Omniphobia

Весна 1912 года. Лондон, Великобритания. Над Лондоном нависали тяжёлые свинцовые тучи. Казалось, что они вот-вот рухнут на крыши домов. Небо своим массивом давило на прекрасную столицу Великобритании и леди и джентльменов, имевших счастье в ней жить. Лондонцы хмурились и смотрели на серость в вышине, ожидая очередного сильного ливня. Журналисту казалось, что небо свалилось именно на его многострадальную голову и сейчас отдаёт молотом в висках – он ехал в кэбе и потирал лоб, чтобы хоть немного убавить звенящее чувство в голове. Маленькие молоточки-тревожные мысли отбивали частую дробь по его черепной коробке, а звонкие колокольчики волнения играли какую-то печальную мелодию в груди, похожую, скорее, на похоронный марш. Молодой человек отослал небу проклятье за то, что даже в больном состоянии его голова умудрялась выдавать такие громоздкие эпитеты. Кэбмен уже привычной дорогой вёз его к дому, в котором жил Инглиш. Американец волновался за него. Как он? Жив ли? Юноша зачастил с визитами к своему хорошему другу, стараясь любыми силами поддержать Джейкоба, как-то помочь ему. Но всё, чего он добивался, это отрывистые беседы на крыльце дома. Внимательный журналист замечал, что с каждым разом Джейк становился всё измождённей, а его зелёные глаза, что до этого чуть ли не светились изнутри, сейчас стали тусклыми и отрешёнными. Иногда молодой человек даже сомневался, находится ли Инглиш в их мире, или его затягивает куда-то глубоко в пучину, которая хуже даже преисподней. В таких тяжёлых размышлениях американец постучал в дверь, напоследок кинув взгляд на окончательно засохшие розовые кусты. Не хотелось бы ему, чтобы его друг также засох вслед за ними. Открыли ему лишь на повторный стук в дверь. Инглиш стоял на пороге бледный и замученный, а в его глазах плясали отголоски недавно пережитой паники. Поначалу он даже не узнал журналиста, но затем вопрос во взгляде сменился благодарностью – будто молодой человек стуком умудрился вытянуть путешественника из какой-то опасной авантюры. - Рад видеть тебя в живых, - выдавив из себя жалкое подобие улыбки, негромко проговорил англичанин. Ничего себе формулировочка. - Собирайся, и пошли, - отрывисто и твёрдо сказал журналист. - О чём ты? Ты же знаешь – я не хочу выходить из дому, - путешественник помрачнел. - Не после того, что случилось. - Прошу, друг мой, сделай для меня исключение. Я хочу сказать тебе нечто очень важное и я не хочу, чтобы ты при этом находился в стенах этого дома. Журналиста подмывало сжечь эту мерзость, что отравляла Джейкобу жизнь, в камине, а золу развеять по ветру, лишь бы она отстала от его лучшего друга. Инглиш некоторое время колебался, но затем, коротко выдохнув, взял с вешалки пальто и накинул на плечи. - Надеюсь, это и правда очень важно. Я сделаю это только ради тебя, приятель. - Благодарю, - журналист начал спускаться с крыльца. Джейк направился за ним, предварительно закрыв парадную дверь на ключ. - Так и в честь чего ты вытянул меня из дома? – Инглиш с любопытством взглянул на молчавшего друга. - Поехали прочь от этого дома, - американец поймал кэб. - Мне становится плохо возле него. В кэбе всё и объясню. Голова всё ещё невыносимо болела, и почему-то молодой человек и в этом винил не тяжёлые тучи над головой, а чертовщину, которая, казалось, теперь тенью кралась за Джейком. Стук копыт по булыжникам и тот факт, что они всё отдалялись от проклятого дома, немного успокоили волнение внутри американца, и он, наконец, начал говорить: - Инглиш, ты стал совсем нелюдим в последнее время. А ведь я думал, что ты боишься одиночества. - Я и сейчас его боюсь. Я держусь-то лишь на том, что ты нет-нет да навещаешь меня, - негромко протянул приключенец. - Боюсь, что я не смогу больше тебя навещать, - мрачно проговорил журналист. Поймав на себе удивлённый взгляд, он продолжил: - Инглиш, скажи - ты слышал что-нибудь о Титанике? - Конечно, слышал. Он же совсем скоро отправится в путь до берегов Соединённых Штатов. - Моё начальство хочет отправить меня обратно в Штаты на этом корабле. Чтобы затем наша газета смогла выпустить и в Америке, и в Британии красочную статью про путешествие на этой живой легенде. Но я ещё могу отказаться, если выяснится, что мне есть где ночевать. Моё пребывание в отеле, пусть и самом дешёвом, дороговато обходится и мне, и газете. И я подумал – может, ты приютишь меня, Инглиш? Вместе мы бы смогли… - Езжай, - резко оборвал монолог журналиста помрачневший Инглиш. - Так будет лучше для нас обоих. Ты будешь в безопасности, а мне не нужно будет беспокоиться за тебя. К тому же Титаник – корабль класса люкс. Я с радостью прочитаю твою статью о нём. Если, конечно, - на этом моменте выходец Итона нервно хохотнул, - доживу до этого времени. - Инглиш, не говори так, - журналист нахмурился. - Я же с ума сойду, если не буду знать, что с тобой творится, друг. И нас будет разделять огромный океан – как ты не понимаешь? - Ну и хорошо, что будет разделять. Может, туда Её чары не доберутся, - всё так же мрачно и негромко говорил путешественник. - Но я сам не могу так тебя бросить! Пожалуйста, друг, приюти меня у себя, – гнул своё американец. - А я не могу позволить тебе остаться, да и к тому же жить у меня, - зелёные глаза пугающе недобро блеснули. По телу журналиста даже пробежались мурашки от этого взгляда. - Я не хочу, чтобы ты погиб, понимаешь? - Я буду считать себя последним подлецом, если убегу за Океан, - настаивал молодой человек. - Прошу, уезжай, - Инглиш опустил голову. - Не заставляй меня гнать тебя пинками. - Приятель, но ты нуждаешься в помощи! И только я один во всём Лондоне не считаю тебя сумасшедшим. - А может, - Джейкоб вновь коротко и нервно хохотнул, - я и правда сошёл с ума… – а затем он отрезал. - Уходи, друг. - Инглиш, ты не сумасшедший. И я не уйду, - журналист хлопнул рукой по дверце кэба. - Всё время, что я тебя знаю ты держался за друзей и родных. И говорил, что не можешь без нас. А сейчас ты гонишь меня, хотя я готов тебе помочь. Получается, что ты лгал? - Остановите кэб, - обратился к кэбмену Инглиш. - Я схожу, друг. А ты езжай за билетом на Титаник. Удачного тебе плаванья. Кэб остановился у обочины, и Джейк поднялся, чтобы спрыгнуть вниз. Но американец, вскочив на ноги, не дал ему это сделать ухватив за руку. Путешественник начал вырывать руку, но журналист твёрдо намеревался не выпускать своего приятеля. - Как же мне это надоело, - прорычал вдруг Инглиш и, ухватив американца за лацкан пиджака, вышвырнул его из кэба. Журналист вздрогнул, ощутив непривычную силу в руках путешественника, и вылетел на обочину. Джейк ловко спрыгнул следом и вновь схватил своего друга за лацкан. Кэб двинулся с места. - Вы, американцы, думаете, что всё знаете лучше нас! Ничего – англичане тоже бывают упрямыми, - прорычал Джейкоб и, не дав своему другу опомниться, вновь сильно толкнул его. И журналист бы удержался на месте, если бы не почувствовал, что что-то или кто-то потянул его назад – на мостовую. Как будто дёрнули за нити. После глухого удара спиной о булыжники, американец коротко выдохнул, но вдруг услышал напуганное ржание лошади. Когда он открыл глаза, то увидел летящее в его голову подкованное копыто. Кажется, он напугал лошадь своим резким падением. В следующий момент сокрушительный удар напуганного животного всей своей силой обрушился на голову американца. Окружение стало двоиться, а затем и вовсе исчезло из поля зрения. До его угасающего сознания доносился только напуганный крик Джейка. - Друг! Нет! Не умирай! Не смей умирать! Не покидай меня, прошу! Не покидай меня…