СИЗО. Первый день.
Проснувшись на потёртой койке в задрипанной бетонной коробке до Броди моментально дошло, что его снова упекли за решётку. Память быстро возвращала его в последний пережитый момент, который он успел увидеть перед тем, как Ваас в очередной раз приложил его головой о твёрдую поверхность. “Я был сентиментальным. Вернуть её. Побыть детьми.” У монстра всё-таки имелась брешь в броне. Семья. У ублюдка, который граничит между адовым пламенем и льдом ледников всё же существовало что-то человечное и его не гиены в пещере воспитали. Джейсон нахмурился и присел на край своей новой лежанки, любезно выделенной под его подозреваемую задницу. И что это ещё значило про сожжённый отдел ФБР и убитого мальчика в машине? Не могло же это случится сразу после побега? Слишком много совпадений и всё это пахнет нехилой подставой. — О, парни, смотрите, артист очнулся! — Да-а. Не таким я его представлял. — И я. — Это о нём-то мемуары копы сшили? Джейсон испуганно вертанул башкой, оглядывая помещение, словно сова свои владения, быстро нащупал глазами решётку, за которой, ровно напротив него, находилась большая, набитая уголовниками камера и перестал дышать. Присутствующие неподалёку четыре дядьки выглядели очень устрашающе. Даже белый одноглазый мужичок, до ушей обмундированный наколками. В мультиках такие обычно ведут дела и образно "держат общак", но здесь всё явно строилось по иным канонам. Убийцы заметили удивлённый и озадаченный взгляд новоприбывшего и на их лицах заиграло коварство, у кого-то даже похоть. То-то дело Ваас про зону говорил. И гляди теперь, до неё может даже и не дойдёт. Прямо на месте порешат, изнасилуют и обоссут не задумываясь, ещё и не ясно в таком ли порядке. — Чё, подставили, красавица? Я за километр чую пиздёнку. - окликнул Джейсона сиплый мужик со второго яруса, сплёвывая вниз, на голову татуированного долговязого сидельца. Вот они, окажись в одном ряду, напомнили бы Джейсону сразу и Пинки с Брейном и Бивиса с Батхедом, только чёрно-белого разлива. Нижний на унижение здоровенного уголовника и глазом единственным не моргнул. Не туда он попал. Не в ту цветовую палитру. Пустое место он на их фоне, недостойный внимания, белый... Другие же, чёрные мужики громко загалдели, отмечая в Джейсоне замашки принцессы и тонкие бледные ножки, которые должны быть на обложке газетёнки футфетишистов или на постере на стене у какого-то там Демида. — Ты пока спал, Коновал уже два раза подрочил на фантазии о том, что с тобой сделает после переселения. — Будешь моей шкурой, трёхдырочный! Уж я то твои эти белые дырочки разработаю як нужно, - бугай громко гыкнул, показывая пальцами акт проникновения. У Джейсона аш поджилки задрожали, но виду он не подал. На сколько ему было известно, уголовники в тюрьмах таким не занимаются. Но, видимо, ему наврали, или место было не то. Стоило верить Ваасу… Ухмыляясь предполагаемому Коновалу, Броди показал руку по локоть. Слабину давать было нельзя. Одно-два секундных замешательства и ублюдки по ту сторону убедятся в том, что его можно с потрохами сожрать. — Ты видел? - возмутился, подрываясь, уголовник, начиная скакать по камере, точно бык на родео. - Он меня провоцирует! Тупая сучка! Да я с тебя сначала штаны спущу, а потом кожу, малолетка ебливая! — Замолкни! - по решётке пришёлся сильный удар дубинкой. Вернулся на пост охранник, которому Броди был рад больше, чем курочке в соусе терияки после поста. Коновал тут же обернулся к койке, скалясь во все имеющиеся зубы. Копы всё же не самое плохое что в мире есть. Ведь ещё существуют совсем нелюди. — Ты подожди, бакланьё… Сейчас приведут твоего сокамерника и ссаться по углам будешь, к нам проситься. Он, в отличии от тебя, чалый, чёрный и при этом настоящий террорист, сука. Децал с нами сидел, но бля. Хули, ухо Крошу откусил! - Коновал повернулся к зеку, сидящему у стены, и крутанул его на 180, показывая Броди отсутствующую часть мочки и хряща, что уже несколько зажили и стали похожи на слипшиеся свинячьи уши из старой пачки снеков. Броди поморщился, но не отвернулся, всем видом показывая, что срать он хотел на их авторитета и страх сидящих перед ним. — Бойся, ссушенный!.. А вот и он! - крупный детина на верхней полке ещё раз сплюнул вниз, на сей раз мимо долговязого. Трое охранников волокли на себе побитого бородатого чёрного мужчину, чей внешний вид чем-то напоминал старую сливу. Побили его от души, совсем не стесняясь гематом. Смотрелось, как их гордость. Словно то в охране проклёвывался самец, что оставил багряный засос на шее своей новой подружки. Любуйтесь, мальчики, синяками и будьте счастливы! - читалось в их серых рожах. Приколисты хуевы. - подумал Джейсон. Мужика затолкали в камеру, попутно угрожая Джейсону шокером, чтоб тот не смел рыпаться. Но он таки решил взбрыкнуть. Если сейчас проявить спокойствие, эти, по ту сторону решета, скажут моему сокамернику, что я не настоящий убийца. А он, видно, типчик страшный. Без ушей оставаться не хочется. - Подняв руки в неком примирительном жесте, что и тогда с Ваасом, Броди выждал пару секунд и неожиданно кинулся в ноги впереди стоящего, сшибая охранника навзничь. В довершение, пока не передумал, ещё и кулаком по роже тому засвистел, да так, что вырубился дядька. У остальных вошедших так вообще ахуй случился и они тут же ещё дружину позвали. Набежало человек семь, по рёбрам пинали, матом орали, гадости всякие на ветер бросали, как кроманьонцы, у которых на ужине нога отдельно от мамонта зашевелилась. Соседняя камера заткнулась. Что-то в их гнилушках на место встало. Не каждый в первый день так бесцеремонно бросится на мусоров.Грасс-Вэлли. Бар “Бородавочник”
— Кажется, ещё вчера у нас были неприятности со сбежавшим Броди, горящим “сараем” федералов и Хойтом, а сейчас - БУМ! У папочки новая блестяшка. - Ваас помаячил перед Густаво врученным недавно орденом, пуская в ход всё чванство своего характера, но собеседник только шевельнул краешками губ. - Пи-ива мне! — Ты так рад новой побрякушке? - мужчина провёл рукой по слегка отросшей щетине и облокотился на стол. — Конечно. Но я больше рад, что Мэк, Карлос и другие отщепенцы теперь твоя проблема. И что впредь они не будут бегать ко мне, сержант, - он глумился в своей манере, прокручивая меж пальцев бирдекель и оглядываясь на официанточку в синей мини юбке. Вертеть при этом ему явно хотелось не картонку. — Это ты так поздравляешь? - Густаво зевнул, словно не был заинтересован в собственном вопросе и тот просто выпал из его рта в общую беседенную чашу. — Поздравляю! И да, бармен!.. Ему тоже пива. За его счёт. - Ваас посмотрел на лысого и пожал плечами. Неслыханная щедрость - никогда не было про него. - Ты какой-то вялый. Пойдём, снимем пару девочек, развлечёмся? — Ваас, я… — Не дрейфь, амиго. Шлюхи - это божий дар. Смуглая официанточка подносит копам поднос с пивом и, слегка наклоняясь, ставит его на стол. — А можно мне коктейль? Кокосовый. Люблю кокосы, - спокойно просит сержант, вглядываясь в бейдж на рубашке. - Аманда. — Да, конечно. Что-нибудь ещё? Пенное журчит, не обращая внимание на откровенный отказ Густаво с ним взаимодействовать, оно разговаривает с Монтенегро шипящим низким баритоном. Ирокез еле заметно колышется в ответ, словно подначивая, и Ваас, не удержавшись, шлёпает девушку по заднице. Такой уж у него был ответ на последний, заданный официанткой вопрос. Дамочка взвизгивает, хочет ругнуться, но, взглянув в глаза лейтенанта, лишь натянуто улыбается, виляя обратно к стойке. — Чёткая баба. Правда чёткая. - мечтательно бормочет Монтенегро себе под нос, а потом вдруг поворачивается к сержанту и сводит брови.- И чё ты как баба?! - он тянет к себе оба пива, тотчас отхлёбывая четыре глотка из высокого бокала. - Это всё равно за твои балабасы. — А шлюхи за твои. — Ха! Ну это другой разговор, - вновь увеселяется Ваас, с носом ныряя в пенное.СИЗО. Первый день.
Камеру покрыла тишина. Плесневым гнётом она ложилась на поверхности бетонных стен, опаляя своей тревожностью. За время, прошедшее с тех пор, как охрана ушла, оставив отмудоханного Джейсона наедине с татуированным нигером, он успел нормально осмотреться. В частности заметил надпись на противоположной от себя стене: whites not welcome. Такой расклад устраивал его ещё меньше. Особенно если её написал именно его сокамерник. Он, казалось, вообще ложил хуй на то, что был отделан, как боксёрская груша. Сидел себе в углу и мастерил оригами заточку из какой-то мятой бумажонки. Джейсон был уверен, что даже такой хуйней во сне его можно убить. Шея - материя тонкая, а сонная артерия - доступнее любой шлюхи. Чернокожий представлял высокий уровень опасности. У Броди даже ладошки вспотели. — Ты так и будешь молчать, Джейсон? Всё-таки ты мой гость, а не я твой, - резко подал голос мужчина, прокручивая получившуюся поделку меж двух указательных. Голос его был чересчур спокоен, глаза выражали примесь заинтересованности и укора. Хладнокровность, взвешенность, стойкость. Джейсон принял аналогичную позу на своей койке, токмо опуская одну руку вдоль туловища, вытирая пот о ткань. Внутри он незримо трепетал. — Здравствуй… Ты знаешь моё имя, а я твоё - нет, - парень вопросительно наклонил голову, поглядывая на чужую переносицу. — Я Деннис. Те уёбки зовут меня поджигалой, но ты - будешь по имени. Думаю, я ясно выразился. — Не затирай, - вырвалось у Броди прежде, чем он вспомнил, что слышал это в каком-то фильме. У Денниса даже бровь поднялась. Он хмыкнул. — А ты тот ещё засранец. Правда такой изобретательный убивака? Ты то? На шокер в первый же день кидаешься… Голову отшибло? — Захотелось отыграться за пытки. — За мои-то? - мужчина почти засмеялся, но Броди отрицательно помотал головой, прерывая его фантазии. - За мои. — Ишь, какой интересный. И кто тебя пытал? — Ваас. Деннис аш переполошился, очки под подушкой нащупал, надел. Нет, не показалось. Перед ним сидел обычный мальчишка, слегка помятый местными вертухаями. Всё в его внешнем виде говорило, что по ошибке его занесло в места не столь отдалённые. А теперь пазл таки вовсе начинал складываться в пренеприятнейшие вести. — Жив значит, сучок. — Вы знакомы? — А как же! - мужик вновь откинулся на стенку, закидывая ногу на ногу. - Он мне счастливый билет в этот санаторий выдал. Всё суда никак не дождусь, уже месяц валандаюсь. Тебе такое точно не грозит. ФБР изнутри ещё никто сжечь не догадался. — Это… — Не ты, да, я так и понял... - Деннис махнул рукой в сторону, слегка закатывая глаза, а после возвращая всё внимание импровизированной заточке. - Ты вообще не за свои грехи сидишь, пацан. И я тоже ни одного плохого поступка не совершил. Лишь пару-тройку машин участковых поджёг. Ну, с копами внутри… А у них это, как видишь, - он обвёл руками пространство камеры. - Карается. — А что тобой двигало? — Ваас и двигал, сам не подозревая. Покушался на свободу моих ближних. За наркоту упекал, за воровство, а потом и за поджоги стал. Секта, говорит, пироманская, но сам нихуя не понимает. У нас очень глубокие корни. И то, что этот шибзик городской называет сектой - на деле является обычаем наших предков. — И в чём он заключается? — Мы сжигаем умерших. — Ну и новость, конечно! Крематории давно придумали. - Джейсон улыбнулся, но взглянув на помрачневшее лицо визави, снова состроил понимающий вид. Деннис авторитетным тут был дядькой всё-таки. Уши отгрызает, людей в тачках жжёт. — Это ритуал, Джейсон. Тела нужно сжигать вместе с нажитым, в их домах, машинах. У одного из последователей был свой завод. С этого всё и пошло. Монтенегровские ищейки след взяли. — И много вас таких? — Да. И о тебе я тоже всё знаю. Мать твою видел, братьев. Вкурсе, что отца твоего кремировали. Ты похож на нас, Джейсон. Парень сильно испугался и разозлился одновременно. Не часто с уголовниками, знающими подноготную его жизни, приходилось дела вести и камеру делить. Вообще не приходилось. Но это не умаляло того, что Деннис был весьма интересным собеседником, а потому эмоции так же быстро потухли, как и зажглись. Нужно было узнать побольше. — Ваас пытал тебя? - Вихристо сменил тему Роджерс, глядя на проходящего мимо решёток, охранника. — В подвале. — Он всех туда тащит. - Деннис тихо засмеялся, потирая переносицу за приподнятыми очками. И Броди не мог не отметить нескрываемую нервозность в этом жесте. У его сокамерника явно кулаки чесались в лейтенантскую сторону. К нему он стопроцентно неровно дышал. То и понятно, история у них давняя, глубокая, точно рана на нагарпуненном моряками ките. Ваас обожал создавать себе врагов, играться с ними и по итогу запирать. Что ему ещё оставалось? Будто там выбор был в голове, в которой он из хорошего помнил лишь то, что сестра у него была. Не было. Монтенегро ничем не отличался от ребёнка с некрасивыми игрушками. А все игрушки у таких детей рано или поздно попадают в ящик на чердаке и больше оттуда не возвращаются. — Да чтоб он сдох в муках, сука! - Подаётся вперёд Броди, придавливая Роджерса своим душевным порывом. В нём была вся боль сраного подвала. Искренняя и яростная, с насыщенностью, что присуща лишь пострадавшему. Парень знал, как себя вести почти с кем угодно, знал, как переманить почти каждого на свою сторону. Если нужно будет показать жертву - он покажет, если убийцу - он сыграет. Посему, в ответ на эмоциональный всплеск Джейсона в лице Денниса и мелькнула искра, именуемая "враг моего врага". Это была первая победа. Новый союзник в страшном месте. Можно было выдохнуть. Стартовый тюремный квест остался позади.Грасс-Вэлли. Глубокая ночь. Гибсон драйв. Особняк Вааса.
Держась за стену, Монтенегро зашёл в дом и клацнул по выключателям. Свет озарил помещение, добираясь до всех видимых уголков и забирая оттуда мрак. Ваас мечтательно улыбнулся. Иногда ему хотелось иметь такую же систему управления в организме. Пришёл в уединённое место, клац - вмазался, клац - очистился, клац - и темнота внутри исчезла. Лейтенант громко выдыхает и разворачивается к двери, чтоб включить систему охраны. Как бы сильно он не был под кайфом, а это было нужно. Сохранность личных вещей и его собственной, плохо координированной задницы - само собой достойное внимания мероприятие. Сегодня мужчина на удивление помнил всё. Утро, забитый график, сбежавшую от него в коридоре Зериту, звонок Хойта с поздравлениями, съезд копов в Невада-Сити, второй по счёту врученный орден и вечерний кутёж. Последнее, поскольку оно таковым было, всплывало в самых красочных подробностях. То была какая-то дикая групповуха. Монтенегро даже просиял собственному успеху. Столько женщин за раз он ещё не заказывал. У Карлоса это в сумме была бы двухмесячная зарплата. Главное же - удовольствие, а оно иногда дорогого стоит, может даже слишком. Ваас провёл рукой по шее. Густаво на этом празднике греха тоже неплох был, но они после всей движухи не разговаривали, сразу разъехались по своим норам. Наверное не хотел цену знать, прохиндей лысый. Холостяцкая жизнь - шикарная штука. Добравшись до душа, мужчина лениво побросал вещи на пол и залез под совершенно ледяную воду, закрывая глаза. Кожа сразу пустила по себе мурашковые волны, но греться не хотелось. Было лишь одно желание - полностью отдаться ощущению из струек, моросящих по его смуглой коже. Благодаря наркотикам, он чувствовал каждую по отдельности, но это вовсе не нагружало. Необходимо было наскоро освежиться и отправиться к Морфею, а не торчать в кабинке двадцать минут, намыливая бока. Ирокез совсем размок и мягко расползся по голове, прикрывая собой шрам. Сейчас вид Вааса мог бы даже повеселить какого-нибудь сотрудника, но, для их же блага, никто и никогда его таким не видел. Лейтенант лениво вышел из кабинки на махровый ковер и обтёрся полотенцем, попутно всматриваясь в зеркало. Уставшее, с мешками под глазами, но донельзя довольное отражение подмигнуло в ответ. Рядом с вешалки от чего-то упало другое, неиспользованное полотенце. Они часто падают без причины, это, увы, замечает каждый. То ли крючки на секунду приобретают виды прозрачной материи, то ли домовые шалят. Мужчина стягивает брови в полосу и нагибается чтобы поднять, случайно замечая красную ткань за бельевой корзиной. Рубашка. Очередная рубашка. Он тянется за ней и выуживает, не безэмоционально замечая, что она почти без пуговиц. — Та самая. - Вслух подытоживает Монтенегро и машинально кидает тряпку в корзину. И не ясно: любимая она теперь или сразу же пойдёт на выброс при сортировке белья, когда лейтенант протрезвеет. — Джейсон…- Словно на пробу говорит Ваас. Шёпотом, протягивая каждую букву. Потом повторяет, но громче. Он о чём-то думает, но картинка в голове вновь начинает плыть, отказываясь давать мужчине то, что он пытается откопать. Голову сильно тянет к подушкам. Тело подчиняется.СИЗО. Второй день.
Первые сутки проходят спокойно. Джейсон изучающе ходит по камере, как кислотный, чем раздражает три пары бебиков в зеркальной камере. Уголовникам, должно быть, не терпится причинить пацану ущерб. То ли за принадлежность к другой расе, то ли за то, что его в первую же секунду не грохнул Поджигала, то ли от своей личной беспомощности и скуки. Сокамерник Броди почти всё время спит из-за монотонности его движений, а охранники криво косятся, ожидая новый выкрутас. Всё не так плохо, как могло быть. Незаметно наступает новый день. Он начинается с переклички, причём очень ранней. Джейсон просыпается от галдежа и стука по металлу. Соседняя сбоку камера что-то бурно обсуждает, по всей вероятности, его самого. Парень медленно садится, протирая слипающиеся зенки. Деннис, похоже, не спит давно. — А принцессой на горошине тебя не назовёшь. Спишь, как жмурик. Броди улыбается, хоть мозг до сих пор и отрицает его нынешнее местоположение. Его полушария после первой ночи в страшном незнакомом месте стали чем-то напоминать две половинки лопнувшего на солнце арбуза, что хлопают друг о друга, как мартышкины тарелки. И парень во всём этом бесовстве осознает лишь то, что уже нужно начать свыкаться. Пространство давит своей узостью, камера напоминает тот резкий вброс в голову, когда он ещё пребывал у себя дома. То была или дереализация, или паническая атака, но нынешнее положение более чем реально. Может мозг телепатически предупреждал. Джейсон поморщился. Барбара… Как он мог забыть то, что сделал с человеком, которого почти полюбил, пусть она к тому моменту уже и была трупом, пусть даже не целым. О том чтобы пойти в полицию, после встречи с тамошними представителями заикаться тоже не было смысла. Зная кто там сидит - он бы не пошёл. Броди не нравилось положение вещей. Оно было похоже на судьбу. — Генри Маленькая фея за соседней стенкой всё утро про тебя затирает. Восхищается, говорит, что дела "твои" изучал, трёхдырочные эти. — Восхищается? - Брови Броди ползут вверх, а потом он снова спускается на землю с небес. Он же в СИЗО. Тут восхищаться больше и нечем. Рассвет, наблюдаемый с балкона девятого этажа или шум моря в такие места не завозят. — Ну, по набору твоей мимики я понимаю, что ты сам не понял, что спросил. - Деннис мягко улыбается и для удобства мнёт тощую подушку под своей спиной. — А почему, эм, он Маленькая фея? Роджерс словно погружается в воспоминания, но на деле его улыбка просто становится ещё шире и белее на фоне тёмной кожи и красноречивой надписи, красующейся на стене. — У него в дом грабители залезли, дурные и накуренные, в процессе убили дочь. Ну, ясное дело, хозяин дома рассвирепел, поднял первое, что на полу увидел и заколол мерзавцев насмерть. По стечению обстоятельств - это была отколовшаяся часть от пластикового зеркальца маленькая фея, что осталась на ручке из-за того, что Генри до того уже чинил игрушку супер клеем. Сечёшь? Зер-каль-цем. Серьёзный он мужик, ничего не скажешь, здоровенный очень, вдвое больше чем тот мудак напротив. - Роджерс указал на решётку, где вчера, как бесноватые гориллы, прыгали уголовники. Джейсон тихонько кивнул. Окружали его по всему периметру очень страшные люди. - Лучше ты ему не напоминай ни о чём таком. Пусть спокойно поживёт. — Я вроде как и не собирался. — На ментов ты кидаться, изначально, думаю, тоже не собирался. Мышц никаких, голова, как одуванчик обветренный. Неопытный ты, пацан. - Джейсон слегка опустил голову, даже не осознавая, что условные слова поддержки говорит ему никто иной, как сектант-поджигатель. - Но ты не дрейфь, я тебя обучу копов мочить! Будешь, как халк, только белый. Броди посмотрел вперёд, не понимая, шутит мужик перед ним или серьёзные вещи задвигает. Если не шутит, из него ведь и правда могут черт знает что сделать. Взрастить какого-нибудь ебанутого, презирающего свою и чужую жизнь. Будто тут много иных исходов. Зато обороне научит. Джейсон еле заметно наклонил голову в ожидании дальнейшего монолога. За стеной снова загалдели мужики.