Грасс-Вэлли. Дом Броди. Вечер.
Весь день Джейсон не находил себе места, то и дело крутясь на стуле возле стола и залипая в одну точку. Голова Барбары во дворе не давала ему покоя. А вдруг кто-то всё-таки видел? Вдруг хлорка - это миф? Вдруг его обвинят в убийстве? Все параноидальные мысли, надо сказать, были ещё как обоснованы, а от чего наводили животный ужас на их обладателя. Дело могло на самом деле закончится очень плачевно. И надо, наверное, было сразу пойти в полицию с имеющейся уликой на преступника, а не прятать ту под многозначительным нынче Каламбуром. — Чёрт, как же я влип! - Джейсон вцепился пальцами в волосы на голове. - Нужно было думать, думать, думать своей тупой башкой! - Он злился, и это тоже было по делу, ведь такие секреты рано или поздно могли аукнуться ему кармически. Осенью нечаянно откопают, или запах будет слишком очевидным. Жутко неприятное положение. Диалог с матерью вовсе представлять не хотелось. Но голос в голове - единственный, кто так не считал и выкладывал на стол уже сто первый сценарий: - Сыночек, а что это у нас за вонючий пакет под цветами закопан? - Не трогай его, мам! Тут случается внезапный крик от ужаса с огорода, и ты в одних трусах выбегаешь во двор: - Я же говорил не трогать… И как это будет выглядеть, Джейсон? Парень приглушенно взвыл от собственной беспомощности и дёрнулся так, что в руках остались клочки волос. Происходящее сводило его с ума, к довершению ещё и похрустывая шаткой психикой, аки чипсами. Очевидно, что он окажется виноватым, что бы он не придумал в моменте. Ведь по сути он уже и так им стал, когда не обратился за помощью в нужное место. Этажом ниже мама что-то обсуждала с Грантом. Слышался звонкий смех Райли. На весь коридор невероятно сильно пахло свежеприготовленным ужином. Семья была в сборе, была в хорошем настроении. Вся, кроме среднего Броди. Ему есть совсем не хотелось. Аппетит пропал, как и желание встречаться глазами со своей роднёй. Что им сказать, он не знал, а всё отстранённые от произошедшего темы казались пустыми… Стеклянными, как её мёртвые глаза, чёрно-красными как рот с выбитыми зубами. Всем, что так хотелось забыть, но что неизменно вылезало в виде ассоциаций и образов, прикатывающих комом к горлу. “Привет Грант, дай совет, что делать, если закопал у себя во дворе голову девушки, с которой именно тебя, вероятно, видели последним?” Что он на это скажет? Ха-ха. Хорошая шутка, Джейсон! Нет, нет, нет. Снизу пронёсся еле различимый скрип доски, и фотограф с испугом покинул свои страшные размышления. Так скрипела доска ровно перед лестницей на второй этаж, где помимо его комнаты и его самого никому ничего не могло понадобиться. — Я сейчас спущусь! - Чуть ли не истерично крикнул парень, сразу затыкая себя рукой. Вся семья, услышав надрывный голос, будто по сигналу, притихла. — У тебя всё в порядке? - Осторожно спросил Райли, тихо постукивая в закрытую дверь. На которую в полном расфокусе перепуганный до усрачки Джейсон поднял глаза и тут же захотел провалиться под землю со всеми своими пожитками. Комната предстала перед ним как одна большая камера, чёрная и сырая, без окон, без дверей, с одинокой паутиной в углу и вечно засорённым унитазом, на котором он сидел. Закат больше не пробивался в окно за спиной, голоса снизу превратились в каторжные вопли, в глухой стук плетей, в скрип несмазанных дверей одиночки, в кашу. Броди хотел было всего-то воспрепятствовать младшему брату, но забыл даже, что умеет дышать. Он был не дома. Он был в самом страшном из возможных мест, в котором не было ничего. Ничего, кроме страха и страдания. — ...Ты слышишь меня? - Озадаченно раздалось где-то над самым ухом, и дрожащих плеч коснулись небольшие ладони. Это был Райли. Его брат, настоящий, не пугающий и не пытающийся в чём-то упрекнуть. Джейсону даже пришлось моргнуть несколько раз, чтобы образы душевных терзаний рассеялись. Они не хотели его отпускать. Они рьяно цеплялись за сознание, за нейромедиаторы, за палочки и колбочки в его сетчатке, но по итогу таки проиграли реальности, где сильно встревоженный брат с упавшей на лицо чёлкой уже конкретно его тормошил. — Я в порядке. - Сдавленно ответил фотограф и приложил к горячему лбу болезненно холодную ладонь. — По тебе не скажешь. - Как-то странно произнёс внешне изневаживший Райли. - Пойдём есть, там мама сегодня сделала голубцы, тебе полегчает. — Не говори им. - Полушепотом произнес Джейсон, прерывая младшего и судорожно бегая округлёнными глазами по казавшемуся незнакомым лицу. - Ничего им не говори! - Парень крепко сжал руку брата и словно остекленел, немного успокаиваясь. - Пообещай… — Ты меня пугаешь. - Райли попытался высвободиться, но ничего не получилось, и ему пришлось идти на уступки. Брата в таком состоянии он ещё никогда не видел. - Я обещаю, обещаю, что ничего им не скажу, не переживай, Джейсон! Что Райли не должен был говорить Броди не задумывался, ведь младший не мог ничего знать, кроме, разве что, того, что его брат неважно себя чувствует. А что действительно страшного в недомогании? Оно случается со всеми и не должно пугать или вынуждать ехать в больницу. Обычная рядовая хворость и только. Это просто усталость от работы. Джейсон пошевелил извилинами, на какое-то время снова забывая, что происходит вокруг. Придется так жить. В постоянном притворстве адекватным и спокойным, надевать маску, делать вид, что не было никакой Барбары. Только лгать, лгать и ещё раз лгать!Грасс-Вэлли. Банк стрит.
Не без усилий, спецотряд вытолкал на улицу сопротивляющегося мальца, который почти ничего не весил, но был необычайно настырный. “Не пойду, идите нахуй пидоры” и всё в таком духе то и дело срывалось с его губ - Джейсон был возмущён до глубины души. Да чтобы его, без разрешения, без объяснения причин, да на улицу - ни в жизнь! Один мужчина в каске вообще не сдержался и вовсю прыть рассмеялся над беспомощностью пацана. Другие, прислушавшись к нему, тоже тихонько подхватили. — Объясните, наконец, что происходит и вам будет легче меня вести! - Джейсон обращался сразу ко всем еле слышно гогочущим мужикам, стараясь привлечь их внимание. Угрозы и злость ему не помогли, также, как уже употреблённые трёхэтажные маты. Оставалось отважиться сделать хоть что-то для облегчения своего положения. Для убедительности намерений парень даже замолк, упёрся пятками в пол и начал с силой тянуть корпус назад. Метод, надо отметить, оказался ещё менее релевантным. — Ты правда тупой или притворяешься? - Со всё таким же амёбным смешком в гортани, оживился незнакомый грубый голос сзади, после чего в спину Броди последовал ощутимый толчок. Фотограф потерял равновесие и его с силой дёрнули вперёд, ещё плотнее зажимая в тиски крепких рук полицейских. Последний шанс урегулировать всё в свою пользу потерпел крах. Возмущению просто не было предела. Парень уже настроился, что сейчас придётся оказывать сопротивление по настоящему: начать бить всех кулаками, кричать, кусаться, пытаться отдавить ноги; как спереди возник новый силуэт. — Я смотрю, вы с ним вообще не церемонились. - Мужчина сложил руки на груди и весь отряд смиренно остановился. “Хозяин” - смекнул Джейсон, поднимая голову. Перед командиром любые бойцы - всего лишь пресмыкающаяся шалупень. Хотя тут такое дело, что даже если этот человек и был обычным служащим, всё было наглядно ясно. Видок у него совершенно не походил на божий одуванчик и, безусловно, выделялся на фоне зелёных кустов. Ирокез, шрам на пол головы, отсутствие каких-либо отличительных полицейских знаков, кроме, разве что, оружейных ремней через плечо и пистолета на поясе. Да и эти атрибуты в обычной жизни вояки или “черпака” были бы не сильно увесистым аргументом. Настрой его выдавал преимущественно взгляд, загоняющий под невербальный матрас всех присутствующих. Слишком коварный и, судя по всему, питающийся исключительно страхом. — Что происходит? - Ровным, но наглым голосом переспросил Джейсон, обращая внимание только лишь на представителя власти в красной рубашке. И было до глубины души плевать на то, что перед ним, как по команде, обсерились силовики. Подумаешь, важный какой! Джейсону, в его положении, субординация была до лампочки. Ему нужны были исключительно ответы, нужны были подтверждения самых ужасных догадок, которые он, вероятно, мог бы парировать и облегчить себе судьбу прямо на месте. — Джейсон, ты меня поражаешь! - Ваас расслабил руки и развёл те в стороны, как хозяюшка, принимающая гостей к столу именинника, а потом резко, оглушительно, хлопнул в ладоши и повернулся спиной. - Пройдём в участок и я тебе всё подробно расскажу, не переживай! - Мужчина вальяжно шагнул вперёд, не подозревая, что фотограф уже успел отметить про себя особенности его речи и поведения. Импульсивность и агрессивные нотки - в первую очередь. Движение рук и их позиции - во вторую. — Топай давай, мудила. - Грозно выпалил мужчина по левую руку и караван чёрных шапок, как по команде, сошёл с мертвой точки. — Эй! Стойте! - Кто-то резко завопил сзади на повышенных тонах, и Броди был готов поклясться, что насколько быстро он распознал владельца голоса, настолько окружившие его оперативники, быстро щелкнули предохранителями. Звук был похож на поломанный метроном. - Подождите! - Запыхавшийся мужчина остановился и согнулся, хватаясь руками за колени. Локти его при этом сильно упирались в пузо, не давая нормально дышать. — Представьтесь. - Фамильярно бахнул человек справа. — Да да! Добрый вечер, господа! Я его работодатель. Эдуардо Камбелл. - Мужчина чуть ли не отплясывал перед полицейскими в попытке произвести впечатление. Он, кажется, даже собирался протянуть вперёд руку, но, из-за кучности сборища людей, не смог определиться кому и прекратил попытку. Оно и к счастью. Протянутая рука в его случае ознаменовалась бы как побирательство на ровном месте. - Вы коллекторы? - Слегка наклонив голову продолжил Эдуардо. Сразу у нескольких оперуполномоченных на этом слове дёрнулась бровь, что Броди мог объяснить либо как удивление, либо как раннюю причастность к данной касте. А поскольку многие силовики в Калифорнии подпольно подкупаются разными богатыми дядьками, а затем используются, как очень грубая сила - оно и ясно. Монтенегро, заметив тишину сзади, а, как следствие, и ступор своих солдатиков, развернулся и поспешил поприветствовать подошедшего гражданина: — Добрый вечер. - Он облокотился сразу на двух высоких парней, втискиваясь между ними, как диспропорциональная футбольная болельщица. - У вас есть повод, кхм, нам мешать? Может информация? - Звучало даже не как вопрошание, а как однозначная претензия к остановке процесса. - Это, - он указал пальцем на Броди. - Как водится. Особо опасный преступник. И конкретно у Вас, - лейтенант издевательски описал указательным пальцем уже круглый силуэт супротив, надув при этом губы - должны быть веские причины задерживать задержание. - Мужчина нескрываемо сурово улыбнулся своему каламбуру и впился взглядом в увеличивающиеся на глазах, залысины мужичка. — Я, я… - Эдуардо посмотрел на Вааса и начал было заикаться, но вдруг решительно ткнул пальцем в фотографа, вспомнив, зачем пришёл. - Он задерживает свою работу! - Мужчина так сильно топнул ножкой, что лейтенант, увидев это, аш прыснул, стараясь не выказывать по настоящему пришедших к нему эмоций. — Пройдёмте! - Он великодушно подошёл к Камбеллу, приобнял того за плечо, и, обгоняя спецотряд, что-то льстиво защебетал в ухо маленькому толстому дядьке.Грасс Вэлли. Комната допросов.
— Джейсон, - Ваас тянул первую гласную и, посмеиваясь, медленно вертелся на своём стуле. - Джейсон, Джейсон… Ты действительно пытаешься сказать мне, что это не ты? - Мужчина скользяще остановил руки на столе, улыбаясь во все тридцать два. — Я не понимаю, к чему Вы ведёте. - Парень отрешенно провёл пальцем по стали наручников, не сводя глаз с лейтенанта. Теперь он точно понимал, перед кем сидит. Всё встало на места по прибытию в участок, когда заблаговременно ожидающие у дверей салаги открыли перед ними парадную, после чего, не сговариваясь, разбежались по углам, будто тараканы. Боялись они вошедшего, как смертушки. А коридоры для побега были, к их радости, просторные. Доска почёта на стене у входа занимала не то чтобы много места. Главным образом информацию она передавала: Ваас Монтенегро - лейтенант участка. Очень уважаемый человек в широких кругах. Не хватает только золотой рамочки по бокам... Джейсон ещё тогда сглотнул. Мужчина даже со снимка смотрел угрожающе, будто за той стеной, как в дешёвых фильмах ужасов, находится кабинет, из которого, в выемки в зрачках портрета, наблюдает сам Сатана. — Джейсон. - Ваас медленно наклонился через стол, не отрывая глаз с фотографа, который смотрел прямо на него не моргая. Стойкий и интересный, прямо-таки антикварная побрякушка. Монтенегро, не тая мотивов, упивался его энергией. А такое, на памяти полицейского, случалось крайне редко. Обычно преступники либо отказывались идти на контакт, либо молили о пощаде. В общем - скука смертная. Хотелось просто сломать их позвоночник о колено и забыть грустную рожу, как дотошный сон. Тут же ситуация была обратная, нетипичная. Ваас даже хотел не столько ответов, сколько порабощения воли. Он хотел, если можно так выразиться, сожрать его душу со всем дерьмом. Но фотограф, к ещё большему удивлению, оказался поистине крепким орешком. Он также открыто отвечал, сверлил взглядом, стараясь не выказывать вообще никаких переживаний и, казалось, забирался в чужую голову, узнавая шаги наперёд. - Знаешь, а ты мне нравишься! - Вдруг резко выпалил мужчина, отклоняясь обратно в своё кресло. - Правда нравишься, амиго! Такой виртуоз! - Ваас изобразил какую-то сложную эмоцию и поднял вверх раскрытую руку, с циничностью, доступную, разве что, Цезарю. Жалости к людям он не знал и, казалось, вот вот покажет палец вниз. — У вас ничего на меня нет! - Продолжил Джейсон, свято веря в истинность своих слов. Монтенегро даже замер, разглядывая в углу у потолка что-то, доступное только ему, а потом раскатисто засмеялся, на что у Броди ходуном заходили желваки. Он не знал, как долго уже здесь находился и сколько времени этот человек над ним изгаляется. Фотограф прямо таки закипал от собственной беспомощности и от показушно пренебрежительного отношения этого хвалёного служителя закону. — О, эрмано, ты так в этом уверен? - Мужчина вновь опустил руки на стол и еле заметно сощурился. - А если я скажу, что ты ошибаешься? М? - Он еле уловимо провел пальцем по сжатому кулаку чужой руки, провоцируя Броди на реакцию. Надо сказать, получилось отлично. У Джейсона тотчас сорвало шифер, правда, к сожалению, не в нужную лейтенанту сторону. — Я тебе не братишка, подстрекатель херов! Нихуя у тебя нет! - Парень, аки самый надёжный мотор, лихо завёлся с касания, отпихивая при этом от себя руку пресловутого переговорщика так, будто тот пристал к нему в баре. - Я обычный фотограф с обычной жизнью! Не смей смотреть на меня, как на отброса! Не смей обвинять меня! Не смей трогать меня! Ты выглядишь, как напыщенный индюк! Ваас, как водилось, в свой адрес оскорбления не принимал ни от кого. И они-то, наверняка, и были главным рычагом давления на мужчину, в чём Броди убедился тут же, на опыте; когда в лицо прилетела звонкая пощёчина, за которой разразился просто Везувий из матов. — Что, скажешь потом, что я упал с лестницы, когда синяк проступит? Так дела решаются? - Всё больше наглея продолжал Джейсон, сжимая и разжимая кулаки и полностью игнорируя чужой мат поверх своих высказываний. Он знал, что его слушают. - Я найму самого лучшего адвоката и тебя осудят за это! - Парень не собирался давать заднюю и овладевал правом голоса с неким понтом, всё сильнее повышая тон, и стараясь отстоять позицию. - Нравлюсь тебе, да? Бьет, значит любит, да? - Он, как танк, всё гнал и гнал наперебой супротив сидящему, несмотря на имеющиеся возможности последнего. И в один момент готов был уже перейти совсем на личные оскорбления, когда в дверь вошёл знакомый лысый мужчина с папочкой в руках. Вид у него был, мягко говоря, смятённый. В их будке такое обращение к хозяину, по всей видимости, каралось уж очень сурово. Джейсон даже притих, ошалело вспоминая все недавние события и то, что только что себе позволил. В глазах проступила еле уловимая паника. А что если… — Накричался, блять? - Обратился к Броди Ваас, выхватывая из чужих рук папочку. - Старый, съеби с глаз! - Предназначалось уже Густаво, чему тот был только рад. - Ну, сука, смотри! - Он, чуть ли не разрывая бедную бумагу, распахнул документ, из которого на стол тотчас вывалилась фотография Барбары на фоне её коттеджа. Хлопок двери в этот момент был страшно уместен. У Джейсона аж кровь от тела отошла. - Ага, страшно стало, да? - Монтенегро уловил перемены в чужом взгляде и закрыл широкой ладонью напиханную в папочку информацию, вновь вперившись зенками в подозреваемого. — Я… - Джейсон решил не юлить и вывалить правду на стол прежде, чем этот псих её попросит или расскажет свою. - Ехал через лес мимо заправки. На обочине стояла девушка. - Ваас вскинул брови и, казалось, пожирал прессом стол. - Она замёрзла и я решил подвезти её домой. - Джейсон бегло пробежался взглядом по ярко выраженным скулам мужчины, запоминая реакцию чужой мимики. - Мы поехали через просёлочную дорогу, где наткнулись на ваших сотрудников. - Парню тяжело давалась история, но он с зубовным скрежетом продолжал. - Мы с ними поговорили и поехали дальше. Добрались до её дома. Там она попросила её сфотографировать на память и предложила прийти на ужин на следующий день. Я согласился. Сфотографировал. Пришёл. Но увидев этого, - парень ткнул пальцем в дверь, в которой исчез Густаво - подумал, что это всё был полномасштабный злой розыгрыш и поехал домой. - Он закончил и снова изучающе всмотрелся в изумрудные глаза напротив. Лейтенант молчаливо всё выслушал, но терпение его железным не было. Джейсон имел свои взгляды, безусловно, но вины его это не умоляло. — Он по-твоему клоун какой, розыгрыши устраивать? - Резко вставил пять копеек Монтенегро. - Ну посмейся тогда! Чё язык в жопу засунул? - В констатации тупости Броди Ваас был чертовски точен. - Почему же ты не упомянул места из которого так поздно возвращался домой? Свою работу. М? - Может потому что отравил там бабульку? - У мужчины дёрнулись уголки губ и Джейсон поспешил оправдаться: — Нет! Я посчитал это ненужным делу… Она… У неё был диабет, а кто-то её обманул и предложил десерт без сахара, а он оказался… - Джейсона не успел договорить. — С мышьяком. — Нет… Не может быть такого! - Броди еле заметно заелозил кулаками по столу, стараясь не принимать чужие преступления на свой счёт. Здесь от него хотят только этого и больше ничего. Лишь бы посадить. - Это был не я. - Тихо прошуршал подозреваемый, поднимая взволнованный взгляд. Монтенегро же, без стеснения упивался чужим отчаяньем. Парнишка был просто каталогом эмоций. — Допустим. - Легким движением кисти мужчина огладил бородку, шаря глазами по бледному лицу. - Подумаешь… Совпало! - Глумление было не скрыть. — Вы не повесите на меня смерть старушки! - Джейсон будто снова начал оживать, что невероятно поразило лейтенанта. Мальчишка вёл себя совершенно не по сценарию. А как же заплакать и раскаяться? Или хотя бы понуро заткнуться? Нет, ничего из перечисленного не наблюдалось. Огонь в зелёных глазах мужчины всполыхнул с новой силой. Броди же, в довесок имеющемуся запалу, дошвырнул туда пару новых полешек, смотря прямиком в душу допрашивающему. - У вас нет на меня ничего! — Вау, Джейсон! А что ты завёлся-то? Я же не говорил смерть. - Лейтенант улыбнулся во все тридцать два и с диким хрустом подлокотников откинулся обратно на стул. - Ты для этого плохо постарался. Фотограф нахмурился, глядя в чужие, смеющиеся глаза. Он был совершенно не рад беспрерывным подставным вставкам. “Джейсон это, Джейсон то, а на деле сам - хуйло!” Броди устал. Ему хотелось встать и уйти подальше, но возможность не представилась, и, плюсом, Ваас выжал из него все силы. Провокатор - он и на Марсе провокатор. Ему, как подтверждали события, людей было действительно совсем не жалко. Просто работа, просто быт, просто рутина, где ты ловишь преступников, а сам хладнокровный, прячущий личину, псих. — А ты молодец! Хорошо держишься! - Ваас улыбнулся и взял папку со стола, прерывая чужой мыслительный процесс. Джейсон в его игре выступал в роли кобры из мешка, когда сам Монтенегро был укротителем змей. Сейчас вот, например, настал момент дудеть в дудочку и делать вид, что угрозы нет, чем мужчина и поспешил заняться, встряхивая документ, как фокусник пустую шляпу. - Как же мы могли так проебаться, Джейсон! - Ваас состроил до непереносимости грустную мину, на что фотограф лишь вскинул бровь и насторожился. Он был уверен в своих словах. В своей правоте и безупречном криминальном прошлом. Знал, что собаки не найдут его археологическую закопку. Все было хорошо спрятано, надёжно. Прямо как та лопатка, которую Броди потерял в песочнице ещё двадцать лет назад. Никто не нарушит его жизнь. Никто. Змейка пошла под гипноз. На пол полетели какие-то важные бумажонки, фотографии, вырезки из других дел, газет. Броди в какой-то миг даже улыбнулся гримасничающему Ваасу, который старательно изображал полный провал всей операции и изредка пялил в сторону допрашиваемого. Выглядело уже, словно театральная постановка для одного. Да только вот, за ничтожную долю секунды, всё поменялось. Мужчина остановился и ответил Джейсону тем же. Улыбкой. Безумной улыбкой, которую парню не доводилось видеть вообще никогда. — Ой! смотри, карточка упала! - Он удивлённо ткнул пальцем под стол, а потом спустился туда и, уже через секунду, вынырнул самым настоящим дьяволом, держащим в руке страшный кошмар фотографа. Один лишь снимок, которым говорилось всё. На нём была запечатлена голова, покрытая язвами, струпьями, наспех изъеденная химическим веществом. Барбара больше не напоминала ту девушку, которую парень встретил ночью. Теперь на остатки её физиономии не возможно было взглянуть. Ни одного живого места. Ожоги облизали кожу, превращая нежную плоть в сморщенное нечто цвета красных соплей. Они неистовствовали. Жгли и жрали, уподобляясь инквизиторам. Издевались, прогрызая мягкие ткани, точно термиты. Они были беспощадны. Заняли ровно всю площадь рваного разреза на шее, проколупали себе дорогу в глазах, изрешетили язык. Броди зажмурился и прижал руки ко рту. Он не мог поверить в это. Ваас же, изучающе смотрел. Сначала на парня, потом на остатки девушки, потом снова на парня. В какой-то момент он даже стал использовать фото как веер. — Джей, ну что ты? Не нравится собственное рукоделие? Уже не вдохновляет? - Он пристально всмотрелся в слезящиеся глаза напротив и стало до одури противно. Всё испорчено. Никакого веселья больше ждать не имело смысла. - У тебя сейчас еблище, будто коленку защемило. - Он выдержал секундную паузу и опустил руки на стол, щелчком подкинув фото прямо к фотографу. - Ты начинаешь меня разочаровывать, Джейсон… А Джейсон уже и вовсе не слушал. Он закрылся руками и перестал отвечать. Сбылся самый страшный кошмар из всех, которые он мог себе только вообразить. Положение было безвозвратно просрано и не имело доказательной базы в обратную сторону. Никакого алиби, никаких спасительных вариантов. Парень стал всхлипывать, забыв место, в котором находится. Сейчас, как никогда, ему была необходима хоть чья-нибудь, любая поддержка. — Я не хотел…