Сборник драбблов по заявкам и без

М.В. - Мы успеваем, - прокричал Алва, заворачивая Сону к воротам Гальтары. Полуразрушенная во время проклятого Ринальди дорога заставила придержать лошадей, переходя на шаг. Сзади раздался то ли вздох, то ли стон облегчения - Эйвон Ларак никогда не был хорошим наездником, а заданный регентом темп вымотал всех. - Сейчас нам нужен вход в подземелье, - Лионель Савиньяк не запыхался, а вот Грато под ним тяжело дышал, раздувая бока. - В прошлый раз мы прошли сквозь разлом, - маркиз Салиган показал рукой куда-то в сторону нижнего города. Лошадей наскоро обтерли и оставили у стены, под присмотром адуанов, чувствующих себя неловко. Компания подобралась странная, подумал Марсель, сплошные эории и случайные спутники. Если Алва и в самом деле Ракан, у них есть шанс. Эпинэ, Савиньяк и Ариго от Молний, Валентин Придд от Волн, Давенпорт, Литтенкетте и Ларак от Скал, Вальдес и Фельсенбург от Ветров. Марсель не знал, в каком качестве для обряда нужен он или барон Райнштайнер, но сам он не оставил бы Алву, а бергер держался рядом с маршалом Ариго. Родственник дриксенского кесаря, Руперт понимал в происходящем не больше самого Марселя, но следовал за Алвой. Салиган приехал с Вальдесом и старшим Савиньяком, то ли как проводник, то ли в надежде найти в подземельях что-то ценное. Сейчас же его сумка мяукнула, и маркиз зашептал что-то, успокаивая своего кота. - Создатель, спаси и сохрани, - начал шептать слова эсператисткой молитвы Ларак, произведенный в Повелители Скал волей Алвы после своего чудесного возвращения из небытия. Руперт не произнёс ни звука, но его губы шевелились. - Если мы не справимся, Создатель вас не спасёт, - зло бросил Алва, бросил вниз факел и спрыгнул в пролом. Вальдес сразу последовал за своим соберано, а Райнштайнер достал веревки и с помощью Ариго и Придда подготовил что-то типа веревочной лестницы. Литтенкетте и Давенпорт помогли спуститься Лараку, самому старшему из присутствующих и второму по старшинству эорию после Рудольфа. Последнему здоровье не позволяло конные переходы, а в карете они не успели бы до Излома. И так у них оставалось лишь два дня, Леворукий бы побрал все тайны, унесенные в могилу предыдущей династией. Если бы не любопытство Арлетты и Левия, могилу монаха Диамнида так и не вскрыли бы, и его записи остались бы потеряны. Кто провёл ритуал прошлого круга, в них не было упомянуто, только то, что ритуал успели провести, и раттоны не проснулись. Как проводить ритуал, им пришлось догадываться по разбросанным в тексте намекам и путанным указаниям выходцев. Капитан Зоя Гастаки, наиболее вменяемая из всех не-мертвых, не знала конкретики. Паоло и отец Герман навещали только женщин, и если Матильда и Мэллит запомнили и передали слова неправильно, то обречены были не только эории, но и вся Кэртиана. В дороге Лионель, Рокэ, Ойген, Жермон и Валентин успели до оскомины обсудить все варианты, пока Робер, Марсель и остальные молчали. Р.Э. Надежда была, не могла не быть - в прошлый Излом Эрнани Ракан был жив, но Алан Окделл, Эктор Придд и Рамиро Алва были мертвы. Ракан может заменить собой любого из повелителей. У Придда и Окделла были живые сыновья, но у Рамиро - предателя не было живого наследника. Если Ракан заменил его… А если Рокэ - Ракан, то он сможет заменить отсутствующего Повелителя Ветра. Робер, единственный прямой наследник Шарля Эпинэ, не знал ничего. Возможно, где-то в недрах библиотеки и были записи, возможно, что-то знал дед - но Анри-Гийом умер до встречи с единственным выжившим внуком. Дикон тоже не знал ничего, Альдо спрашивал обо всем, связанным с древними силами - но не о том, что было единственно необходимо знать. Наконец в подземелье спустились все, взяв с собой припасы, воду и факелы. Частично обрушенные, заваленные камнями или осыпавшиеся коридоры подземелий вывели их в залу, в центре которой стоял алтарь. Как алтарь Лита в Лаик, куб черного камня не был покрыт пылью, а находящийся в зале колодец был полон темной воды, пахшей свежестью и лилиями. Эории встали в круг вокруг алтаря. Эпинэ расставил пять свечей, которые должны были загореться в случае успеха. Ларак снова молился, и Робер увидел, как Рокэ скривился, а Лионель успокаивающе коснулся его рукой. - Пора, - Алва протянул кинжал Лараку, не дожидаясь окончания молитвы. - Скалы первые. - Да, я готов, - голос старого графа слегка дрожал, но руку он полоснул глубоко, и кровь Скал хлынула на алтарь. Следующим был Литтенкетте, затем Давенпорт. Свеча Скал зажглась, хотя огонь мерцал и выглядел очень слабым. - Пусть Четыре Скалы защитят от чужих стрел, сколько б их ни было. - Ветер, - Алва полоснул себя и передал кинжал Вальдесу. Их с Фельсенбургом кровь влилась в общий поток, каким-то чудом не переливаясь через край камня. Свеча Ветра зажглась. - Пусть Четыре Ветра разгонят тучи, сколько б их ни было. - Волны, - Валентин взял кинжал и разрезал свою ладонь. Свеча не зажглась. Кровь Волн ушла к старшему сыну маршала Эктора Придда, сыну Бланш - но должна была вернуться в род со смертью Альдо. Не вернулась? Эории переглянулись. Вальдес дернулся было вперед, но его кровь уже была отдана ветрам. Пожав плечами, вперед выступил бергер, перехватил кинжал и надрезал ладонь. Свеча вспыхнула, и все выдохнули. - Пусть Четыре Волны будут уносить злые проклятия ото всех нас, сколько б их ни наделали, - голос Валентина едва заметно дрожал. - Молнии, - Эпинэ разрезал левую ладонь и невольно посмотрел на часто кровивший шрам на запястье. Лионель и Ариго последовали, и свеча вспыхнула, мигнула, погасла, снова вспыхнула. - Пусть Четыре Молнии падут четырьмя мечами на головы врагов, сколько б их ни было, - четко сказал Лионель, пока Робер завороженно смотрел на свечу. Пятая свеча не горела. Проклятая свеча не горела. - Все напрасно? - Фельсенбург, почти самый молодой из них. Ларак снова затянул свою тягомотину, Алва сжал кулак и отвернулся, сдерживаясь, Савиньяк оценивающе посмотрел на Валме и Салигана. Маркиз пожал плечами, забрал кинжал у маршала Ариго и разрезал собственную ладонь. Пламя четырех свечей вздрогнуло. Свеча ветра вспыхнула так ярко, что все отскочили от алтаря, а затем вернулась к нормальному пламени. - Ну что же, - с кривой усмешкой Рокэ отобрал кинжал и разрезал правое запястье вдоль, так что кровь хлынула из вены, - если нужно больше крови… - Рокэ, стой! - Марсель бросился отнимать кинжал, чуть не сбив свечи, порезался, отлетел в сторону, отброшенный ударом оскалившегося не хуже черного льва Алвы. Последнее, что Робер заметил, перед тем как Валме врезался затылком в каменную колонну, была вспышка пламени на алтаре. Робер бросился к Алве, вытаскивая платок - перетянуть руку. Давенпорт, Литтенкетте и Фельсенбург - к Валме. Валентин, Лионель и Райнштайнер остались у алтаря - и видели, как опавшее пламя не оставило ни крови, ни свечей. Поверхность камня была снова безупречно чистой и холодной. На поверхность выбрались уже ближе к вечеру. Ларак был потрясен и избегал смотреть в глаза остальным. Вальдес поддерживал Алву, который потерял достаточно крови, чтобы нуждаться в помощи. Давенпорт и Литтенкетте, меняясь с Фельсенбургом и Эпинэ, несли на плаще тело Марселя. Савиньяк с Райнштайнером и Приддом обсуждали, какой именно компонент оказался решающим, и как лучше записать произошедшее, чтобы их потомки смогли провести Кэртиану через Излом. Салиган кормил кота, Ариго объяснялся с адуанами. Ближе к полуночи, когда отряд отъехал от Гальтар достаточно, чтобы устроить ночевку, поднялся ветер. - Что вы сделали? Якори сорвало! Остынут все, - от деревьев отделилась монументальная фигура капитана Гастаки. - Что вы хотите сказать, сударыня? - Алва встал и пошатнулся. Выходец хотела что-то добавить, но порыв ветра словно разорвал ее фигуру в клочки. Вскочили на ноги все, кроме заснувших при визите Зои адуанов. Кто-то вытянул шпагу из ножен, кто-то эсперу. Ветер срывал и уносил слова с губ, но вскрик Эпинэ услышали все. - Тело! - его рука указывала на пустой плащ на месте покойного Марселя Валме. - Выходцы! - Давенпорт смотрел в другую сторону, где против ветра в свете луны шли две фигуры, в черном и черно-белом. Их губы шевелились, но ветер не позволял разобрать слова. Лионель бросился вперед, Валентин с выхваченным кинжалом за ним, но сначала унар, а затем и священник разлетелись клочьями и исчезли. - Кобыла, - Вальдес развернулся легким движением в сторону кобылы и сидевшего на ней мужчины в сапогах с белыми отворотами, но тот лишь погрозил кулаком и ускакал обратно, в ночную тьму. - Прости, - Рокэ вздрогнул, внезапно увидев Марселя прямо перед собой. - Мне жаль, - добавил мертвец. - Ты знаешь, что делать. Кинжал как будто прыгнул сам в его сердце, и остался лежать на земле, когда выходец исчез навеки. Проснувшиеся адуаны помогли Эпинэ с испуганными лошадями. Постепенно ветер стих, и наступила тишина. Следующим утром солнце встало красным, и Вальдес заметил, что это к шторму. Возвращались в молчании. Пустоши Мон-Нуар тонули в безмолвии - не было слышно ни птиц, ни насекомых. А когда наступил закат, солнце вспыхнуло - и снова, как когда-то давно, стало сердцем, пронзенным четырьмя мечами. Сердцем, истекающим кровью. - Их Четверо, навеки Четверо, но Сердце у них одно, - прошептал Валентин. Алва поморщился. Кажется, теперь ему придется жениться - или хотя бы завести бастарда. На горизонте вставала луна - огромная, кровавая, приближавшаяся все ближе. Сердце солнца осыпалось осколками в закат, и землю тряхнуло так, что упали все стоявшие люди, кони и несколько деревьев в роще. - Создатель! - воскликнул Ларак. Но Алва был прав, и молитвы не помогли.