красиво. Даже всегдашники восторженно наблюдали за его шоу, но все красиво заканчивается. Волк позвал на сцену Марка. Девушка повернулась к другу, наблюдая за тем, как ему тяжело было подниматься и идти на сцену. Беатрис непроизвольно встала за ним, но он посадил ее, улыбаясь и потрепав по голове, портя прическу. Когда Марк кивнул, всегдашники стали хлопать и топать ритм, который напоминал песню «We will rock you». Девушка удивленно посмотрела на друга, который лишь улыбнулся, как чеширский кот, явно наслаждаясь своей задумкой. Не зря же он неделю был прилежным учеником. Вытащив свой меч, принц Эдмунд показывал свое владение мечем, которое явно улучшилось с первого учебного дня. Эйдан каждый раз отступал от лезвия меча, который был в опасной близости с его русыми длинными волосами. Алекса уже понимала, кто победил в пятой дуэли. Радость за друга была, но и легкая обида за неизвестного ученика тоже, поэтому ей было жалко парня, который искал тепла в объятиях волка. — Слишком холодно, — жалобно протянул парень, держась за стражника, пока другие старательно пытались отцепить ученика от опешившего товарища. Немного задержавшись, Марк стянул со своих плеч пальто, которое было очень похожим на их школьное, но кремового цвета и протянул одежду противнику, который уже почти посинел. Накинув на его плечи часть своего костюма, всегдашник вернулся на свое место. Смешки звучали отовсюду. И если такое поведение со стороны собственных одноклассников было ожидаемым, то вот поведение будущих добрых людей… Алекса скривилась, наблюдая за множеством хихикающих принцев, а после заметила побледневшую Агату и наклонившуюся к ней Кико. Нахмурившись, девушка боролась с желанием расковырять царапины на руках. — Поприветствуем Равана из школы Зла! — воскликнул волк. Раван внимательно наблюдал за скучающими всегдашниками своими большими черными глазами. Но сразу посмотрел на своих соседей по комнате и кивнул: те достали из-под скамеек барабаны и начали отстукивать на них ритм. Все ученики смотрели то на сцену, то на учеников. Раван прыгал с одной ноги на другую, затем добавил к этому энергичные жесты руками, и никогдашники увидели как один из лучших будущих злодеев… — Танцует? — громко спросила Эстер, уставившись на него. Барабанный ритм становился все быстрее, Раван все громче топал, а его глаза приобрели зловещий красный оттенок. — Красные злодейские глаза, — пробормотал Тедрос, откидываясь на спинку стула, хмурясь. — Какая свежая мысль… — неожиданно он ойкнул, потому что сзади сидящий Марк ударил подошвой по скамейке. — Издеваешься?.. — С сегодняшнего вечера я могу быть уже не пай-мальчиком, принцесса — наклонившись к товарищу по оружию, но не другу, Марк шепнул ему в волосы, но сел обратно, когда мягкое прикосновение Беатрис. — Для тебя я всегда пай-мальчик, — с милой улыбкой сказал юноша, чувствуя, как на него смотрит Чеддик. Потом послушался громкий треск. Поначалу все подумали, что это звук от ног Равана, но потом увидели, что на самом деле это его голова — вторая голова, выросшая рядом с первой. Он еще раз топнул, и выросла третья голова, затем четвертая и пятая, и в конце концов на его шее появился тошнотворный ряд из десяти голов. Барабаны уже оглушали, шаги еще ускорились, и Раван прыгнул со сцены, сел на шпагат, высунул десять разбухших языков, и его объяло пламя. Никогдашники вскочили на ноги и громко зааплодировали. Алекса с открытым ртом смотрела на сцену. «Если он после такого проиграет, то капут… Боже, Директор…», — думала девушка, гладя кисть. Она будто потеплела. — Ну что, кто сможет лучше? — нахально спросил Раван. Когда дым рассеялся, на плечах у него снова была одна голова. — Поприветствуем Чеддика из школы Добра! Никогдашники освистали Чеддика и забрызгали его остатками каши. Девушка спустилась со своего места, чтобы еда не попала на нее, удивляясь тому, как они это все пронесли. Даже украшения школы Зла присоединились к ученикам: закопченные стены показывали, как его избивают, жгут на костре, обезглавливают, а злодеи, вырезанные на скамейках, бросались в него щепками и смолой. Чеддик, сложив крупные руки на могучей груди, лишь безмятежно улыбался. Выхватив лук, он выпустил одну-единственную стрелку. Она срикошетила от скамеек, в полете оцарапала уши и шеи никогдашникам, бумерангом пролетела вдоль стен, оставив кровавые следы на закопченных изображениях, а потом по очереди пробила все резные фрески со злодеями, заставив их замолчать. Алекса холодно смотрела на всегдашника, чувствуя, как кровь стекает по шее. На канделябре Зла потухла еще одна свеча. Улыбка медленно исчезла с лица Равана. Невидимая сила тут же подняла его в воздух. На его лице вырос пятачок, чуть ниже спины — свиной хвостик, и он упал в проход, громко хрюкая. Все были удивлены, что именно Анадиль выходит сейчас, а не Хорт. Но лучше бы она не выходила, потому что по итогу своего выступления ей удалось заставить вырасти крыс лишь на два дюйма. После потухшей свечи на нее налетел рой вонючих клопов, так что Николь тоже досталось, и она, плача, ушла в самый конец Театра, понимая, что с ней сидеть никто не захочет, как и приглашать на Снежный бал. Так что следующим на очереди оказался Хорт. Благодаря Испытанию сказкой у него, как и у многих учеников, появился шанс подняться по рейтингу. И он им воспользовался, что в какой-то момент вызывало уважение. Но вот вся его работа в течение нескольких недель ушла коту под хвост, после четырех минут на сцене, где он рычал, сипел и пытался вырастить волосы на груди. Если бы все наблюдающие были в мультике или ситкоме, то их бы сопровождал звук сверчков. — Я зауважаю его, если он уйдет и сядет на место, — проворчала Эстер, прикрывая нос ладонью. Никогдашники недовольно загудели. Но, когда время уже почти вышло, Хорт вдруг издал оглушительный рык, и его шея затрещала. Он застонал, и его грудь выпятилась. Закричал, и щеки надулись. Он вздрагивал, извивался, дергался и, издав ужасный вопль, разорвал на себе одежду. Все от удивления вжались в спинки скамеек. Хорт ощерился. Под темно-коричневой шерстью прятались тугие мускулы, а вместо лица выросла длинная зубастая морда. — Он… оборотень? — ахнула Анадиль. — Волколак, — мягко поправила Эстер, но руку от носа не убрала. — Они лучше себя контролируют, чем обычные оборотни. — Видите? — прорычал Хорт-волколак. В его голосе была слышна радость и гордость за себя. — Видите? Он вдруг изменился в лице и с громким, зловонным «пф!» превратился обратно в худого, безволосого мальчика. Вскрикнув, он бросился за сцену, едва успев прикрыться занавеской. — Так, — твердо сказала Эстер, — по поводу контроля беру свои слова обратно. Но, не смотря на концовку его выступления, школа Зла считала, что все-таки победит. Пока на сцену не вышла Беатрис в пышном персиковом платье и с аккуратной прической. Никогдашники не рискнули как-либо испортить ее выход на сцену, а одноклассники девушки ожидающе уселись на своих местах. Легкая улыбка на ее губах появилась, а после она замела песню — настолько простую, но заразительную и милую, что вскоре ей стали подпевать все ученики из школы Добра: Я могу быть грубой, Но именно это привлекло тебя во мне. Да, я непроста, Но именно это тебе и нужно было. Я могу измениться, Но ты принимаешь меня такой, Какая я есть. Помни, я всегда буду рядом с тобой, Даже если путь твой будет тернистым!* Никогдашники с отвращением слушали общий хор всех всегдашников, а Алекса наблюдала за восторженными взглядами между Агатой и Тедросом, которые подпевали ей. Марк же растерянно молчал и застыл. Легкая ухмылка появилась на лице девушки, когда она заметила слегка покрасневшие кончики ушей, которые выглядывали из-под волос. — Эстер из школы Зла против Агаты из школы Добра! — объявил белый волк после того, как у Хорта выросли иглы дикобраза. Единственное счастье для всех — это то, что ему позволили сорвать занавес и прикрыть свою наготу. Агата и Эстер выглядели удрученно. И если Алекса понимала, почему ее одноклассница идет на сцену, словно на казнь, то вот с подругой она не понимала, что происходит. — Софи и Эстер — наши последние надежды, — икнул Броун, и очередные бабочки вылетели из его рта. — Я бы не был так уверен про Эстер, — нахмурился Векс, прикрывая большую часть лица своими ушами, наблюдая за бледной одноклассницей. И вскоре все поняли, почему некогда уверенная в себе Эстер была такой удрученной: когда она выпустила демона, он сумел сотворить лишь один дохлый огненный шар, а после продолжительного отхаркивания жижи, которая осталась в нем еще после неудачного попадания в нее, вернулся обратно к ней на шею. Ученица побледнела и тяжело закашлялась, схватившись за сердце, словно эта попытка показать свой талант лишила ее последних сил. Но, если Эстер сдалась без боя, то ее одноклассники явно этого делать не собирались и показали свое самое необычное качество, которое по идее не должно было быть именно у них. Как и все злодеи перед верной кончиной, они решили, что стоит пойти ва-банком и помочь своей соратнице. Когда Агата вышла на сцену, отчаянно пытаясь вспомнить у себя хоть какой-нибудь талант, она услышала шепот: «Давай! Давай!», а потом вскрик Дот: «Нет!». Она успела увидеть мальчиков, склонившихся над красной колдовской книгой, и краем глаза увидела, как Софи встала со своего места и ее палец горел серым цветом. Когда Векс поднял светящийся красный палец, выкрикнул заклинание… Агата оцепенела и упала без сознания. В Театре наступила полная тишина. Слышалось лишь, как на потолке трещит сталактит над головами никогдашников. На ошеломленного Векса напал Тедрос, стараясь вырвать книгу из его рук. Броун схватил всегдашника за воротник, швырнул его на канделябр, и школьники едва успели увернуться от падающих свечей. Проход между двумя половинами зала загорелся. Юноши-всегдашники прыгнули на скамейки школы Зла, а никогдашники поджигали и бросали в них мертвых бабочек с того места, где сидел Броун. Алекса с испугом смотрела на происходящий хаус, ожидая вмешательства Директора или стражников. Но дед лишь молча наблюдал за всем, а через дым и огонь было видно как стражники били учеников собственных школ: волки избивали никогдашников, а феи пикируют из-под потолка на всегдашников, подпитывая пламя пыльцой с крыльев. Девушка крутила головой, уклоняясь от летающих туфель с обеих сторон. Страх за себя и лежащую Агату, которая лежала на сцене без защиты, заставлял двигаться вперед, обходя пламя и учеников, и стражников, но сильный удар по макушке остановил ее. В глазах на секунду потемнело, а тело слегка наклонилось вперед, что распущенные волосы были в опасной близости к огню. Гневно задышав, Алекса почувствовала, как из раны на шее медленно появлялись бабочки, которые сразу же теряли свою форму. Она взмахнула пальцем вверх, и под потолком Театра Сказок появились темные тучи, из которых полил дождь. Холодная вода остудила не только огонь, но и борющиеся стороны. — Сели! — холодно произнесла Алекса, повернувшись лицом к тому, кто ударил ее. Это был лишь серый волк, осознавший, кого он ударил. Каждый из присутствующих поспешил на свое место. Даже Марк не рискнул подходить к пугающе спокойной подруге, хотя было заметно, как она сжимала челюсти. Тедрос, потрепанный и мокрый сделал шаг в ее сторону, положив руку на рукоять меча, но остановился. Лицо Софи выглядело опустошенным, но острый взгляд зеленых глаз создавал ощущение, что сейчас любое его движение — будет последнее, что сделает. — Ты, идиот, иди и проверь Агату, — не дожидаясь какой-либо реакции от принца, она повернулась к волку и, улыбнувшись, отменила свое заклинание. Всегдашники немного расслабленно посмотрел на улыбающуюся старосту школы Зла, а вот ее одноклассники сжались, пытаясь прикрыться телами волков, которые с опаской смотрели на девушку. — А теперь, дорогие присутствующие, давайте проведем вечер нормально… Без драк и срывания чьего-то выступления, — она посмотрела на Векса с Броуном. — Потому, что я не побоюсь использовать собственный талант… И вам очень не понравятся последствия. Если прошедшие Испытания сказкой участники сразу испуганно смотрели на девушку среднего роста, то белый волк вышел из оцепенения и, зарычав, угрожающе подошел к наглой девчонке. Она лишь подняла голову и посмотрела прямо в морду разозленного ведущего. Кривая ухмылка на лице старосты лишь сильнее разозлила главного из всей стражи. — Ты, мерзкая… — рыча, начал он. — О, — она наклонила голову в бок и потянулась к своим пальцам, чтобы сорвать ткань с них. — Думаешь, что стоит… — Софи! — резкий окрик Агаты привлек внимание обоих. Рядом с ней стоял Тедрос, который поддерживал девушку с размазанным макияжем. — Пожалуйста, Софи… — Ничего не знаю! — она театрально нахмурилась и подняла руки. — Он сам нарывается… — Ты его провоцируешь! — вмешался Тедрос, который бросил взгляд в сторону, где сидела Эстер, которую трясло. Воспоминания об Испытании сказкой были все еще свежими. Девушка лишь недовольно хмыкнула и села на свое место, проигнорировав белого волка. Другие никогдашники неуверенно расселись по своим местам, надеясь, что гнев их старосты падет на кого угодно, но не на них. В это время Агата с улыбкой попросила Тедроса отпустить ее и вернуться на свое место. Весь вечер она замечала странное поведение стражников и в последний момент, перед тем, как Софи вызвала дождь, девушка заметила, как и феи, и волки били собственных учеников. — Мы считаем, что точно знаем, на какой мы стороне, — сказала она, обращаясь к умолкшему театру. — Мы думаем, что знаем, кто мы. Мы разделяем жизнь на Добро и Зло, красоту и уродство, принцесс и ведьм, правильное и неправильное, — она посмотрела на того самого мальчика-фею, который укусил ее в первый день. — Но что, если есть что-то общее и между ними? Глаза мальчика-феи стали влажными, когда он увидел мягкую улыбку, которая украшала ее лицо, даже не смотря на потекший макияж. «Загадай желание», — подумала она. Он с ужасом покачал головой, понимая какое наказание может получить за это. «Просто загадай желание», — взмолила Агата. Он заплакал из-за борьбы с собой… А потом девушка уловила его мыли, как это было с рыбкой и горгульей. «Покажи им… Покажи им правду». Печальная улыбка появилась на лице Агаты, а после она одними губами сказала: — Желание исполнено. Она протянула руку, и из тел волков и фей к потолку полился призрачный свет. Стражники застыли на месте. Пораженные ученики увидели человеческие духов, летавших в синей дымке над неподвижными телами. Одни духи были их ровесниками, а другие — сморщенными стариками, но самое главная деталь в их внешнем виде — это одинаковая школьная форма… только вот духи в одежде школы Добра парили над волками, а в одежде школы Зла — над феями. Алекса, нахмурившись, смотрела на седого старика над телом белого волка, а после, как и все, посмотрела на Агату. Но она смотрела на того самого странного ребенка, как его называла Софи. Дух Бейна в черной форме школы Зла летал над телом мальчика-феи. Он стал старше на несколько лет, а по его впалым щекам катились слезы. — Когда вас отчисляют, вы становитесь рабами противоположной стороны, — сказала Агата. А Тедрос вспомнил ту ситуацию, когда всегдашница обвиняла парня в убийстве, а Алекса вспомнила того волка, который лишь выполнял свою работу. — Вот оно, наказание Директора школы, — она посмотрела на дух седого старика, утешавшего молодую девушку-фею. — Вечное наказание для нечистой души, — продолжила Агата. — Он считает, что таким способом можно исправить плохих учеников. Оказавшись не в той школе, они получают урок. Вот чему нас учит этот мир. Тому, что мы можем быть только в одной школе, но не в другой. Но тогда нельзя не задать вопрос… — она обвела взглядом призраков. Все они были такими же перепуганными и беспомощными, как Бейн. — Правда ли это? Ее рука дрогнула. Духи замерцали и влетели обратно в тела фей и волков, которые тут же вернулись к жизни. Печаль на лице Агаты также перекачивала и на учеников обеих школ. — Я бы освободила их всех, если бы могла, но его магия слишком сильна, — надломившимся голосом проговорила Агата. — Жаль, что мой талант не может подарить никому счастливого конца. Покачиваясь, она спустилась со сцены и услышала всхлипы. Волки, феи и многие ученики обеих школ дружно утирали глаза. Агата тяжело опустилась рядом с Кико. А с другой стороны прохода Эстер улыбалась сквозь слезы. Погасла девятая свеча школы Зла. Печальный вздох девушки подготовил всех к жестокому наказанию. Та поднялась. С потолка прямо на нее обрушился поток кипящего черного масла. Она закрыла глаза, молча и смиренно принимая свое наказание. Запах паленной шерсти. Эстер, как и другие ученики, увидела, что три волка закрыли ее собой. Тяжело дыша от боли, они метали гневные взгляды в потолок, словно говоря Директору школы, что сыты по горло его наказаниями. А после тишина в зале была как на кладбище. Все разглядывали друг друга, словно спрашивая, что им делать дальше. — П-п-последняя дуэль, — запинаясь, проговорил белый волк. — Софи из школы Зла против Тедроса из школы Добра. Алекса совсем не хотела идти на сцену. Тедрос возник, высказывая, что победитель уже определен, но блестящая корона так и осталась на месте, а сам Директор умудрился связать принца, что вызвало замешательство у всех — это впервые на памяти стражников и за вечер, когда всегдашника наказали. А сама девушка почувствовала, как ее потянули за кисть. Смирившись с этим, она встала и пошла в сторону сцены. — Софи, — он позвал девушку, которая уже стояла на сцене. — Вечер Талантов окончен, — твердо сказал мужчина. — К сожалению, Тедди, не нам решать, когда он закончится… — грустная и усталая улыбка всех удивила. Совсем недавно она почти напрямую угрожала их жизням, а сейчас… — Давай просто закончим нашу дуэль, и вы пойдете готовится к своему балу. Принц застыл на месте, наблюдая за короной, которая все также продолжала висеть в воздухе, а веревки с его тела пропали. Староста школы Зла протянула руку, призывая закончить как можно быстрее этот вечер. Принц кивнул и пошел на сцену. Феникс, который обычно сначала загорался зеленым, а потом уже желтым, горел золотым, вызывая удивленные вздохи всех присутствующих. Поднявшись на сцену, девушка сделала шутливый реверанс и отошла в сторону, давая место для противника. Удивленный Тедрос смотрел на никогдашницу. Но после ее легкой улыбки и подмигивания с легким кивком в сторону зала, он рассмеялся. Всегдашники и никогдашники удивленно переглядывались между собой, а после ахнули, увидев, что староста школы Добра сел на одно колено и вытащил свой тренировочный меч, чье лезвие в сторону зрителей… — Агата из-за Дальнего леса! — он положил меч на пол. — Ты будешь моей принцессой на балу? Алекса улыбнулась, сдирая со своих рук ткань, готовясь к своему выступлению. Тишина в зале немного смущала, но помня, что именно Агате было сделано предложение — девушка даже не посмотрела в зал, зная, что подруга сейчас пытается справится со своим смущением и шоком. Сейчас ей хотелось даже подыграть этому спектаклю, получить наказание и пойти спать. — Да. — Эдмунд, ты будешь моим принцем на балу? — голос Беатрис вызвал удивление у всех. Алекса повернулась к парочке: Марк шокировано кивал, как болванчик, а сама девушка хихикала, гордясь собой. После этого и юноши, и девушки делали предложение провести вместе время на бале. Каждая всегдашница плакала слыша свое имя и волна радости была заразительной. Алекса улыбнулась, видя горящие глаза знакомых ей учеников Добра, но смотреть на свою сторону ей не хотелось. Мысль о том, что совсем юным личностям говорят, что в их жизни не может быть любви, была грустной. Захлопав, она вышла в центр, привлекая к себе внимание. — Раз у нас такая романтическая атмосфера, то позвольте мне украсить этот момент, — по разодранной коже рук текла кровь, но девушка уже не обращала на нее внимание. Ученики шокировано замерли, а стражники дернулись в их сторону, но остановились, когда увидели улыбку участницы, которая раскинула руки, будто сейчас кого-то обнимет. Прямо с ее рук начали вылетать маленькие птички, которые держат в своих задних лапках какие-то цветы. Даже сама Алекса не знала точно, что именно они держали, но самое главное — это сделать подарок, от которого нервишки всегдашников немного пощекочет, но не навредит. Конечно, если они не засунут себе это в рот. Наблюдая за летающими над их головами талантом ведьмы, все ученики старались спрятаться за и под скамейками, но брошенные сверху на них цветы, которые при столкновении с самими телами теряли свою форму и впитывались в одежду всегдашников и никогдашников, вызывая истеричные крики у первых. Принцы старались прикрыть своих пассий, а феи и волки старались ловить либо птиц, либо цветы. Но кровь лишь стекала сквозь пальцы животных, а освободившиеся от своей ноши птицы хватали феи и играючи подкидывали их в воздухе, передавая друг другу. Опустив руки, Алекса наблюдала за хаосом, творившимся в зале, даже не заметив, что Тедрос уже убежал в зал, чтобы защитить Агату от таланта девушки. От большой кровопотери она слегка покачнулась, чувствуя, что скоро потеряет сознание. Но фантомное прикосновение к рукам чуть отрезвило ее. Пора заканчивать. — Надеюсь, что вам понравился мой подарок, — Алекса захлопала в ладоши, стараясь вернуть внимание к себе. — Мои дорогие, возвращайтесь ко мне. Все создания, что летали или впитались в ткань направились обратно на сцену, превращаясь в разные формы: от тех же птичек, до жучков, которые еще больше вызвали истерику у прекрасной половины Добра. Но уже к самой Алексе вышла собака. Та самая, которая была у бабушки и дедушки в деревне. Присев рядом с ней, девушка с улыбкой погладила свой талант по голове, который ластился к ней, словно настоящая. — Ну как вам? — стараясь как можно невиннее, спросила Алекса, наблюдая за перепуганными подростками. Но переведя взгляд на последнюю горящую свечу на канделябре школы Зла, Алекса ждала той самой секунды, когда она потухнет. Но оранжевое, неспокойное пламя продолжало гореть, а в зале раздался удивленные вздохи. Корона талантов покачнулась. Директор школы сделал свой выбор. Острая и легкая, как перышко, она медленно спускалась с высоты, наклоняясь то в сторону Добра, то в сторону Зла, туда-сюда, туда-сюда, вызывая своими движениями дрожь в конечностях всех участников сегодняшнего вечера, а затем приняла решение… И мягко направилась к голове Алексы. «Да как?!» — подставив голову собаки под корону, думала девушка. Но магический предмет такую шутку не воспринял хорошо, поэтому проткнул голову собаки своими семью длинными и острыми зубцами. Само создание ничего не почувствовало, но отстранилось от хозяйки, ложась рядом с ее ногой, будто поклонилось. Когда Алекса почувствовала тяжесть на своей голове, то это самое ощущение было на плечах и в душе. Несколько секунд была тишина, а после никогдашники закричали: «ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЕВА ЗЛА!», но девушка скорее разделяла чувства всегдашников, а не своих одноклассников. Сил хватило натянуто улыбнуться, когда к ней подбежали парни-никогдашники и взяли ее на руки. Но худшее было впереди. Пока они несли ее через открывшиеся двери в свою школу, Алекса несколько раз проглотила все, что собиралось выйти из ее желудка, а вот корона на голове будто приросла и совсем не собиралась падать, когда девушки подкидывали с радостными криками.***
— Знаешь, мне кажется, что я нечестно побеждаю в межшкольных мероприятиях, — Алекса лежала на животе, наблюдая, как играется Вольт с Беатрис.