Сборник драбблов по заявкам и без

Валентин сидел за столом и думал. Было бы проще начертить дерево возможных событий и решений на бумаге, так чтобы потом пройтись по каждой ветке с пером - не было ли пропущенных ответвлений? Предусмотрел ли он все возможные варианты событий? Но доверять мысли бумаге было нельзя. Он был уверен в преданности всех слуг, в безопасности отцовского - своего! - кабинета, но есть тайны, стоящие слишком дорого. Решения герцога Придда, если он ошибется, будут оплачивать его братья и сестры, многочисленные родственники и целая провинция. А если вспомнить, что на кону… Самым непредсказуемым элементом, обладающим наибольшей свободой, был Его Величество Альдо Ракан. Валентин долго пас его, загонял в нужный угол, как собаки зайца, подстегивал стихами Сузы-Музы, манил древними знаниями. Но за Сузу-Музу погиб Удо Борн. Погиб очень странно, если верить прознатчикам, но герцогов Окделла и Эпинэ не расспросишь. Один примет вопросы за оскорбление, другой начнет подозревать… И все же Альдо ускользал. После дуэли - Валентин поморщился, растирая бедро, - в фаворе опять был Ричард Окделл. Орден Найери, созданный и пожалованный верному вассалу, не пожалевшему ради сюзерена жизни, сложно было недооценить. Козырей оставалось не так много, Павсания не хватит на все задуманное. Приближался суд, нужно было сохранить доверие, достаточное для похищения самого ценного пленника Раканы. Сохранить и преумножить, не дать себя заподозрить, отвлечь глаза от полка лиловых кавалеристов. Валентин снова мысленно прошелся по дереву решений, поморщился. Слишком многое зависело от герцога Эпинэ. Тот даром что не высыпался который месяц и носился по столице, пытаясь наладить снабжение, успокоить горожан, найти деньги для торговцев и солдат, провиант и фураж. Но Эпинэ был давним и самым верным другом Ракана. А еще у него были толковые люди, всецело преданные своему господину. Восхищение и преданность Окделла, дружбу и толковость Эпинэ герцогу Придду, холодному и независимому, было не перебить. Привязанность можно было победить только другой привязанностью. Руки сами потянулись ослабить шейный платок - внезапно стало не хватать воздуха. Закатные гимнеты подали Его Величеству и Повелителю Волн вино. - Ваше величество, - Валентин поклонился, принимая бокал из рук сюзерена, - Вы оказываете мне честь. В гальтарские времена вино из рук анакса принимали либо близкие родственники, либо возлюбленная, либо, - молодой герцог отвернулся, смущаясь. - Договаривайте, герцог, - развеселился анакс, - не могу представить, что заставило бы вас покраснеть. - Как угодно вашему величеству, - склонил голову Валентин, - в доэсператисткие времена анаксы часто брали себе… компаньонов из эориев. Слово geselle встречается часто в летописях и хрониках. - Именно из эориев? - заинтересовался Альдо. - Насколько я помню, это было как-то связано с силой. Если вы позволите, я поищу в библиотеке записи о тех временах. - В глубинах вашей библиотеки хранятся настоящие сокровища, - задумчиво произнес анакс. - И долг Повелителя Волн - предоставить все необходимые знания своему сюзерену. - Герцог Придд допил вино и откланялся. Песнь написать было легко. Подбросить вместе с ней еще одно письмо Сузы-Музы, дразнящее, упрекающее за бессилие, и сразу - выжимки из якобы старых летописей. О силе, которой делились с сюзереном компаньоны. И о власти, которую анаксам давало подобное доверие. Времени оставалось слишком мало. Суд приближался. Альдо Ракан - знал бы он, чей потомок на самом деле, но письма Бланш и Гертруды рано выводить на свет. Нужно было подготовить полк к дороге - собрать порох, пули, фураж, припасы… Изменить график патрулей и дежурств, найти удобное обоснование изменениям. А пока вместе с выписками из Павсания пойдут стихи, легенды и хроники, полные намеков, а он подбросит еще несколько памфлетов послам и торговцам. Высокий Совет 15го дня Зимних Скал снова столкнул Повелителя Волн и Повелителя Скал. Сначала Окделл просил за графа Штанцлера, говоря о его праве на графство Гонт, и Придд отказал. Затем они разошлись во мнениях об обвинителе - Феншо или вассал Рокслеев… До суда оставался день, до приговора - четыре. После совета Валентин лично принес анаксу очередные списки с летописей. - Слава истинным богам, на сегодня - все! - Сюзерен с наслаждением развалился в кресле. - Есть хотите? - После ужина в сон клонит. - Робер зацепился рукой о подлокотник и поморщился, рана не хотела заживать; а Эпинэ - лечиться. - Хочу проехаться к Багерлее и оттуда - к Ружскому, тьфу ты, к Гальтарскому дворцу. - Смотри, чтоб твой ужин завтраком не оказался, - предупредил Альдо, - но проверить нужно, хватит с меня уличных сюрпризов. - Я тоже поеду, - твердо сказал Дикон. - Мы справимся, - улыбнулся Эпинэ. - Ночью горожане спят, а мародеры по нашей части. - Робер дело говорит, - подтвердил и сюзерен, - а мне компания нужна, иначе взбешусь. - Я принес выписки из хроник, - тихо сказал Валентин. - Возможно, часть вы найдете занимательными. - Ну хорошо, - Альдо отпустил Эпинэ и Окделла, - сегодняшний день надо закончить чем-то хорошим. Ракан долго перебирал листы, возвращался к присланным ранее. Задумчиво прошелся по комнате. - Налейте вина, герцог, - кивнул на кувшин и бокалы. Дождался, пока Валентин наполнит их, взял оба и протянул один, - примете ли вы его из моих рук? In truitina mentis dubia fluctuant contraria lascivus amor et pudicitia. Sed eligo quod video, collum iugo prebeo: ad iugum tamen suave transeo.* Валентин принял бокал из рук Альдо и склонился, целуя его пальцы. Анакс отпил вина, отставил свой бокал и провел рукой по каштановым волосам, отводя их с лица. - Улыбнись мне, мой эорий, - улыбка сюзерена стала лукавой, а рука в волосах - грубой. - Истинные боги, - рука короля сжалась в кулак, - мне сейчас понадобится вся верность, которую можно наскрести. Горло перехватило снова, и Валентин расстегнул верхнюю пуговицу, а потом сам потянулся за поцелуем. Первый день суда прошел отвратительно. Письмо мэтра Инголса взбесило сюзерена. Валентин посоветовал спросить Алву, нуждается ли тот в защитнике, и хочет ли переноса процесса. В этой развилке он был уверен, а свою преданность анаксу нужно было подтвердить. Три дня суда, приговор, четыре дня до казни - но ударить нужно раньше. Август Гирке и полк были готовы выступить по приказу, а посыльные выехали по маршруту побега - готовить фураж, места ночевок, закупать провизию и ждать отрядов. Но сегодня - сегодня можно было не приходить. Валентин осторожно потрогал языком губу - вчера он почти прокусил ее. Сюзерен не ждал от него удовольствия в первый раз, хватило и покорности, принятой за верность. Удерживать сегодня привычную маску на лице было и проще, и сложнее чем раньше. Три дня. Продержаться три дня. Второй день суда прошел не лучше. Парад предателей, приведенных к присяге, лгал и юлил, а ненароком сказанная правда была непригляднее иной лжи. Жалкий Фердинанд Оллар, при котором правили и решали все, кроме короля. Октавианская ночь и заговоры - Дорака и Авнира, братьев королевы и Штанцлера… Из-за этих заговоров были убиты Вальтер и Ангелика Придд, а сам Валентин уцелел чудом. Возможно, именно подходу узурпатора к Олларии он обязан жизнью. Что ж, он уже платит по счету, и будет платить еще немного. А после показаний мэтра Капотты, монаха Пьетро и Катарины Оллар Альдо нужно отвлечь. Пока он не придумал еще какую-нибудь подлость… Пока собирают вещи слуги, готовясь покинуть особняк. Пока проверяют подковы лошадям, чистят и чинят упряжь, вывозят припасы и вьючных лошадей. - А, Валентин… Ты вовремя. Будешь вино? Я запиваю этот день, а мне все мало, - сюзерен прекратил метаться по кабинету и хищно улыбнулся. - Да, мой анакс. *Карл Орф, “Кармина Бурана” 21. На весах Перевод Бориса Тараканова. На весах моих чувств перевешивают друг друга сладострастие и скромность. Но я выбираю то, что вижу, и подставляю свою шею под ярмо: я отдаюсь ярму.