***
Игорю при беглом осмотре окрестностей в голову пришла только одна характеристика — окрестности были стрёмные. Местные при виде его или скрывались за своими заборами, или вообще игнорировали — на простой и понятный вопрос «где найти участкового» ему не ответил никто — ни старуха, державшая за рога козу (и старуха, и коза настороженно наблюдали за Игорем), ни одноглазый старик, сидящий на лавке в тулупе на голое тело. Никакой молодёжи видно не было, но это как раз не удивляло — деревня доживала последние годы, как и её обитатели. Вся техника, которая встречалась Игорю по пути, была покрыта ржавчиной, и почти вся, навскидку, была ровесницей Игоря. Служебный уазик он заметил почти случайно — свернул с основной дороги в проулок, глазея по сторонам. А поглазеть было на что, то и дело попадались то нагромождения какого-то хлама, то неумелые граффити с какими-то знаками, один раз Игорю глаз попалась мертвая ворона, подвешенная за лапу на нитке. В другом месте Игорь приписал бы эти безобразия подросткам, увлекающимся оккультизмом, но здесь, видимо, нужно было списывать на старческий маразм. Видавший виды уазик, хоть и старый, но недавно мытый, стоял у одного из немногих домов в Топях, которые выглядели не только жилыми, но и опрятными. Во дворе сушилось белье — белые простыни развевались на лёгком ветерке, огород выглядел ухоженным, хотя Игорь не увидел привычного набора из картошки, капусты и свеклы — почти всё видимое пространство занимали какие-то травы, рассаженные аккуратными секторами. Дверь была открыта нараспашку и Игорь, секунду подумав, прошёл в дом. — Ну, может, его хозяин забрал, — раздался мелодичный женский голос из дальней комнаты. Ответа Игорь не услышал, но пошёл на голос, попутно оглядываясь по сторонам: светлые, старые обои, между комнатами занавески из бусин, никаких тебе пластиковых окон. В комнате были двое: молодая девушка в таком коротком топе, что Игорь невольно поёжился — было прохладно, вон, капитан на диване вовсе сидел в бушлате. — Ты кто такой? — без особого удивления спросила девушка, сердито уперев кулачки в крутые бёдра. Джинсовые шорты тоже были экстремально короткие. Почти как у Серого. — Игорь Гром, — представился Игорь, кивнув коллеге — тот следил за ним взглядом настороженной кусачей дворняги. — Майор, полицейское управление Санкт-Петербурга, — метафорическая шерсть на загривке у дворняги встала дыбом. — Мы тут в отпуске. Капитан немного расслабился, хотя всё равно смотрел на Игоря так, словно не прочь укусить. — Ваша, значит, тачка у Анны Петровны во дворе стоит, — протянул капитан, сверля Игоря взглядом. — Круто в Питере майорам платят. Завидую. — Майоры в Питере пешком ходят, как почти и везде, — Игорь буквально смирился, что машина Вадика вгоняет окружающих в священный транс оценивания. — Вы не представились. — Капитан Козлов М.А., — по слогам выговорил мужчина, внимательно следя за Игорем, словно тому было пять лет и он мог обидно заржать. — Не лучшее вы место для отдыха выбрали, майор. Игорю совсем не хотелось гавкаться, да и агрессивную позицию Козлова он отчасти понимал — он себя ещё гаже вёл, стоило в отдел заявиться столичным следакам. — Практически наугад приехали, — Игорь пожал плечами, старательно демонстрируя полное отсутствие агрессии. — Кто монастырь посмотреть, а я лично просто отдохнуть. Порыбачить там… Есть рыба в озере? — В этом озере чего только нет, — внезапно подала голос девушка. — Я Арина. — Она протянула Игорю узкую ладошку, и легко сжала его руку, внимательно глядя на него. — Рыба тоже бывает. Глубоко только не заплывайте. Жалко будет, если сгинете… — У тебя дел, что ли нет, — вдруг огрызнулся на неё Козлов. То ли ревновал, то ли девчонка ляпнула, что не следовало. Арина насмешливо-криво улыбнулась Игорю, и вышла в дверь, ведущую ещё дальше в дом. — Часто, смотрю, люди пропадают? — Игорь отошёл к окну, на место, где до этого стояла Арина, и выглянул во двор. Солнце понемногу поднималось, согревало землю. — Вся доска на станции обклеена. — Слушай, майор, — медленно и устало произнёс Козлов. — Вот какая площадь у Питера твоего? В квадратных километрах? — Тысячи полторы, — прикинул Игорь. — А что? — Полторы, значит… А у меня тут — две тысячи подконтрольной территории. И я тут, майор, один. У меня тут «полицейского управления» нет. Понимаешь, к чему клоню? Работаем, товарищ майор. Работаем. — Так я не с претензией же. Я помощь предложить. — Ты, майор в отпуске? Ну так отдыхай. Доска-то вся обклеена, а где они пропали — кто знает? Может здесь, может в соседней области, может, медведи съели. Работаем майор. А ты отдыхай. — Да просто Игорь можно, — Игорь протянул руку, вспомнив, что за всей этой мелкой грызнёй по-человечески так и не поздоровались. — Михаил, — буркнул мужчина, неохотно, но всё-таки пожав Игорю руку. — Александрович. Но можно просто Михаил. — Он всё-таки смягчился немного и Игорь улыбнулся в ответ, кивнув. — А вопрос можно? — Едва Игорь договорил, в комнату снова зашла Арина, прошествовала мимо, как-то нарочито их обоих игнорируя и покачивая бёдрами, и скрылась за другой дверью. — Не по зубам тебе девка, — хмыкнул Козлов. — И никому не по зубам, уж поверь. Арина вернулась так же молча и протянула капитану полторашку пива — запотевшую, холодную. — Жажда, небось, мучает? — ядовито протянула она, приподняв бровь в ответ на сердитый взгляд. — А вам, майор, стакан принести? — Спасибо, воздержусь, — Игорь невольно засмотрелся на то, как Козлов приложился к бутылке, сделав несколько длинных глотков, будто воду пил — хотя отчётливый пивной запах сводил эту надежду на нет, проводил взглядом ушедшую Арину, и продолжил: — Я про граффити странные хотел спросить. И ворону дохлую видел. — Ты в Питере ворон дохлых, что ли не видел? — хохотнул капитан, и медленно поднялся, становясь рядом с Игорем. Бутылку он держал в руке, но Игорь решил не заострять на этом внимания. — Видел, но их редко привязывают за лапу к балке и оставляют висеть. У нас это обычно с оккультизмом связывают. — Культурная столица, — с издёвкой вздохнул Козлов, и пошёл по коридору прочь из дома. Игорь пошёл за ним, уже прекрасно понимая, что ничего он от капитана не добьётся. — У нас тут каждый первый обереги от злых сил мастрячит, — капитан невесело оскалился, остановившись на крыльце, чтобы дождаться Игоря. — И Арина? — Игорь оглянулся на опрятный дом. — А ей-то зачем, она ж ведьма! — Козлов рассмеялся неприятным, злым смехом и похлопал по карманам бушлата, выудив откуда-то из недр пачку сигарет и зажигалку. — Запал-таки на девку? Зря. — Он протянул Игорю пачку, и Игорь, подумав секунду, выбил из неё сигарету. Наклонился, чтобы прикурить от огонька, закрытого ладонью от порывов лёгкого ветерка, и объяснил: — Да не понимаю просто, чего не уедет отсюда. Больше молодёжи здесь не видел, а она-то чего здесь застряла? — У неё свои причины, — туманно пояснил капитан и затянулся. — Как и у всех здесь.***
Макс уже не раз имел удовольствие наблюдать Серёжу в картинной галерее. Однажды, на выставке каких-то итальянцев, они провели провели там шесть часов, и ушли только потому, что галерея уже закрывалась. Макс начал изнывать со скуки к концу второго часа, но там, в галерее, хотя бы имелись банкетки и интернет. Да и некоторое разнообразие в сюжетах, а церковная тематика Макса никогда не интересовала. Он сделал несколько фоток Серёжи, стараясь поймать игру редких солнечных лучей в рыжих волосах, пару раз сфотографировал расписанные стены, побродил по переходам, не встретив ни одной живой души, зато найдя еще немало строительного мусора то тут, то там. Макса спасло то, что утреннее солнце перевалило на другую сторону монастыря, а света зажженных свечей Серёже не хватало, чтобы сполна насладиться видами. Он наконец-то оторвался от созерцания (а так же быстрых зарисовок в крохотный скетчбук), вздохнул, убрав скетчбук в карман джинс, и повернулся к Максу: — Вернёмся завтра? — Как будто Макс был в состоянии ему отказать хоть в чём-нибудь. Солнце уже припекало, хотя за монастырскими стенами было по-прежнему зябко. Серёжа, пройдя два десятка метров по пыльной дороге, страдальчески посмотрел на свои джинсы и постановил, что они идут переодеваться. Макс к этому времени стянул толстовку и повязал на пояс, но к тому, что Серый снимет джинсы ни он, ни полумёртвая деревня были не готовы. В доме была только хозяйка — чистила что-то в большом тазу, ну и, наверное, хозяин — он из комнаты не выходил, по словам Анны Петровны, лежал парализованный. Она, вообще, охотно рассказывала и про мужа, и про сына Виталика в Москве, и про себя. Про деревню только рассказывать не особо хотела, про пропавших, про запустение в монастыре, про то, кто вообще такую рекламу мог дать. Макс и так, и сяк попытался расспросить, пока Серый переодевался, но она только отмахивалась — не знаю, мол, чего пристал, в конце концов встала и вообще ушла. Правда через пару минут вернулась и поставила перед максом полную кружку воды, усмехнувшись: — В горле, небось, от разговоров пересохло? В горле-то, конечно, пересохло, немного, но Серёжа ещё вчера взвился, что «он не будет пить несертифицированную воду из неизвестно какого колодца», и так убедительно возмущался на эту тему (тем более, что Вадик, оказывается, прихватил с собой несколько десятилитровок), что вслух решился высказаться только Игорь (Макс списал это на то, что с Разумовским он был знаком хуже всех), заметивший, что местные, же пьют и ничего. После чего Серёжа разразился пространными измышлениями на тему иммунитета и резистентности, и в конце концов, уже поздно ночью, накрутил себя до того, что, прижавшись к Максу на узкой кровати, начал рассуждать о том, что, может, все эти пропавшие-приезжие, напились тут из какого-нибудь колодца, да и померли под каким-нибудь кустом. Фантазия у Серого была богатая, успокоить его было трудно, поэтому Макс не стал бы пить предложенную воду даже под страхом смертной казни — лучше она, чем взволнованный Серёжа. — Да нет, спасибо, — Макс дружелюбно улыбнулся и выбрался из-за стола. Показалось, или правда старуха его каким-то странным взглядом проводила? Серёжа выпорхнул из отведённых им комнат, пожелал хозяйке хорошего дня, и потащил Макса на улицу. Где тут же попытался разуться, и пойти по дороге босиком. — Ну классно же, — пропел он, трогая пальцами мягкую, подсохшую от утренней росы траву. — Это здесь классно, — заворчал Макс. — А на дороге какой только херни не валяется. Если ты проткнёшь себе ногу какой-нибудь допотопной железкой мы даже до врача не успеем доехать раньше, чем тебя столбняком прихватит. Серёжа замер, обдумывая. — Будешь корчиться, — добавил Макс, прекрасно зная, что ничто не встревожит Серёжу больше, чем перспектива неэстетично гнуться в корчах. — Ладно, — решил он, и сунул ноги обратно в фиолетовые шлёпанцы. — Пойдём на берег, там по песочку погуляешь, — примирительно предложил Макс, и Серый быстро согласился. Песочек был тёплый и мелкий, перемежался островками зелёной и местами подсохшей травы, бродить по нему было одно удовольствие. Они прошли по всему берегу, который тянулся вдоль деревни, из одного конца в другой, долго валялись на старых деревянных мостках, уходивших далеко в воду. Серёжа болтал ногами в воде, Макс достал прихваченную из дома горбушку серого хлеба, и они принялись крошить его, наблюдая за тем, как к поверхности подплывают мелкие пугливые рыбёшки. Обратно решили пойти не вдоль берега, а по деревне, поглазеть на окрестности, может, познакомиться с кем-нибудь. Окрестности были весьма живописные. Макс красочно расписывал Серёже, как в таких декорациях круто было бы снимать хоррор, а Серёжа беззаботно хохотал, пиная попадавшиеся под ноги камни. На улицах почти никого не было, а редкие прохожие старательно игнорировали их обоих, одна старушенция в неожиданно модном платке, шарахнулась от них на другую сторону улицы. Серёжа внезапно остановился и ткнул пальцем куда-то в сторону. Максу нравилось, когда он становился таким — беззаботным, спокойным, когда он не следил за каждым своим движением, тревожась за то, что может показаться каким-то не таким: некрасивым, неуклюжим, странным. Когда смеялся, не пряча улыбку в очередном наклоне головы, а открыто, скаля ровные белые зубы и подставляя чуть тронутую веснушками мордаху солнцу. Такое бывало нечасто — только когда они выбирались куда-то на отдых, или когда у обоих было настроение для игр с передачей контроля. Серый остановился посреди дороги, ткнул пальцем куда-то в сторону и заявил: — Вот этот дом не вписывается. Пойдём, посмотрим. Дом и правда не вписывался — был какой-то ухоженный, светлый, огород вокруг был аккуратный, словно из деревни со средненьким достатком, а не из этих забытых богом мест. — Ну пойдём, — согласился Макс, и повёл Серёжу за собой — заметил во дворе, где колыхалось бельё на верёвках какое-то движение, наверняка там кто-то был. Серёжа всё равно отстал — засмотрелся на дом, задумчиво пожевал губу, оглядывая странный огород, — Макс не стал его торопить, и пошёл на движение, загодя крикнув жизнерадостное «Здрасте», а то вдруг им тут не рады и нахуй пошлют. Макса не послали и даже не ответили — он, остановившийся у перекинутой через веревку простыни, только успел заметить, как за ней кто-то замер, как простыню ловко сдёрнули, и перед Максом оказалась девушка, едва достававшая ему до плеча. Дар речи, от природы весьма щедрый, застрял где-то в глотке от неожиданности — на девушке были короткие джинсовые шорты и, собственно всё, если не считать пары резинок, удерживающих прическу на голове. Маленькую аккуратную грудь венчали острые розовые соски, как-то даже агрессивно нацеленные на Макса. Макс на всякий случай отступил, и наконец-то протянул: — День добрый… Мы тут… гуляем. В отпуск приехали. Девушка молча смерила его взглядом и приподняла бровь с ~тем самым~ выражением лица. — А, Игорь уже заходил, — привычно догадался Макс и, стараясь не опускать взгляд ниже гордо вздёрнутого подбородка, представился. — Я Максим. А там, — он оглянулся, ища взглядом Серёжу, и чуть не подпрыгнул от того, что тот оказался прямо у него за спиной — Разумовский умел ходить бесшумно, словно кошка. Особенно Птица. — Это мой друг, — продолжил Макс, улыбнувшись Птичке, но закончить не успел — Птица дружелюбно оскалился, наклонился немного вперёд и протянул руку девушке для приветствия, пророкотав: — Сергей. А вас как зовут? — Он улыбался и всё никак не выпускал узкую ладонь из захвата. — Очень красивый дом, — мечтательно продолжил он, не дожидаясь ответа. Лицо у него при этом было такое, словно он представлял, как красиво этот дом будет гореть. — Арина, — девушка наконец-то выдернула у Птицы свою ладонь. — В отпуск, значит. На озеро сходите, вода тёплая нынче.