Omniphobia

??? неизвестного месяца ???? года. День ??? Первым ощущением, вернувшимся ко мне спустя, казалось, целую вечность, был слух. Сперва нечётко, словно сквозь толщу воды, но затем всё отчётливей до меня стало доноситься низкое гудение и металлический лязг. Такие звуки обычно слышишь от работающего от электричества механизма. В данном случае больше всего это было похоже на шум спускающегося лифта. Стоило моему сознанию более-менее включиться следом, как в голову пришла мысль, что слышать подобные звуки после недавних событий – это несколько абсурдно. С другой стороны, была в этом своя доля облегчения, так как, если исходить из этого, лифт перестал в какой-то момент падать и теперь просто спускался дальше вниз. А вернувшиеся, наконец, тактильные ощущения показали, что я жив и вполне цел. Только нехило шлёпнулся на пол в какой-то момент и, кажется, приложился затылком об один из поручней (он ныл как последняя зараза, но не суть), но из всех зол, что уже были, это являлось самым меньшим. Медленно я открыл глаза и попытался оглядеться вокруг, дабы окончательно подтвердить все те догадки, что я успел составить. Когда зрение более-менее сфокусировалось, то я увидел то, что, в принципе, и ожидал – всё та же кабина допотопного лифта, которая слегка подрагивала от продвижения вниз по шахте. Свет лампы вверху изредка мигал на особо сильных толчках. Занятно, но песни Синатры больше слышно не было. Если не считать всех механических звуков, то внутри была полная тишина. На миг я подумал, что спуск по своей продолжительности явно уходил куда-то в Преисподнюю, но быстро выкинул эту мысль из головы, когда мой взгляд упал на Джейка. Тот сидел, привалившись спиной к противоположной стене лифта. Судя по тому, как он медленно и сосредоточенно моргал, пришёл в себя Инглиш где-то в то же время, что и я. Кстати. - Джейк. Что, твою мать, только что произошло? – негромко, но достаточно твёрдо проговорил я, чуть отстраняясь от стены, на которую я опирался. В конце концов – недавнее поведение англичанина было крайне странным. Ладно его доводы касаемо того, почему нам надо подрываться и идти дальше – мне был неясен этот его внезапный энтузиазм по этому поводу. Не до конца, во всяком случае. И хотелось получить какие-нибудь ответы. Мой вопрос явно привёл Джейка окончательно в себя, поскольку он, вздрогнув и пару раз быстро моргнув, поднял на меня взгляд. - Ну… Насколько я помню, мы падали. А сейчас перестали, - ответил призрак, сопроводив свои слова глуповатой улыбкой. Видимо, он не совсем меня понял. Я хотел было поставить вопрос по-другому, но внезапно почувствовал некоторую тошноту и попросту откинулся спиной обратно на стену, выдыхая. Так, ладно, придётся оставить это до лучших времен. К счастью, восстановить нормальное состояние у меня получилось быстро – достаточно было пару раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. Лифт продолжал ехать вниз, пока вдруг не вздрогнул довольно резко пару раз, а затем остановился. Раздался звон, и створки дверей плавно разъехались в стороны, открывая проход в новое пространство. Я поднялся с пола и с опаской вышел наружу, взглядом оценивая обстановку. Мы прибыли в небольшую, полутёмную комнату. Рассмотреть всё, тем не менее, было достаточно легко - интерьер освещался довольно крупной, выглядящей старинно латунной люстрой, подвешенной к белому потолку. Стены комнаты были оливкового цвета, немного потемневшего в углах, а пол был устлан тёмно-коричневым паркетом. У стены напротив дверей лифта стояли большие напольные часы - тоже достаточно старые на вид. Такие ещё за глаза именуются «дедушкиными часами». Рядом с ними висела огромных размеров картина, на которой был изображён коридор явно какой-то картинной галереи. Просто светлый коридор с картинами по стенам. Без людей. Правда, больше моё внимание зацепило другое. У стены справа от входа в лифт приютился большой музыкальный автомат – деревянная, закруглённая сверху коробка с вставками из белого стекла и большим динамиком спереди. Под панелью с кнопками управления поблёскивала надпись «Вурлитцер». Ещё выше располагалось небольшое окошко. Да, подобные вещи не скажи, что редкость – в некоторых кафешках можно до сих пор отыскать парочку таких. Но данный аппарат определённо был старше. Он выглядел так, будто его выцепили из старого, ещё чёрно-белого американского кино. Такие агрегаты ещё называли джукбоксами или никельодеонами в те дремучие года, когда они проигрывали не современную попсу, а нормальную, ставшую сейчас классикой, музыку. Аппарат был выключен. Возле джукбокса стоял деревянный стенд с прикреплённой к нему афишей. Я попытался прочесть её, но тут мутное состояние вновь навалилось на меня, и пришлось на некоторое время сосредоточиться на своём организме. Чёрт, и с чего бы всё это? От усталости? Или я съел или выпил что-то не то недавно? Хотя, нет – память подсказала мне, что я уже довольно долго ничего не ел, кроме таблеток снотворного. А вода из той бутылки из холодильника была последним, что я пил. Так что… А, кстати, мне вспомнился тот странный привкус, что был у неё. Это было подозрительно. Припомнив также, что подал мне воду тогда Джейк, я оглянулся на призрака. - Слушай, Инглиш, можно задать тебе вопрос? – из-за дурноты и моих внутренних попыток усмирить её, вопрос прозвучал несколько сухо. Англичанин же в это время был на какой-то своей волне. Он с лёгкой, в чём-то ностальгической улыбкой рассматривал небольшое помещение и находящиеся в нём предметы. Подойдя к картине, призрак осторожно коснулся её поверхности. - Само собой, приятель, - ответ последовал с небольшим опозданием. Инглиш отвернулся от картины и посмотрел на меня, продолжая всё так же улыбаться. Что же с ним такое? Сперва спешка, теперь это. Нет, вроде как, было объяснение его радости, но в голове оно почему-то не всплывало. - Помнишь, ты не так давно давал мне выпить воды из той бутылки из холодильника? – я медленно подошёл к нему, продолжая гнуть свою линию. Улыбка призрака несколько пугала – она в чём-то походила на улыбку Бейзил, как бы абсурдно это ни звучало. – У неё был какой-то странный металлический привкус. В той бутылке не было ничего помимо воды? Здесь Джейк заметно озадачился. - Серьёзно? – он вопросительно поднял бровь. - Оу. Что ж, теперь понятно, почему ты тогда отключился, - он опустил взгляд, затем пожал плечами. - Честное слово, Дерек, я не знаю, что там могло быть. Ничего такого в самой бутылке я не заметил. Возможно, Тварь попросту вновь исказила твое восприятие? Не первый раз же, - подняв взгляд, Инглиш немного нахмурился. - Смею заметить, кстати, что ты выглядишь несколько бледнее обычного. С тобой всё в порядке, друг? Что ж, это был не тот ответ, который я хотел услышать. Но с другой стороны, откуда призраку и правда было знать? Я выдохнул и провёл рукой сквозь свои волосы. - Не знаю. И перестань уже меня так называть – я Дирк, а не Дерек, - я повернулся лицом к картине. - Прости великодушно – всё время забываюсь, - протянул англичанин. - Ладно, чёрт с ним. Скажи лучше – куда мы попали на сей раз? Инглиш вновь улыбнулся той загадочной улыбкой. Переведя взгляд на афишу неподалеку, призрак подошёл к той и вслух прочитал: - «Только сегодня вам предоставляется уникальная возможность посетить нашу Галерею Искусств. Мы рады принять вас ровно до двенадцати часов по полуночи. Включите музыку для создания настроения - и вперёд, на встречу с прекрасным!» Дирк, - он поглядел на меня, и в его глазах снова заплясали азартные огни, - мы с тобой находимся там, куда ещё прежде никому не удавалось попасть. Во всяком случае, с момента появления этого места. Просто замечательно. Да, что-то такое он и говорил. Но… Я слегка наклонил голову на бок, с долей растерянности глядя в ответ. - В смысле, никому не удавалось сюда попасть? – всё же не очень хотелось думать о том, что я забрался так глубоко, как не пробиралась ещё ни одна жертва. Это могло значить, что я либо в огромной опасности и рискую умереть в любую секунду, либо… Небольшой кислый ком прилил к горлу так внезапно, что я закашлялся, стараясь задавить его обратно. Мутное ощущение внутри и не думало уходить, лишь усиливаясь, и меня внезапно одолел приступ головокружения, из-за чего мне пришлось опереться о раму картины, чтобы не упасть. - В том смысле, что мы ушли в один из самых дальних миров снов, - продолжал тем временем Джейк, отвернувшись обратно к афише. Ему пока явно было не до того, как я себя ощущаю. Вот же его захлестнуло. - И это потрясающе! Хотя, конечно, расслабляться ещё рано, но только подумай, Дирк - мы всё ближе к тому, чтобы разорвать этот порочный круг! - парень вскинул руки вверх, радостно усмехнувшись. О да, мы всё ближе к тому, чтоб нас прикончили. Гип-гип-ура. - Я уверен на все сто, что у нас всё получится! Надо только понять, как нам попасть внутрь. Здесь я приостановил поток внутреннего сарказма. Внутрь? Это куда ещё? Так и хотелось спросить, но проклятая дурнота и не думала ослабевать. Чёрт, не помню даже, когда подобное со мной случалось. Если и случалось вообще… Откуда-то со стороны раздалось негромкое, но настораживающее шипение. Я кинул взгляд туда, а затем резко одёрнул руку от рамы, на которую опирался. По ней, чуть поблёскивая в неярком свете, ползла чёрная змея. Как будто так и должно быть. Я с напряжением отошёл на шаг, предположив, что змея ядовита, и неплохо бы держать дистанцию. Но потом заметил жёлтые пятна на её голове и относительно успокоился – это был просто уж. Организм, тем временем, вроде, утихомирился, и я задал мучивший меня вопрос: - Куда «внутрь»? Я не вижу тут никаких дверей, кроме лифта. Но я не рискну вновь туда заходить, Инглиш, даже не проси. Англичанин поглядел на проход обратно в лифт, затем отмахнулся. - Нет, лифт доставил нас сюда. Свою функцию он исполнил, так что навряд ли понадобится нам теперь, - он повернулся ко мне лицом. Призрак прямо-таки светился от радости, и это никак не вязалось со всей ситуацией в целом. - Надо искать подсказки в этом помещении. Как и всегда, в общем-то. У меня пока только есть предположение, что надо как-то запустить музыкальный аппарат, дабы где-то открылся проход в галерею. Туда, куда нам, собственно, и нужно, хех. - В галерею? - я растерянно посмотрел на картину, а затем на ползущую по раме змею. Во мне поднялось странное ощущение, которое я вполне мог охарактеризовать как дурное предчувствие. А с ним вернулась и тошнота. Да что же это такое? Будто я серьёзно отравился чем-то. Вновь закашлявшись и попытавшись сглотнуть вставший в горле кислый ком обратно, я силился вспомнить, что может вызывать такое отвратительное отравление. Да ещё и с металлическим привкусом. К сожалению, мои знания по части ядов были крайне поверхностными, поэтому вопрос так и остался без ответа. - И всё же тебе явно нездоровится, друг. Что с тобой? Может, тебе стоит пока присесть, а я осмотрюсь вокруг повнимательнее? - с долей тревоги проговорил Джейк, подходя ко мне. Наконец-то отвлёкся от своих восторгов и заметил, как мне хреново. Кивнув, я присел на пол возле часов. Главное – стараться дышать как можно глубже. В первый раз помогло. Хотя, сейчас моё состояние было явно хуже – голова кружилась, а желчный ком перекатывался вверх-вниз по пищеводу, будто был разумен и не знал толком, куда ему деваться. Глаза начинали слезиться от накатывающей волнами дурноты. - Всё же была какая-то дрянь в той водичке, - сдавленно произнёс я, прикрывая глаза. - Похоже на то. Ладно, сиди смирно. Не думаю, что в этой комнате нам может что-то навредить, - выдохнув, Инглиш принялся ходить по комнате и осматривать всё, что в ней было. Я периодически следил за ним взглядом, когда тошнота была не такой сильной, но потом приходилось вновь закрывать глаза и сосредотачиваться на дыхании. Кризис случился тогда, когда англичанин принялся обследовать джукбокс. Каждый щелчок кнопок аппарата бил мне по слуху и отдавался очередной волной тошноты. Глубокие вдохи и выдохи не помогали – становилось лишь хуже с каждой секундой. Так что, когда призрак постучал по окошку над панелью с кнопками, а потом вновь принялся щелкать оными, мой организм окончательно взбунтовался, и я потерял последний контроль. Единственное, что я успел сделать, так это наклониться вперёд – скорее, рефлекторно, нежели осознанно. Мою глотку сдавил сильный спазм, и комок желчи устремился наружу. Из моего рта потекло что-то жгучее и… нестерпимо яркое. Кислотно-синие, зелёные, жёлтые и красные пятна каких-то полупереваренных образов выходили наружу. Голова кружилась, и всё тело начало сотрясать мелкая дрожь. Вскоре передо мной была нехилая красочная лужа, а дурнота всё не желала отпускать. Внезапно что-то встало поперёк моего горла. Какой-то мелкий предмет. Он ранил горло как наждачка, и из-за него я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Жуткое желание разразиться кашлем только лишь ухудшило ситуацию – я судорожно пытался вдохнуть, но ничего не выходило. Я начал хрипеть, хватая себя за горло и пытаясь выдохами вытолкнуть чужеродный предмет из гортани, но ничего не получалось. Разум начала захлестывать паника, оставляя в нём лишь одну мысль: «Я не могу дышать!» За всем этим я не заметил, что Джейк перестал возиться с джукбоксом и подбежал ко мне. В следующий момент я почувствовал, как чьи-то руки крепко обхватывают меня внизу груди. - Сейчас, сейчас. А теперь – р-раз! – проговорил Инглиш, а затем резко сжал свои объятья, надавливая на диафрагму и заставляя меня силой выдохнуть. Первая попытка прошла безрезультатно, посему англичанин повторил свои действия. Я захрипел от неприятного ощущения… а затем предмет, перегородивший мои дыхательные пути, выскочил наконец наружу, со звоном падая на пол и укатываясь куда-то. Сразу же после этого я со свистом вдохнул и зашёлся кашлем, который постепенно стих. Меня трясло, во рту чувствовался привкус желчи и чего-то металлического, голова кружилась от недостатка кислорода. Глаза слезились, мне было зябко, а лицо притом горело. Я глубоко дышал и старался прийти в себя, с неверием глядя на сюрреалистичное пятно кислотной краски, которая только что вытекла из моего рта. В голове в принципе не укладывалось всё, что произошло. Но я и не старался особо задумываться об этом, восстанавливая вместо этого своё дыхание. - Всё, правильно, вот так, дыши, - Джейк всё ещё сидел рядом со мной, держа теперь руки на моих плечах. Прикосновение успокаивало, поэтому вскоре я сумел привести свои нервы в порядок. Поняв это, Инглиш помог мне сесть, а затем поднялся на ноги. – Пойду посмотрю, что за предмет мешал тебе дышать – он, вроде, укатился вон туда, - с этими словами он направился к той стене, где стояли джукбокс с афишей. Я сидел, прислонившись спиной к стене возле часов, и отсчитывал свои вдохи и выдохи. Голова моя прояснилась окончательно где-то на шестом вдохе. Тошнота ушла на седьмом, а от головокружения почти ничего не осталось на девятом. В теле ощущалась усталость, но это можно было терпеть. Хотя, конечно, отдых бы мне не помешал… Но увы – не сейчас. - Ну надо же! Вот это удача! – внезапный радостный возглас Инглиша выдернул меня из состояния расслабленности, и я открыл глаза, с долей недоумения глядя на спину стоящего неподалеку англичанина. Похоже, он что-то держал в своей руке. - Чт… - я коротко прокашлялся, дабы окончательно прочистить горло. Оно неприятно болело из-за того, что выскочивший предмет немного оцарапал гортань, но говорить было можно. – Что там? Джейк повернулся ко мне и поднял руку с чем-то небольшим, зажатым в пальцах правой руки. - Монета! – с улыбкой ответил он. – Пять центов образца 1958 года. Как раз то, что нам и нужно, стоит заметить. Серьёзно?.. Пожалуй, более бредовой ситуации, пробуждающей смешанные чувства, не придумаешь. Я пару раз моргнул. - Что-что, прости? – дабы удостовериться в реальности происходящего, я поднялся на ноги и подошёл к Инглишу, опуская взгляд на его руки. - Смотри сам, - призрак охотно подошёл поближе и протянул мне раскрытую правую ладонь. На ней покоился серебристого цвета кругляшок. Типичный никель с профилем старика Джефферсона. Только дата в углу - 1958 - показывала, что нет - это не привычная современная монета, а уже довольно старая по нынешним меркам. И вот эта хрень только что вышла из моего организма вместе с огромной лужей яркой краски… Так, спокойно, Страйдер, спокойно – в снах какой только ерунды не бывает, не стоит искать в этом привычную тебе логику. - Феерично, - прикрыв глаза и выдохнув, протянул я. - Хех, да, можно и так сказать. Неожиданно, странно, но притом очень кстати, - хмыкнул англичанин, слегка подбрасывая монету на ладони. - Потому что, друг мой, именно такими монетами и запускались когда-то музыкальные аппараты, подобные вон тому у стенки, - он с улыбкой поглядел на меня. - Думаю, ты предполагаешь, что нам нужно делать, так? Ну, тут, наверное, только дурак не поймёт. Но почему-то для меня это было странно. - Думаешь, всё так просто? - я глянул по сторонам, начав анализировать обстановку вокруг. Ладно, странно-то странно, но, с другой стороны, ничего более активировать в этом месте было нельзя. Разве что завести эти «дедушкины» часы. Но для часов этот никель явно был не нужен – не так обычно заводят часовой механизм. - Ну, на мой взгляд, для того, чтобы войти в галерею, особо сложного механизма не нужно, - Джейк слегка пожал плечами. - На афише сказано включить музыку. Скорее всего, это и откроет проход. Только вот… - он с долей задумчивости поглядел на часы. - Всё не могу понять, зачем здесь напольные часы. Тем более не рабочие. Хороший вопрос, конечно. Навряд ли это просто для создания антуража. Я поглядел на афишу, затем внимательнее присмотрелся к часам. Вернее, к циферблату. Часовая стрелка замерла на десятке, минутная – на двенадцати. Хм… - Если сейчас уже не день по местному времени, то тогда до закрытия галереи осталось всего два часа, - я указал на циферблат. – Или же четырнадцать, если это всё-таки утреннее время… К слову – от галереи тут только одна картина пока. Что немного разочаровывает. - Ну, это пока одна. Посмотрим, что будет, если мы забросим эту штучку в музыкальный аппарат, - с этими словами Инглиш, заговорщицки подмигнув, подошёл к джукбоксу. Перехватив монету пальцами, он легко вбросил её в прорезь. Послышались негромкие механические щелчки. Потом пара гудков. А затем аппарат «ожил», и ранее белые лампы замерцали всеми цветами радуги. И тут же откуда-то сверху зазвучала музыка. - When skies are cloudy and grey They're only grey for a day So wrap your troubles in dreams And dream your troubles away*, - после проигрыша вновь зазвучал голос Фрэнка Синатры. И чёрт его поймет, как - крутящейся внутри аппарата пластинки я так и не увидел. Следом за джукбоксом внезапно «ожили» и напольные часы, начав глухо тикать. Маятник стал мерно покачиваться из стороны в сторону. Видимо, время пошло вперёд. Я с долей удивления пронаблюдал сперва за музыкальным аппаратом, затем за часами. Потом ещё раз осмотрелся вокруг. Помимо этого, в комнате больше ничего не изменилось. - Что ж, никаких дверей волшебным образом не образовалось. Что делать будем? – я перевёл взгляд на Джейка. Тот задумчиво хмыкнул. Он тоже обвёл взглядом комнату, пытаясь понять, какой шаг сделать следующим. А затем Инглиш неожиданно замер. - Прислушайся, - призрак слегка прищурился. - Мне кажется, или… - он повернулся в сторону картины. Сперва я не понял, о чём он говорил, но вскоре до моего слуха начал слабо доноситься какой-то шум. Я прикрыл глаза и сосредоточился, стараясь отстраниться от тиканья часов и звучавшего где-то вверху Синатры. Тут-то я и услышал чуть дребезжащий звук, который обычно издают крутящиеся шестерёнки. Создавалось впечатление, что где-то зашевелился огромный механизм. Нет, не где-то. В картине. Открыв глаза, я повернулся к полотну и слегка ухмыльнулся. - Дверь за полотном или полотно-портал, - озвучил я свои мысли. Это открытие, надо признаться, заинтриговало меня. И притом в хорошем смысле. Что за механизм там может быть? - Судя по тому, что дальше меня сюда никто не добирался, ты понятия не имеешь, что на той стороне, верно, Джейк? - Только примерно, - англичанин перевёл взгляд на меня. - Потому что, - голос его слегка дрогнул, и в нём мелькнула грусть, - кажется, я знаю, чей это мир, - но парень быстро встряхнулся, а затем поднял руку и коснулся поверхности картины. Вернее, коснуться Инглишу ничего не получилось. Его рука прошла насквозь. Картина перестала быть просто картиной. Значит, теперь это портал. Потрясающе. - Что ж… Тогда пошли. Расскажешь обо всём по ходу дела, - хмыкнул я. А затем мы вместе шагнули внутрь картины, переступив через нижний край огромной рамы. * * * Ничего особого не произошло во время перехода. Лишь лёгкий холодок пробежался по моему телу, когда я переступил через раму, но не более того. Гораздо более интригующим было то место, куда мы попали. По виду это был именно тот коридор, что был изображён на картине – бежевые стены, тёмно-коричневый паркет на полу, люстры, подобные той, что была в комнате с лифтом, наверху и картины, висящие на стенах через равные промежутки друг от друга. Однако мне было достаточно пары секунд, чтобы заметить различия. Картины располагались теперь не только по стенам, но и на потолке, придавая тем самым помещению некоторую сюрреалистичность. В дополнение к этому от одной рамки к другой шли какие-то странные неглубокие борозды. Будто выеденные в краске и штукатурке каким-то раствором кислоты или чем-то подобным, они создавали замкнутый поперечный круг. Складывалось впечатление, будто в этих местах соединяются части коридора… Или это просто своеобразная деталь интерьера? Кто его знает на самом деле. После всего начинаешь придавать особое значение даже таким мелочам, которые кажутся не слишком достойными внимания. Мы с Джейком неторопливо направились вглубь коридора. Прекратив обращать на борозды внимание, я с долей любопытства стал разглядывать висящие на стенах полотна. Надо заметить, там было на что посмотреть. Первой была картина, на которой изображалась витрина магазина с манекенами (у тех совершенно отсутствовали ноги, а головы были наклонены вниз – как будто они были озадачены отсутствием своих нижних конечностей; надпись под картиной гласила «Магазинчик на углу, 1953»). Дальше – пасмурное небо, проглядывающее сквозь покрытое дождевыми каплями стекло окна («Осенняя меланхолия, 1950»; довольно красиво – видно даже мокрые дорожки и блики света). Ещё дальше – цветущий сад («Весна. Воскрешение природы, 1955»; в принципе, никаких особых деталей – лишь довольно широкие мазки разных цветов, но всё равно живописно). Парочка лондонских пейзажей, что удивительно (обе названы «Грёзы Туманного Альбиона, 1957»; город я узнал ещё по изображённым достопримечательностям – Тауэрский мост и, конечно же, Биг Бэн; виды были явно старинными, ибо рядом с Биг Бэном виднелся дирижабль, да и в целом картины были написаны в коричневых тонах, имитируя старые гравюры и фото). А вот после этого пошло кое-что неожиданно абстрактное. Безликая белая фигура, изображённая только до бёдер, тянется сквозь тьму к свету («Свет Надежды да укажет путь, 1958»; складывалось впечатление, что картина живая, и что фигура и правда тянет руки вверх). Дальше - две фигуры, опять же безликие. Та, что была на переднем плане, была белая и нарисована опять же до бёдер, от груди к фигуре позади шла тонкая рыжеватая нить. Фигура на заднем плане же держала одну руку - белую - на плече фигуры спереди, а вторая - чёрная - сжимала ножницы, в которых находилась нить («Хранитель/Дьявол, 1958»; эта картина была мне не совсем понятна, но в то же время что-то в ней было и знакомое). А затем… - Хм, надо же, - задумчиво протянул Джейк, проходя вперёд. Он коснулся рукой рамы одной из картин слева. - Да, я точно знаю, чей это мир. Вспомнил это. Я подошёл поближе, чтобы рассмотреть заинтересовавшее призрака полотно. И искренне удивился, увидев на нём… самого Инглиша. Вид у него на полотне был немного растерянный, он улыбался, стоя прямо и спрятав руки за спиной. Можно было подумать, что англичанин выглядел как обычный парень в костюме путешественника начала двадцатого столетия, но более серые тона, которыми была выписана его фигура, чётко давали понять – на картине изображён мертвец. Подпись была простейшей: «Джейкоб, 1958». - Когда-то был один человек, с которым мне удалось установить связь практически такую же сильную, как с тобой, - несколько отстранённо проговорил Инглиш. - Девушка из далеких пятидесятых. Умная, общительная и очень творческая натура. Она училась на ветеринара, хотя у неё всю её сознательную жизнь была боязнь змей. Как видишь, рисование было и её хобби тоже. Он опустил взгляд. Лёгкая улыбка, что до этого держалась на его лице, ушла. - Я бы сказал, что её смерть была иронией судьбы. Роковая случайность - какой-то сумасшедший притащил к ней животное на усыпление. Якобы больную кошку. А на деле это оказалась ядовитая змея, которая в итоге ужалила её в ногу. - И, конечно же, этому поспособствовала Тварь? – пока шёл рассказ, я разглядывал Джейка на картине, невольно сравнивая нарисованное изображение с призрачным оригиналом. И чёрт - последний сейчас выглядел намного хуже. Тогда, в лифте, я уже уловил некоторые детали, но сейчас при лучшем свете и самочувствии, плюс с примером для сравнения я смог понять, насколько всё плохо. Англичанин казался каким-то серым, будто покрытым копотью. Его руки и щека были покрыты красноватыми ожогами, а концы волос будто были слегка опалены. Инглиш менялся, но заметил я это только сейчас. - Именно. В её случае Тварь решила, что лучшим сосудом для неё будет зеркало, доставшееся от покойной тети, - продолжал говорить Джейк. Он поджал губы, так что чуть выступающие передние зубы стали видны. - Она так и не смогла его разбить, и наша связь в принципе оборвалась… - Да уж, не лучший конец… Кстати, чел. Ты в порядке? – с долей тревоги поинтересовался я. Вдруг все эти изменения влияют на англичанина не лучшим образом, а внешне этого не видно просто потому, что он хорошо это скрывает? А может, и нет. На мой вопрос Инглиш вопросительно поднял бровь. - Хм? Да, со мной всё нормально. Ну, насколько всё может так быть с человеком в моём положении, хех. А что? - Я, конечно, понимаю - ты умер в пожаре, и все дела, - я ещё раз посмотрел сначала на портрет, а потом на призрака. В голове мелькнула мысль о портрете Дориана Грея, но быстро улетучилась – не совсем подходящее сравнение, - но на картине ты выглядишь в разы лучше, чем в реальности. Посмотри на свои руки - они все в ожогах, да и ткань одежды и волосы будто обгорели. И левая щека тоже вся красная. - Да? - Инглиш оглядел свои руки и слегка коснулся своей обожжённой щеки. Ей-богу, такое чувство, что появляющиеся изменения вообще никак не тревожили его. Впрочем, он уже мертв - с чего бы ему испытывать боль?.. Нет, стоп – он сам говорил, что может ощущать прикосновения. Да и тот удар в скулу, которым я сбил с него очки, англичанин почувствовал (и ещё как. Чёрт, нехорошо всё-таки получилось). В чём же тогда дело? Видимо, парень просто забылся - потому что от прикосновения к ожогу он всё же чуть-чуть поморщился. - Вот незадача. Видимо, Тварь пытается так или иначе меня обезвредить, приближая меня к тому облику, в котором я кончил своё существование, - протянул Джейк. - Хотя, я не понимаю, как она это делает. Я нахмурился, но решил, что раз призрак сам не знает, что с ним, то мне уж тем более никак не догадаться. Вздохнув, я пошёл вдоль стены дальше вглубь коридора. - I guess I'm just a fool; Who never looks before he jumps, Ev'rything happens to me, - песня Синатры, звучащая наверху, уже какое-то время была другой. Интересно, сколько их в принципе прозвучит. Пока, что занятно, не было ещё ни одной, которую я слышал когда-либо. Видимо, очень старые. - Думаю, что стоит поспешить. Это спокойствие и затишье мне не нравится, - проговорил я, пряча руки в карманы джинсов. Хм, кстати, мой гардероб опять поменялся - вместо майки, пижамных штанов и босых ног я был одет в чёрные джинсы, серую футболку и рыжие кеды. Только вот ножен от меча на поясе больше не было… Так вот что так металлически лязгнуло тогда на кухне! «Проклятье», - мысленно чертыхнулся я. Тот факт, что я был безоружен, меня очень сильно напрягал. Ведь наверняка Тварь не позволит нам просто так бродить по коридорам. - Говорят обычно, что затишье случается перед бурей, - хмыкнул Инглиш. Будто в подтверждение его слов и моих недавних мыслей откуда-то сзади послышался шум. Что-то старательно ломали. Какую-то деревяшку или вроде того. Где-то я уже слышал подобные удары. А особенно - тот хриплый стон, который раздавался сквозь них. - Вот только не надо мне тут дерьмовых предсказаний, - сказав это, я резко обернулся в сторону шума. Внутренне я приготовился бежать, как только покажется угроза моей жизни. В следующий момент за спиной Джейка в картине, которая изображала его самого, появились какие-то полосы, перечёркивающие всё изображение, а затем рисунок рассыпался лоскутами. На месте улыбающегося лица Инглиша появилось то, что осталось от лица потерянной души, которая теперь судорожно шкрябала пальцами-лезвиями по тонкой грани между рисунком и реальностью, издавая нечеловеческий хриплый вой. - Пресвятые Мария и Иосиф! - высказывание англичанина, конечно, звучало достаточно комично (пусть он и был изрядно напуган), но в данной ситуации смеяться было некогда. - Не думал, что они проберутся так далеко. Надо искать, куда идти дальше! Сказав это, призрак ринулся вперёд. Я не замедлил рвануть следом за ним. Звуки за спиной подсказывали, что зеленокожая тварь выбралась-таки из картины и притом не в одиночестве – выли уже явно минимум две. Поскольку коридор оканчивался, по сути, тупиком, далеко мы не продвинулись. Джейк начал оглядываться вокруг с долей тревожности в поисках хоть какой-нибудь подсказки, что делать дальше. Я также глядел по сторонам, судорожно перебирая в голове варианты действий. Их было не очень много, по сути: либо искать проход в какой-либо из картин (в конце концов, если такой трюк уже срабатывал, то может сработать и теперь. Надо только понять, как определить картину-портал), либо развернуться и попробовать дать отпор преследующим нас потерянным душам (что сложно, но не невозможно). В следующий момент всё вокруг внезапно вздрогнуло. В песне Синатры проскочил какой-то странный звук (как когда игла проскакивает мимо дорожки в пластинке), а затем послышался механический шум - как будто где-то начали проворачиваться огромные шестерёнки. Где именно - понятно стало сразу, поскольку коридор, в котором находились мы с Инглишем, внезапно начал поворачиваться по часовой стрелке. У меня невольно подкосились ноги, когда пол вдруг начал косить на один бок. Пришлось даже ухватился за стену, но та не была надёжной опорой. Ладонью я почувствовал вибрацию - все стены мелко трясло, будто они и правда были частью огромного механизма. И всё же… Может, вся эта галерея - не просто галлюцинация и образы, почерпнутые из угасающих сознаний? Может, в ней есть нечто большее? Но думать было некогда - рядом с моей ладонью пронзительно зашипела спугнутая змея. Какая именно это змея, я понятия не имел, но её агрессивное поведение мне не нравилось. Не хотелось помимо уже имеющихся шрамов на лице заработать ещё и змеиный укус… Тем временем потерянные души продолжали ломиться извне – уже из других картин. Пострадавшие полотна свешивались вниз лоскутами, и с них стекала рыжевато-бурая жидкость, очень похожая на кровь с гноем. Если раньше численность этих тварей позволяла рассматривать борьбу как вариант действий, то теперь, когда их было по меньшей мере штук семь, сопротивление равнялось суициду. Оставалось только бежать. Но куда? Ответ нашёлся сам собой. Я не успел толком понять, что произошло. Моя рука соскользнула со стены, а затем я внезапно провалился куда-то, как в кроличью нору. Тотчас пространство вокруг поменялось - я летел через серую, туманную улицу, полную безликих людей, шедших одной толпой. И вроде как нёсся я вниз, но пол почему-то находился под моей грудью. Так что выходило, что я летел вдоль улицы, лишь чудом не врезаясь ни в кого из окружающей толпы. Тут я осознал - это был мой мир. Тот самый мир, с которого начался весь этот кошмар. Мир бесконечной толпы. Но прежде, чем я смог как-либо отреагировать на это, я проскочил в раскрытую нараспашку дверь одного из магазинов, что располагались по сторонам улицы, и очутился в очередном коридоре галереи, вылетев из одной из картин. Тут уже сбрендившая сила притяжения всё же потянула меня вниз, а не в бок, и я с глухим звуком шмякнулся на пол. Падение несколько выбило воздух из моих лёгких, поэтому, приподнявшись на руках, я принялся судорожно дышать. В голове у меня всё не хотело складываться логическое объяснение того, что буквально только что произошло. А затем поток мыслей в принципе был прерван чьим-то громким возгласом удивления и глухим шлепком упавшего на пол тела. - По-моему, я начинаю понимать, что чувствовала Алиса, прыгнув за Белым Кроликом в нору, - проговорил Джейк, приподнимаясь над полом. - Ф-фу-ух, вот это было внезапно! Что ж, уже хорошо понимать, что он тоже успел избежать опасности. - Ты цел, Страйдер? - Инглиш перевёл взгляд на меня. - Более-менее, - выдохнул я и медленно встал на ноги. – И да – я теперь понимаю, как ощущала себя Челл, с разгона проносясь через порталы. - К сожалению, даже в данном случае торт окажется ложью, - можно было подумать, что призрак высказал это случайно, но, судя по лёгкой ухмылке, он всё-таки знал. Понаслушался из моих разговоров. - Жаль. С такой мотивацией – особенно сделанной руками Джейн - можно было бы и горы свернуть, - ровным тоном ответил я (но шутку оценил) и направился вперёд, начав осматриваться в новом коридоре. - But now, I just can't fool; This head that thinks for me. I've mortgaged all my castles in the air, - Синатра тем временем не прекращал всё так же воодушевленно петь. Чем дальше всё шло, тем меньше эти лиричные песни вписывались в картину происходящего. Особенно учитывая тот факт, что моей жизни было теперь минимум три угрозы. Я подошел к одной из картин, висящих на стенах коридора. На ней было изображено туманное озеро и белая лошадь. По морде еле заметно стекали слёзы. Здесь на раме не было никаких змей, но при этом картина не была статичной. Лошадь стояла, но было заметно, как ветер слегка развивает её белую гриву. Под картиной было написано название «Келпи». Кратко и по смыслу. Я бы не удивился, если бы эта лошадь через какое-то время превратилась в жуткую клыкастую тварь с камышами вместо гривы. Прикосновение к поверхности картины дало понять, что нет, это не портал. Просто картина. Да, движущаяся, но картина. Хмыкнув, я направился дальше, приглядываясь к другим полотнам. Некоторые из них тоже двигались, какие-то были статичными. Но все они не были порталами. Как же тогда понять, в какую именно можно «войти»?.. Музыка продолжала беззаботно играть в вышине (старина Фрэнк, если ты хочешь успокоить, то ты делаешь это неправильно). Но вдруг в мелодии снова проскочил странный инородный звук. А затем стены вновь пришли в движение. - Да что ж ты будешь делать-то! - с долей возмущения воскликнул Джейк, прильнув к той стене, что пошла сейчас вниз. Здесь я отметил ещё кое-что интересное в устройстве Галереи - мало того, что стены двигались, так и картины менялись. В первый раз, когда коридор стал поворачиваться, этого не произошло, да, но сейчас рамки некоторых полотен повернулись на сто восемьдесят градусов, а краска с них начала стекать вниз. Как раз по тем самым бороздам в стенах, которые я отметил раньше. Что ж, наверное, сейчас лучше всего будет стараться не прикасаться к краске. Само собой, через некоторые картины вновь начали прорываться потерянные души, всё так же завывая. Надо было срочно искать очередную картину-портал, хотя я всё ещё не понял, как именно её определять. - Дирк! Нам сюда! - я уже практически лежал на одной из стен, когда Инглиш потянул меня за руку куда-то в сторону. Где-то вдалеке чуть выше раздавалось тихое шипение. Змеиное. Ну конечно, всё до гениального просто. Я рванул за Джейком, перескакивая ручейки краски и стараясь не задумываться о том, что сейчас мы бежим не по полу, а по стене, но в какой-то момент я оступился. Моя нога застряла – вернее даже, кто-то схватил меня за неё. Я резко опустил взгляд, и моё дыхание перехватило - в мою ногу вцепилась потерянная душа. Лезвия на её пальцах, к счастью, уже успели обломиться о края рамы, а остатки от них не могли прорезать ткань джинсов. Посему я резко дёрнул ногой, ударяя зеленокожую тварь в то, что должно было быть лицом, и кинулся дальше за Джейком, бегущим где-то уже в конце коридора. - Инглиш, подожди! К счастью, призрак замедлился и в определённый момент вовсе остановился возле одной из картин – той, что была в опускающемся всё ниже и почти уже ставшим стеной потолке. - Скорее, Страйдер, пока здесь всё опять не начало меняться! - с долей волнения воскликнул он, касаясь рамы. Змеи на ней недобро шипели. И - стоп, у них серьёзно были капюшоны? Я немного затормозил, останавливаясь в паре шагов от картины. Мне правда очень не хотелось быть укушенным, особенно после того, как Джейк рассказал, как умерла девушка, связанная с этим местом. Собственно… Куда мы собирались теперь? Картина показывала серые улицы Лондона и называлась «Выход к собору Святого Павла ‘40». Что значило это «40» в конце, думать было некогда - безликие души приближались. Одна из них с воем потянулась ко мне, и я тут же прыгнул в картину, чудом уворачиваясь от острых лезвий и избегая укуса змей. В голове мелькнула мысль, что мне всё-таки очень не хватает своего меча. Атмосфера вокруг сразу же изменилась. Стало очень тихо, практически беззвучно. Я почувствовал лёгкий прохладный ветер, который пропах пылью и костром. Вокруг клубился густой туман, так что трудно было разглядеть окружение детально. Джейк, впрыгнув в картину следом за мной, потянул меня за собой за руку. - Поразительно, что эта картина обнаружилась здесь и являлась проходом! - слегка усмехнулся он. - Как будто я дома… Ну да, Англия. Всё бы ничего. Но вот было что-то напрягающее в атмосфере этого места. Например, тот факт, что на улочках, выводящих к площади, не было людей. Конечно, их попросту могли забыть нарисовать, но это не казалось мне главной причиной. Когда мы пробежали достаточно близко к одному из зданий, я заметил, что оно полуразрушено. Крыша дома и часть внешней стены обвалилась, словно в неё попало что-то большое. Какой-то снаряд… Ох чёрт. «40» - это год. И, скорее всего, 1940**. - Погоди, Инглиш! – воскликнул я, не замедляя, однако, бега. – Ты ведь жил ещё до Второй Мировой, верно? - Ну, да? А чт- - договорить Инглиш не успел. Где-то в вышине раздался пронзительный свист, и в следующий миг в нескольких метрах позади нас раздался оглушительный грохот, сотрясший землю. Англичанин еле удержал равновесие, а затем в немом шоке уставился на обвалившееся внутрь одно из зданий. Оттуда вверх поднимался дым. В воздухе запахло гарью. Я пригнулся, прикрыв уши руками. А затем, когда первичный шок прошёл, схватил призрака за руку: - Мы попали в кусок сорокового года, чел! Лондон бомбят! - я рванул прочь с открытого места, внимательно смотря в небо. Теперь тишина была нарушена - воздух прорезала сирена воздушной тревоги, от которой кровь стыла в жилах. - Нам срочно нужно найти выход отсюда! Кажется, увиденное порядочно потрясло Джейка, поскольку он ничего не говорил. Лишь бежал, периодически оглядываясь назад или с долей испуга глядя по сторонам. Стоило и мне разок посмотреть назад, как я увидел, что проклятые души и здесь следуют за нами. Замечательно, как будто падающих с неба бомб было мало! Вновь раздался оглушающий свист, и ещё один снаряд угодил в здание. Мы еле успели вовремя отскочить в сторону и в итоге выбежали прямиком на площадь перед кафедральным собором. Я замер, начав осматриваться вокруг. «Выход. Здесь должен быть какой-нибудь выход!» - вертелась в моей голове мысль, пока я обводил взглядом полуразвалившиеся здания и окна в них, из которых продолжали лезть эти зеленокожие твари… Ага, вот оно! Раз они лезут через них, то наверняка в каких-то окнах есть проходы обратно в Галерею. Надо только понять, какие из тех, через которые не лезли души. - Собор. Нам надо к нему, - несколько зашуганно проговорил Инглиш, указывая в сторону здания, до которого оставалось всего ничего. Сперва не было понятно, почему именно туда. Но потом я смог углядеть слабый свет в одном из нижних окон. - Отлично, - выдохнув, я рванул к собору. В этот момент в небе снова просвистело, и рухнувшая уже прямо на площадь бомба обдала нас с Джейком ударной взрывной волной, сшибая с ног. В ушах неприятно зазвенело, и я прижал к ним ладони, стараясь прийти в себя. Голова кружилась вокруг своей оси. Вот уж где точно не хотелось находиться, так это в столице Англии во время бомбёжки. Лёгкая контузия продолжалась ещё некоторое время. Инглиш оклемался быстрее… или не совсем, но вскочил на ноги он быстрее и, пусть и пошатываясь, но потянул меня за собой. - Нам нужно выбираться отсюда как можно скорее! - всё так же испуганно произнес он, повторяя сказанное мной и затравленно оглядываясь. Я тяжело поднялся, пошатнувшись, и в этот момент увидел, как сзади на англичанина летит безликая тварь, хрипло воя. - Сзади! – я почти было кинулся оттолкнуть его с дороги. Но здесь Джейк сработал быстрее, отпихивая меня в сторону первым. Затем тварь налетела прямо на него, сшибая с ног. Ожидалось, что она станет пытаться ранить Инглиша… но нет - она только поднялась обратно на ноги и попыталась кинуться уже на меня. Однако англичанин не позволил ей, ухватив за одну из рук и с силой рванув на себя. Послышался неприятный хруст, и душа заверещала - уже явно от боли. Из швов, соединяющих предплечье с плечом, потекла кровь, и видно было, как зеленоватая кожа раздирается соединительными струнами. - Не тронь его!!! - ещё один рывок, и тварь рухнула вниз на мостовую, а затем Джейк как следует приложил её одним из достаточно крупных бетонных обломков по груди. Удар повредил ребра, душа начала барахтаться и хрипеть, под ней растекалась лужа крови. - Прости, но мне пришлось, - сказав это, Инглиш снова потащил меня за собой к Собору. Я бросил последний взгляд на изувеченную англичанином тварь. Нет, то, что Инглиш умел драться, не вызывало у меня никаких сомнений. Но так жестоко подавить тварь, которую он сам буквально какое-то время назад искренне жалел, да ещё и рявкнуть на неё в такой манере… Кто знает, что им руководило в тот момент. И это извинение… Призрак повёл себя очень странно. Я нахмурился, а затем поравнялся с Инглишем, спеша в единственное горящее окно - свет был спокойный и приглушённый, как от случайно не погашенной свечи. Сейчас важнее было выбраться, наконец, в относительно безопасное место, чем разбираться в душевной организации англичанина. Добежав до одного из окон, Джейк помог мне забраться в него, а затем залез следом. Вышло, правда, так, что мы выскочили из картины в верхней части коридора. Там, где потолок. Потому посадка оказалась очень жёсткой. Я плюхнулся на пол и в последний момент откатился в сторону, чтобы не быть придавленным сверху Инглишем (настолько подробно ознакомиться с его задницей я всё же не желал). С громким «уф» Инглиш рухнул на пол рядом со мной. Он медленно сел, потирая ушибленный бок: - Да уж, вот эта пробежка, - хрипло проговорил он. - Somewhere, over the rainbow Way up high There's a land that I heard of Once in a lullaby Somewhere, over the rainbow Skies are blue And the dreams that you dare to dream Really do come true, - новая песня старины Фрэнка звучала немного приглушённо, будто запись была испорчена. И хотя мелодия, без сомнения, была приятна, успокоения от неё не было. Скорее уж, наоборот. - «Проигрывает», значит, - хмыкнул я, поднимаясь на ноги и помогая встать Джейку. - По-моему, она стала только сильнее и жаждет поскорее нас прикончить. - Нет, Дирк, - Инглиш поднялся и поправил свою рубашку, будто это как-то могло ей помочь выглядеть менее потрёпанной, - сам посуди – что ты будешь делать, если твоя добыча вдруг отрастила зубы, выбралась из кокона и собралась прикончить тебя? Конечно, покажешь ей, кто тут главный, - призрак ухмыльнулся и пошёл дальше. - Вот и Тварь бросила все свои силы, чтобы поставить на место нас с тобой. - И тебя тоже? – я пошёл дальше. - Но ты же, вроде как, уже был её жертвой в своё время? И умер. Собственно, да - Джейк, когда был живым, самым первым проходил через все эти кошмары. И, раз он умер не своей смертью, то, значит, он проиграл. Но тогда почему он не похож на остальных душ? Почему именно он стал «проводником»? - Я – совершенно особенный случай, друг мой, - покачал Инглиш головой, а затем его вдруг осенило, и он посмотрел на меня. – М! Ноги! Наверное, я бы с огромным удовольствием расспросил бы призрака касаемо того, почему именно он стал «особым случаем», но его фраза меня, мягко говоря, огорошила. - Ноги? – я пару раз моргнул, судорожно пытаясь найти связь между темой нашего разговора и тем, что сейчас выпалил англичанин. Но не мог. - То, что нам нужно искать, - Джейк взял меня за руку и пошёл вперёд. - Деревянные ноги куклы! Боже, как я сразу не догадался – это же элементарно! Я всё ещё пытался провести логическую связь между пунктом А и пунктом Б, но так и не смог. Это меня даже раздражало. - Если так подумать просто, - продолжал тем временем Инглиш, - предыдущие части были так или иначе связаны с тем, как умерла жертва, в чьём мире мы их находили. Здесь жертва погибла потому, что змея укусила её в ногу. Соответственно, отыскать мы должны именно их. Он посмотрел на меня. - Вроде бы логично, как считаешь? - Не считая того, что я так и не понял, как твои прошлые слова связаны с ногами, то да, - проворчал я, идя за призраком. Как же я ненавидел резкие переходы от темы к теме – сложно было быстро перескочить с одного хода размышлений на другой. - Я просто подумал – раз уж я проводник, то должен сам подумать, как нам найти часть куклы, - виновато опустил глаза путешественник. - И заметил, что у всех картин, что здесь есть, нет именно ног, - он указал на развешенные вокруг полотна разной степени реалистичности. - Везде люди изображены по пояс, по шею, где-то людей нет вовсе. А Анна – хозяйка этой картинной галереи – была сама укушена в ногу змеёй. Я хмыкнул и, наконец, проложил связь в его словах, мгновенно успокоившись. - Тогда и правда логично. Джейк довольно улыбнулся, поспешив вперёд. А композиция снова сменилась: - My heart is sad and lonely, for you I sigh, for you dear only, Why haven't you seen it, I'm all for you, Body and soul. Инглиш вздохнул, кажется, прочувствовав слова и музыку песни. А, может, просто потому, что не нашёл ни одной змеи на раме картин, мимо которых мы проходили. - Анна, кстати, очень любила популярных исполнителей тех лет. Бинг Кросби, Фрэд Астер… Но любимчиком всегда был Фрэнк Синатра, - задумчиво проговорил он. - Да неужели, - процедил я, на что англичанин негромко хохотнул. Это и правда было очевидно. Вдруг я услышал приглушённый стон, и в следующий момент одна из картин буквально взорвалась изнутри, раскидывая вокруг ошмётки холста и брызги краски, похожие на кровь – сразу несколько потерянных разодрали её своими руками-лезвиями и рванулись на нас с заунывным воем. Мы метнулись вперёд, но прямо перед нашим носом ещё одна картина разорвалась, и из неё вывалило ещё четверо безликих уродцев. Они потянулись к моей груди своими руками-лезвиями, и я невольно прижался к стене, чтобы увернуться, чертыхаясь. Я в который раз мысленно проклинал Джейка, из-за спешки которого я забыл прихватить из «безопасной зоны» свою катану. Но англичанин смог меня в очередной раз удивить. Когда все семеро безликих тварей окружили нас, он вдруг выступил вперёд и громко воскликнул: - Стойте! И души послушно замерли, повернув то, что осталось от их лица, в сторону призрака. Даже я невольно замер, ожидая, что произойдёт дальше. - Пожалуйста… Позвольте нам пройти дальше, - с долей мольбы продолжал Джейк, глядя поочередно на каждое зеленокожее существо. - Я ведь знаю - его душа нужна не вам. Вы... вы когда-то были в таком же положении. И если вы позволите нам продолжить путь, то всё скоро закончится. Правда! Так что прошу… Пропустите нас! Души слегка наклонили головы, словно что-то решая. Одна из них потянулась своей рукой к моему горлу, но прежде, чем я решил напасть на неё первым, остановилась. А затем потерянные отступили. Те, что перегородили проход по коридору дальше, послушно отошли в сторону. Все издавали какой-то свистящий звук, отдалённо напоминающий шёпот. Они… они послушались. - Спасибо, - выдохнув, англичанин благодарно улыбнулся им. И, взяв меня за руку, пошёл дальше. А души так и продолжали стоять, не нападая. Лишь что-то неясно шепча друг другу. Сказать, что я был поражён произошедшим – это не сказать ровным счётом ничего. В голове начали толпиться, перегораживая друг друга, масса вопросов. Но я не мог задать ни один из них – просто не знал, с чего начать. Я пристально смотрел в затылок Джейка, пытаясь осознать случившееся. И у меня это плоховато получалось. Призрак вёл себя крайне странно. Коридор под нашими ногами вновь двинулся – перед этим в музыке опять проскочил инородный звук. Вот и сигнал. Мы поспешно покинули движущийся участок, и я повернулся. Коридор крутился вокруг своей оси и поворачивался, на некоторое время обнажая свои «внутренности». Я увидел в темноте, сокрытой за стенами галереи, черноту, в которой поблёскивали не шестерёнки, как я думал, а тонкие нити. Их было великое множество – они мерцали разным цветом, были разными по толщине и по яркости свечения. Какие-то, казалось, вот-вот порвутся - такими они были тонкими - а какие-то казались крепкими, будто стальные тросы, но тоже натянутыми до предела. Коридор повернулся с пронзительным щелчком, и стена продлилась, закрывая от меня свою «изнанку». Я подумал, что не хотел бы оказаться между двух стен в момент, когда прямой коридор превращается в поворот. Судя по силе удара стены о стену, от того, кто там окажется, должна была остаться красивая кровавая горка размозжённого мяса и костей. - Почему ты раньше так не делал? – спросил я, когда зрелище закончилось. - Что ты имеешь в виду? - Джейк повернулся ко мне. - То, что ты проделал с Потерянными, - я скрестил руки на груди, освобождая своё запястье от хватки Инглиша. – Почему ты не пробовал их остановить ещё в начале? Призрак почесал затылок: - Ну… На самом деле, это был крайне отчаянный шаг с моей стороны, приятель, - выдохнул он. - Мы были безоружны, а их было семеро. Дать отпор у нас бы не вышло. Поэтому… я подумал, что можно попытаться воззвать к той части их душ, в которой всё ещё теплится искра памяти. Их человечность, - англичанин слегка усмехнулся. - Да, глупо. Но таков я - верю, что даже в самых ужасных людях есть толика светлого. А в самых отчаявшихся - огонёк надежды. - Да ты идеалист, - хмыкнул я, направившись дальше. - Грешен, каюсь, - развёл руками путешественник и последовал за мной. Мне слабо верилось в то, что у этих образин оставалось хоть что-то, что можно было назвать человечностью. Я бы не удивился, если бы выяснил, что мы с Джейком - единственные в принципе существа, которые могут действовать сами, не находимся под контролем. Но в таком случае что заставило тварей отступить?.. Честно говоря, со стороны это его «взывание к светлому» больше было похоже на голосовой контроль. Но говорить этого я не стал. Скрип шарниров вывел меня из задумчивости. Этот звук… Да ладно? Опять?! - Чёрт возьми, вот только этого не хватало. Мы же убили её в прошлом сне, – я начал нервно озираться, ища глазами старую знакомую. Так скрипели только шарниры Кошки – я мог ставить на это что угодно. Джейк тоже начал беспокойно озираться, но вскоре замер и с ухмылкой указал на стену. Я перевёл взгляд туда. Кошка сидела, заключённая в прямоугольник картинной рамы, и пристально смотрела на меня. В глазах её было ещё больше ненависти, чем раньше. Она была выполнена в стиле наброска, который двигался и ходил по полотну как зверь в клетке, пытаясь напасть на своего незадачливого «создателя». Совсем так, как я её нарисовал. Набросок даже был чуть опалён по краям – будто его успели потушить быстрее, чем огонь добрался до самой Кошки. - Надо же. И мой рисунок тоже тут. - Здесь рисунки многих, - хмыкнул Инглиш. Он заметно расслабился, поняв, что Кошка не сможет нам навредить. – Это место больше всего похоже на Галерею Кошмаров. - Forget your troubles and just get happy, you better chase all your cares away. Sing hallelujah, come on get happy, get ready for the judgment day. The sun is shining, come on get happy, the lord is waiting to take your hand. Shout hallelujah, come on get happy, we're going to the promised land. We're heading 'cross the river, wash your sins 'way in the tide. It's so peaceful on the other side, - эта песня, заигравшая даже как-то неожиданно для меня, опять же никак не вязалась с происходящим. Хотя, слова у неё были немного угнетающими. В конце концов, и этот коридор завершился глухой стеной. В тупике висела лишь одна картина. На ней ничего не было изображено – просто пустой сероватый холст. Змей на раме, конечно же, тоже не было. Я растерянно моргнул. - Мне что, искать кисти и краски и рисовать выход самому? – я посмотрел на Джейка. - Если нет, то я вообще ничего не понимаю. - Я тоже не понимаю, - Инглиш нахмурился, смотря на пустой холст. Но в следующий момент он немного неуверенно протянул руку и положил её на раму. Поверхность холста внезапно зарябила, как потревоженная поверхность воды, а затем на сером фоне начала проявляться картина. Она получилась простой и незатейливой - светлая комната с туалетным столиком и стоящим на нём зеркалом, занимавшим большую часть картины. Вот и всё. Я присвистнул от удивления, но затем был вынужден отойти. С рамы на меня предупреждающе зашипели две змеи, появившиеся там словно из воздуха. На концах их хвостов гремели «погремушки». Просто замечательно. - Это то самое зеркало, – негромко проговорил Джейк, которому, казалось, на змей было наплевать. Он убрал руку с рамы, чтобы быть ближе ко мне. - И это гремучие змеи, - я сторонился предупреждающе шумящих погремушками тварей, готовых в любой момент пустить в ход свои ядовитые клыки. Этот страх не был фобией - он был здоровым и обоснованным. - Помнишь, что было в прошлый раз, когда мы сиганули в картину с такими же агрессивными змеями? Мы попали под бомбёжку. Это механизм, и в нём есть алгоритм. Судя по всему, опасность картины прямо пропорциональна опасности змей на ней. - Тем не менее, это то самое зеркало, - упрямо мотнул головой призрак. - Именно в нём жила Тварь у Анны дома. - Вот как, - я вновь посмотрел на картину. Но стоило мне сделать шаг, как одна из змей шикнула и дёрнулась в мою сторону. Я дёрнулся и отошёл обратно. - Чёртова гремучка, - я посмотрел на призрака. – Инглиш, ты не мог выдумать змей побезопасней? - Эй, я вообще не знаю, как это получилось! – возмутился англичанин. Затем попробовал снова коснуться рамы. У него это получилось, что было удивительно. Змеи, конечно, продолжали предостерегающе греметь погремушками, но не нападали. Как же не справедлива наша жизнь. - Хм, надо же. В таком случае, первым пойду я? Или мне просто загородить змей, пока ты будешь пролезать в картину? – призрак обернулся на меня. Удивительно, что пресмыкающиеся не нападали на него. Но я подумал, что, может, этот Стив Ирвин прошлого столетия знал какой-то хитрый приём по усмирению змей, и потому они успокоились. Впрочем, ладно - размышлять на эту тему было некогда, так как я снова услышал посторонний щелчок в музыкальной дорожке и потому, обогнув Джейка, поставил ногу на раму. - Придержи, чел. Лучше первым полезу я, а ты прикроешь, если что, – сказав это, я одним рывком заскочил внутрь, зная, что Джейк не даст змеям навредить мне. Точнее, надеясь на это. Проникая в картину, я готовился встретить в этой комнате чуть ли не самого Сатану. Но, пожалуй, то, что случилось дальше, было совершенно из ряда вон выходящим. Потому что когда мои ноги коснулись пола, то я понял, что очутился попросту по ту сторону картины. В другом коридоре. - Lovers depend on moonlight for a love affair Babies depend on mothers for their tender care Flowers depend on sunshine, and the morning dew Each thing depends on something, and I depend on you, - доносились сверху слова очередной песни Синатры. Коридор был темнее предыдущих. Будто в нём было включено не основное освещение, а еле-еле горело аварийное. И ощущение, что что-то было не так, лишь усилилось… Я обернулся назад, чтобы предупредить Инглиша, но только замер в немом ступоре. За мной не было никакой картины. И это окончательно сбило меня с толку. Неужели я угодил в ловушку? Кажется, именно так оно и было. Где-то за моей спиной послышался стук. Словно оттуда ползла гигантская многоножка. И звук этот приближался. Я резко обернулся, готовясь в любой момент сорваться с места. Пусть только эта неизвестная тварь появится… Через несколько секунд из-за поворота вдалеке показался источник шума. Стоило бы сразу обратиться в бегство, но вид этого существа заставил меня на краткий миг застыть в шоке. Перекрывая источники света, в коридор вползала огромная чёрная змея. Блестящие в полумраке чёрные глаза смотрели вокруг с животным голодом и агрессией. Пасть была приоткрыта, и в ней виднелись крупные белые клыки. Длинный раздвоенный язык щупал воздух впереди пасти. Но всё же шокировали меня не размеры этой твари, нет – самым жутким зрелищем в ней были многочисленные человеческие ноги, грубым образом пришитые толстыми струнами к чешуйчатому брюху. Именно они и издавали этот дробный стук по паркету, хаотично переступая по полу и продвигая тем самым змею вперёд. Как они вообще могли двигаться, будучи всего лишь насильно приделанными к телу пресмыкающегося, без всяких соединительных суставов и мышц, было за гранью моего понимания. Искали, чёрт возьми, ноги. Теперь их было просто в избытке. Понимать что-то было некогда – завидев лакомую добычу, змея пронзительно зашипела и рванулась вперёд, набирая скорость. Это и стало сигналом к тому, чтобы я наконец-то перестал стоять столбом и бросился бежать по коридору справа. - Isn't it sweet to know, dear, you can help me on? Wouldn't it hurt, to know, dear, all my hopes were gone? Wouldn't it make you proud, dear, if I made a name? But if I failed to win, dear, would you want all the blame? Пока Синатра пел, ужасная многоногая тварь неслась за мной по пятам. Что ж, один плюс в этой ситуации был - это чудище было не слишком маневренным, поэтому для разворота ему потребовалось порядочно времени. Я успел отбежать на довольно приличное расстояние, но окончательно оторваться не смог. Развернувшись, змея начала довольно быстро сокращать дистанцию, стремительно приближаясь. От топота множества ног пол содрогался как от землетрясения средней силы. Эта тряска отдавалась в моём теле, заставляя чаще переставлять ноги. Как назло, по дороге не попадалось ни одной картины-портала – я старался выискать хотя бы одну, но безуспешно. За моей спиной слышались звуки ломающихся рам, и даже хлюпанье краски (крови?) - холсты были повреждены. А это означало, что сквозь них могли продраться Потерянные. И рядом не было Джейка, который мог бы их остановить. Правда… мог ли я доверять Инглишу после произошедшего? Но задумываться было некогда. Раздвоенный язык пощекотал меня по затылку, и я непроизвольно крикнул, резко заворачивая за угол. Чувствовал себя кроликом, старающимся сбежать от удава. Будто в насмешку над моей и так почти патовой ситуацией, в музыке проскользнул инородный звук. Коридор начал крутиться, а по желобам потекла краска. Именно из-за неё я оступился, но вовремя успел удержать равновесие - клыкастая пасть щёлкнула прямо за моей спиной. Мурашки пробежали по коже. Мозг анализировал поступающую информацию с молниеносной скоростью, в то время как ноги бежали по движущемуся полу, медленно превращающемуся в стену. Страх заставлял меня действовать. Я продолжал выискивать глазами хоть один портал, но заметил кое-что намного лучше. Тьма между двумя частями механизма! Вот куда стоило направить змею. Привлечь собой и попытаться стать быстрее, чем её челюсти. В конце коридора уже виднелись начавшие выпирать углы следующего фрагмента лабиринта, которые раскрывали мерцающую изнанку. «Кажется, я окончательно сошёл с ума», - пронеслось в голове, и я рванул к этой дыре, ощущая, как открывается «второе дыхание». Этот план никак не мог сработать, но выхода у меня не было. Проскользив на разлившейся краске, я притормозил у всё расширяющегося прохода. Непонятные нити всё так же мерцали, натягиваясь до предела, а грохот змеиных ног приближался с локомотивной скоростью. Я обернулся. Горящие глаза неотрывно смотрели на меня. Змея, наверное, уже представляла, как сожрёт меня. К горлу подкатил твёрдый ком, лёгкие горели огнём, а сердце сжало в тиски. Я подобрался, как зверь перед прыжком, выжидая подходящего момента. Жизнь моя висела на волоске, и всё зависело сейчас от того, хватит ли мне сил и скорости отскочить в сторону. Треск ломающихся картин, топот тысячи разномастных ног, биение крови в висках слились в оглушающий, безумный ритм, ускоряющийся с каждой минутой. Шрам на левой щеке неприятно заныл. Ближе. Ближе. Ещё ближе! Я сам не понял как, но я кожей почувствовал, что именно сейчас мне и нужно отскочить в сторону. Я вновь проскользил на краске, окончательно пачкая руки, лицо и грудь в всполохах ярких цветов, а шипение справа от меня превратилось в нечто, напоминавшее крик боли. Змею передавило между двух стен, и она не могла выбраться, барахтаясь в своей ловушке как гусеница в клюве птицы. Механизм полностью повернулся, и стена с щелчком обрушилась на тварь, окончательно ломая ей хребет. Из туши во все стороны брызнула красная кровь, как из спелого томата, и я в последний момент смог скрыться за поворотом, чтобы самому не попасть под этот фонтан – краски было достаточно. Да и вообще пора была уносить ноги отсюда - смотреть тут больше было не на что. А «экскурсия» пока и не думала заканчиваться… Я шёл по коридору, пытаясь унять взбесившееся сердце. Гонка, из которой я сейчас чудом выбрался, точно была ловушкой. Ловушкой, умело поставленной лично на меня. И чёрт возьми, в голове не укладывалось, что именно Инглиш буквально загнал меня в пасть этой многоногой твари. Он вообще вёл себя предельно странно – я не знал, что такое нашло на призрака, но поведение его мне не нравилось. Может, я остался единственным, кого Тварь не контролирует? Вдруг Джейк тоже оказался под её контролем? Это могло бы объяснить, почему его вид так изменился. Внезапно ход моих мыслей и музыку, к которой я уже привык настолько, что не обращал на неё внимания, прервал гулкий, но достаточно чётко слышимый бой часов. Они пробили одиннадцать раз. А потом в вышине снова заиграла самая первая песня Синатры из тех, что я слышал. Кажется, на всё про всё остался лишь один час. И за него надо успеть отыскать Инглиша, найти деревянные ноги и добраться до выхода. Если только всё это приведёт к выходу, а не к очередной ловушке… За поворотом снова оказался коридор. Только сейчас я заметил, что стены и пол в этой части галереи были иными. Краска на стенах была белой, а внизу поблёскивал чёрный паркет. Интерьер в принципе выглядел более современным. Странно… Я продолжал идти и отмечал, что с каждым шагом голос Синатры становится всё тише и тише. А потом он и смолк вовсе, завершившись неожиданным шумом маракасов. В душе возникли противоречивые чувства – облегчение и насторожённость. Ибо кто знает, что может означать это затишье. Вполне возможно, что впереди поджидает что-то гораздо опаснее той змеи. Дойдя до середины коридора, я вдруг услышал чьи-то приближающиеся шаги. Кто-то шёл мне навстречу. У него явно было всего две ноги, не тысяча. Да и воя, какой всегда издавали Потерянные, я не слышал. В голове первым делом проскочила мысль, что это Инглиш. Но показываться ему я не хотел после случившегося. Не сразу. Потому я скрылся в тени одной из колонн – швов между движущимися частями Галереи – и затих. Шаги приближались, но в какой-то момент остановились. Осторожно выглянув, я увидел человека. Он стоял ко мне почти спиной, разглядывая одну из картин в том конце коридора. Просто парень, на вид - мой ровесник. По виду он немного напоминал рабочего-механика времён эдак Викторианской эпохи. Одет парень был довольно просто – серая куртка, белая рубашка, грубоватые коричневые штаны и жилет. В руках у него был небольшой чемоданчик для ремонтных работ. Светлые волосы были убраны, почти зализаны назад. И... стоп, это ещё что за штука? Рядом с головой парня я увидел подвижное колено, на верху которого крутился глаз. Тот явно был живой, поскольку то и дело глядел по сторонам, кажется, живя своей собственной жизнью. В какой-то момент он резко развернулся, посмотрев в упор на меня. Какой же странный был у этого глаза цвет - рыжевато-жёлтый. Я ни у кого таких не видел. Даже мои собственные не были настолько яркими. А ведь любой, кто смотрел мне в глаза, говорил, что я – та ещё аномалия. - От меня невозможно спрятаться. Так что не пытайся слиться со стеной, а лучше выйди, - раздался сухой голос. А затем незнакомец обернулся. Ох, чёрт, я и не понял, что меня обнаружили - настолько был заворожён необычным глазом на подвижном колене. Я колебался буквально мгновение. Проверять на практике, можно скрыться от этого типа или нет, не хотелось, хотя инстинкт самосохранения буквально вопил о том, что незнакомец смертельно опасен. Но я в любом случае был по уши в неприятностях, потому вышел из своего сомнительного укрытия, переведя взгляд на лицо парня. - Вряд ли ты и есть та самая Анна, которая является хозяйкой этого места... Незнакомец осмотрел меня с ног до головы. Бровь его слегка приподнялась, и он заглянул в моё лицо: - Ты не должен здесь быть, - слова прозвучали даже немного с укором, но, не дав мне ответить, странный парень прикрыл глаза, и устало вздохнул. - Ну конечно. Снова этот механизм дал сбой. Он передёрнул плечами не то с раздражением, не то с усталостью, и прошёл к потускневшей картине, не показывавшей никакого изображения. Именно её он и рассматривал некоторое время назад. Янтарное глазное яблоко, прицепленное к его виску, ни на минуту не переставало сверлить меня взглядом, во всю крутясь на своём подвижном «колене». Я в ответ проводил необычного Механика - так я его про себя прозвал - взглядом и торжествующе хмыкнул. - Ага, так значит это всё же механизм, - я подошёл немного ближе, заглядывая за плечо парня. Он взял в руки мёртвых змей, лежавших на полу недалеко от потухшего холста, прощупывая их, а затем, отложив в сторону, начал возиться с рамой. - И его действие разделено на фазы, начинающиеся и заканчивающиеся в определённое время, - я сам не заметил, как понизил голос до полушёпота. В ответ Механик только кивнул и, наконец, снял картину со своего места. Мне открылась уже знакомая «изнанка» этого мирка-Галереи. Правда, нити, что были прикреплены к задней стороне картины, были совсем слабые и тусклые – похожие на тончайшую паутину. Когда незнакомец взял их в руки, я сначала даже подумал, что они оборвутся не то, что от его рук – от малейшего дыхания. Видимо, мой неожиданный собеседник думал также – он нахмурился: - Совсем испортились. Нужна замена, - разочарованно проговорил он и уверенным движением дёрнул нити на себя, вырывая их из картины. Холст судорожно вздрогнул и окончательно потух, будто его выдернули из розетки. Я же осмелился вновь подать голос: - Если я не ошибаюсь, то эти нити – ключевой элемент механизма, - и, дождавшись ещё одного кивка, продолжил, скрестив руки на груди. - Но откуда они? Это было даже слишком очевидно. Если все эти миры поддерживались чужой жизненной энергией и страхом, то, конечно же, эти нити тоже были сплетены именно из этой сверхъестественной материи. Механик вновь посмотрел на меня тем же тусклым, ничего не выражающим взглядом, и заговорил: - Нити – основной элемент этого механизма - это души. Точнее, энергия из них, - он свернул две нити-паутинки в клубок и спрятал в карман жилета. - Именно она заставляет всё вокруг двигаться. - Практично, - сухо хмыкнул я. Но внутренне содрогнулся. Значит, все эти мерцающие ниточки – чьи-то души? Сколько же народу погубила эта Тварь? - Да, с какой-то стороны, но только КПД ничтожно мал, и ресурса вечно не хватает, - Механик продолжал неотрывно смотреть куда-то между моих ключиц. - Например, я не знаю, где найти замену этому участку. Я растерянно приподнял бровь, а он в ответ слегка ухмыльнулся: - Впрочем, кажется, я нашёл идеальную деталь. Всё внутри меня похолодело от этой ухмылки на чужом лице. Хотя… чужом ли? Чем больше я смотрел на этого Механика, тем явственнее понимал, что не раз его видел. До этого момента мне было неясно, где, но сейчас по спине моей пробежался холодок, когда я вспомнил. Я невольно отшатнулся от парня как от призрака: - Ты… Именно это лицо я каждый день наблюдал в зеркале, когда чистил зубы. Это был я сам, только почему-то тусклый. Похожий на мертвеца, каким был Джейк. - Долго думал, - снисходительно проговорило это искажённое отражение меня самого, пока я медленно пятился назад, не решаясь поворачиваться к Механику – себе самому – спиной. - Может, и правда стоит взять твою нить за нерасторопность? И прежде, чем я хоть что-то успел предпринять, он поднял руку и протянул её в моём направлении. Я хотел рвануть в сторону, но мою грудь пронзила острая боль, и я захрипел, схватившись за солнечное сплетение. И не мог больше двинуться. Да и не только это – даже мои лёгкие были парализованы, и я не мог сделать и малейшего вдоха, замерев как живая статуя. В следующее мгновение я увидел, как из моей груди прямо к ладони моего допельгангера протянулась ярко-малиновая нить, сияющая изнутри. И если те нити, которые Механик вытянул из картины, были похожи на тонкую паутину, то моя нить напоминала, скорее, провод средней толщины. Что-то внутри судорожно запаниковало, зная, что эта нить – и есть моя жизнь. И если мой двойник дёрнет ещё хоть чуть-чуть сильнее… - Красиво, не правда ли? – всё тем же ровным, но теперь немного насмешливым тоном поинтересовался кто-то, по ошибке обладающий моим лицом. - Столько энергии. Мы пересеклись взглядом, и на мгновение я заметил в тусклых светлых глазах любопытство. Ему было любопытно – что бы случилось с ним самим, если бы его жизнь так просто схватили в пригоршню? Что бы он чувствовал, осознавая, что его дыхание и существование не только тела, но и души может прерваться в любую секунду по чужой воле? Янтарный глаз на его виске дёргался в панике. Он боялся. Страх и любопытство, которые были мне так хорошо знакомы – которые овладевали мной каждый раз, когда я создавал какую-то новую программу или пытался управлять моими друзьями через уговоры и провокации. Я смотрел на самого себя в кривое зеркало. И отказывался верить, что мои друзья видят меня именно таким – почти бесчувственным человеком-машиной, который одним жестом может вытянуть из них душу – их эмоции, мысли, чувства. Механик – идеальный манипулятор. Идеальный кукловод. И он жил внутри меня. Всё это время. И я впервые понял, что именно так ненавидел в себе. И настолько привык ненавидеть, что не осознавал этого чувства. Я ненавидел именно эту – откровенно мудацкую - сторону себя. Бесчувственную и расчётливую. Использующую других ради своей цели. Все эти мысли рябью пронеслись по моему сознанию и, видимо, отразились в глазах. Потому что в следующий момент Механик нахмурился, будто оскорблённый, и слегка дёрнул нитью в своей руке. Ноги онемели и подкосились. Я рухнул на колени, беззвучно захрипев от пронизавшей всё тело ледяной боли. «Неужели это чудовище – и есть я?» - судорожно думал я. И боялся – очень боялся прямо сейчас умереть. Что-то подсказывало мне, что если это ужасное существо дёрнет нить ещё раз, то тогда мои разум и душа перестанут существовать. Я потеряю память и потеряю самого себя. Я потянулся к нити, тянущейся из моей груди, решив, что просто так не сдамся, но в следующий миг всё кончилось. Механик разжал пальцы, выпуская мою душу, и в груди снова застучало сердце. Кровь принялась судорожно гонять тепло по остывшему от боли и ужаса организму, и я со свистом вдохнул. - Нет, использовать эту нить ради какой-то дурацкой картины было бы гнусным расточительством, - голос моего двойника вновь потускнел. Я поднял на него горящий страхом и яростью взгляд и хрипло спросил: - Что ты такое? - То есть, не догадался? - спросил меня в ответ двойник. - Я - это ты. - Нет. Механик устало вздохнул, перебрал в воздухе пальцами, а затем махнул рукой: - Сам потом во всём разберёшься, - он вернулся к своей работе. Я перестал быть ему интересен. - Тебе лучше поторопиться. Выход во второй картине за правым поворотом. - С чего я должен тебе верить? – я судорожно поднялся на дрожащие ноги. В ответ мне был брошен всё тот же холодный взгляд невыносимо светлых глаз, сопровождаемый презрительным смешком: - А ты хоть когда-нибудь мог кому-либо верить? Он был слишком похож на мой «голос разума», с которым я часто вёл перепалки внутри своей головы. Мне нечего было ответить и, сделав пару неуверенных шагов, я поспешил прочь отсюда, всё ещё ощущая эхо того мертвенного холода, который поселился во мне, когда нить моей души оказалась в руках этого чудовища. Этого чудовища, которое всю жизнь жило внутри меня. То, как я нашёл нужную картину и выбрался из этого коридора в уже более привычный, с бежевыми стенами и коричневым полом, я запомнил плохо. Двигался я на автомате, а мысли были забиты этим Механиком. Эта версия меня. Пугающе холодная и циничная. Жестокая. Оперирующая исключительно в своих собственных интересах и имеющая дело исключительно с механизмами. А все чувства, все страхи заперты на замок в глазу, который можно при желании просто взять и отрубить от себя. Неужели именно таким жестоким и бесчувственным я всегда выглядел со стороны? Неужели я и правда такой говнюк, который может схватить человека за сердце и потянуть на себя, просто чтобы посмотреть, что из этого будет? Неужели другие люди для меня ничего не значат?.. Нет. Это не так. Не может быть… Но тогда что это было? Механик - это всего лишь иллюзия, или же я только что своими глазами увидел один из возможных концов своего существования? В том случае, если я проиграю. Не смогу победить Тварь. Получается, я стану чем-то сродни ей… Такая перспектива пугала. Выдохнув, я отбросил эти размышления в сторону и сосредоточился на настоящем. - Keep an eye on spring, run when church bells ring It could happen to you All I did was wonder how your arms would be And it happened to me, - пока я шёл по коридору, Синатра допел очередную свою песню. А потом… Потом почему-то пошёл просто шум. Как от пластинки, на которой закончилась запись, но игла продолжает идти по оставшимся виниловым дорожкам. Чёрт, уж лучше бы этот мёртвый классик продолжал петь – тишина напрягала. В конце концов я дошел до ещё одного тупика. Здесь была всего лишь одна картина. Прямо напротив. Я поднял взгляд на картину и растерянно охнул. На полотне… Это была Бейзил. Моя сероглазая беловолосая кукла. Но только здесь она была изображена как молодая девушка. Картина была написана с претензией на стиль фотографий Викторианской эпохи. Той самой эпохи, в которую жил Инглиш. Я разглядывал ничего не выражающее лицо - в точности такое же, как у куклы, только более человеческое - а затем заметил, что Бейзил держит в руках. У неё в руках была кукла. Широко улыбающийся мальчишка в забавном костюмчике путешественника и в очках. Как и все викторианские куклы, он изобиловал маленькими деталями, но выглядел жутковато. Это был Джейк. Я сразу узнал его. Финальным аккордом этого портрета стала обломанная гвоздика на заднем фоне и мрачная драпировка. Насколько я помнил, это был символ того, что на картине изображён мертвец. Сердце ухнуло в пятки, и я опустил взгляд на название, чтобы отбросить от себя самые страшные мысли, приходящие с домыслами, кто из этих двоих может считаться мертвецом. Небольшая табличка на раме - такая же, как и на предыдущих картинах - не говорила имени автора и даты написания картины, а лишь название – «Pupa Amata»***. Похоже, латынь. Вот где бы точно пригодился Инглиш и его познания в этом мёртвом языке. Только где его черти носят… Я слегка нахмурился, вспоминая те последние моменты, когда призрак был ещё со мной. Его странное поведение. Уход от вопроса касаемо его «особенности». И тот момент, когда он запустил меня в ту картину. В ловушку… «Ты хоть когда-нибудь мог кому-либо верить?» Снова послышался знакомый механический звук. Коридор стал поворачиваться, но почему-то гораздо медленнее, чем раньше. От вибрации стен картина с Бейзил-человеком и Джейком-куклой слегка покосилась и отодвинулась от стены. Приглядевшись, я с удивлением увидел, что за полотном скрыта дверь. Невзрачная, словно наскоро сделанная из фанеры с кое-как прибитой ручкой, но дверь. Первая привычная за столь долгое время. Я в темпе окончательно снял картину со стены и отставил в сторону. Может… Может, это приведёт меня к финалу? Хотелось бы надеяться. А нет – ну, будь что будет. Я аккуратно, с долей настороженности взялся за ручку и повернул её. Дверь поддалась и открыла мне проход. Поколебавшись некоторое время, я вздохнул и сделал уверенный шаг внутрь. Сперва я не мог ничего разглядеть впереди - в этой комнате (коридоре? Непонятно) было темно. Но потом, стоило двери за мной закрыться, как откуда-то сверху снова стала доноситься музыка. Намного чище - как запись на современной аппаратуре. - And now, the end is near, And so I face the final curtain. My friends, I'll say it clear I'll state my case of which I'm certain. I've lived a life that's full - I've travelled each and every highway. And more, much more than this, I did it my way, - всё тот же Синатра. Но этой песни раньше не было. И потом - это слишком уж чистое звучание… Тут внезапно стали раздаваться щелчки - и комната озарилась светом. Большие латунные люстры освещали достаточно просторный зал. Бежевые стены его, конечно же, были увешаны картинами. Но сперва моё внимание привлекло другое. Пол. А точнее, то, что было в нём в самом центре комнаты. Гигантский механизм, который представлял из себя своего рода план. План большого лабиринта, по форме походящего на знак бесконечности. Стенки были прозрачными, поэтому можно было рассмотреть, как перемещаются квадратики, обозначающие картины, при поворотах коридоров. И как в принципе поворачиваются эти коридоры. Я был прав - у этого лабиринта всегда был алгоритм! Я рассматривал сложный, запутанный механизм. Некоторые окошки подсвечивались разными цветами с различной периодичностью в совершенно разных местах лабиринта. Это наверняка те самые картины-порталы. Коридоры крутились по всех возможных направлениях, редко оставаясь статичными. Представить это в реальности было очень тяжело, и это делало этот лабиринт ещё более захватывающим. Кем бы ни была эта Анна - она явно большую работу вложила в эту идею. Я хмыкнул и поднял взгляд, чтобы осмотреться внимательнее… и тут моё сердце ухнуло в пятки. На всех картинах, которым до этого я не уделил внимания, была изображена одна и та же девушка. До безумия знакомая девушка. Светлые волосы до плеч, вьющиеся на концах. Красивые, приятные черты лица. Прямой нос. Выразительные светлые глаза. Девушка была точь-в-точь Рокси. Везде она, только в разных нарядах. Чёрт, неужели… Нет, не может быть. Неужели Тварь добралась до неё, пока я пытался выбраться из всех этих чужих (и собственных) кошмаров? Но ведь Джейк говорил, что как только разрываешь связь, и начинаются миры снов, то Тварь сосредотачивает всё внимание на жертве непосредственно, не трогая других. Или он лгал? Лгал, и на самом деле я уже давно попался и лишь по инерции пытаюсь сражаться. И тот Механик – и есть настоящий Дирк, а я – тот самый рыжий глаз на его виске, не понимающий, что происходит... Так, стоп. Надо успокоиться. Я начал медленно дышать, стараясь усмирить накатившую панику. - Нет, это не Рокси. Это не может быть Рокси, - проговорив это вслух, я подошёл ближе к одному из портретов и начал вглядываться в черты нарисованного лица, надеясь найти отличия и успокоиться. Ну же, сейчас моё особое внимание к деталям было необходимо как никогда. Должны быть отличия, просто обязаны!.. И они нашлись. Форма лица была немного более вытянутой. Глаза были просто голубыми, а не того необычного розоватого оттенка, который так отличал Рокси от других девушек. Волосы были светлыми, но пшеничного оттенка, а не тот платиновый блонд, что был у Лалонд. И в целом девушка выглядела старше. Что-то внутри встало на место. Это не Рокси. Не Рокси. Чёрт возьми, слава тому придурку, что сидит на троне в облаках, что это не Рокси, мать её, Лалонд. Я с облегчением выдохнул и провёл ладонью по лицу. Всё тело болело и изнывало от усталости. Боже, как же я устал… - Позволь узнать - кто ты такой и с чего вдруг так сильно испугался? - раздавшийся откуда-то девичий голос (опять же - очень похожий на голос Рокси, но не совсем. Не такой звонкий) был внезапен. И, что поразительнее, звучал он со всех сторон сразу. Плюс я почувствовал на себе несколько взглядов. Кто здесь? Я поднял растерянный взгляд обратно на картину. Та смотрела на меня изучающе. Она… живая? Впрочем, стоило бы ожидать после всего. - Ох, с чего бы начать, - негромко проговорил я, разглядывая ожившие черты лица, а затем осмотрелся вокруг. Многие из портретов теперь смотрели на меня, и это пугало. – Хм… А ты не могла бы общаться со мной с одного портрета, а не со всех сразу? Я немного социофоб. По крайней мере, был им до того, как угодил сюда. Эта девушка… Может, она и есть хозяйка лабиринта? - Так и быть. В моей галерее гости не так часты, поэтому я удовлетворю твою просьбу, - теперь голос слышался только с одной стороны. Оттуда, откуда я не так давно пришёл. Поглядев туда, я увидел, что двери на месте больше нет. Теперь там была ещё одна картина. Всё та же девушка, только в изумрудно-зелёном платье восточного типа. - А теперь рассказывай, - проговорила она. - Я так понимаю, ты и есть та самая Анна, которая тут всем заправляет? – я слегка ухмыльнулся и с интересом подошёл к большой картине. - Меня зовут Дирк. И я, признаться, не могу не отдать тебе должное - у тебя вышел просто зубодробительный лабиринт, так и норовящий убить его гостей под весёленькие песни Синатры. Это тончайшая ирония. Девушка на картине еле заметно улыбнулась. - Благодарю. При жизни у меня было две страсти: рисование и садовые лабиринты. Здесь я решила их совместить… Да, я и есть Анна. Мое полное имя - Роксанна, но мне очень не нравилось, когда его пытались сократить до Рокси, - она слегка нахмурилась, но потом продолжила как ни в чём не бывало. - Признаться, галерея не была бы столь восхитительной, если бы здесь были только мои картины. Учитывая, что в ней появилось несколько новых, предполагаю, что они - твои. - Хм, я видел только драную кошку, которую я нарисовал, но надеюсь, остальные работы не так ужасны, - я пожал плечами. Даже поразительно. Эта девушка была очень похожа на Рокси, и даже имена у них были схожи. Но за Лалонд никогда не водилось привычки рисовать. Да, иногда она писала небольшие фэнтези-истории про волшебников, которые я с удовольствием почитывал, но дальше этого её творческое мастерство никогда не уходило. Здесь невольно вспомнились слова Рона про переселение душ. Так значит, кольцо реинкарнаций, возможно, не выдумка?.. Вполне. Это даже интересно. - Мне очень понравилась белая собака. У неё такой умный взгляд. В тебе есть задатки художника, - отметила Анна. Она слегка наклонила голову на бок. - Что ж... Получается, ты такой же, как и я? Жертва. Хм, приятно понимать, что, раз ты здесь, то ты наверняка проделал огромный путь, несмотря на все препятствия и смерти. - И я собираюсь этот путь продолжить, Анна, - я уверенно кивнул. Хорошо, что не пришлось пояснять эту деталь. - Уж не знаю, зачем ты натравила на меня того механика, и почему он выглядел точь-в-точь как я, но если ты подскажешь мне, нет ли в твоей галерее каких-нибудь частей от куклы - желательно деревянных - то я буду безмерно тебе благодарен. Тут Анна вновь слегка нахмурилась. - Прости, но я не понимаю, о каком механике ты говоришь. В моей галерее нет никого подобного. Уж тем более - похожего на тебя, - ответила она. Я растерянно моргнул, но затем решил, что, наверное, Механик – это просто иллюзия Твари, от Анны не зависящая. - А части деревянной куклы… Той самой, про которую он тебе говорил, хм? – со вздохом продолжила девушка. - Да, той самой, какая бы она ни была. Чтоб выбраться из твоего лабиринта, мне нужна эта часть. И раз уж ты, как и я, знаешь, что такое быть пленницей кошмаров, то, надеюсь, поможешь мне, - кивнул я. - Увы - мне неизвестно, где находится то, что тебе нужно. По правде говоря, я даже не уверена, что тебе стоит искать это, - хмыкнула Анна, поведя плечами. - Ведь его словам верить нельзя. Он мог и выдумать эту куклу, а ты поверил. И даже придумал, как она может выглядеть. Стоп. Это она сейчас про Джейка? Я невольно насторожился: - Под «ним» ты имеешь в виду Джейка Инглиша? - Да, именно. Хм, кстати, раз уж мы начали говорить о нём… Где он? - Анна обвела взглядом помещение. - Что-то я не вижу его с тобой. Неужели он оставил тебя одного в этом месте? Хах, что ж, от него можно было ожидать чего-то подобного. Похоже, девушка могла говорить об англичанине только в негативном ключе. Я хотел было сказать что-нибудь в его защиту, но задумался. Затем мотнул головой – ладно, подозрения подозрениями, но я бы не оказался сейчас здесь, если бы не Инглиш. - Мы разминулись благодаря одной из твоих картин, - хмыкнул я, скрестив руки на груди. – И если тебе нечем мне помочь, то тогда я лучше пойду дальше. Время не ждёт, а нужную часть куклы я ещё не нашёл. Анна внимательно посмотрела на меня. - Скажи - ты действительно веришь ему? Доверяешь ему? - поинтересовалась она. - Если да, то мне интересно, почему? И да - о времени не тревожься. Ты дошёл до последней комнаты в этом лабиринте. Больше тебе идти некуда. Значит, эта комната – и правда финал. Эта новость меня порадовала. Я вновь осмотрелся по сторонам. Что-то деревянное. Ноги. Или… Какие ещё части тела остались? Кажется, кроме ног и туловища, ровным счётом, ничего. Я и правда был близок к тому, чтобы выбраться отсюда. Я начал идти вдоль картин, осматривая их. Тут должна быть подсказка или намёк. Что-то, где есть части куклы. - Да, я верю ему, - ответил я на поставленный вопрос. Пусть и не был до конца уверен в собственных словах. Но блин – что если сомнения сейчас могут сыграть против меня? – Он не раз выручал меня, пока мы пробирались по мирам снов. И был единственным, кто не желал мне смерти всё это время. Анна на это негромко, несколько печально хохотнула. - Да уж. Когда-то я тоже думала, что он - замечательный юноша. Но… - она опустила взгляд. - Не так уж он однозначен. Если подумать - он появляется внезапно и говорит тебе, что ты проклят. Но он может тебе помочь, потому что всё знает. Но притом не говорит - всегда нужно его спрашивать. Почему так? Ну, ответ на этот вопрос мне был известен. Вроде как. - Потому что Тварь затыкает его глотку. Он чувствует это давление и потому не сопротивляется, - я продолжал рассматривать портреты и искать деревянные ноги. - А твои вопросы развязывают ему руки, ведь ты сам захотел узнать ту или иную информацию. - Это он тебе так сказал, да? – на это я промолчал, и девушка на том портрете, что я как раз рассматривал, вновь хмыкнула. - Но ведь у него наверняка есть силы сопротивляться. Ведь почему-то именно он является якобы помощником. Но почему? Снова этот вопрос. Тот, который хотел задать я. Тот, который пока просто висел в воздухе, без какого-либо определённого ответа. Я несколько нахмурился, затем пошёл к следующей картине. - И потом - его слова далеко не всегда помогают. Что уж говорить о действиях… - продолжала Анна уже с другого портрета. - Что ты имеешь в виду? - хмурясь, я посмотрел прямо на неё. Девушка, что сидела в три четверти возле мольберта с занесённой рукой, держащей кисть, повернула ко мне голову. - Подумай сам. Он являлся первой жертвой, но притом каким-то непонятным образом оказался свободен, - проговорила она. - Странно, не так ли? И ещё все эти совпадения. Он появлялся ровно тогда, когда эта якобы Тварь начинала влиять на твоё сознание. И он всегда знал, кто умрёт. И был твёрдо уверен, что умрёт, без шанса на спасение, - Анна опустила руку с кистью. - Так ведь и с тобой было, я права? Твои родные и близкие умирали, он был рядом, но не делал ничего, чтобы хоть как-то это предотвратить. Мысли вернулись к реальности, к событиям прошедших дней. Воспоминания отдавались тоской и горечью, давящей на сердце, но не прерывали размышлений. Да, Джейк знал, когда и кому было суждено умереть. Правда, случай с Роуз он не предсказывал… Немного не сходится. Но притом он и не предпринял ничего, чтобы предотвратить того, что случилось. И всё же… - Но что он мог сделать? Он ведь призрак. Материален он только здесь, в мирах снов. А в реальности он практически пустое место, - протянул я. - Но ведь он может прикасаться к предметам, если того захочет, - Анна поправила прядь волос. - Джейк наверняка показывал тебе это так или иначе. И потом - некоторые люди способны его чувствовать и видеть. Так почему же он, например, в какие-то моменты не пользовался этим? Не пытался устранить угрозу? Он ведь не настолько глуп - это тоже вполне ясно по его рассказам о прошлом и прочем. Но как он мог помочь Дейву, например?.. Я нахмурился и подошёл к следующей картине. С другой стороны, тех муравьёв на Шоне первым увидел именно Инглиш. Да и то, как от него шарахалась Рокси. И то, что что-то держало меня, пока он смотрел, как Роуз запускает тот злосчастный фейерверк. И то, как он объявил, что Джон обречён… - И как он всегда наседает. Говорит оборвать связь. Разбить или как-то ещё повредить то, что тебе дорого, - Анна тем временем начала рисовать. - Некоторые его действия очень неоднозначны, ты так не думаешь? И ещё… Он рядом - и тебе всегда становится спокойнее, так? Скорее всего. На том полотне, по которому девушка водила кистью, снова проявлялась та картина, что в самом начале была порвана - «Хранитель/Дьявол». - Он будто одним присутствием своим воздействует на тебя. И не только на тебя… А ведь если так подумать... Особенно в тот момент, когда мне было тяжелее всего. А ещё та ситуация с душами, которых он смог уговорить не нападать. Тогда я сам почувствовал, что меня будто закоротило. Я чувствовал влияние. И окружение… Та поменявшаяся картина. И ведь это не единичный случай. Я с досадой припомнил случай с подвалом в больнице. Он ведь не захотел спускаться, и в итоге я… угодил в ловушку так же, как и здесь, пройдя через картину. - Но зачем ему это? Он так ненавидит Тварь - она угробила и его жизнь тоже, - голос мой звучал всё неуверенней. Потому что я сам уже всё меньше верил, что тот призрак, который всё это время был со мной, был мне другом. - А есть ли эта Тварь в принципе? Тоже хороший вопрос. Ведь наверняка был момент, когда шло воздействие на твой личный страх. И это было всегда после того, как ты говорил о нём Джейку, - дописав картину, Анна отложила кисть. Я хотел было возразить, сказав, что я не говорил Инглишу о своём страхе толп, но осекся. Ведь… кажется, был момент, когда я сказал. Или нет? Был или не был? Был. Настолько давно, что я и позабыл об этом. Чёрт… Я же рассказал ему столько всего о себе. И после каждого нового факта случалось что-то, выбивавшее меня из колеи. Получается, он просто… - Единственное объяснение, почему именно он из всех душ оказался свободен, - это то, что он проклятый дух, - проговорила Анна. - И он собирает души других. Просто потому, что когда-то свихнулся и убил всех, кто был ему дорог, а потом и себя. И, не обретя покоя после смерти, стал продолжать начатое. А делать это легко с такой открытой натурой, какая у него. Такой человек приятен, и ты подчас сам хочешь рассказать ему обо всём. И он всё понимает. И знает. Потому что между вами появляется связь. И это только облегчает ему задачу. О да. Связь. Чёрт возьми. Связь… Он говорит нарушить связь с Тварью. Но притом сам привязывается к тебе. А что, если… Я молчал. Потому что мне нечего было сказать, а согласиться с тем, что я ошибался всё это время, было слишком болезненно. Да и… в глубине души всё ещё сидело сомнение – а что если это Анна не права? Она же уже кучу времени находится здесь и определённо не является вольной пташкой. Вдруг эта художница просто пытается заговорить мне зубы? Но всё же… Слишком много вещей говорило против Джейка. Слишком. - Дирк? Дирк, слава пресвятому Тесле, ты жив! Помяни чёрта – и он появится. Все картины резко обратили взгляды в сторону другой части зала. Там была ещё одна дверь. И буквально пару мгновений назад она открылась. - Дирк! - это был Джейк. И сейчас он, хохотнув с облегчением, подбежал ко мне и без малейшего стеснения сгрёб в объятья. - Господи, как я рад! Я так беспокоился за тебя! Боялся, что ты… что тебя… - Джейк, - меня словно пробило электричеством от прикосновения. Так, нет уж, достаточно. Я довольно резко отодвинул повисшего на мне англичанина. Взгляд мой был мрачным и растерянным. Я не хотел верить… - Инглиш, ответь мне на один вопрос. Это очень важно. Призрак явно не совсем обрадовался тому, что его так отстранили. Но особо виду он не подал. Только сразу был несколько обескуражен сказанным. - Ха? Ох, ну… Конечно, приятель. Спрашивай, - проговорил англичанин. - Что ты хочешь узнать? - Это сейчас будет вообще не в тему. И я бы слукавил, если бы сказал, что не рад тебя видеть, чел, но есть вещь, которая меня беспокоит… - один вопрос. Вопрос, ответ на который сразу же прояснит ситуацию. Вопрос, который уже слишком долго висел в воздухе. - Почему из всех призраков, которые стали жертвами Твари, именно ты не стал её пленником? Прозвучавший вопрос ввел Джейка в ещё большее смятение. - Что? Я не… - тут он, отведя взгляд чуть в сторону, заметил картины. На лице призрака прописалось удивление. - Анна, так ты здесь? - Давно не виделись, Джейкоб, - достаточно холодно проговорила девушка. - Ты… - здесь Инглиш слегка прищурился. - Что ты ему сказала? - А ты как думаешь? То, что ты - лжец, - хмыкнула Анна. - И что именно ты являешься проклятым духом, из-за которого гибнут люди. - Святые угодники, Анна! - англичанин с досадой и раздражением провёл рукой сквозь волосы. - Я же говорил тебе, что это НЕ ПРАВДА! Я пытался помочь тебе! Опять двусмысленность. Я старался сохранять спокойствие, стоя между призраком и жертвой как некие весы, призванные, наконец, привести всё в порядок. - Анна, помолчи, - я нахмурился и кинул взгляд на основную картину – ту самую, где девушка была в зелёном платье. Я направился к ней. - Джейк, я хочу тебе верить, очень хочу. Но твои действия не всегда кажутся однозначными. Я обернулся на призрака и заглянул ему в глаза. - Потому, пожалуйста, ответь - почему из всех, кто стал жертвой Твари, именно ты относительно свободен? Расскажи – почему ты был «особым случаем»? Ну же. - Хорошо, Дирк. Я… - начал было говорить Джейк, но тут осёкся. Он смотрел по сторонам, словно силясь отыскать нужные ему слова, но не находя их. - Я… - растерянность на его лице плавно сменилась чем-то сродни смеси мольбы и отчаяния. Потому что… - Я не знаю. - Да неужели, - фыркнула Анна. - Да, я не знаю! - воскликнул Инглиш. - Никто никогда не спрашивал меня об этом, и я… Я попросту не знаю! И не могу ответить ничего, кроме «так получилось». Но поверь, Дирк, я правда хочу помочь! Я молчал. Вон оно что. Простая случайность? Это было слишком туманно, чтобы в это поверить. Я поджал губы и спрятал руки в карманы джинсов, делая ещё один шаг назад. Подтвердились худшие предположения. Чёрт. - Дирк, прошу… - Джейк хотел было подойти ко мне, но замер, когда голос подала Анна. - Лжец! Тебе мало было всех тех людей, которых ты уже погубил?! Хватит! - девушка уже просто кричала. Она была в ярости, и причиной тому был Инглиш. В следующий миг раздался шумный треск. Все картины, что были в зале, попадали со стен и приподнялись над полом на руках. Да, теперь каждая из изображенных Анн наполовину выходила из картины (кажется, где-то я такое уже видел). Руки их и лица теперь были неравномерно покрыты чешуей - зеленоватой, как у змеи. Все девушки резко зашипели, обнажая длинные клыки, и кинулись в сторону англичанина. Я стоял, наблюдая за этой сценой, и не осознавал её. Мысли всё продолжали лихорадочно крутиться в моей голове. Я пытался найти Джейку оправдание, но фактов для этого находилось ничтожно мало по сравнению с теми вещами, что говорили об Инглише не самое приятное. Звучащая наверху песня Синатры внезапно исказилась. Музыка то ускорялась, то замедлялась, голос певца уже был практически не узнаваем, а слова – почти не различимы. Как будто где-то перегрелся аппарат, воспроизводивший эту песню. Так же, как сейчас перегревался мой ум от всех находящихся в нем противоречивых мыслей… В этот момент одна из картин - та самая, где Анна была в зелёном платье - вцепилась руками в шею Джейка, начав душить призрака, в то время как остальные картины обездвижили его. Сквозь искаженную музыку до моего слуха донёсся отчаянный хрип. Я поднял взгляд и тут же увидел одну важную деталь. Деревянные ноги куклы. Они торчали с другой стороны картины, душившей Инглиша. И вид этой части паззла вытеснил все те мысли в моей голове, что грудились до этого. Осталась лишь одна – вот он, злополучный трофей, который я должен забрать. - Да пошло оно всё к чёртовой матери, - прошипел я себе под нос, а после этого в несколько стремительных шагов оказался над душащей англичанина картиной. Я быстро вцепился в торчащие деревянные ноги и потянул их на себя, упираясь ногой в холст. - Всё кончено, Анна! Ты и так уже мертва. Конечно же, просто так отделиться эти ноги не могли. Но я уже один раз выдирал с мясом деревянные конечности, так что второй раз не вызывал столько внутреннего страха. Мне хотелось покончить с этим кошмаром, и был только один способ сделать это. Анна визжала от боли, выпустив-таки из своей хватки Джейка. Причем хоть выдирались ноги только у одной картины, кричали все, создавая тем самым один жуткий хор агонии. Пара из Анн-дублей попыталась кинуться ко мне, но к этому времени я сумел уже оторвать ноги от картины с громким хрустом. Стоило этому случиться, как все картины повалились на пол, истекая красками словно кровью. Искаженный Синатра смолк, а пространство вокруг начало разрушаться, исчезая в небытие. Я кинул быстрый взгляд на Джейка. Неизвестно, друг он или враг, но мне было понятно одно - без него мне отсюда не выбраться. - Чел? Чел, вставай, - я склонился над Инглишем. Где-то наверху начали бить часы. Призрак с трудом пытался продышаться, поэтому не сразу отреагировал на то, что его зовут. А потом кое-как поднялся на ноги и закашлялся, выпуская в воздух солидную порцию сажи. - Мы… Нам сейчас… - пытался хрипло выговорить призрак, но только снова захлебывался кашлем. Стены вокруг практически совсем исчезли, когда раздался громкий щелчок, и комната провернулась по часовой стрелке. Слишком быстро, чтобы можно было за что-то уцепиться, и потому я рухнул обратно на пол. Точнее, я думал, что упаду на пол, но полетел спиной куда-то вниз. Снова. Значит, скоро я проснусь. Но где? И что дальше? И будет ли этому конец?.. --------------------------------------------------------------- * Песни Фрэнка Синатры, упомянутые здесь (в порядке появления): - Wrap Your Troubles In Dreams; - Everything Happens To Me; - Over The Rainbow; - Body And Soul; - Get Happy; - It All Depends On You; - It Could Happen To You; - My Way. ** Картина отражает Блиц (или же Лондонский Блиц/Большой Блиц) - бомбардировку Великобритании нацистской Германией в период с 7 сентября 1940 года по 10 мая 1941, часть Битвы за Британию. Хотя «блиц» был направлен на многие города по всей стране, он начался с бомбардировки Лондона в течение 57 ночей подряд. *** Pupa amata (лат.) - Любимая кукла. **** Omnis homo mendax (лат.) - Любой человек лжив.