Зверь внутри сидящий

На произошедшее давным-давно Рождество Питеру, по его собственному мнению, крупно не повезло: на короткой вылазке по душам сектантов-некрофилов он неплохо сработался с Уэйдом Уилсоном. Нет, не то чтобы неплохо, но вполне сносно. Метод работы Дэдпула не выдерживала даже Наташа Романофф. Питер, как прилежный мальчик, – боги, он просто не мог подвести Старка! – просто абстрагировался. Он не слушал колкости Уилсона в свой адрес по поводу того, как аппетитно, оказывается, может выглядеть задница в спандексе. Или, что наконец-то в команде Мстителей появился тот, кто не поганит честное и доброе имя Тони. Питер изо всех сил сдерживался, чтобы его не стошнило от жестокой расправы Уэйда над фанатиками. — Они ебали трупы, Спайди! – недовольно говорил Уэйд, шинкуя катаной чьи-то лёгкие. – Я не судья, не гребаная справедливость, но чтоб я сдох, если мои руки - это не кара небесная. Питер крайне сомневался в набожности Уилсона. Ему было просто стрёмно находиться рядом с этим поехавшим мудаком. Его не пугал внешний вид Дэдпула: Питу было глубоко плевать на его, покрытую язвами, больную кожу. Хотя, будем честны - Уилсон был последним уродом и с просто кожей, вместо кратеров. Его пугал сам Уэйд, его больное извращённое сознание. Тяжёлый взгляд, за которым скрывается адское пламя, безумие и, губящее души, отчаяние. Поэтому, когда Старк ему сказал: — Этого черта выносишь только ты. У тебя к нему иммунитет. Я хер знает, какую вакцину надо вколоть, чтобы сработаться с ним, но он нам нужен. Питер, это не обсуждается. Попробуешь кубинскую сигару? — Я не курю, сэр, – сквозь зубы произнес Паркер. – Но вашими стараниями, мне придется. Питер всем своим естеством чувствовал, что добром это не кончится. *** Питер подготовился основательно. Им предстояло проверить окраину Миннесоты, где, исходя из информации, которую доставили достоверные источники, орудовала банда серийных убийц. Роджерс прислал подробную информацию, где их можно найти и чего стоит опасаться. Паркер клал хер на то, что с каких-то пор Стив стал личной секретаршей Старка. Его больше интересовало другое – насколько успешно Дэдпул сдержит свои гребаные голоса в башке, шепчущие нечто такое, о чём вслух говорить попросту неприлично. Питер взял с собой рюкзак, куда положил нож, карту штата, фотографии маньяков, спирт и лейкопластыри, успокоительное, две колы и сэндвич от тётушки. Он собирался с рассвета, так как сон к нему не шёл: стоило ему закрыть глаза, и парень видел Дэдпула, обвешанного чужими кишками вместо гирлянд. Рождество же, ёбана в рот. По пути на место, Паркер построил маршрут их действий: как и что они будут делать, куда первым делом нагрянут, чью жопу допросят первую. Питер, изрядно покопавшись в интернете, вычитал, как вести себя с такими, как Уилсон. Он знал, что всё это до одного хера - таких, как Уэйд, не существует. Под спандексом от нервов ему стало жарко. Но вся подготовка была напрасной. Когда Питер подошёл к заброшенному заводу по производству стеклянных банок, он сразу понял, что тут был Дэдпул. Догадаться было несложно, так как на воротах кровью было написано: <<Сукины дети>> Паркера передёрнуло. Он, чёрт возьми, не хотел заходить внутрь! Дрожь табуном пробежала по телу, и пришло осознание: он тупо боится. — Соберись, тряпка. Ты грёбаный Спайдермен. В конце концов, ему ещё сдавать отчёт Старку. Или Роджерсу? Неважно. Паркер поправил маску и вошёл. В помещении воняло трупами так, что резало глаза и рецепторы даже через маску. Сколько они тут были? День, два, неделю? Тела, а их было примерно 7, – разобрать в кровавом месиве было трудно – пьедесталом были сложены друг на друге, а на верхушке, как на грёбаной новогодней ёлке, сидел он, собственной персоной – неповторимый и ужасный Дедпул, чёрт его за ногу. — Опаздывать нехорошо, Питти-бой, –укоризненно покачал головой Уэйд. – Ты знаешь, что со мной бывает, когда я остаюсь один. О-о... Это не хорошо кончается, как правило. А я играю всегда вне правил. Питер Паркер едва сдерживал злость, которая ядовитой волной хлынула по венам. В голове – на долю секунды – промелькнули вырезки из статей, которые он читал ночью: будьте аккуратны, не повышайте голос, держитесь подальше, не провоцировать – но все это было лишь на долю секунды. Паркер стянул лямку рюкзака и кинул его в Дэдпула. Тот поймал. — Ты что наделал, кретин? Какого хера ты сюда припёрся раньше меня? Нас просили устранить, а не накромсать их в фарш на гребанные котлеты. Ты просто конченный урод, – запально произнес Питер. – Я ухожу, Старку доложишь сам. Я твою задницу оправдывать не собираюсь, и катись ты к черту, понял? — Ты со мной заигрываешь? – Дедпул высоко поднял бровь, изогнутую дугой. У Питера вырвался нервный смешок и он заерзал на месте. Парень понимал, что такие, как Уэйд, опасны для общества, им нет места среди гражданских. Будь воля Паука, он бы перекрыл кислород Уилсону, чтобы тот вечно умирал, не успев воскреснуть. — Я считаю, что тебе надо лечиться. Это ненормально, чел. Такую херню делают только позеры, – выдал Питер. – Это не круто. Уэйд будто не слушал: он не спеша копался в рюкзаке Питера, как ни в чем не бывало. Найдя сэндвич с беконом, он взял его в руки, а на его лице, скрытым под латексом, широко растянулась усмешка. — Это тебе мистер Старк положил? Заботится о том, чтобы его маленький протеже не остался голодным после скромной утилизации убийц? Мило. Ты ему за это отсосёшь? Щеки Питера начало неприятно щипать, и, слава всевышнему, он был под маской. Уэйд же, тем временем, стянул с себя свою, открыл сэндвич, который был в фольге, и с полным набитым ртом продолжил: — Ты не подумай, это не потому, что они мексиканцы. Я люблю Мексику! У них чудесный тако и работают аппетитные официантки, не просящие чаевых, – его кожа в струпьях натянулась от волчьего оскала. Тон резко поменялся. – Но эти ублюдки заслужили кары. Стив тебе не присылал, что именно они делали с жертвами? И над кем издевались? Он съехал с горы трупов, продолжая жевать сэндвич. Уилсон начал неспеша подходить к окаменевшему Питеру, который, черт возьми, глаз не сводил с безволосой, покрытой струпьями кожи. Язвы и бледно-розовые лоскуты кожи обрамляли череп – вид был не для слабонервных. — А я вот проверил. Дэдпул просто так время не тратит. Дэдпул действует, не сося чей-то толстый член, за какую-то блядскую вылазку. Спайди, если бы ты узнал, то лично выпотрошил бы козлам животы. Такому щенку, как ты, стоило бы поразмыслить над этим. Он был настолько близок к Питеру, что Паркер с удивлением заметил, как на глазах Уилсона, с завидным упорством, выступают редкие, светлые ресницы. Всё его нутро сжалось, чувствуя кого-то сильнее себя, ощущая в воздухе дэдпуловскую звериную сущность. — Запомни этот момент хорошо, маленький Питти-бой. Вспоминай его перед сном, когда делаешь уроки, или когда играешь в чертов баскетбол. Я тебя когда-нибудь трахну. Прямо в твою нахальную, молодую задницу. Возможно, даже дважды. И посмотри в мои глаза: поверь, Спайди, они никогда не врут.

***

Ублюдок соврал: мексиканцы в Миниссоте орудовали довольно примитивно – за отказ сотрудничать с ними в контрабанде оружия, они просто расстреливали. Дэдпул просто был поехавшим, сумасшедшим, конченным мудаком, для которого жажда крови важнее принципов. — Чертов кретин. Питер долго не мог отойти от той встречи. Он злился, нервничал; всё хорошее, что в нём было, буквально кричало: — Беги, Паучок! — Уноси ноги! — Он обещал выебать тебя! Дважды! Но Паркер всё же считал себя не из пугливых. Не ради этого он спасал планету. По правде говоря, Уилсон задел его. Он был без понятия как, но в одном Уэйд был прав: Питер действительно, против своей воли, раз за разом прокручивал в голове их встречу. И каждый раз, совсем по-юношески, краснел, вспоминая крупную мясистую фигуру, обтянутую латексом. Нет, Питер не был девственником, у него правда были девчонки, – соседка Сара даже как-то намекнула на отсос – но такого он не испытывал. Это действительно была доза наркотика – пьянящая тревога за свою шкуру и страх, что с тобой сделают такое, что на соседских девчонок больше никогда не встанет. В этом была дэдпуловская магия, ловкость рук и никакого мошенничества. *** Уэйд Уилсон начал преследовать Питера. Присылал ему по почте сувениры из штатов, где он орудовал, и выполнял задания один, по собственному желанию. Таких не нужно уговаривать, предлагать большие деньги - они живут инициативой, и желанием кромсать и рушить. На совещаниях Мстителей, Уэйд не сводил глаз с Питера Паркера. Он кровожадно рассматривал каждый сантиметр его тела: считал родинки, гладил взглядом руки, откровенно пялился на паучий зад, заставляя Питера крайне неловко себя чувствовать. Это не осталось незамеченным. После очередного раза, Стив предложил ему помощь: — Питер, ты только скажи. Я давно говорил Тони об этом: Дэдпул конченный псих. Я волнуюсь за тебя. — Спасибо, капитан. Я справлюсь, капитан, - сказал Паркер, и быстрым шагом направился к выходу из Башни, зная, что внизу его ждёт Уэйд, с новой историей, как он кого-то наебал, или как классно дрочить на самом первом ряду на концерте "Металлики". Уэйд трудолюбиво поджидал его возле школы, миролюбиво предлагал перекусить бургером, а на отказ, по-собачьи смеялся, поднимая ладони вверх: — Прости, малыш, забыл, что в тренде у нас бутерброды по-старковски. Секретный ингредиент - сперма между булок? Питер, не контролируя себя, с размаха дает Уилсону в крепкую челюсть. Боль сразу пронзает кулак. Уэйд отшатывается, и, держась за челюсть, зло шепчет себе под нос: — Так и знал, что ты на него дрочишь. — Тебя это ебать не должно. Уэйд вдруг расплывается в теплой улыбке, окидывая взглядом тело Питера, и задерживая взгляд на его бедрах. — Ты всегда такая язва? Не то, чтобы я против, но скажу тебе откровенно: им, - Уэйд многозначительно стучит пальцами себе по виску, - это очень нравится. Я бы даже сказал, чертовски нравится. Питер молчит. Нравиться сломанной психике Дэдпула не было его идеей фикс. Уилсон подмигнул ему, и предложил провести до дома. — Понимаешь, Питти-бой, не то, чтобы ты как девчонка, и за твою задницу элементарно страшно, но удар у тебя, оказывается, так себе. Мне страшно за твою невинность! Паркер включает музыку в наушниках погромче, разворачивается и идёт в сторону дома. Краем глаза он видит, как высокий мужской силуэт идёт за ним, отставая на пару шагов. И Питер готов поклясться, что Уилсон не сводил глаз с его ног. *** Так длилось несколько месяцев, за которые эти двое подружились. Они даже сходили в кино на какой-то блокбастер, где Уэйд вел себя, как животное. Он кидался попкорном в экран, говорил: — Ну что за срань! Револьвером отсечь руку? Ребята, ну серьезно... Мой профессионализм глубоко обижен, можно мне вернуть деньги за билет?! А Питер смотрел на крепкие, мускулистые руки Уилсона. Они были покрыты язвами, не было ни одного живого, гладкого участка, но, черт возьми, при одном взгляде на них, понимаешь: эти руки знают свое дело. Сильные и длинные, обтянутые поврежденной кожей, с выступающими венами. Интересно, его член тоже такой? Питер перестал бояться Уэйда. Это было постепенно, но теперь, отворачиваясь от Уилсона, Питеру не приходилось напрягаться, ожидая удара в спину. Он даже иногда смеялся с его шуток, и как-то угостил его сэндвичем, ненароком обронив: — Тетушка сделала, угощайся. Вот так просто расставив все точки над "i". Уилсон по-хитрому улыбнулся, очаровательно нагнув голову вбок, совсем как пёс, когда его хвалят за что-то хорошее, а он не может насытиться. Это было то, что он хотел услышать. Когда Дэдпул пропадал на несколько дней, Питер скучал. Он не знал чем себя занять: дрочка наскучила, Сара переехала, в штате спокойно и супергеройская помощь не нужна. В такие моменты Паркер чувствовал себя погано: ему не хватало неконтролируемого пиздежа над ухом. Наверно, в этом всё и заключалось: без суки Уэйда все было не то. А Уилсон это понимал, видя как, хоть и очень хорошо скрывая, Питер радуется его появлению. Это читалось по вспыхивающему огню в глазах, по едва заметной улыбке и нервному теребению края батника. — И какого ты вернулся? Я тебя не ждал. Уэйд усмехается одним уголком губ, и подпирает крепким плечом раму окна, нахально отвечая: — А кто сказал, что я к тебе? Мир не крутится вокруг тебя, маленький наглый пупсик. У твоей тётушки обалденные пирожки. Питер посылает его, но всё же улыбается. От этого становится очень тепло на душе у обоих.