24 года назад.
— Ваас! Ваас! Ваас! - девочка трясла спящего брата за руку, пугливо озираясь по сторонам и стараясь не разбудить недавно погасивших лампы родителей. - Ваас, встань, ну! - она редко капризничала, но делала это назойливее любой мухи. — Чего такое? - разлепив веки, хрипло отозвался мальчик и протянул руку к торшеру на тумбочке, уронив при том на пол пластиковый пистолет, что тихо клацнул о ковёр. Способы отгонять ночных монстров у Вааса были особенные. Всё благодаря отцу. В отличии от других семей, где ребёнка бы успокоили фактом отсутствия чудищ и, может, новым ночником, мальчику просто купили “оружие”. Монстры из гардероба после этого к нему больше не приходили. Видимо, испугались. Свет загорелся тёплый, не выжигающий всё вокруг своим оранжевым маревом, но Цитра таки слегка сощурилась, ладошкой защищая глаза от прямых лучей. — Снова кошмары? - брат взглянул на девочку, у которой всё лицо было красным от слёз и, также бегло, пока та не заметила, осмотрел её всю на наличие синяков или краснеющих мест на оголённых частях тела. Вариант, что пришёл сразу за вариантом о страшных снах, был гораздо хуже и, к сожалению, уже случался. — Нет. Мама с папой ругаются. Я подслушала. Папа снова говорил о разводе. Он хочет забрать тебя! А ещё он ударил маму! - девочка начала всхлипывать и брат быстро сел на кровати, обнимая её за плечи. — Эй, не плачь, слышишь? Не разведутся они! Всё будет хорошо! — Ты врёшь! - обиженно возразила брату Цитра, но крепко обняла его в ответ. — Не вру! Пойдём, посмотришь. Они наверняка сейчас спят вместе, как раньше. — Пойдём. Ваас взял сестру за руку и первым вышел из комнаты, подсвечивая дорогу впереди отцовской зажигалкой. Спальня родителей была на втором этаже, но до лестницы стоило сначала дойти. Это было их маленьким приключением. Квартира представляла из себя одну большую игровую локацию. Люстра над головой была седьмым чудом света, что могло загореться от кнопки, желтоватые обои на стенах - отсылали в старину. Туда, где Вааса ещё даже не планировали. А любимая отцовская мини-версия статуи Свободы за стеклом серванта была негласным кубком за победу в разных сестринско-братских соревнованиях. Шагая босиком по мягкому ковру, дети, где-то в глубине, чувствовали себя ниндзя, что тихо разведывают обстановку. Цитра, несмотря на нескрипучесть полов, шла исключительно на цыпочках. Ваас продолжал уверенно её вести, создавая в коридоре перед собой небольшой бело-жёлтый круг. Свет из его комнаты постепенно отдалялся и тени от детей стали падать назад, за их спины. Следующим испытанием стала лестница, большая и угловатая. Зажигалка к тому времени накалилась и начала перегревать мальчику палец, но он не подал вида. Ступенька за ступенькой слишком быстро оказались позади. И вот перед взором двух лиц уже расстилался второй этаж, большой и просторный, ничем не отличимый в размерах от первого, но ощущающийся гораздо более обширным из-за того, что играть на нём детям не разрешали. Брат с сестрой тихо подкрались к спальне, что была прямо возле спуска вниз и Ваас отпустил кнопку на зажигалке, погружая всё во тьму. Он сделал это не столько для незаметности, сколько из-за боли, терпеть которую дальше не мог. В темноте было не видно насколько ненормально красным был его большой палец правой руки. Тихий скрежет двери о ковёр, толпящиеся в проходе дети, всё выглядело, как начало фильма ужасов, что Ваас недавно смотрел по телеку; а потому у него слегка затряслись колени и спина мурашками пошла. Даже проскользнула мысль, что он зря не поднял пистолет с пола комнаты. Но при Цитре бояться и бежать обратно за пластиковым оружием было нельзя. Если под кроватью родителей и водились монстры, он обязан был защищать сестру ценой жизни. Глаза медленно привыкли к темноте и девочка смогла вглядеться в постель, показывая брату пальцем на то, что там была только мама, а отец куда-то ушёл на ночь глядя, ибо спи он на диване - давно бы среагировал на свет из детской. К различным раздражителям мужчина всегда относился с особой злобой. — Ты мне наврал! - шёпотом крикнула Цитра и стукнула брата по плечу. — Всё будет хорошо! Как поссорились, так и помирятся! — Не правда! - раскапризничалась девочка, несильно толкая брата от себя. А обстоятельства так сложились, что то ли ковёр из-за открытия двери скучковался, то ли Цитра перестаралась, когда брат был расслаблен. Так или иначе, мальчик поскользнулся и кубарем покатился вниз по лестнице, машинально хватаясь за то, что первое было под рукой, в его случае, за сестру. И вот, громко вереща и кувыркаясь, дети быстро оказываются на первом этаже. Цитре больно, но даже слегка весело от передряги. Она чувствует себя настоящим покорителем неизведанного, Тарзаном, что схватился не за ту лиану, но выжил. — Ты в порядке? - шипя спросил Ваас, и протянул к девочке руку. - Я схватил тебя, прости. — Я в порядке. - Цитра ошарашено, но машинально ухватилась за ладонь брата и почувствовала, что та вся была хоть выжимай. - А ты как? Почему такой мокрый? - девочка вскочила на ноги, порываясь было к выключателю спасительной люстры, когда почувствовала, что сильно ушибла колено и чуть не грохнулась обратно. - Я, кажется, ударилась ногой. - тихо всхлипнула малышка перед тем, как успела всё-таки нажать на кнопку. Уже ощущая, что стоять неприятно, вся расстроенная, она развернулась к Ваасу и взвизгнула, увидев того сидящим на полу, всего перепачканного кровью, что текла ему прямо на лицо и капала с подбородка на пол. Верхняя часть головы мальчика походила на борозду, вспаханную конём на поле. — Сильно нога болит? - спросил он, прикрывая голову рукой. — Сильно. — Я за аптечкой! - Ваас поднялся с пола и ускоренно пошёл в ванную, Цитра даже в себя прийти после увиденного не успела. Она лишь быстро осмотрела окружающую обстановку на наличие причины травмы и быстро её обнаружила. Из одного из столбов, держащего перилы, торчал незаметный гвоздь. Оставалось порадоваться за то, что брат чудом не впечатался в него глазом. Можно сказать, свезло. Не без усилий забираясь на крышку унитаза, чтоб достать до висящей над ним аптечки, Ваас сжал зубы. Перед глазами плыло, весь кафель под ногами и вещи вокруг орошали капли собственной крови, но вид её не пугал. У сестры болела нога, это было самым важным. Срочно нужно было помочь и загладить свою вину. Он ухватился за аптечку свободной рукой и дёрнул её так, что содержимое попадало на пол. Бинты, флаконы, таблетки - всё покатилось в разные стороны. Мальчик слез вслед за ними, еле удерживая себя в прямом положении, поднял пачку пластырей и дотянулся до закатившегося под ванну хлоргексидина. — Ты налетел на гвоздь! - тихо, но серьёзно прошептала сестра, придерживаясь за дверной косяк. Она почти сразу отправилась следом, в ванную, ведь решила, что так будет правильно. Брату придётся меньше идти назад и лекарства все рядом будут. Выглядела она при этом неважно, словно из плена сбежала. Голубая ночнушка растянулась и порвалась в районе рукава, где схватился Ваас, причёска растрепалась, на щеке была тонкая ранка. — А ты ушибла ногу. — Но Ваас! — Цитра! Он сел на колени и снял свою белую майку, приложив ту к виску, чтоб сестра меньше паниковала от вида его головы. Девочка тут же опустилась рядом и придержала такой импровизированный способ задержки крови. Брат был умный, насмотрелся разных боевиков с папой, а потому знал, что нужно в случае кровопотери. Его руки со всех сил пытались открутить крышечку пластиковой бутылочки, пока майка быстро перенимала на себя алый. — Сейчас всё будет лучше, покажи, где болит. Девочка села коленями вперёд, обнажая перед братом закрученную, аки круассан, кожу. Рана была не сильно большой, но на ней ярко выступали кровавые капли. Крупные и бликующие под светом лампы. Они напомнили Ваасу молодую бруснику. — Я на тебя сейчас это полью, но ты сильно не плачь, так быстрее заживёт и ничего не попадёт в ранку. — Не хочу, это щиплет… - девочка дёрнулась назад, но Ваас поймал её руку. — Надо, я потом подую и всё быстро пройдёт, ладно? — Ладно. - Цитра поджала губы, зажмурилась и покрепче прижала уже мокрую ткань к голове брата, стараясь не думать о том, что на коленку струится целый поток жгучей жидкости. Брат не стал считать до трёх или пугать сестру оттягиванием неизбежного, он просто лил. Красные капли зашипели, теряя свой цвет и превращаясь в пенящийся поток, что струился вниз по ноге. Из глаз девочки брызнули слёзы, но она лишь тихо заскулила, стараясь не отвлекать внимание от раны на голове брата, из которой нельзя было допускать лишнюю потерю крови. Терпеть было почти невыносимо. На коже ощутимо заиграл холодок, лёгкий и успокаивающий. Брат, как обещал, дул на ушибленную коленку, распечатывая широкий пластырь. — Всё пройдёт. Может даже завтра. - мальчик улыбнулся и наклеил бежевый квадратик на ногу сестры. - Не плачь. Цитра подняла мокрые, почти невидящие из-за слёз глаза на брата, и ужаснулась тому, как он улыбался. По доброму, сквозь такие же залитые, как у неё самой, глаза. Так, как улыбаются в кино перед смертью. Кровь на лице блестела, руки, что держали лекарства, слабели, а уже совсем скоро, вовсе опустились на пол, еле сдерживая меж пальцев плёночку от пластыря. — Брат? Братик! Ваас! - девочка истерично закричала во весь голос, резко подаваясь вперёд и заключая отключающегося мальчика в свои юные, но сильные объятия. Он не должен был умереть. Она верила, верила в чудо, в спасение, в то, что это просто царапина. И тут, как по заказу, в замочной скважине снаружи что-то зашуршало и в дом вошло то самое, подвыпившее “спасение” - отец, с целым брикетом пива. У него от услышанного крика, а потом и увиденного в ванной, зенки чуть на лоб не полезли.***
Ваас очнулся в больнице спустя два дня после случая на лестнице и совершенно не понял, как там оказался. Вокруг белые ткани-ширмочки, запах спирта и отголоски тихих разговоров. Голова раскалывалась, мысли смешались в кучу, а оглядевшись получше, он и вовсе заметил неладное. Рядом с кроватью, откинувшись на стуле ближе к стене и, кажется, дремавши, сидел его дед по линии отца, удерживая в руках скомканную красную ткань. Это уже пугало. Ведь Ваас видел его только по праздникам, дважды в году: на Рождество и день Благодарения. Поскольку Рональд проживал далеко не в Колорадо, делать ему здесь было совершенно нечего, разве что случилось что-то непредвиденное. Парень аккуратно сел на кровати, рассматривая себя в местах, где тело отдавалось легкой болью. Там была просто куча синяков. Они покрывали его руки, ноги, тело. Где-то, вероятно, даже были серьёзные гематомы, скрытые под бинтами. Ваас недоумевал. Разве столько ссадин могло быть после простого падения с лестницы? Что в таком случае было с Цитрой? Он обязан был поскорее узнать. Мальчик скоропалительно отогнул ширму, вглядываясь в другие, такие же. Больничная палата была просторная, многовместительная и заполненная чуть ли не до отказа. Почти все ткани были плотно задёрнуты, пустующие же - открыты, их насчитывалось всего пять. Стоило безотлагательно вставать и идти на разведку, искать сестру. — Пациент очнулся. - послышалось совсем рядом, до того как нога успела коснуться пола, и почти сразу, сбоку к импровизированной “палате в палате”, тихо цокая каблучками подошла длинноногая девушка, одетая как медсестра из фильмов. - Как ты, Ваас? — Откуда Вы меня знаете? - недоверчиво спросил ребёнок, сминая тёплую простыню, на которой, незадолго до того, лежал в отключке. Девушка на такой вопрос слегка наклонилась вперёд и улыбнулась. Дети, они всегда такие проницательные, ничем не отличимые от взрослых, лишь ранимее, а это стоило уважать. — Доктор мне сказал. - как бы очевидно и с поддержкой ответила она, стараясь не напугать пришедшего в сознание паренька. — А где Цитра? Мальчик видел желание помочь в глазах незнакомой тети. Она и вправду могла это сделать: проводить его, обнять и успокоить если что-то пойдёт не так, уберечь от потока слёз. Ваас отчего-то болезненно затрепетал воспоминаниями и они, воспользовавшись моментом, накрыли его лавиной. Как в перемотке: лестница, мама, падение, Цитра, кровь, кровь, кровь. — Кто? — Моя сестра. Она здесь? — Твоей сестры здесь нет. - словно натурально опешив от вопроса, медсестра глянула на планшет с бумагами, пролистала что-то и удивлённо подняла глаза на взволнованного мальчика. В его глазах теплилась надежда, какое-то внутреннее беспокойство. Девушка сглотнула. — О! Ваас, ты очнулся! - нежданно-негаданно раздалось сзади и на хрупкое детское плечо легла крепкая мужская рука. Мальчик резво повернулся назад, ни на секунду не переставая смотреть также жалобно и ожидающе. — Дедушка, а где Цитра? Медсестра ещё раз удивлённо посмотрела на мальчика, а потом на старика, что одними глазами попросил её уйти. Дело явно было семейное и тяжёлое, а у паренька к тому же диагностировали сильное сотрясение. Стоило дать им пару минут. Ширма закрылась с характерным звуком шаркающих пластиковых колец. — Ты сильно ударился, Ваас. Врачи говорят, что чудом выжил. Тебя Боженька спас, мальчик мой. — А ты что здесь делаешь? - продолжил свой мини-допрос Ваас, не замечая, что от одного вопроса дедушка уже успешно ушёл. Парню хотелось знать всё и сразу. Голова просто гудела от количества неизвестных. — Приехал за тобой. — Что? Ширмочка, отделяющая мальчика с дедом от основного мира вновь поколебалась и отворилась, являя перед находящимися внутри офицера с блокнотом. Вид у него был не такой весёлый, как у пытавшейся уладить всё, медсестры. Этот молодой человек скорее был в смятении и сильно не хотел что-то говорить. Он осмотрел ребёнка с ног до головы, обращая внимание на последнюю, обмотанную бинтами, и выглядящую, словно паучий кокон, после провёл рукой по своим волосам. — Ваас, послушай, после того, как тебя выпишут, ты сколько-то поживёшь у дедушки. - беспристрастно было начал он, но в глазах читалось сочувствие. — Почему? Где мама? Где Цитра? Я хочу домой. Дедушка может тоже поехать с нами домой! - глаза парня стояли на мокром месте. Он готов был разрыдаться, но держался, не зная, какой кот таился в злополучном мешке. — Я… Ты… Ты что-нибудь помнишь? - неохотно проигнорировал вопросы офицер, касаясь ладонью взмокшего лица. Он хотел бы повлиять на события до, но никак не мог, а работа у него, ко всему прочему, была тяжёлая. — Лестницу. Мы с Цитрой упали с лестницы. Она поранилась, я должен её видеть. — Твоя подружка? - издалека стал уточнять мужчина, непонимающе выгнув бровь. А после, не долго думая, как и медсестра, начал перелистывать свой блокнот, чего Ваас уже просто не выдержал и разрыдался в голос. — МОЯ СЕСТРА! - под шокированный взгляд полицейского, мальчик развернулся назад к дедушке и закрылся от злого непонимающего мира в его тёплых, мощных объятьях. Никто ничего не пытался объяснить. Никто не хотел помогать. Он словно в другую вселенную попал, словно сам с собой разговаривал, пока все вокруг его считали сумасшедшим. Это было больно и страшно. Но больше волновало, что же всё-таки случилось с Цитрой.Ночь того же дня.
Весь день Ваас пытался докопаться до истины, но у него ничего не вышло. Дед постоянно увиливал, полицейский, услышав про сестру, сказал, что приедет завтра, а медсестра просто отводила глаза. Они все что-то скрывали, думая, что шестилетний мальчик успокоится и своевременно получит информацию уже после заживления головы. Но Ваас был не из тех кто готов был с этим смириться. После того, как в палате выключили свет и шевелящиеся рядом люди перестали подавать признаки возни, мальчик быстро встал, снял с себя медицинский халат, запихав его под одеяло, словно это было спящее детское тело, а после, начал искать личную одежду, в которой и попал в больницу. Штаны оказались в тумбочке, чистые и невредимые, а вот майка… Парень помнил, что почти сразу после мини истерики спросил у деда зачем он не переставая комкает красную тряпку. Тот ответил, что машинально вцепился в приложенные к голове мальчика лоскуты и не выпускал их из рук почти сутки. Он боялся, что это последняя вещь внука, и что тот уже никогда не очнётся, но всё обошлось. Потом её даже постирали, ибо запах крови раздражал пациентов, но цвет майка ни на секунду не поменяла и осталась такой же розово-красной, хоть и стала пахнуть порошком. Ваас надел на себя всё, что смог найти и в этом виде поспешил к окну. И ему просто несказанно свезло. Этаж был первый. Спрыгнув на асфальт, мальчик приземлился на ушибленную коленку и чуть не закричал от боли. Глаза моментально наполнились слезами, а губы поджались в одну тонкую полосочку, но он пересилил себя, поднялся и огляделся. Далее план казался невиданным доселе дохлым номером. Нужно было найти на стоянке водителя, готового отвезти домой к семье помятого ребёнка. В куче бинтов, в розово-красной от крови майке, с мириадами ссадин на всём теле. Его подбирать - себе дороже. Вдруг коп остановит права проверить, а в салоне такой отпизженный жизнью малолетка. Это ж сразу миллионы подозрений. Ваас трижды прошёл вдоль стоянки туда-обратно, высматривая зажжёные фары, но из-за маленького роста до хорошего следака ему было далеко. Над крышами машин совсем не было видно чужих голов, а смотреть под тачки было не выгодно. Для этого пришлось бы постоянно ползать по полу на четвереньках, а побитое туловище этому всячески противилось. Проще было иногда подпрыгивать на носочках и вглядываться между припаркованных складок, зияющих красноречиво пустыми пролежнями. Всё это было в какой-то мере занимательно и так по-детективному, что парень увлёкся, не замечая, как к нему самому незаметно подошли сзади, прикрывая рот рукой. — Ваас, стой, это я. Не кричи. - голос дедушки почти сходу прервал накаляющийся в мальчишеских жилах страх. Он быстро расслабился, хотя и не следовало. Морщинистые руки заметно потеряли силу, а затем полностью ушли из поля зрения. Держать паренька на привязи никто не собирался. Дед никогда не был приверженцем подобных тактик воспитания, хотя и не брезговал поркой в случае особых повинностей. Ваас развернулся, поднимая голову на пожилого мужчину и недоумевающе смотря на его грустные глаза. Он ждал что угодно, начиная от сиюминутного ремня, заканчивая скандалом, но только не такого взгляда. Отрешённого, уставшего и полного понимания, словно он сам, окажись на месте юнца, поступил бы точно так же, не задумываясь ни на йоту. — Я… — Не начинай, Ваас. Я знаю, ты хочешь домой. Просто… Есть одно но… Мальчик выгнул брови и округлил глаза в ожидании, становясь похожим на большую речную рыбу. Деда это, по видимому, растрогало. — Прости, что не сказал сразу… но это тяжело, понимаешь? Ты очень мал для таких новостей… — Я не маленький! - запротестовал мальчик, сжимая и разжимая сбитые кулаки. — Ваас… — Что случилось? — Понимаешь… Дома никого нет. Нигде никого нет. Цитру не нашли. А твои родители, они… - мужчина прокашлялся и взял себя в руки, решаясь-таки довести трудный диалог до логического конца. - Погибли. — Как? - юноша опешил, не находя в своей голове отклика на такое простое, но болезненное слово.Возле Кондон парка. Сидар-авеню 10/45.
Ваас выбросил фильтр косяка в окно и отклонился назад на сидение, стараясь забыть хлынувшие из всех щелей воспоминания. Салон начинал пропитываться дымом, что не красило такого статусного человека. Но в данный момент лейтенант об этом не думал. Слова паршивца, убивающего людей, тронули что-то внутри его покарябанной души, которую, казалось, уже вечность покрывала несмываемая смоль. Как у него это получилось? Семья… Все проблемы всегда из-за семьи… Зажимая стеклоподъемник, Монтенегро как-то неестественно выдохнул. Будто в его груди до сих пор клубился едкий дым и его надо было срочно утилизировать. Броди, лежащий на задних сиденьях, был обмотан наручниками "с головы до пят" и отсвечивал в салоне лишь пробивающейся на лбу фиолетово-красной отметиной, оставшейся после чёткого попадания. Ваас в моменте даже испугался, что приложил своё приставление к ордену почёта какой-то дешёвой безделушкой. Ладно бы от пули помер, как нормальный. Нет, надо было спиздить ствол! Ваас хмыкнул. Густаво сейчас, наверное, у двери девки той торчит, в звоночек трындит. А на дворе то ночь, хули. Кто откроет лысому пьянице, пусть он и со значком? Мужчина обернулся через плечо и посмотрел на спокойную физиономию нахального пацана. — Бля, вот веришь или нет… - мужчина сделал паузу, не понимая, зачем вообще начал разговаривать с без пяти минут жмуриком, но то были последствия всеобъемлющих мыслей и косяка. Расслабило. - Я не всегда был бесчувственным козлом, Джейсон. Хочешь - верь, хочешь - не верь, мне всё равно. Тебе вообще небось жить полтора понедельника осталось если прям тут Сатане душу не отдашь. - лейтенант улыбнулся, отворачиваясь назад к рулю и прикрывая глаза, чтоб не видеть преступника в зеркало заднего вида. Насмотрелся, хватило. С ним было как-то неправильно сложно. - Была у меня семья. Да умерли все. Сестра была… Но пропала. Я, думаешь, зачем к копам пошёл? От жизни хорошей? Неа. Это была тактика! - он слегка подорвался вперёд, уточняюще поднимая палец вверх и открывая глаза. Но после, снова успокоился, возвращаясь в начальное положение. - Думал, перерою там все архивы, начну своё следствие, найду её… Но уже в академии понял, что не выйдет нихуя. Куплено всё, заварено паяльником. Ну, думаю, ты и так это вкуриваешь. - Ваас посмеялся, почёсывая бороду. - Либо ты на вершине пищевой цепи, либо ты корм. По-другому у нас нельзя. Это Густаво только смог как-то. Пончиками всех балует. Небось, садюга тоже в душе, хочет, чтоб у всех холестерин поднялся!.. Джейсон очнулся не сразу. Прошло какое-то количество минут до осознания того, что его сильно приложили, на руках браслеты, а спереди что-то упоённо базарит Ваас. Он был расслаблен, даже слишком. Неправильно это было, несвойственно. Броди лишь на секунду увидел выражение его лица в зеркальце и решил, что не будет выдавать факта своего присутствия. Любая информация кстати. Особенно, когда откровенничает твой главный враг. — Я дослужился, Джейсон. Как ты можешь заметить, я не какой-то заляпанный мукой и потом офицер. Но всё равно её я так и не нашёл. Да и хуй с ним уже, что старые раны трепать, напоминалка ты хуева! Это всё так давно было. Сейчас, если я её и встречу, сомневаюсь, что мы сможем стать семьёй, да и не нужно это мне уже. Не верю банально. А когда-то я бы всё отдал за простую возможность снова побыть детьми и разъебать батин гараж. Я был сентиментальным, прикинь? - он ещё раз оборачивается назад и натыкается уже не на полужмура, а на чужие глаза, изучающе глядящие в его собственные. В них даже проскочила какая-то неуловимая нотка сочувствия. — Блять... - последнее, что вырывается из рта Вааса, прежде чем он начинает смято улыбаться. Ударил Джейсона он, как есть, слабо. Лучше бы убил.