Не романтичные истории

Ах, не трогайте меня: Обожгу и без огня! Корней Чуковский, загадка

      Осень всё увереннее заявляла свои права. Лица биндюжников и в летнее время нельзя было назвать образцом приветливости, а в серо-бурой слитности дождей и туманов с реки смотрелись местные обитатели совсем хмуро и угрожающе.       А ещё становилось ощутимо холодней.       - И ведь ещё снег не выпал!.. – стучала я зубами, сильнее закутываясь в шерстяную шаль, подаренную Анешкой. Седрик, по-прежнему щеголявший голыми плечами несмотря на найденную стеганку, посмеивался, наблюдая за мной.       - О, настоящего снега, как и морозов, не будет до самой Саовины!       - Тогда почему, черт возьми, так холодно?! – а этот морозоустойчивый сидх только смеялся. Ладно, наговариваю: шерстяное платье и плащ появились в изножье кровати точно не сами по себе.       Когда я едва не вприпрыжку (чтобы согреться) прибежала к наставнице, та выслушала мои жалобы с видом матери, чьи дети в очередной раз не надели на улицу варежки.       - Сырость, - самым прозаическим тоном ответила травница, продолжая что-то старательно вывязывать на спицах. – Река, считай, под боком, потому до костей и пробирает. Хорошо ещё, что лес со всех сторон, не так задувает.       - Этого только не хватало! – меня и так колотило как в припадке: хоть и шерстяное платье, хоть и плащ, а руки-ноги все равно мерзли. Так что шутка о вожделенных подштанниках переставала быть шуткой. – Как тебя-то не трясет?       Травница фыркнула – и приподняла свое вязание. При более близком взгляде это оказались митенки.       Подняв голову, я встретила ехидную улыбку женщины:       - Ну, что, доходяга, что-то продолжается? – и совсем не удивилась моему энергичному кивку.       И пока я вывязывала под её руководством лицевые и изнаночные петли, ловила себя на мысли, что кто бы меня предупредил, какие знания и умения могут мне в жизни пригодиться!       - Вот уж действительно, - бурчала я себе под нос, пытаясь провязывать петли ровно, - хочешь насмешить бога – расскажи ему о своих планах.       Знахарка, на удивление тактично, сделала вид, что не услышала моих слов.       Зато мотаясь по деревне туда-сюда, чтобы и Анешке помочь с её припарками и микстурами, и совсем дом не оставлять без присмотра, я начала понимать нелюбовь местных к гигиеническим процедурам: когда тебя большую часть года либо знобит, либо морозит, лишний раз охлаждаться не хотелось.       «Ванна, полцарства за горячую ванну!.. - и тем не менее свои «банные» процедуры с обтиранием в тазике и мытьем головы я не бросала. Просто теперь делать её приходилось возле самого очага. – И за батареи. Или хотя бы настоящую печку!».       И, когда Седрик вечером вернулся с охоты, я не удержалась и спросила у него, почему он в доме ограничился всего лишь очагом.       - Ну, не хочется признаваться в собственном бессилии, но у Aen Seidhe нет секретного искусства по сложению печи, - улыбался он, наблюдая за моим недоумевающим лицом. А когда в моем взгляде понимания не прибавилось ни на грош, добавил. – Увы, luned, печь – это дорогое удовольствие.       - Насколько дорогое?..       - Очень дорогое. К тому же… - эльф неловко дернул уголком губ. – Мало кто захочет сложить нормальную печь для seidhe.       И в его словах была даже не доля истины. Особенно, если учитывать несколько неоднозначную в глазах окружающих биографию Седрика.       Так что приходилось довольствоваться очагом.       Да, он спасал. Дом у Седрика был небольшим, протапливался быстро. Но ведь огонь нужно поддерживать, а дрова прогорали достаточно быстро. Не говоря о том, что открытый очаг почти не держал тепла, и хата остывала так же быстро, как и нагревалась.       Не раз и не два посреди ночи я слышала сквозь сон, как эльф поднимался, чтобы подкинуть дров, а потом возвращался обратно – на вторую половину кровати, куда он перебрался с первыми холодами. На той лавке, где Седрик спал всё то время с нашего появления в темерской фактории, уже становилось неуютно. Так что мы с сыном потеснились: с одной стороны я, посередке Андрей, с другого края Седрик.       «С малознакомым мужиком в одной постели!..» - вопила всё та же внутренняя Евгения Ивановна, которая всегда подозревала во мне легкомысленную особу, но что-то мне подсказывало, окажись моя бывшая свекровь на моем месте в эти предзимние дни, ещё неизвестно, кто бы из нас первым пытался прижаться к такой большой и теплой грелке.       - Хе-хе, Седрик хороший! – хихикал Андрей, обхватывая эльфа на манер осьминога. – Седрик как печка!       - Всё-все, хватит, - и я принялась выпутывать нашего друга из крепких детских объятий. – Всем нам нужно спать и не нужно мешать друг другу.       - Я не мешаю!       - Лежи спокойно. Не тебе потом ночью подниматься, чтобы подкинуть дров.       - Я тоже могу!       - Тебе наконечника мало?       Сын скуксился – и уткнулся носом в подушку. Ровно посередине кровати.       «Что ж, можно считать это своеобразной победой», - после чего устроилась рядом, натягивая на нас сверху одеяло. Почти сразу сверху опустилась шкура, а над ухом послышалось негромкое Седриковское «Dearme».       Утром, в его более позднюю часть, когда эльфа уже не было, я закинула в очаг ещё дров, чтобы их хватило на то время, пока меня не будет. А потом вернулась к сыну, сонно трущему лицо – и совсем не желавшему вылезать из-под теплого одеяла и шкуры.       - Мам, зачем в такую рань вставать?.. – наружу торчала только одна голова с торчащим точь-в-точь у воробушка хохолком.       - Затем, что мне нужно к Анешке, - и принялась выпутывать ворчащего и кряхтящего как столетний дед ребенка. – А тебе нужно сменить повязку на руке.       - Ну, ма-а-ам… может днем? В обед?       - Дудки. Сколько ты уже с этой повязкой?       - День, - сын показал мне указательный палец, - всего один денечек!       - Вот именно, а повязки меняют не реже одного раза в день. А теперь, будущий охотник, вставай.       Нехотя, ворча через слово на Старшей Речи (явно стараясь подражать Седрику), Андрей вылез из-под одеяла, и я, уже вооруженная свежими перевязками, принялась распутывать узел.       К счастью, рана затягивалась хорошо. Хотя поначалу было проблематично объяснить ребенку, почему эту ладошку нельзя мочить, засовывать в какую-нибудь кучу прелых листьев или ещё куда (и чем грязнее это «куда», тем заманчивее). Но после ещё пары раз полосканий с помощью спирта сын основную мысль понял: другой рукой можно – раненой нельзя.       - Готово, - завязав крепче узел на ткани, я похлопала сына по макушке. – Итак, пока меня и Седрика нет…?       - В грязь рукой не лезть, к огню не подходить, - отбарабанил мальчик, кивая головой. – Мам, я не маленький и глупенький!       - Уж очень на это надеюсь, - фыркала я, пытаясь приобнять сына. Тот, однако, выдирался и всем видом показывал, что он уже не какой-то там малыш, которого можно тискать за здорово живешь! Эх, как быстро растут дети.       - Ты и Седрик всё время говорите, что я хату могу спалить, - гордо задрав нос, ответил Андрей. – Как уж тут не запомнить? Я не дурак!       - Тогда что ещё ты должен был уже запомнить? – с усмешкой поинтересовалась я, вскидывая брови. Сын с тяжелым вздохом, опустил плечи.       - К лесу ни ногой, - буркнул он, чуть дернув себя за мочку уха. Скривился. – Вот увидишь, я скоро так вырасту, что никакой Йорвет мне не будет страшен! Вот увидишь!       - Вот пока «та-а-ак» не вырастешь, думать забудь про лес, - а заодно про Йорвета, который и таким выросшим обломал все зубы. Вместе с шеей. – Еда на столе. Захочешь добавки – под полотенцем ещё, но не жадничай. К обеду вернусь…       - Ай, да понял я… не маленький! – ворчал Андрей, а потом несильно толкнул меня в бок обеими ручками. – Иди, иди давай к тете Анешке. Она тебя точно заждалась!       И вот так меня и выставили на порог дома, и я не стала там задерживаться. В конце концов, меня и правда ждали.       Проскользнув по дорожке в сторону дома травницы, я бросила взгляд в сторону берега Понтара, видневшегося за многочисленными домиками биндюжников. Лед пока не тронул реку, но все знали, что это вот-вот произойдет, и тогда и Флотзам, и Биндюга замрут точно в зимней спячке. Город и деревня будут тихо себе ворочаться под снегом, совершенно забытые в окружающем мире.       А до тех пор, какие бы холода ни стояли, числиться они будут как поздняя, но осень.       «А с зимой придет и относительный покой», - это я знала по словам наставницы: купцы разъедутся, а монстры, какие только живут в лесу, отправятся в спячку. Останутся, конечно, волки и бандиты, но, в любом случае, округа станет немного безопасней. Если не считать белок.       - Для нас, доходяга моя, - нежно заканчивала свою небольшую лекцию Анешка, прихватывая котел с вываривающейся там душицей, девясилом, мать-и-мачехой, солодкой и прочими травами, аналогов которым я раньше и не видела, - наступают благодатные времена.       - Это почему?       - Ну, доходяга, ты же у нас самая умная, пораскинь-ка мозгами. Прозвучало это совсем не как признание моих талантов, а скорее совсем напротив. Впрочем, кое в чем травница была права: потянув носом, я вновь ощутимо почувствовала аромат трав, среди которых узнаваемо пахло ромашкой, шалфеем, мятой и анисом.       Комбинация узнаваемая.       - Простуда?       - И она тоже, - фыркнула знахарка, накрыв котелок крышкой, а потом накинув сверху ещё полотенце. – Сейчас всей деревней народ дружно закашляет, засопливет, а кто-то ещё и схватит что-нибудь навроде ангины. У стариков ещё начнут ныть суставы, молодежь будет дружно застужать то, что можно и нельзя, а уж всякие любители рыбной ловли на свежем воздухе Понтара!.. Что ты на меня так смотришь?       - Впервые вижу тебя настолько счастливой.       Травница махнула рукой.       - Молодь, ничего-то не понимающая в арбузных обрезках… Ну, да ладно. Придет время – и попомнишь мои слова.       С этими словами она выудила из одного ящика две большие глубокие корзины из ивовых прутьев. И от одного их вида у меня засосало под ложечкой. А когда я подняла глаза на знахарку, та мерзопакостно улыбалась.       - Собирайся, доходяга, мы пойдем в лес, - после чего одну из корзин вручили мне. Хотя я и подхватила её, но смысл слов наставницы дошел до ушей с некоторым опозданием.       - В лес?       - Нет, в гости к коменданту! – проворчала знахарка, а когда мое лицо приобрело подозрительную бледность, вздохнула. – Белок бояться – в лес не ходить. Ты же не думала, что я всё сырье для отваров, мазей и настоек выращиваю у себя в огороде?       - Цикута там очень даже неплохо себя чувствует.       - И сколько там этой цикуты-то? Один чахлый кустик.       - Но и его одного более чем достаточно.       Мы с травницей переглянулись, и она тряхнула волосами:       - Выучила на свою голову, - и я в ответ только рассмеялась, впрочем, веселились мы недолго. – Давай, собирайся. Оденься теплее, в лесу тоже довольно холодно, но хотя бы ветер в уши не задувает.       Не скажу, что собиралась в лес бесстрашно. Легкая трясучка у меня начиналась попеременно. Всё-таки одно дело крутиться здесь, возле деревни, хоть и у самой кромки леса, а совсем другое – идти вглубь, где мало того, что шастали голодные волки, так ещё и расплодившиеся накеры только хороводы не водили, а помимо них попадались монстры и покрупнее, например, так и не виденные мной эндриаги.       «И это не говоря про наших ещё одних горячо любимых соседей», - выходя из Седриковского дома, закутанная в шерстяное платье, шаль и плащ, я нет-нет, но косилась в сторону самых дальних деревьев, видных из-за вышек. Не без причин.       С наступлением дождей скоя’таэли начинали то и дело показываться на глаза, не хуже волков, которых голод выгнал из леса к человеческому жилью. То и дело мелькали шапки с беличьими хвостами, и зеленые гамбезоны на фоне безлиственного леса выделялись сильнее, чем летом.       - Ух, свят-свят, - бормотала одна баба, которая тоже замечала непрошеных гостей. – Матушка Мелитэле, спаси и сохрани, опять эти душегубы возле околицы валандаюца.       - Тш-ш, - одергивала её другая соседка, поднося палец к губам. – Не голоси во всё горло! Ещё эти флотзамские дурни вновь припрутся геройствовать! А спрос с кого?       Так что биндюжники помалкивали, хотя и нервно передергивали плечами, когда замечали совсем уж неположенную по сезону зелень. А если стражники, стоявшие на посту у ворот в город, и слышали обрывки этих разговоров, то благоразумно притворялись глухими. Последняя вылазка их сотоварищей в лес ещё была слишком свежа в памяти.       А если на ком они и срывали свою бессильную злобу на белок, то на городских. Слухи об участившихся обходах в нелюдском квартале доходили даже до нас. Седрик устало качал головой, а Сегерим теперь регулярно бегал в город к Мориль.       Обстановка была нервной, и наш с Анешкой поход в лес её нисколько не разряжал.       - Ах, да куда ж вы собрались?! – ахали соседки, когда увидели меня и мою наставницу с корзинами в руках на полпути к вышкам. – Вас же с косточками скушают!       - А ведь такие ещё молодые!..       - Где ж вас потом там искать-то будут?!       «Какая милая моральная поддержка… - думала я, выслушивая эти напутствия с натянутой улыбкой, а моя рука до белых суставов сжимала ручку корзины. – Будто мы этого и без вас не знаем».       Даже Седрик – а уж он-то знал про опасности леса не понаслышке – и тот не провожал нас с таким траурным настроением.       - Внимательно смотри по сторонам, luned, не отставай от Анешки и все будет хорошо.       Так что плюнув в душе на нервирующие причитания других биндюжниц, мы с наставницей вошли под своды мощных деревьев, способных вызвать оторопь даже у бывалого дровосека.       Летом флотзамский лес производил впечатление сказочного леса – особенно если не присматриваться к костям и черепам у корней деревьев – но сейчас я чувствовала себя персонажем сказки Братьев Гримм. Тех самых, без цензуры и купюр с отрезанными пятками и пальцами, а также танцами в раскаленных башмачках.       Голые сучковатые ветки тянулись к тропкам и прогалинам, местами перегораживая путь, и не хватало только тихих потусторонних шепотков и болотных огоньков.       Утешало только то, что в лесу я была не в гордом одиночестве.       Анешка шла впереди по едва различимой тропинке, едва-едва видневшейся среди пожухлой жесткой травы и диковинных грибов, которые и на первый взгляд казались ядовитыми. И если моя наставница передвигалась так, будто она была призраком, то моя юбка цеплялась за каждую колючку и торчащий сучок.       То и дело я пыталась придерживать подол, чтобы он не развевался в разные стороны, но тогда холодный осенний ветерок начинал забираться под юбки – и меня начинало трясти не столько от страха, сколько от холода.       - Доходяга, перестань уже стучать зубами, - оглянулась через плечо травница, когда я в очередной раз едва не оторвала клок от своего платья, ухватившегося за какой-то колючий куст. – И оставь свой подол в покое.       - Легко сказать, - я дернула платье на себя, после чего ветки куста сдались и выпустили меня на волю. Вздохнула. – И как только весь монстрячий bomond не сбежался… Со скоя’таэлями во главе.       - Не переживай, белки и так в курсе, что мы здесь, - и моя корзинка чуть не совершила предательский кульбит в кусты. А ведь мне казалось, у меня нервы достаточно крепкие.       - Это должно меня успокоить? – и тем не менее октаву своего голоса я нет-нет, но понизила и подошла ближе к травнице. Та лишь мельком оглянулась на меня, а потом едва различимым шепотом добавила.       - Они всегда следят за нами, - и пошла вперед, оставляя меня в недоумении с нелегкой примесью животного ужаса. Постояв с минуту, я мысленно сплюнула, а потом вновь принялась догонять Анешку.       «Могла и сама догадаться, без подсказок…» - в конце концов, не просто же так вокруг Биндюги не раз и не два видели отиравшиеся поблизости зеленые гамбезоны.       В молчании мы со знахаркой пошли дальше.       В холодном и вязком осеннем воздухе стоял запах опавшей листвы, и хотя я старалась кутаться в плащ, меня пробирал озноб. Под ногами стелился туман, в котором прятались торчащие то тут, то там корни, а иной раз не только они.       - Осторожно!.. – с громким шепотом одернула меня знахарка, заметившая краем глаза, куда я наступаю. Оттащила в сторону. – Без ноги хочешь остаться?       Опустив взгляд вниз, я сглотнула: в подгнивающей бурой траве и ржавой подстилке из папоротника выглядывала широкая пасть Седриковского капкана.       - И правда, с ним на медведя можно идти… - оторопело пробормотала я, разглядывая зубья, вполне способные если не перекусить ногу человеку, то переломать к чертям кости и порвать все возможные вены и артерии – точно.       - Вот и гляди под ноги, - дернула меня за ухо Анешка, и мы пошли дальше. И теперь я куда внимательнее приглядывалась к тропинке, по которой иду. Да и к поросли вокруг неё тоже: травница оказалась права. Дальше, чем глубже мы заходили в лес, тем чаще попадались капканы и ловушки, причем – как на мой взгляд – не только нашего эльфа.       «И в самом деле, заходим на чужую территорию…» - и хотя я всю дорогу пыталась приметить хоть какие-то ориентиры: кривые стволы, странные пеньки, все поросшие прямо-таки ведьмиными грибами, жутковатого вида каменный столб, похожий на идола забытого культа – но, увы, мне то и дело казалось, будто мы со знахаркой ходим по кругу.       А потом моя наставница нырнула в небольшой просвет между кустами и деревьями, и когда я шмыгнула за ней следом, то мы оказались на просторной поляне, часть которой переходила в небольшой холм, терявшийся потом среди остальных деревьев. На верху холма находилось какое-то странное то ли изваяние, то ли статуя – рассмотреть лучше не получалось издалека, а близко меня не подпускала уже сама травница.       Ухватив меня за локоть, она тихо, но твердо сказала:       - Старайся не уходить далеко от этого края поляны, - и потянула меня за собой, - там, дальше, гнезда чудовищ встречаются чаще, как и создания пострашнее накеров и эндриаг.       «А ещё там водятся скоя’таэли – и Йорвет», - и последние два факта меня пугали сильнее всех чудовищ скопом. Пускай монстры и не походили на зверей из фильмов BBC и National Geographic, но пугали примерно в той же степени, что тигр-людоед или гребнистый крокодил. Как говорится, матушка-природа иной раз действует с любовью мачехи.       Но вот разумные двуногие нервировали куда сильнее.       И мы принялись ходить по краю поляны, то и дело прислушиваясь к шорохам и стукам вокруг. Не знаю, как насчет лета, но сейчас, глубокой осенью, здесь было пугающе тихо: птицы молчали, не было слышно ни оленей, ни волков. Все насекомые, какие только были, тоже попрятались до потепления. Наши собственные копошения в земле и опавшей листве казались слишком громкими – почти как предложение пойти и проверить, чем тут заняты две женщины.       Вместе с Анешкой мы выкапывали коренья: искали сухой остов растения, отправившегося в спячку или уже отцветшего свое время, а потом осторожно разрывали землю вокруг, чтобы достать, не повредив, корень.       - Не торопись, - приговаривала травница, пока я пыталась вытащить уродливый клубень, отдаленно похожий на скукожившееся тельце то ли ребенка, то ли лилипута, - Сок мандрагоры ядовит. Если повредишь корень, руки будут все в ожогах. В лучшем случае.       - А разве она не должна кричать, оглушать своим жутким криком?.. – не то чтобы я в это верила, но в этом мире иной раз на законы природы не приходилось полагаться.       Мне отвесили крайне удрученный взгляд.       - Марина, - а по имени она называла меня редко, - я понимаю, что сказки биндюжников крайне увлекательны, но крайне неблагонадежны в информационной части.       - Да, профессор…       - Без иронии, без иронии.       Аккуратно отряхивая корневища от земли, мы укладывали их в корзины. Несмотря на далеко не теплый день большую часть времени нам приходилось или ползать на коленях, или сидеть на корточках. И от того, и от другого начинали ныть ноги и спина – и ныть немилосердно.       Приходилось иной раз разгибаться – и даже почти насилу – и разминать болевшие конечности и поясницу.       «Старость не радость…» - не без досады думала я, пытаясь делать повороты, чтобы разогнать кровь (авось поможет, и моя спина будет ныть меньше).       На мою импровизированную зарядку Анешка смотрела не без легкого недоумения, но ничего не спрашивала. Уверена, она не раз замечала за мной странности, нехарактерные ни для местных, ни для приезжих, но всегда держала свои мысли при себе – не без причин.       Тем более что я тоже видела, что она не походила на совсем уж обычную деревенскую травницу – и ни о чем её не спрашивала. Из солидарности.       Разогнувшись в очередной раз, я огляделась по сторонам. Пускай Седрик и моя наставница говорили, что монстры и чудовища укладывались в зимнюю спячку, мне в осеннем лесу по-прежнему было неспокойно.       Между деревьями висел туман, и, хотя он не был плотным, ощущение присутствия кого-то ещё совсем рядом оставалось по-прежнему острым. Как нож, которым тебя вот-вот ударят в бок.       Уже когда я хотела вернуться обратно к выкапыванию мандрагоры, глаз зацепился на движение возле края деревьев.       «Накер?» - рост и размер были похожи: фигурка была маленькой и щуплой, точно у ребенка.       Последняя мысль заставила меня похолодеть и прищуриться.       Силуэт неуверенно шуршал листвой у подлеска, двигаясь чуть заторможенно, неуверенно. Шел он в сторону от нас, и я, что-то неразборчиво бросив Анешке, поспешила следом.       Я ещё не могла точно разглядеть идущего, а рассудок настаивал, что трехлетний ребенок не мог так быстро оказаться здесь (не говоря о том, что не мог бы не отставать от двух взрослых женщин, идущих привычным для себя шагом).       Но и совсем поддаться этой разумной мысли я не могла.       Стараясь держаться вблизи деревьев и не выходить на открытое пространство, где я была бы как на ладони, я последовала за фигурой.       Вскоре в тумане стали различимы и русая макушка, и перешитая с чужого плеча одежонка, которой я уже не раз и не два подшивала рукава и штанины.       «Андрей!» - и, едва не закричав, бросилась следом за неугомонным ребенком, который увязался-таки за нами в лес.       Сам мальчик не выглядел напуганным, скорее каким-то полусонным: он медленно оглядывался по сторонам, то и дело задирая голову – и это отчего-то особенно злило. Черт возьми, да он ведь совсем недавно поранил руку, потому что схватился за скоя’таэльский наконечник – и тут снова приключения!       «И ведь говорил, говорил, что понял! Что в лес нельзя!» - черт возьми, неужели даже Йорветовского «шарма» ему хватило только на пару дней?!       То ли почувствовав мой тяжелый взгляд, то ли услышав шорох от моих шагов, сын неуверенно обернулся. При виде меня он чуть дернулся, а потом его глаза широко распахнулись (теперь сна в них было ни в одном глазу) и тихо пискнул: «Ой», - после чего попытался юркнуть куда-то в кусты. Однако мои пальцы на его плечах сомкнулись раньше, чем у него вышел этот маневр.       - Андрей… - тихо пророкотала я, осматривая ребенка с ног до головы.       На удивление мальчик не походил на вылезшего из подворотни чертенка, извалявшегося в каждой луже (как он обычно выглядел в Биндюге после дня игры с местной ребятней), даже ботинки были относительно чистыми для такой погоды. Правда, я это списала на то, что сын увязался следом за мной и Анешкой, поэтому у него просто не было случая собрать все репьи по дороге и проинспектировать все лужи и овраги.       - Мама…       - Что мы тебе с Седриком говорили про лес? – и я старалась не повышать голос, помня о монстрах по соседству.       - Монстры. Скоя’таэли. Йорвет, - оттарабанил без запинки ребенок, но мне от этого легче не стало: почти сразу же сын начал ныть: - Мам, ну, мам! Послушай!..       «Послушаю, обязательно послушаю, но сначала возьму у Седрика ремень!» - не без раздражения подумала я, с кряхтением разгибаясь.       … что происходило дальше, больше походило на кошмар.       Раздался резкий свист, и в воздухе что-то промелькнуло. Позади меня раздался стук и треск. Щеку обожгло горячим воздухом, и когда я прижала к ней ладонь, то почувствовала что-то влажное и быстро густеющее на пальцах.       «Кровь?» - обернувшись, я увидела ещё подрагивающее древко, украшенное серыми перьями.       А потом свист раздался снова.       Помню, что схватила сына под руки – и каким-то чудом дотащила до другого конца поляны, пока рядом то и дело раздавался свист и треск.       Дыхания хватало едва-едва, и в ушах уже начинало звенеть от стучащего сердца. Самих белок я не видела – и не старалась их рассмотреть.       Анешка, кое-как подхватив наши корзины, вцепилась в мой локоть и потащила за собой. Одна из стрел зашипела совсем рядом с моим ухом – и волосы больно дернуло.       «Хотя бы не ухо…» - мелькнуло в мыслях, а потом травница утащила меня на одну из полускрытых лесных троп.       Едва не спотыкаясь о все корешки, мы бежали обратно. Корзины в наших руках метались во все стороны, и один из корешков мандрагоры едва не прилетел мне по лбу: ударился о грудь, скатился по руке – и вновь упал в корзину.       Волосы из моей косы выпрастывались – и вовсю хлестали меня по глазам и щекам, пытаясь залезть в рот. Сплюнув одну из прядей, я едва не получила веткой по лицу – и, пригнувшись, почувствовала, как над головой быстро прожужжала очередная стрела – и едва не запуталась в собственном подоле.       Упасть не дала Анешка, умудрившаяся меня на мгновение ухватить под локоть – и едва ли не силком вытолкнула вперед.       - Быстрей! До вышек совсем немного осталось! – и я едва ли не кувырком свалилась вместе с сыном на одну из протоптанных биндюжниками троп – и увидела факелы и небольшие площадки на нескольких исполинских деревьях.       - Белки! – раздался крик одного из часовых, и все вокруг вышек пришло в движение: люди вскидывали самострелы, а те, что стояли внизу, кинулись к нам троим.       Первым я увидела Седрика: он одним рывком поднял меня и Андрея на ноги – и потащил за ограждения вокруг деревни. Моя наставница, которой не нужно было больше тащить и корзины, и меня с сыном, бежала следом.       Остановились мы лишь тогда, когда пересекли деревья с часовыми. Шум позади нас постепенно утихал: скоя’таэли, гнавшие нас по лесу, не рисковали вылезать из леса. По крайней мере, пока. Часовые внизу пошли разведывать ближайшую округу, не забредая сильно в лес, а оставшиеся на вышках – прикрывали их из арбалетов.       Но установившееся спокойствие не сильно впечатлило Седрика: он вертел меня из стороны в сторону, явно не веря моим заверениям, что ничья стрела не торчит у меня в неположенном для этого месте.       - Да правда же, всё в порядке. Смотри, если бы в меня попали, как бы меня Анешка дотащила до деревни?       - Уж поверь, ты могла не почувствовать не только стрелу, - и коснулся пальцем моей щеки, которую тут же задергало, и я ойкнула. Про неё я совсем забыла.       При этом же осмотре выяснилось, что досталось не только моей щеке (из-за которой ворот платья был залит так, что я походила на жертву незадачливого маньяка). Руки и ноги уже наливались синяками, а стоило мне теперь, уже отдышавшись, сделать шаг, как щиколотка неприятно заныла – а мне оставалось лишь догадываться, где я её подвернула.       Осмотревший меня эльф лишь вздыхал:       - Muireann, в этот раз тебе очень повезло, - и я с ним даже не спорила. Хотя, нет, кое-что меня смущало.       - Удивительно, что они за всю дорогу ни разу не попали в нас… - в резко обострившееся косоглазие и косорукость эльфов – подчеркните это слово! – мне не верилось.       - Как раз это не удивительно, - буркнула стоявшая рядом Анешка, отряхивая волосы и одежды от попавших листьев. – Видимо, там у них место часовых. А может, и просто кто из отряда проходил мимо. Убивать нас они не захотели, а вот всласть погонять – они себе не отказали.       - Тем более странно, - или я чего-то не понимала в словах «хороший дхойнэ – мертвый дхойнэ»? – если там их дозорные, то разве они не должны были из предосторожности нас убить?       - Говорю же, нам очень повезло, что у них было настроение нас просто погонять, - махнула рукой женщина, а потом перевела взгляд на стоявшего возле меня Андрея. – А вот тебя какого лешего понесло в лес?       Мальчик потупился, крепче ухватившись за мою юбку.       - Это не я, - буркнул он, не поднимая головы, а потом и вовсе спрятался за мою ногу, откуда сверкал глазами что на Седрика, что на Анешку. – Это не я! Не я!       Шлепнув от души этого «не я», я вздохнула: в следующий раз нужно будет отвести Андрея к одной из соседок или их старшим детям, чтобы они присмотрели за этим неугомонным, пока его не угораздило забрести в логово главоглаза. Тем более что один здесь как раз водился и здравствовал. Стараниями Йорвета. Тьфу.       - Ладно, - прервал нас Седрик, убедившись, что мы все не только живы, но и относительно целы, - я пойду к Сегериму. Нужно убедиться, что белки ушли обратно в чащу, а не схоронились поблизости.       - А разве мы с ними уже не хорошие и дружелюбные соседи? - нервно хохотнула я, обхватив себя руками. И так холодный день стал ещё более промозглым и пробирающим до костей. – Уже и общие традиции закладываем. Международный день бега по пересеченной местности!       Тут широкие и теплые до жара ладони легли мне на плечи и аккуратно сжали их. Подняв взгляд, я встретилась с чуть прищуренными улыбающимися глазами Седрика.       - Пускай скоя’таэли и опасны, открыто напасть они не рискнут, - и, похлопав меня по спине, пошел к уже ожидавшему на отдалении Сегериму. Едва Седрик подошел к нему достаточно близко для разговора, оба эльфа перешли на свой родной язык, в котором я ни черта не понимала.       - Eaken woed, cad h`han`fandiss? Siad beag. сonas nyald as aevell. N’fandiss.       - N’dice folie. Sinn aekeen bleidden, n’cwelle.       - Fath? Siad en’ca!       - Woed iad tean`ch. Me aeved se, seol on`hierden neen.       - Ansin…?       - Ell'ea caelm seol.       Но интонации уловить у меня получалось: младший друг Седрика, конечно, был взволнован, но едва ли напуган.       «Так что, может и зря я так боюсь?..» - но стоило скосить взгляд в сторону широких, нависающих над дорогой крон, как между лопаток пробегал холодок. Скоя’таэли всегда рядом – и гораздо ближе, чем принято думать.       - Марина, - позвала меня Анешка, и я, вздрогнув, повернулась к ней. Наставница не без толики тепла смотрела на меня, а потом, приобняв за плечи, повела в дом, таща следом почти не упирающегося Андрея, - рано или поздно ты бы столкнулась с белками. Хорошо, что это случилось сейчас, когда у них относительно миролюбивое настроение.       Травница усадила меня на стул, а сама принялась греть воду на очаге. После стылого осеннего воздуха, пробиравшего до костей, возле огня было почти невыносимо жарко, но постепенно тепло проникало в кости, отогревало кровь.       Когда же наставница передала мне отвар из трав и ягод, то горячее питье окончательно меня успокоило. Кисловато-сладкий привкус смородины, клюквы и малины чуть покалывал язык, совсем как в детстве.       «Что ж, в нашем мире людей тоже волки да разбойники заедали», - а уж острота ушей в этом вопросе дело десятое. Не все леса кишат скоя’таэлями.       - И правда, - прижав кружку к своей груди, хохотнула я, качая головой. – Белок бояться – в лес не ходить!       - Что, боишься?       - Боюсь, - кивнула в ответ. – Но надо, значит, надо.       Анешка приподняла край губ и отсалютовала своей кружкой.       - Так держать, доходяга, - и перевела взгляд на притаившегося в самом темном уголке Андрея, явно пытавшегося пересидеть бурю. – А ты, молодой человек, готовься к встрече с ремнем. Ты его явно заслужил.       Сын встрепенулся оглянулся на меня:       - Мам!       - Долг платежом красен, - и перевела на ребенка мрачный взгляд. – Тебе уже не один раз повторяли, чтобы ты носа у вышек не показывал.       - Но, мам, это не я! Не я!       - А кто? – задала я животрепещущий вопрос, на который Андрей лишь повесил нос, неуверенно пожав плечами. – Ты ещё скажи, что тебя белки похитили и в лес притащили.       Ребенок вскинул полный надежды взгляд.       - Может, Йорвет?.. – я едва не поперхнулась: ещё мой сын всякими остроухими революционерами не прикрывался!       - Держи карман шире! – и ухватила сына за ухо, тот взвыл. – Какой Йорвет?! Твои уши на месте?       - У-у-у, на месте!..       - Значит, никакой это не Йорвет!       - У-у-у!.. ***       Гигантские корни деревьев флотзамского леса создавали целую сеть небольших туннелей, пещерок, отнорков и лазов, превращавших некоторые части подлеска в настоящий лабиринт. Иорвет неплохо ориентировался в них, но уж точно не мог сравниться с Седриком, который в прямом смысле мог выскочить из них как по волшебству.       Тем не менее его появления Старый Лис ждал – и ждал не без раздражения, постукивая трубкой по ладони.       - Опаздываешь, - буркнул командир скоя’таэлей, когда перед ним появилась макушка бывшего сотоварища, - а ведь вы устроили такой переполох из-за парочки dh’oine.       Седрик безмятежно пожал плечами, хотя Иорвет был готов поклясться, что сегодня охотник специально провел остальных людей и того деревенского выкормыша dh’oine так, чтобы они не столкнулись с отходящими назад скоя’таэлями.       - Мы даже специально в них не целились, - фыркнул эльф и уже хотел добавить что-то на тему соседства с людьми, как Седрик его перебил.       - Спасибо, - и от этого слова Старый Лис едва сдержал рык.       Но не ядовитую эскападу:       - О, сделай одолжение, лучше присматривай за своими питомцами, - слова скрипели на его зубах точно песок, - в следующий раз там может не оказаться моих aen hanse, когда твоим dh’oine приспичит сунуть нос в логово накеров.       - Или эндриаги, - кивнул Седрик – и Иорвет внутренне вздрогнул, и пристально посмотрел на своего бывшего друга.       «Это совпадение, не более того», - каждый местный знал, что из всех существующих монстров в здешней округе чаще встречались накеры и эндриаги. Были ещё руины времен Северных войн, где водились призраки, но так обстояли дела с большинством развалин: в них всегда кого-то убивали – и убивали крайне скверным образом, чтобы убитый возвращался мстить всему живому.       Седрик просто попал пальцем в небо, ничего необычного.       - Следи за ними сам, - и, развернувшись, пошел прочь от бывшего друга и товарища.       Седрик не стал его окликать, и отчасти Иорвет был этому рад. Ему и так хватало головной боли от грядущих заморозков, особенно, когда выпадет снег, и вся округа замрет.       В лагере его уже ждал Эле’ас с докладом. Видимо, Киаран со своей группой всё ещё прятали запасы так, чтобы сохранить большую часть до самой весны. И лучше это сделать до того, как главоглаз окончательно впадет в спячку.       Заметив появление капитана, эльф направился к нему.       - Oide, мы проверили округу на логова чудищ, - отрапортовал подопечный, - нашли ещё несколько эндриаг не в спячке. Мы отогнали их в другую часть леса, подальше от наших стоянок и схронов.       - Никто не пострадал?       - Саэль опять едва не растерял половину стрел из колчана, - не упустил шанса пожаловаться Эле’ас, скосив взгляд в сторону своего новоиспеченного ученика. Пожевав губу, куда тише добавил. – Киаран ещё в прошлый раз говорил, что его пока рано допускать до вылазок. Или, по крайней мере, ему ещё рано давать лук в руки.       - Не думай, что если я признаю его бесталанным, то ваши уроки тут же закончатся.       - И в мыслях не было, - буркнул эльф, отводя взгляд в сторону. – Но, oide, неподвижных чучел в лесу не водится.       «И ведь даже не поспоришь… - по-хорошему Саэля нужно брать за шкирку – и отводить обратно к родителям, пока парень не свернул себе шею. По-хорошему, которого никогда не случалось. – Одна беда, родителей у него уже нет».       Мать и отец Саэля были скоя’таэлями, молодыми, рвущимися в бой, эльфами, - и погибшими в одной из сотен стычек во время Второй Северной. В итоге воспитанием мальчика занимался брат, ненамного старше его самого, и оба они чудом пережили многочисленные чистки специальных отрядов. Даже к отряду Иорвета они прибились по большей части случайно: уходили от аэдирнского спецотряда, перебившего их ганзу и насадившего голову их капитана на пику, когда столкнулись с отрядом Старого Лиса, заходившим dh’oine со спины. С тех пор и остались.       Так что деться юноше было некуда.       Иорвет сжал переносицу, но быстро отнял руку от лица.       - Значит, будет ещё больше упражняться с луком, - мрачно выдал командир: скоро должна была наступить Саовина, а там и до первого снега оставалось рукой подать. Вылазок станет меньше, как и чудовищ, и дичи. – А к весне посмотрим, что изменится.       - Oide, мы так стрел не напасемся!..       Командир поднял на Эле’аса мрачный взгляд, и юноша умолк, не высказав все свои жалобы на Саэля.       - Значит, будете очень аккуратны со стрелами. А за каждую потерянную – будете отвечать.       - Ч..чем?       - Ушами.       Лицо у молодого скоя’таэля вытянулось как у ребенка, услышавшего про несправедливое наказание в свой адрес.       - Ш…шутите командир?       - Вот к весне и узнаем, шучу я или нет.       Эле’ас нахмурился, поморщился, даже приоткрыл рот, чтобы что-то высказать, но решил за лучшее оставить свои мысли при себе. Иорвет с одобрением кивнул и похлопал подопечного по плечу.       - Верю, у тебя получится сделать из Саэля неплохого лучника.       - Oide… - протянул с отчаянием юноша, чувствовавший, что перед ним ставят невыполнимую задачу.       - Он должен попадать хотя бы эндриаге в глаз, - решил конкретизировать понятие «неплохого» Старый Лис, и на лице молодого скоя’таэля слишком ярко вырисовалось некоторое облегчение. – И не давай ему боевые стрелы. А то и правда придется уши откручивать вам обоим.       - Понял, - закивал эльф, а потом поспешил обратно в сторону лагеря.       Командир провождал его сложным взглядом.       «А ведь он прав насчет Саэля… - слышал он некоторые рассказы и слухи о магах, особенно среди dh’oine, мол, есть люди прямо предрасположенные к волшебству, одаренные, а есть – и полная им противоположность. Антиталант. Полная неспособность овладеть даже самой малостью. – И Саэль наш именно что антиталант от стрельбы».       Для seidhe – нонсенс. Да поди ж ты объясни это и самому юному «дарованию», и другим скоя’таэлям. Иорвет сам бы посмеялся над такой глупой шуткой, если бы она не была частью его ганзы.       «Не научится сносно стрелять – посмотрим, к чему малец ещё способен», - и пошел в сторону схрона, охраняемого главоглазом. Само чудовище сейчас готовилось к длительной спячке и наедалось на зиму, но холода уже брали свое, и движения монстра становились более вялыми и медлительными. Но не настолько, чтобы не догнать накера.       Пока главоглаз потрошил свою добычу, Старый Лис пробрался внутрь норы, к найденному в одну из своих вылазок проходу в пещеру.       «А Киаран времени зря не терял», - с одобрением прищелкнул языком командир скоя’таэлей, осматривая сколоченные полки, куда его отряд уже стащил часть припасов. В основном оружие: мечи, луки и кинжалы, укрытые попонами и кожушками, опять-таки, добытыми у проезжавших лесом купцов.       В другом углу пещеры Киаран укладывал в ящик парочку спальных мешков. Заметив взгляд Иорвета, эльф похлопал по перехваченной бечёвками ткани.       - На всякий случай, - ответил он на незаданный капитаном вопрос. – Кого-то долго держать не получится, а вот кого-то спрятать на пару дней от погони – самый раз.       - Или чтобы держать пленников, - усмехнулся Старый Лис, скосив взгляд на проход к пещере. Отсюда вход с убежищем чудища видно не было, но эльф не сомневался, что как только главоглаз вернется обратно в свое гнездо, его будет прекрасно слышно.       - Ты думаешь, тот dh’oine-темерец ещё появится?       - Уверен, - оскалился Иорвет, проверяя крепость веревок в соседнем мешке. Крепкие. С ходу ножом не перепилишь, да и камнем – тоже. Хотя и стоит обзавестись чем-то более надежным, например, кандалами. А то в упертости с Роше посоперничать мог разве что баран. И то не факт. – На его бы месте я бы не упускал раненого врага из виду.       - И тем не менее, - Киаран подтащил ящик со стрелами к нижним полкам, - сколько мы здесь прячемся? Почти полгода. Довольно приличный срок, чтобы найти нас.       - Не сомневайся, gear, Роше в курсе, где нас искать, - Старый Лис подошел к ящику со стрелами, приоткрыл крышку. Стрел было меньше половины. Покачал головой. – Bloede arse, слишком большой расход. Я думал, в худшем случае уйдет треть.       - Сам понимаешь, часть ломается, какие-то застревают в шкуре эндриаги, да и падальщики иной раз на запах крови прибегают слишком быстро. Тех же накеров в округе стало не в пример больше.       - Хоть что-то хорошее. - Que? – удивленно вскинул брови Киаран, едва не опрокинув второй ящик. – Не ослышался ли я?       - Как ты думаешь, почему мы столько времени спокойно сидим в этом лесу?       - Очередной вопрос с подвохом? – вздохнул его заместитель, а потом махнул рукой. – Что ж, валяй, gear mo, яви свою многолетнюю мудрость.       - Всё просто – монстры, - усмехнулся Иорвет, проверяя следующий ящик, тоже со стрелами. На этот раз полный, к его вящему облегчению. – Никто в своем уме не полезет в эти дебри без крайней нужды. Единственный, кто отбит настолько на голову, это Роше.       - И почему мне это кого-то очень сильно напоминает? – пробормотал себе под нос Киаран, но командир бросил в его сторону предупреждающий взгляд. Эльф медленно поднял руки ладонями вверх. – Хорошо, основную мысль я понял. Но тогда объясни мне… почему этот самый Роше всё ещё не сидит у нас на хвосте.       - Потому что его за холку крепко держит его дражайший и любимый король Фольтест, - фыркнул Старый Лис, а когда оглянулся на проход, заметил ещё двух скоя’таэлей, тащивших на спине мешки. Заглянул, покачал головой. – Neen, это ещё пригодится. Лучше это отнести к восточному схрону. Этот будет заблокирован до весны.       Подопечные тяжело вздохнули – и потрусили обратно. Иорвет сжал переносицу, вздохнул. Киаран, уже затолкнувший ящики на полки, подошел и похлопал друга по плечу.       - Ты же знаешь, поначалу всегда непросто. Тем более молодым.       - Нужно ещё из них выбрать самых сообразительных, хорошо ориентирующихся на местности, чтобы послать весточки другим отрядам, - он покачал головой, - и мне бы очень хотелось, чтобы потом они вернулись хотя бы живыми.       - Может, они и неопытны, но многие из них долгое время прятались по лесам и болотам, пока ты их не нашел. Выживали неделями, а то и месяцами. Тебе не стоит их недооценивать.       - Оцениваю я их вполне трезво, Киаран, - вздохнул командир, плотно закрывая крышку ящика, чтобы сырость не добралась до дерева и металла. – Их выслеживали кметы да городские, ничего не смыслящие в такого рода охоте. Да и преследовали их, признай честно, без особого огонька.       - Гвеннелен с тобой бы поспорила.       - С молодой порослью я и спорить не стал – отправил бы тренироваться с мечом у бревна. Или карабкаться по дереву.       Его друг негромко хохотнул, представляя себе это зрелище.       - Неужели она была бы так сильно неправа?       - Обрати внимание, скольких из наших, прошедших через Северные войны, ты встретил. Эле’ас, Килит, Феннгол – не так уж много, не так ли? Не забыл, благодаря кому?       Улыбка сбежала с лица Киарана, он нахмурился.       - Ты думаешь, спецотряды всё ещё рыщут по лесам?       - Прошло не так много времени, даже по меркам dh’oine. Хоть таких талантов как Роше совсем не много, кое-что эти узаконенные головорезы умеют. Особенно – выслеживать такую неученую ничему молодь.       - С чего ты взял, что тот же самый Бреммин не сможет обойти их, пока те будут горланить песни вокруг костра, попивая водку? Скольких таких мы вырезали, а?       - С того, Киаран, что, засев возле Дол Блатанны, парочка таких отрядов уже вырезала десятки наших, - Иорвету показалось, что его лицо одеревенело, он почти не ощущал в этот момент своих двигающихся губ. Разве что правую сторону пекло так сильно, что казалось ещё чуть-чуть, и он почувствует, как ему рот заливает его же собственная кровь. – Иронично, не находишь? Пойти в единственное место, где, казалось бы, появилось место для Aen seidhe, чтобы тебя вышвырнули под предлогом того, что ты террорист и бандит, а уходя – попасть в капкан dh’oine. Elaine sceal.       Только когда Киаран схватил его за плечо, эльф почувствовал, что до скрипа перчаток сжимает эфес скимитара.       - Энид ан Глеанна ещё заплатит свое, gear mo, она продалась dh’oine ради власти, даже согласилась на то, чтобы часть dh’oine вернулась обратно в Дол Блатанну, и, поверь мне, это ей ещё аукнется.       - Это меня не утешает, - покачал головой командир, - старики в Долине медленно умирают, молодежи мало, а большинство детей, которые родились – полукровки. Мы… вымираем, Киаран. Так или иначе: умирая на поле боя или ассимилируясь с людьми. Пытаемся вспахать поле, которое нам нечем засеять.       - Iorveth, n’aevemod. Sinn n’ifit aep feasta, ach caen aebrecad d`taobn dearbh.       Старый Лис похлопал друга по руке, а потом вернулся к полкам с запасами. Оглядел их, покачал головой: мало, пугающе мало всего.       - Не переживай, gear, я умею расставлять приоритеты.       - В этом я не сомневался, - кивнул Киаран, а потом, закончив с последним ящиком, тоже критически оглядел их импровизированный склад. Покачал головой. – Beag breaen, neen ite shed eaken lah`hen. Elaine eie aep scoia'tael vita.       - Ты забыл про монстров. Очень большое количество монстров.       - К слову о них, - заместитель покосился в сторону входа, - думаю, нам лучше уходить. Хоть этот твой главоглаз сейчас не сильно шустрый, накеров он обгладывает быстро.       - И то верно, - не стал спорить Старый Лис, и они вместе с Киараном поспешили наружу.       Надо признать, его друг оказался прав: едва оба скоя’таэля скрылись за ближайшим кустом лещины, из-за поворота, ведущего в котловину, прошел обманчиво неторопливый монстр, похожий на смесь паука и рака.       Тварь не издала ни звука, единственный звук, выдававший её в стихшем осеннем лесе, это шорох хитиновых пластин на лапах. Затаив дыхание, оба эльфа следили, как гигантское членистоногое пересекает поляну. Пару раз оно останавливалось, потирая передние лапы друг о друга, счищая с них кровь накера, а потом шло дальше.       Возле входа в пещеру чудище остановилось, точно что-то почуяв. Медленно повернулось, точно оглядываясь по сторонам       А наблюдавший из-за переплетенных ветвей лещины Иорвет сколько бы ни смотрел на морду твари, не видел даже намека на глаза.       «И если оно все-таки слепое, то остальные органы чувств у него развиты куда сильнее», - и скосил взгляд в сторону Киарана. Тот, почувствовав его взгляд, посмотрел на Иорвета, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но командир успел беззвучно, одними губами произнести: «Neen».       Он не был уверен, что если вскинет руку, то главоглаз его не услышит.       Монстр постоял в пугающей неподвижности, а потом, будто нехотя, принялся пятиться задом в пещеру, исчезая пядь за пядью: сначала задние ноги, потом постепенно странный раковинообразный нарост на теле, затем голова, а последними в темноте провала исчезли передние лапы.       Рядом послышался почти беззвучный выдох Киарана, но Старый Лис чуть дернул головой, призывая не двигаться. На всякий случай. Иорвет не был уверен, что чудище их не заметило – и не решило таким образом выманить из укрытия.       Отсчитав для верности три минуты, командир кивнул – и оба эльфа, посматривая под ноги, принялись выбираться из котловины, и пока один забирался по стене, другой следил за логовом главоглаза. На всякий случай.       Лишь выбравшись наверх, скоя’таэли прибавили шаг, спеша обратно в лагерь.       - Скажи, gear mo, почему я согласился с твоей идеей?..       - Потому что мало кто может пройти мимо такого охранника незаметным.       - А я-то уже решил, что в тот момент немного повредился умом, - выдыхал со смехом Киаран, потирая виски. – Если тот dh’oine не такой сумасшедший как ты, он будет держаться от этого места подальше.       - О, Роше ещё хуже, - фыркнул Иорвет, стараясь не скрипеть зубами. – Уверен, это он подбросил идею о том, что можно засесть возле Дол Блатанна – и ждать, когда птичка залетит в ловушку.       - Он тоже был там?       - Neen, там в основном упражнялись аэдирнцы.       - Разве их не перебил всех Исенгрим?       - Лакомое место пусто не бывает, - усмехнулся Иорвет, перебегая через овраг по поваленному дереву, дождался Киарана. – Каэдвенские отряды сторожат подходы к Синим горам, но там проскочить проще. Гораздо проще. Да и не все пошли в Дол Блатанну или горы. Кто-то мог двинуться в сторону Брокилона, поискать помощи там. Кто-то и вовсе, совсем как мы, попрятаться по лесам и болотам, прячась за буреломами, топями и чудовищами.       - Поэтому надеешься, что не все кончили свои дни в Дракенборге или Диллингене?       - Если уж я как-то смог сбежать, должен был и ещё кто-то.       - То, что смог сбежать ты, меня почти не удивляет, foile amadan, - зацокал языком эльф, а потом взлетел вверх по наклонившемуся стволу, пока не оказался наверху. Иорвет взлетел следом не хуже пресловутой белки, по широким толстым веткам они заскользили по лесу, изредка поглядывая вниз. – Но почему ты так уверено говоришь о других?       - Не забывай, офицеров Врихедд сторожили не в пример бдительнее, - невесело усмехнулся Старый Лис. – Мы были притчей по языцех.       - Кто-то – даже слишком.       - Ты про Риордаина и Ангуса? – его заместитель кивнул. – Горячие головы. Оба были слишком молодыми, чтобы им давать в командование отряды, но достаточно харизматичными, чтобы никто не обращал на это внимание. Даже Исенгрим не понимал, как важно держать этих двоих в ежовых руковицах.       - И как бы поступил ты? - Не знаю, - честно ответил Иорвет, спрыгивая с ветки на ветку, пока не оказался на земле. Дождался Киарана. – Впрочем, рассуждать об этом бессмысленно. Мы проиграли, а проигравшим выбирать не приходится.       - Неужели гордый Лис сдался?       - Спроси тех dh’oine, которые сторожили меня перед казнью, - усмехнулся в ответ эльф, блеснув зеленым глазом. – Но не думаю, что они смогут рассказать многое.       Встретив один из постов, они обменялись паролями и прошли дальше. Вскоре показались почти невидимые костерки лагеря. Не сговариваясь, оба друга замедлили шаг.       - Насчет разведки ты не передумал?       - Neen, - покачал головой командир, - хоть здешние леса и хорошее укрытие, мы не можем отсиживаться вечно. Риск есть. Спецотряды ещё могут рыскать в поисках выживших.       - Но? – Киаран остановился, заглядывая в лицо капитана. – Gear, я знаю, ты запросто можешь рисковать собственной головой, но не своими aen hanse.       - Сейчас все ещё отходят от войны: зализывают раны, отстраивают дома и крепости, а это требует денег, больших денег, - кривая улыбка вновь пересекла лицо Старого Лиса, - а больше всего на свете dh’oine обожают свои маленькие кругляши, где и настоящего золота почти-то нет.       - Не совсем понимаю твою мысль…       Иорвет потер большой, указательный и средний пальцы в характерном жесте.       - Жалованье, Киаран, обычное, но от этого не менее ценимое спецотрядами жалованье, - он усмехнулся, прибавляя шаг. – А за одну идею по лесам с пустым желудком не побегаешь. Если, конечно, это не Роше. Этот пес и траву жрать может.       - Иногда мне кажется, что ты его почти уважаешь.       - Не говори глупостей, gear, - поморщился Иорвет, и его щеку с глазом вновь задергало. На этот раз гораздо серьезнее, чем в прошлый раз. Эльф стянул перчатку и прижал ладонь к платку. Выругался себе под нос: ткань намокла. – Лучше помоги отобрать тех из наших, кого можно отправить с весточкой к другим отрядам.       - Что ж, есть у меня парочка ребят на примете, - усмехнулся Киаран, - отчаянные сорвиголовы, которые уже изрядно засиделись в здешних лесах.       - Уверен? Им кровь в голову не ударит при виде dh’oine?       - Абсолютно, - Киаран указал на двух скоя’таэлей, тренировавшихся в ближнем бое. В ход шли, правда, больше не кулаки, а захваты. Не хватало ещё сломанных костей. – Неирин и Гуинет, что скажешь?       Иорвет некоторое время разглядывал их обоих, вспоминая заодно обстоятельства, при которых он нашел их обоих.       Фактически, Неирина и Гуинета заместитель Старого Лиса вынул из петли в одном из человеческих лагерей. Обоих притащили из ближайшей деревни, подозревая в них гавенкаров: парни регулярно бегали в ближайший лес, где прятали запасы на черный день, опасаясь соседей, готовых в любой момент ворваться в дом.       Доподлинно ни Иорвет, ни Киаран не знали, были ли они родичами или просто приятелями, угодившими вместе в переплет, но едва не отправившись на тот свет, Неирин и Гуинет по праву считали друг друга назваными братьями.       «Один раз их уже ловили, - решал про себя командир, переводя задумчивый взгляд с одного эльфа на другого, - но это было тогда, когда оба парня ничего не смыслили в маскировке и слежке. Сейчас что один, что другой могут прошмыгнуть под носом хоть у эндриаги, хоть у стоящего на часах дозорного».       - Вижу, ты согласен, - улыбнулся Киаран, угадывая мысли капитана до того, как он их озвучит. Старый Лис кивнул. - К тому же оба знакомы с повадками людей, если понадобится собрать информацию где-то в селении, не оплошают.       - Ess'tuath esse, - дал добро Иорвет. – Когда закончат, пусть подойдут ко мне. Я дам им необходимые инструкции, а ты проследи, чтобы им дали припасов в дорогу.       На том они и условились. ***       Когда Нитраль распахнул дверь, то в стену чуть правее проема врезалось что-то стеклянное. Рык Аэхона дал бы честь если не дракону, то гидре. Сам чародей, уже не такой лощенный как обычно, стоял возле стола, опираясь на спинку кресла.       От увиденного в лаборатории погрома эльф присвистнул: то, что маг запустил в стену, было ещё цветочками. Какие-то реторты, железные рамы и другие странные приборы, назначения которым Всадник и придумать не мог – всё было ломано-переломано, кручено-перекручено.       «Какие ты, черт возьми, расчеты так проводил?!» - очень хотелось ему спросить, но догадывался, что Аэхон ему в лучшем случае скажет, что глупый Красный Всадник ничего не понимает в тонких высоких науках, а в худшем – и вероятном – просто пошлет. Возможно, что и заклинанием.       Но не успел Нитраль придумать, как вежливее вызнать у чародея, что здесь произошло, как Знающий провел ладонями по лицу снизу вверх, зарылся пальцами в волосы, откидывая их назад – и, чуть потянув за них, тряхнул головой.       - Что ж, отрицательный результат – тоже результат, - и, окинув учиненный им самим бардак, резко махнул кистью – и осколки с обломками стремительно растворились. Эльф поднял взгляд на своего непрошеного гостя. – Что-то продолжает блокировать импульсы в сторону предмета. Возможно, то же самое затруднило работу амулета, поэтому он и не смог вычислить точное местонахождение предмета.       - Неужели фоновая магия от руин Aen seidhe настолько сильна? – Нитраль осторожно приблизился. Хоть чары и убрали следы погрома, у Всадника по-прежнему сохранялось впечатление, что он идет по крошеву из стекла, и оно вот-вот проткнет его сапоги.       - Эта теория оказалась нежизнеспособной, - подчеркнуто чопорным тоном ответил Аэхон, а потом снова взмахнул ладонью. И Нитраль вновь буквально затылком почувствовал проступающие на коже мурашки. – Перепроверил все имеющиеся источники, но не обнаружил ничего, что бы указывало на связь с сильным источником магии. Скорее всего, это просто остатки одного из старых городов, а может даже и просто поместья. Все-таки территория совсем небольшая.       - Тебе виднее, - эльф не спускал взгляда с покачивающейся в воздухе руки Знающего. Ему казалось, что в любой момент с его кончиков пальцев слетит особенно мерзопакостное проклятие. – Кстати, в прошлый раз ты говорил о каком-то магните…       Договорить Нитраль не успел: колдун досадливо втянул воздух сквозь зубы, а потом прикрыл глаза, будто от резкой мигрени. Кажется, Всадник наступил сходу на крайне болезненную мозоль.       «И как бы не на ту самую, из-за которой он превратил собственную святая святых в руины…» - мысленно подчиненный Эредина приготовился к тому, что его превратят в лягушку, если не во что похуже.       Однако к удивлению эльфа, чародей лишь дернул плечом, а потом куда спокойнее продолжил начатую тему.       - К сожалению, это не обычная металлическая стружка, которая без лишних вопросов сама потянется в нужную сторону. Объект должен находиться в… хм, нулевом или минимальном магическом сопротивлении, назовем это так. Понимаешь?       - Честно?       - Ах, как я мог забыть… - скривился Аэхон, сжав переносицу, а потом вновь принялся жестикулировать, не добавляя этим нервов Нитралю. Даже наоборот. Тем более что кончики пальцев у мага чуть светились. – Ладно, объясню тебе на пальцах. Представь себе трубу.       - Канализационную?       - Любую. Пока труба забита всяким мусором, воды по ней не пустить, а если и попробовать, то пропускная способность будет минимальной, - осторожно, но Всадник кивнул, не отрывая взгляда от опасно мелькавших перед своим носом ладоней Знающего. – То же самое и здесь. Только вместо трубы – наш предмет, а вместо воды – магия, которую я пытаюсь пустить через предмет.       - Звучит… впечатляюще, - и Нитраль даже не лукавил, но в ответ колдун лишь досадливо махнул рукой – и пара искр все же взметнулась в воздух. Всадник едва успел отпрянуть в сторону, и его щеки коснулось лишь остаточно тепло.       - «Впечатляюще»! – передразнил его интонацию Аэхон, а потом развернулся и почти с ненавистью уставился на карту. – Вся проблема в чертовом минимальном магическом сопротивлении!       - Кхм, в каком смысле?..       Аэхон резко обернулся, прищурил глаза. В этот момент он очень сильно напоминал змею, готовящуюся к прыжку, хотя Нитраль и знал, что век у змей не бывает.       - Малейшее колебание, малейшее влияние извне – и всё, пшык! – он сжал и разжал пальцы, точно изображая распускающийся цветок. Или взрыв бомбы. Я только что направил импульс в сторону объекта, какое-то время вел его, пока что-то не нарушило, кхм, чистоту сопротивления.       Осторожно вскинув руки (и как жест мира, и на тот случай, если придется уходить от пущенного заклинания перекатом), Всадник попробовал задать уже давно мучавший его вопрос:       - «Предмет», «Объект» - любите же вы ученые-чародеи нагнать туману, а потом сами удивляетесь, что ничего не выходит.       Серые глаза Аэхона вновь блеснули ртутью. Тонкие губы изогнулись в усмешке.       - Чтобы ты побежал докладывать об этом Эредину? – Нитраль не чертыхнулся, но напрягся. – Ха, ты думал, я не догадаюсь? Не смеши меня. Я знаю, что ты бегаешь за ним как собачонка, ищущая возможности услужить.       - Как грубо сказано, - сморщил нос эльф, - но откуда затворнику-отшельнику знать о таких вещах как воинская честь?       - Мне не нужно выглядывать из башни, чтобы знать, как тебе хочется, чтобы тебя называли Нитраль – правая рука Эредина. Или, по крайней мере, левая.       Их взгляды скрестились. Повисла тишина, какая обычно бывает перед столкновением клинков в поединке.       Но потом маг первым отвел взгляд.       - Что ж, кое в чем ты прав, - с этими словами он отодвинул кресло и сел, опершись локтями о столешницу. Пальцы переплелись перед его лицом. – Видишь ли, я готовлюсь к одному масштабному, очень важному для меня эксперименту. Но, чтобы приступить к нему, мне необходим материал. Материал редкий, практически недоступный.       - Что за материал? – нахмурился Нитраль, а потом, набравшись смелости, подошел к чародею и встал рядом, опершись бедром о стол с противоположной стороны от Аэхона. Руки сами собой скрестились на груди. Он по-прежнему не доверял магику, а после этого внезапного откровения тем более. – Неужели есть что-то, чего вы, Знающие, не можете достать по щелчку пальцев?       - Разумеется, есть. Ты сам видел эти «щелчки».       - И что же ты ищешь?       На лице чародея растянулась дружелюбная, ничего не говорящая улыбка.       - Пока я не готов делиться результатами с «Его Величеством». Всё, что я сейчас имею на руках, это гипотезы и обещания. И то, и другое стоит немного.       - Итак, ты хочешь получить на руки что-то более существенное, что в глазах короля будет иметь вес?       - Верно, - кивнул Аэхон, сплетая и расплетая пальцы. – Но это может занять время. Много времени.       … кажется, Нитраль начинал понимать причины такой секретности. Терпение и терпимость нового короля к громким, но пустым проектам была уже широко известна.       «В самом деле, лучше дождаться результатов – и потом начать обсуждения, чем сделать наоборот и получить мышь вместо горы».       - В чем проблема с этим «материалом»?       - Он… скажем так, нестабилен. Несовершенен. Как алмаз, ещё только ждущий, когда ему придадут нужную форму. Вернее сказать, это пока что не полноценный драгоценный камень, а скорее порода с примесью. Хотя тут уместнее говорить о железе, которое ещё только предстоит переплавить в сталь.       - Так за чем дело стало? Иди и забери его. Направь этот свой импульс ещё раз и…       - Я попробовал! – Аэхон хлопнул ладонью по столу. – Послал импульс, чтобы он подошел к ближайшей интерсекции. Произошел бы резонанс, и тогда бы я установил его местоположение! Но что-то прервало транс…       Чародей сжал подбородок тонкими пальцами, погружаясь в какие-то свои размышления и расчеты, а Нитраль продолжал неподвижно стоять – и делать вид, что не понял, что с языка Знающего сорвалось чуточку больше информации, чем он собирался дать.       «Так значит это не «что-то», а «кто-то», - живое существо, на которое и охотился Аэхон, едва ли не теряя рассудок. На ум приходило только одно: ген Старшей крови. Только одно исследование могло заставить ершистого и упрямого чародея дать слабину, позволить показать себя не как всемогущего Знающего.       … неужели Аэхон напал-таки на след Зираэль?       Пальцы закололо холодком. В голове на пару секунд стало пусто.       Если он прав, Эредин тем более не должен пока знать про эти поиски. Едва он услышит, что есть вероятность напасть на след беглянки, то вытащит из Аэхона душу.       «А если я ошибаюсь?..» - тогда тем более не стоит давать королю ложную надежду. Тогда пострадать может не только Знающий, но и сам Нитраль. Тут и правда стоило подождать развития ситуации.       А Нитраль умел ждать.