"I would've loved you for a thousand years I would've died for you I would've sacrificed it all my dear I would've bled for you 'Til death do us part You were unholy right from the start It's a nice night for a black wedding Yeah it's a nice night for a black wedding" In This Moment – Black Wedding
В темном каменном зале мрак окутывает все, до чего может дотянуться. Мягкое пламя свечей едва ли разгоняет эту тьму, а света из узкого и высокого окна недостаточно. Луна спит, скрытая за густыми облаками, ей только предстоит начать свой рост. Не видно звезд – лишь чернильное ночное небо без единого отблеска огней. Лес снаружи шумит, верхушки старых деревьев обеспокоенно качаются из стороны в сторону под волей пронизывающего холодом ветра. Тени пляшут по стенам замка, крадутся внутрь, в просторные комнаты, чтобы достать до живых. Юная пара благородных уже жалеет, что пришла в такой поздний час, но желание соединить свои судьбы сильнее. Они настороженно шагают по просторному открытому коридору, ежась от колких порывов ветра. Подол длинного жемчужного платья девушки безвольно трепыхается, путается в ногах, замедляя поступь хозяйки. Впереди из мрака показываются огромные каменные двери. В высеченном на них узоре угадываются женский и мужской силуэт – влюбленные, слившиеся в объятии под полной луной. Благородные останавливаются, оказавшись у входа в зал, и взволнованно переглядываются, прежде чем войти. Звуки их неторопливых шагов эхом разлетаются по всему пространству. Пара все ближе и ближе подходит к алтарю, на котором истекают горячим воском белые свечи. Вокруг слишком тихо, слишком темно, слишком... Безжизненно. — Правильно ли наше решение? — задумчиво шепчет девушка, находя шорох подола весьма громким. — Мы же любим друг друга, — мягко улыбается ей спутник и трепетно берет за руки, словно в его ладонях не чужая плоть, а нежный и хрупкий бутон розы. — Соединить здесь наши души – самое малое, что мы можем сделать. Волнение слегка отпускает благородную, но странная тревожность никак не утихает. Она лишь усиливается, когда они начинают ритуал. Алый и прохладный шелк узкой ленты вьется вокруг их обнаженных запястий, с кончиков безымянных пальцев на темно-серый каменный алтарь падает несколько капель крови.«Я бы любила тебя тысячелетиями, Я бы умерла ради тебя, Я бы пожертвовала всем, мой дорогой, Я бы страдала ради тебя, Пока смерть не разлучит нас»
Голос, похожий на близкий шепот, неожиданно раздается в голове. Вкрадчивый, жаркий, пускающий по коже волны мурашек. Сердце благородного будто пропускает удар, а затем начинает биться намного чаще, сильнее, заставляя вены на висках больно пульсировать. — Ты что-то говорила? — Н-нет... — Точно? Мне кажется, я что-то слышал. Это было похоже на клятву. — Клятву?.. — девушка хмурится, а ее глаза не отрываются от лица возлюбленного. — Здесь все время была тишина, как ты мог что-то услышать? — Я...«Ты был порочным с самого начала»
Шепот повторяется, и парень испуганно дергается, оглядываясь по сторонам. — Все в порядке? — в тихом голосе благородной скользят панические нотки. — Что-то не так, — нервно мотает головой ее спутник. — Здесь явно что-то не так... Пламя свечей неожиданно усиливается, острые языки огня тянутся вверх, озаряя своим светом густой мрак зала. У каменных дверей клубится алый дым. Он медленно приближается к алтарю, обретая очертания молодой женщины. Стройный силуэт облегает кроваво-красное платье с длинными рукавами и v-образным вырезом. Рваный подол следует по пятам за обнаженными до середины бедра ногами. Бледные ступни ступают по камню бесшумно, незнакомка словно парит в воздухе. Идет она вслепую – вязкие смоляные волны волос полностью закрывают лицо. Воздух в зале тяжелеет, резкий запах крови бьет в нос, заставляя морщиться. Облака дыма опускаются, стелются по полу, словно молочный туман, тянутся причудливыми выростами к паре у алтаря. Благородные не могут оторвать округленных в ужасе глаз от гостьи, не могут сдвинуться с места. Они лишь чувствуют, как бешено колотятся их сердца, как лента на запястьях глубоко врезается в кожу, и горячая кровь струится по пальцам липкими потоками.***
Лорд чувствует необычное воодушевление, трепет, обыденная серость покидает его душу. Нетерпеливые шаги отбивают мерную дробь, пока правитель благородных спешит в самую дальнюю часть своих владений. Там уже несколько десятилетий не было ни одной живой души. До недавнего времени. Вид залитого кровью алтаря и пола заставляет мужчину удивленно охнуть – бордовое пятно слишком огромно, мелкие брызги тянутся от него до самого входа в зал. В воздухе еще можно уловить слабые следы ауры двух юных благородных, отправившихся в вечный сон слишком рано. — Что здесь произошло? Кто-то решил пошутить? — Мы выясняем обстоятельства, милорд, — Геджутель слегка склоняет голову, линза его монокля бликует, ловя яркий солнечный свет, проходящий сквозь небольшой проход между створками каменных дверей. Лорд задумчиво хмыкает, окидывая взглядом помещение – в дневном освещении оно выглядит еще более жутким, чем в ночном мраке. Огарки свечей застывают причудливыми фигурами, потекший воск покрывает собой все, до чего смог дотянуться. Рельефные своды над головой давят своим внушительным размером, золотистые узоры плавно стекают с них на стены и холодно сверкают на солнце. Ряды деревянных скамеек в правой и левой части зала удивительно чисты, на них нет плотных слоев пыли или паутины. У залитого кровью алтаря вьются две мужские фигуры, их не пугает пребывание в самом эпицентре бедствия. — Франкенштейн?.. — Лорд удивленно округляет глаза и поворачивается к Ландегре. — Что он тут делает? — При первичном осмотре мы нашли необычные следы, однако, их происхождение оказалось для нас неизвестным. Возможно, этот ученый сможет разобраться, — скрипя зубами, произносит глава клана. — Как интересно... — в глазах благородного загораются искры любопытства, губы растягиваются в предвкушающей улыбке. Он складывает руки за спину и вальяжной походкой начинает приближаться к алтарю. Рагар слегка кланяется ему, а сидящий на коленях Франкенштейн ограничивается кивком. — Есть успехи? — Кроме знания того, что кого-то здесь разорвало в клочья, ничего, — мрачно отзывается ученый, соскабливая скальпелем засохшую кровь для будущего анализа. — Геджутель упоминал какие-то следы. — Алый туман, — негромко произносит Кертье. — Оу?.. — К сожалению, он рассеялся несколько часов назад. — Какая досада... — вздыхает Лорд. — Это не признак чужой ауры и не световая иллюзия. Больше похоже на «остаточное явление» использования силы, — рассуждает Франкенштейн. — Учитывая, что благородные впервые видят подобное, источник этой силы им неизвестен. С дальнего конца зала раздается легкое уязвленное покашливание. — Ты прав, — соглашается Лорд, серьезно нахмурив светлые брови. — Не припомню никого с подобными фокусами. Да и это место никто не посещал уже добрый десяток лет. Эх, времена... — Неплохое место для убийства: нелюдимое, тихое, но по-своему очаровательное... — ухмыляется ученый и бросает короткий взгляд на Рагара, занятого разглядыванием поверхности алтаря. — А раньше здесь часто венчались... — правитель благородных встает напротив высокого окна и, прикрыв глаза, подставляет лицо теплым лучам солнца. — От парочек отбоя не было, все шли сюда. Однако, обычай стал забываться. Молодежь видит в этом лишь стариковские забавы. Мужчина тяжко вздыхает, погружаясь в воспоминания, и краем уха слушает негромкий разговор за спиной. — Франкенштейн, — голос Рагара холоден и тих. — Взгляни. — М? Что это? — Красная лента. Ее завязывают вокруг запястий во время ритуала. — Она вся в крови и почти прикипела к алтарю... — раздается скрежет металла о камень, сопровождаемый недовольным фырканьем. — Значит, парочка думала обвенчаться, а кому-то понадобилось их убить. Звучит, как начало низкосортного любовного романа, где причиной всего окажется либо ревность, либо ненависть. — Мне кажется, это дело рук не благородного... — отрешенно произносит Кертье. — Почему? — Само убийство... Оно несколько странное. Как предупреждение. Или кара. — Думаешь? — Все слишком символично. — Но убийца мог специально выставить последствия в таком свете. Не все действуют сгоряча. — Тогда кому бы это все было адресовано? В этот зал давно никто не заходил, прошли десятилетия. — Послание мертвым?.. Нет, слишком глупо. Да и здравомыслящий виновник этого торжества догадался бы замести все следы. — Стоит учесть и «выбор» места – это владения Лорда. — Действительно. Кто бы позволил себе такую наглость, не побоявшись потом лишиться головы?.. Правитель благородных весело ухмыляется. Он готов поклясться, что глава клана украдкой закатил глаза и благоразумно промолчал. — Вернемся к символизму. Предположим, что кому-то действительно понадобилось выставить чужую смерть напоказ этим стенам. Но каков мотив?.. — Сложно сказать, — слышится мягкий и легкий стук шагов по каменному полу. — Он и личность убийцы – пока загадка для нас. — Ты говорил, что это дело рук не кого-то из вас. — Да. Но пока я ничем не могу объяснить это. — Интуиция?.. — тише обычного спрашивает человек. Лорд не видит, но догадывается, что в ответ кивнули. — Наверное, глупо полагаться лишь на внутренние ощущения, — так же тихо произносит Рагар. — Учитывая специализацию твоего клана, я бы не сбрасывал их со счетов. Острое чутье иногда дает нечто большее, чем все физические факты. — Ты мне льстишь. — Ничуть. Голоса за спиной замолкают, и Лорд решает отвернуться от окна. Взгляд алых глаз задумчив, лицо холодно. — Что насчет личностей жертв? — спрашивает мужчина. — Выясняем, — коротко отвечает Кертье, скрещивая руки на груди. — Хорошо. Сообщите, как будут новости. Звуки удаляющихся шагов правителя благородных звонким эхом разлетаются по залу, приглушая даже шорох одеяний. Главы кланов кланяются вслед и переглядываются друг с другом издалека. Они чувствуют затаившуюся тревогу, осознавая непростое положение вещей. Им сложно предположить, как будут развиваться события, не хочется терять контроль над ситуацией. Многолетняя тишина оказывается нарушена.