Эмпайр Майн. Вторник. 8:40.
Подобравшись к ряду самодельных невысоких сараек и нерабочих фургонов в национальном парке, Джейсон удивлённо осмотрелся. "У нас небольшой самопальный посёлок около заброшенной шахты, знаешь где это?" - доносится отголосок из быстрого набора памяти. Он знал, бывал там в школе на экскурсии. Но о потаённом логове отчуждённых даже не слышал. И, наверное, не даром. Детям о таком знать не положено - побегут проверять. А их там, как известно, каннибалы пожрут или бомжи в шкуровидных лохмотьях научат резать зверюшек. На деле всё вероятно обстояло иным образом. Люди ведь не от хорошей жизни в лес уходят. Обветшалые домики обросли мхом и лишаем, а из-под них проглядывало крупногабаритное нагромождение прибитых друг на друга старых досок. Рядом целыми рядами росли ежевичные кусты. Броди чувствовал себя, словно попал в сказку про пряничный домик. Что-что, а в такой глуши его точно не отыщут. Спереди, когда парень прошёл дальше и выглянул из-за куста, показались чёрные, украшенные кольцами дреды, а после и их обладательница. Джейсон не спешил выдавать свое присутствие. Любопытство в нём взыграло. Одета девушка была необычно: тёмно-зеленый, ушитый пуговицами и монетами топ, такая же, короткая юбка, многочисленные браслеты по рукам и ногам, переливающаяся на ушах блесна серёжек. Что-то во всём этом было такое, дикое что-ли. Заморское, чуждое, но от того не менее привлекательное. Она спокойно гуляла около узеньких заборчиков, собирая ягоды в некрупный тюк. Джейсона отпустили недавние заботы. Он словно начал ранее запланированный ритрит. — Чужак! - вдруг послышалось откуда-то слева и девушка пригнулась, впившись в свою добычу, как загнанный зверь. Некоторые ягоды от резкого движения выпали на землю. Она волновалась, но было ясно, что если что-то непоправимое начнётся, то может и отпор обидчику дать. Джейсона в паре метров за спиной девушка заметила не сразу, но когда это случилось, тут же подскочила и позвала помощь. Все здесь были друг за друга горой. Пару плечистых мужчин подбежало на зов почти сразу, готовясь к приходу копов, грабителей или маньяков. Напоролись в итоге лишь на одинокого паренька, торчащего из-за кустов не иначе, как доска из сколоченного наспех сарая. Они даже выдохнули, переглянувшись. — Ты кто? - логичный вопрос, прозвучавший из уст левого защитника дредастой особы. — Джейсон. Простите, что так ворвался, я не хотел пугать, - он поднял руки в примирительном жесте и вышел на свет, - я пришёл один, про это место мне говорил Деннис, мы вместе сидели в СИЗО, - сразу перекрыв все возможно зародившиеся в головах незнакомцев вопросы, Броди постарался перетянуть одеяло на себя. — Джейсон, - проговорила вслух девушка, подойдя на шаг ближе, - Джейсон, - она помедлила пару секунд, а потом что-то шепнула стоящему рядом мужчине. Тот, долго не думая, пошёл на встречу к не ожидающему подставу Броди, и повалил того на землю, придавливая коленом между лопаток. Фотограф и глазом моргнуть не успел. Выставил руку для приветствия, а её как прутик ивовый загнули. Парень взвыл от боли и задёгргал ногами: — Что я сказал не так? А! Ай! Сука, ну мне больно! Девушка подошла ближе, рассматривая гостя под удобным ей одной, градусом. Джейсон зажмурился, из глаз непроизвольно брызнули слёзы. Он был в шоке, голова закружилась от голода и переизбытка эмоций. — А если ты врёшь? Хочешь копов сюда натравить? Ты же даже выглядишь, как засланный ментами мальчик, - сидящий сверху на спине Броди мужчина зло фыркнул, сильнее прижав пришельца к земле. — Ни за что я сюда их не приведу. Меня и так Ваас везде достаёт, деваться некуда, примите, пожалуйста, дайте спрятаться, - фотограф чуть ли не моляще заглянул в глаза незнакомке, когда ту словно водой окатило. — Как ты сказал? - она оттолкнула подосланного охранника, чтоб у пришедшего парниши было больше пространства и он вновь настроился к диалогу. Кое-что в его словах насторожило. Джейсон неспешно оперся руками оземь, пришёл в чувства, оттолкнулся и сел на землю, ещё раз взглянув в чужие, серо-голубые глаза. Девушка застыла в ожидании, но Броди не понял, что она хотела, чтоб он повторил. — Ваас? - вдруг сама продолжила незнакомка, присаживаясь на землю рядом. Босая стопа невольно задела Джейсона и он проследил взглядом за тем, как девушка убирает её под себя. Она была почти настоящей дикаркой всю жизнь прожившей в лесу, словно из другого мира. Это притягивало. Броди вечно думал не о том в стрессовых ситуациях, особенно когда проводил весь день на ногах. Голубоглазая смуглая особа его пленила, загипнотизировала. Они были знакомы пару минут, из которых большую часть Броди провёл лицом в земле, но сейчас это ничего не значило. Голова кругом шла. — Ты очень красивая. Девушка смутилась от того, как нагло её проигнорировали, но статность не потеряла. Такое случалось, что мужчинам нравилась её самобытность, но в лицо это догадывался высказать не каждый. Плечистые помощники по бокам поёжились. Для них слова словно были более неловкими, чем для самой девушки. — Слушай, мальчик. От того как ты ответишь сейчас, зависит дальнейшее твоё пребывание в нашем городке. Ты понимаешь, да? - она издевательски наклонилась, обнажая полосу голой кожи под зелёным топом, - Ваас да? Такой, ну, со шрамом? — Ага, - словно сквозь плёнку отвечает Джейсон. Только сейчас он ощутил, насколько сильно устал.Грасс-Вэлли. Вторник. 8.40.
Очнувшись в неприятной зажатой позе, Монтенегро попытался пошевелить пальцами на левой руке. Но они так затекли, что он не почувствовал движения. Всё тело точно из стекловаты слепили. Прощупав пальцы другой рукой, он испытал ощущение наркоза. Пальцы болтались, как сосиски. С левой ногой ситуация была та же. Неприятно покалывало. Ваас сел и начал разминать конечности, постепенно осознавая, что находится в собственной машине, одетый в рабочую одежду. Шлюха на заднем сидении разъяснила бы всё своим присутствием, придавая спокойствия, но салон был пуст. Ваас ломал голову над тем, что с ним было. Он явно накидался до беспамятства и на это скорее всего была причина. И если это были не шлюхи… Телефон в кармане задребезжал, на что мужчина зло выругался и потянулся в карман более живой рукой. Номер был незнакомым. И кого там несёт? Монтенегро откинул кресло и нажал на зелёную кнопку. — У вас всё хорошо? - надменный голос отдалённо напоминал что-то знакомое, но что именно было не ясно. Скорее всего какой-то кореш Густаво. Ни здрасьте, ни поклона в ноги. — А что со мной может быть не так? - Ваас даже ухмыльнулся. Первое, о чём он подумал - это то, что изрядно начистил морду кому-то в баре, поскольку затылок только сейчас начал отдавать пульсирующими волнами боли. И это могло значить то, что он снова ушёл победителем. В своих трусах, рубашке и машине. Ничего нигде не потерял. А визави-то явно трезвонил по этому поводу. — Ты же в курсе, что завтра должен вернуть его, да? Вчера, я понял, ты был пьян… - мужчина по другую сторону злился и громко фыркал. Впечатление было такое, что он только что проиграл всё, поставив на красное. Ваас отряхнул одежду от пыли, разглаживая мятые участки на животе, его рука почти пришла в себя. — А что если не верну? - вкрадчиво мурлыкнул Монтенегро, уже предвкушая, что такое он там получил вчера. Собеседника это не порадовало, он зашипел, как кот, переходя на злой шёпот: — А то, что Линдси тебя лично из под земли достанет, нафарширует потрохами Броди и подаст Хойту, и ты это без меня знаешь. Что-то случилось, признавайся? Вааса тряхнуло от упоминания белого мальчишки. Шиза постоянно думать о Джейсоне и его возможной невиновности была только у него самого, остальным уже было всё равно. Награды всем дали, по головке погладили. Что-то отошло от плана. Звонили явно по поводу работы. — Чего молчишь? Ты хочешь доставить Мне проблемы? Мужчина зажмурился. Ему срочно понадобилось подышать. Что-то явно шло не по плану, а от того воздух в лёгких сжало. Лейтенант открыл дверь машины и посмотрел вниз. На асфальте под ногами валялись тёмные осколки бутылки и эта бутылка явно была его собственная, разбитая после приезда. Такую марку он держал дома на все случаи жизни, начиная от радостных и заканчивая совсем бедовыми. Но никогда не пил её вечером. Брови съехались. — Дай трубку Джейсону. Осознание накрыло хуже, чем самое ужасное похмелье от палёного алкоголя. Воспоминания одно за другим наперебой застучали в черепную коробку. Всё как в записной книжке: алкоголь, трава, колёса, идея фикс, фальсификация, СИЗО, Леон, Броди, тачка, пробел. — Сука! СУКА! — Дай трубку Джейсону! — Он сбежал, - лейтенант засмеялся, истерически, захлёбываясь собственными опасениями. Всем, что натворил. Это был провал тысячелетия. — Что ты сказал? - голос Леона поднялся выше. Казалось, в комнате, где он был, задребезжало стекло. Вааса перемкнуло. — Он ударил меня сзади, я отключился и всё забыл. Даже не сразу понял тебя… - Ваас ударил рукой по лбу и опустил правую ногу на усыпанный стеклом асфальт. Впервые за месяц его волновала собственная репутация и будущее, а не паршивец с белоснежной кожей. — Давно? — Ночью. — Вызывай наряд. Собирай. Своих. Чёртовых. Остолопов. Это пиздец. Это пиздец… - Леон повесил трубку, оставив Монтенегро наедине с зарождающейся истерикой. Утро началось не с кофе.
Эмпайр Майн. Вторник. 20:50.
Тихой поступью в лес прокралась темнота. Местные её прихода не замечали, в какой-то момент зажженных факелов просто становилось больше и больше. Гнутые ели собирали макушки над скрюченными домишками, точно пытаясь укрыть убежище от посторонних глаз. Посреди посёлка люди собирали ветки для костра. Много за раз они не жгли даже по праздникам. Природа не одобряла, да и лишние глаза могли наткнуться на неправильный свет среди гущи массива. Джейсон очнулся на самопальной кровати из коробок, внутри и снаружи набитых тряпками, точно они вот-вот должны были отправиться на антресоль. Эта конструкция была шаткой, но не разваливалась, благодаря сколоченным из дерева бортикам. Рядом, на других похожих коробках, располагался железный поддон, на нём всё было залито свежим свечным воском. Окон в помещении не было и это напрягало. Посреди комнаты из прочего убранства выделялся здоровенный, украшенный росписью, камень, то ли алтарный, то ли священный, то ли просто скучно было и раскрасили. Джейсон присел, рассматривая место, где не помнил, как очутился. Изнутри стены были словно промазаны землей, чтоб не оставалось щелей, на них по кругу висели лампадки. Кое-где уже догорали фитили. В углах был собран какой-то хлам из металла, веток и пластика. У соседней стены тоже стояла импровизированная кровать, на которой Броди, к удивлению, обнаружил признаки цивилизации - кнопочный телефон. Дверь в мрачную каморку отворилась и внутрь вошла уже знакомая девушка. Одна, без охраны или оружия. Её взгляд был весьма серьёзен, а походка сражала своей самобытностью. — Я не представилась. Цитра, - она протянула руку приоткрывшему от удивления рот парню, и тот аккуратно её пожал, словно боялся причинить вред хрупкому созданию. — Джейсон. — Расскажи-ка мне, Джейсон, всё, что ты знаешь про Вааса? - девушка скрестила руки на груди, посмотрев сверху вниз. И вот снова с места в карьер. Броди насупился. Объект ненависти настиг его даже в такой глуши, как эта. Казалось, что лейтенант или хотя бы упоминания о нём уже никогда не отлипнут от беглого заключённого. — Ну, с чего начать… Он козлина, - парень эмоционально поднял тон, готовя свою полемику исходя из высказанного тезиса, но, увидев неодобрение на лице Цитры, сделал голос тише и сменил угол, - он лейтенант моего города Грасс-Вэлли, носит преимущественно красное, на голове ирокез и шрам, вот тут, - Джейсон показал на себе, - живёт в здоровенном особняке, катается на седане, сажает хороших парней в тюрьму… всё, - он быстро посчитал на пальцах все произнесённые факты и уставился на девушку. Та была в некотором шоке и даже, в каком-то смысле, гневе. Из перечисленного что-то явно не представилось ей приятным. — А Роджерс? Где он? Как вы познакомились? - как юный ребёнок, что только начал познавать мир вокруг, Цитра решила расспросить обо всём, облокотившись на выступ расписного камня. — Ну его тоже Ваас посадил, как и меня, мы и сдружились на почве общей ненависти, так скажем. Да и он вообще-то раньше меня сбежал... Его здесь нет? - Джейсон искренне удивился и выгнул бровь. В свете лампадок их с Цитрой диалог был похож на исповедь в полуночной церкви. В дверь тихо постучали. Джейсон повернул голову, посмотреть кто пришёл. А Цитра продолжила неотрывно смотреть на гостя. Теперь любопытство взыграло уже в ней. Бледный высокий парень с уставшими глазами определённо что-то недоговаривал. — Поесть Джейсону, - негромкий, как будто пуганый голос послышался с улицы. Точно говорил ребёнок. Потом в щель приоткрытой двери протиснулся дымящийся горшочек и комнату накрыл аромат свежеприготовленных грибов и топинамбура. Цитра встала, подошла к месту, где только что была девушка с горшком, взяла принесённую пищу и покрепче закрыла дверь. Замка на ней, как понял Броди, не оказалось. Доверие друг другу было на высшем уровне. — Поешь, ты устал, - словно выученная фраза зазвучала из уст дикарки. До этого она так себя не вела. Джейсон поднял бровь и попытался всмотреться в чужое лицо на предмет подвоха, но ничего не обнаружил. Мелкие морщинки на лбу были разглажены, глаза злости не таили. Разве что губы были напряжены. — Спасибо, - он взял в руки горшочек и сильно вдохнул аромат. То, что он и вправду устал напомнила ему дикарка. До этого момента в голове была пустота. Я действительно отключился. — Если ты общался с Роджерсом, то понимаешь, что всех нас здесь объединяет, так? - она обхватила одной рукой другую. Беспокоилась. — Да, - он взял в руку деревянную ложку и как следует размешал содержимое горшка, чтобы распределить температуру. Лицо собеседницы в этот момент словно уменьшилось. Она снова поджала губы. Броди прекрасно это замечал. Скованная позиция Цитры была явлена здесь только ему, но обоснована не была, пугал её точно не прибывший парень. — В жизни каждого из нас так или иначе присутствует поглощающий всё огонь. Пламя - это символ силы, разрушения, страсти. Оно издавна использовалось нашими предками для обозначения разрушения и гибели. А также как внушающая благоговение форма силы и энергии, вызывающая чувство страха и удивления. Мы все через него прошли, мы все кого-то потеряли, ты способен разделить это, Джейсон? - её лицо приняло мрачный вид. У Джейсона кусок в горле встал, он начал кашлять. — Я сбежал из отделения ФСБ, - он посмотрел вправо вверх, вспоминая, как всё было, - и после, Ваас сказал мне, что весь участок охватило пламя. Про умерших он не говорил, - Джейсон снова сместил взгляд, - только про мёртвого мальчика в машине напротив, но я никого не трогал. На словах "мертвый мальчик" у Цитры словно кровь отошла от тела. Она еле заметно встряхнула головой и обняла себя руками. Джейсон явно что-то расковырял. — Ты в порядке, - Броди поинтересовался, слегка наклонив голову, чтобы чётче видеть чужое лицо. Слева потух очередной фитиль. На улице раздался весёлый шум. Девушка выглядела очень задумчиво в оставшихся красных подтёках света, словно они сидели не в лачужке, а в комнате у лейтенанта под жуткими тёмными бра. Задний фон трепетал огоньками. Это было просто какое-то озеро туманного света. — Я думала, что он мёртв. — О чём ты? — Ваас, - она сделала паузу, чтоб прочистить горло, - он мой брат. — Что? - глаза Джейсона расширились и он отодвинулся подальше на кровати, - то есть? — Мы не ладили. В детстве он меня часто бил, отбирал вещи, сдавал матери и отцу все мои ошибки. Это было ужасно. Ты говорил про шрам, да… Это я ему оставила. В очередной раз, когда он избивал меня, я взяла сломанную игрушку и ударила его по голове. А потом пришёл отец, накричал и повёз любимого сына в больницу. Случилась авария. Я думала он сгорел. Я думала, что сожгла его. У Джейсона мурашки вдоль ног побежали от высказанной жестокости. Не удивительно то, кем он вырос, если детство было таким. Парень притянул руку, положив её на холодную кожу чужого предплечья: — Не переживай, мы далеко, он сюда не придёт. Девушка не плакала, но глаза её метались из стороны в сторону по стенам, разыскивая то, за что можно ухватиться, чтоб сменить угол. Джейсон был посланником вестей, которые не хотелось знать под страхом смерти. Он точно был знаком, предзнаменованием недоброго. Цитра съёжилась, а Джейсон от непонимания потерял былую уверенность. Ситуацию спас возникший вдруг громкий стук, после которого в проход ввалился Деннис. Он смотрел рассеянно, радостно, удивлённо, туманно. Каждую секунду эмоция менялась на новую, отличную от предыдущей. Фотограф вздрогнул от громкого хлопка закрытой дверью. — Джейсон? Джейсон! Сбежал паршивец! А я уж думал придётся штурмовать этот клоповник, - он подошёл ближе и обнял Броди, как старого кореша, с которым не виделся десять лет. Цитра аш отскочила в сторону. — Э, а где был ты? Цитра сказала… - он посмотрел на ничего не выражающее лицо девушки. — Не разбавляй масло. Давай доедай и пойдём на улицу, ты всё сам поймёшь. Его очки слегка раскололись, одежда была порвана до рукавов и измазана чем-то тёмным. Кровью или торфом. Сильно пахло сладким. Глаза мужчины горели пламенем. Настоящим местным пламенем их возведённой на обломках родины, их секты. Деннис явно ликовал, что добрался живым, и явно принёс уже другие, не печальные известия. Джейсон оглядел Цитру с ног до головы и, вспомнив недавний разговор, не смог дать себе объяснение жестокости Вааса. Это было слишком даже для него.24 года назад.
В порванной ночнушке испачканной в крови брата Цитра залезла на заднее сидение и посмотрела на сидящего рядом Вааса. Майка наспех была примотана к его голове бинтом, а на плечах покоился тёплый зелёный плед. Голова склонилась в бок, рот приоткрылся, но главное, мальчик дышал. Сестра потянулась за ремнём безопасности и, как могла, перекинула тот через брата, вставляя железку в надлежащую лунку. Пристёгиваться в машине было важно, это сам Ваас всегда говорил, накидывая ремешок на сестричку перед каждой поездкой. Настала её очередь. Первыми в машине оказались дети. Отец пошёл за матерью и совсем скоро вышел с ней под руку, громко говоря неизвестные девочке слова. Из понятного там было только “ужасная”, “специально” и “недоследила”, остальное четырёхлетке знать было не положено. Женщина плакала, иногда тихо отвечала что-то и не сопротивлялась, когда её силой затолкали в машину. — Сначала в больницу, а потом я с тобой разберусь, сучка. Мужчина яростно провернул ключ зажигания, чуть ли не ломая отверстие под него. Машина загудела, завелась и тронулась вперёд сразу на третьей скорости, а потом разогнала двигатель ещё пуще. Девочка на заднем так и приклеилась к своему детскому креслу. Таким свирепым отца она не видела. Он конечно злился иногда, бил их с мамой, говорил ей что она нежеланная и не должна была появляться на свет, но никогда не с таким лицом, что сейчас отпечаталось в зеркале заднего вида. Спустя десять минут в дороге Цитра всё же решилась и посмотрела в него, в отражающуюся глубину мутных зелёных глаз, желая что-то там рассмотреть. Ей не удалось. Отец быстро заметил внимание, людоедски глядя в ответ. Это продлилось всего секунду, но девочке хватило. Она быстро опустила взгляд вниз и не смогла сдержать слёз. — Чего смотришь, образина? Зачем ты вообще родилась? Чтоб калечить моего сына, сучка? Стоило выйти из дома и ты ему уже череп вскрыть захотела, мразь? — Джозеф. - Через силу прервала его жена, но мужчина лишь больше взбушевался, начиная крыть матом всё что можно и нельзя. Он хотел прямо так, на четвёртой скорости начать колотить всех баб в своей машине, не хватало всего пары лишних рук. От женщин были только проблемы и решение о разводе затянулось слишком надолго. Мужчина нахмурился и развернулся назад, — Я ненавижу тебя, ёбаная тварь! - Произнёс он медленно и вкрадчиво, сверкая белком вздутых зрачков. Лицо надулось, обесчеловечилось, поглотило само себя и закрутилось в нескончаемую ненависть. Но произнесённые слова также стали и последними, что вырвались из его уст. Машина налетела на камень, прозвучал громкий хлопок где-то снизу, и от-того, на эффекте неожиданности, Джозеф резко развернулся к лобовому и дёрнул руль влево, слетая в кювет и впечатывая тачку в землю так, словно её бросила Годзилла. Подушка безопасности вылетела в лицо водителя, но также быстро сдулась, точно от досады. Она не успела, ветки и стекло сработали на опережение, вонзаясь в Джозефа и насаживая того на себя так, как будто это сделал гигантский сорокопут. Та же участь постигла и мать, но ей повезло меньше, чем мужу. Сердце было не задето и продолжало биться, ударами отсчитывая последние минуты жизни. Женщина вздрогнула. Весёлая струйка кровавой слюны потекла по её подбородку, и, огибая его утончённые изгибы, закапала вниз, по одежде, и торчащим из туловища веткам, перебираясь с одной на другую, ниже и ниже, словно утренняя капель где-то в деревне. Уже через пять минут родители, все обезображенные, красно-алые, с перекошенными лицами, сидели на своих местах, не смея сдвинуться, словно продолжали жить и не понимать, как всё это могло случиться их семьёй. По правой щеке Джозефа медленно стекал и приземлялся на большую сдутую подушку разрозненный глаз. Второй при этом смотрел вдаль, отсчитывая в земельном скопище то, сколько же ещё им оставалось до больницы. Километров пять-семь, а может уже и два. Не так и много.***
Цитра через силу открыла глаза, и, точно невидяще, осмотрела место трагедии, не обращая внимания на болевые ощущения во всём теле. Ситуация была похожа на сон. В глаза моментально бросилась рваная обивка кресел, стёкла меж сиденьями, какие-то обрывки кожи на собственных коленях и свёрнутый в рогалик Ваас по левую руку. А ещё дым, просто до жути задымлённый салон. Это жгло и словно выколупывало глазные яблоки из головы ложкой для мороженного. Неприятно, больно. В этом застывшем хаосе никто даже малость не собирался пошевельнуться: ни пальцем, ни туловищем, ни хотя бы ресничкой, словно смерть объяла сразу всю семью и чудом позволила одной лишь Цитре вдыхать полной грудью серый выхлоп, наслаждаясь представленным зрелищем, что само по себе было процессом не из приятных. В салоне мерзко пахло подпалёным бензином, металлом и кровью. Свежей, родной кровью. Зеркальце заднего вида осталось на месте, хоть и поверхность, аки подхватившего ветрянку ребёнка, по периметру заляпало бордовыми каплями. За его стеклом кое-где торчал черный пластик, а основная часть треснула по центру, распускаясь в стороны мелкими зигзагами, схематично добираясь до пятнышек крови, в каждом из которых застыло бледнеющее лицо отца, смотрящее в пустоту. Оно было повсюду: в осколках, в отражении лобового, в подсознании. И из хорошего в увековеченном моменте оставалось лишь то, что он больше не смотрел на дочь, осуждая за сам факт её рождения. Его физиономия опустела, а по эмоциям сидящей на заднем девочки не было ясно, трагедия это для неё или изменение к лучшему. Цитра по прежнему помнила полный ненависти взгляд в отражении, который, увы, и запомнится травмированному ребёнку на всю жизнь. Ей стало дурно, глаза слезились сами собой. — Ваас? - Обращаясь к брату, девочка чуть ли не хрипела, стараясь словно не разбудить спящих вечным сном родителей. - Ты как? - Она закашлялась. И не в силах больше говорить, потрясла худое плечо мальчишки. Реакции не последовало, паренёк лишь инертно поколебался под натиском детских ручек. Цитра заплакала. Ей ничего не оставалось, кроме как спасаться самой и хотя бы постараться вытащить брата. Девочка неспеша отстегнула натянутый в струну ремень безопасности и предприняла очередную попытку привести мальчика в чувства. Он, благо, отличался от родителей тем, что не был похож на игольницу или утыканный ветками пиафлор, а потому в голове малышки неоновой вывеской маячила надпись "он в порядке". Она аккуратно открыла дверь со своей стороны и камнем выпала наружу, цепляясь одеждой за торчащий из машины обломок. Нога заболела с новой силой и, ощутив это поверх страха, Цитра, наконец, заметила, что рана всё это время кровоточила из-под пластыря целым ручьём. Нужно было искать помощь. Опираясь о машину, девочка медленно пошла в сторону, где был её брат. Обессиленная, еле стоящая на ногах, она напоминала подранную гиенами антилопу, что ещё старается догнать стаю, ушедшую в неведомом направлении. Это было необходимостью. Единственным способом сохранить рассудок в целости. Дверь, за которой скрывался покалеченный брат, была придавлена сильнее, чем её собственная, ибо упиралась в огромный камень, оставивший вдоль чёрного корпуса длинные белые линии. Такие, какие оставляют в играх, чтоб отметить куда юзеру дозволено прыгать. Значит и здесь было можно помочь. Цитра потянула за ручку со всей силы и наполовину приоткрыла вход. Из машины тотчас потянуло гарью, вколачивающейся прямо в детское лицо. Девочка накрыла рот порванным рукавом. Глаза снова непроизвольно заслезились. — Ваас, ты в порядке? Вылезай, нам надо в больницу! - Она слегка потянула брата за плечо, с которого скатился накинутый до поездки плед. Тело было холодным, но жизнь ещё трепетала в узкой груди. - Ваас! - девочка взвизгнула, хватая брата за руку. - Ваас, ты обещал не оставлять меня, что мы всегда будем вместе! Мы же семья, Ваас! - Она истерила, вытягивая брата на себя сквозь небольшой заслон в двери. Это было не просто. Парень в безвольном состоянии был донельзя тяжёлым и еле протискивался в щель, царапая грудь клочками смятого металла. Кровь из ран текла медленно, застывая каплями на чуть загоревшем торсе. Девочка понимала, что стоит спешить. Срочно искать помощь. Ваас рухнул прямо на неё, погребая под весом тела на холодной мокрой земле. Основной удар пришёлся чётко в область копчика и девочка просто взвыла, отталкивая бессознательного брата в бок. Это всё было просто невыносимо. Образ мёртвых родителей, покалеченный Ваас, лестница. И всё это было из-за неё, из-за банального любопытства и мгновенной вспышки злости на отца, что в случившихся стечениях пришлась на любимого брата. Девочку накрывало всё сильнее с каждой секундой. Это же сон, да? У дороги не было ни души, ни единого человека, ни единой машины, на самой трассе тоже. Оставалось верить в чудо и пытаться сделать хоть что-то с тем, что уже имелось. Как минимум - вытащить брата на асфальт и попытаться найти подмогу на местности. Это было самым трудным из дел. Она встала, просунула руку в салон и вытащила упавший на пол плед. На нём брата было бы легче вытащить из кювета. Цитра старалась, пыхтела, тянула из-за всех сил и спустя некоторое время у неё всё-таки получилось. Брат, весь в царапинах, ссадинах, крови и грязи таки оказался на асфальте. Усилий это стоило просто космических, но что только в человеке не просыпается, когда дело касается жизни и смерти, а ещё родных. Обернув брата в плед, как в кокон, она поднялась на ноги и решительно осмотрелась. Никого. Вообще никого в радиусе километра. Хотелось закричать и она закричала. Громко, навзрыд, вкладывая в ор свою боль, моральную, физическую, всю. Отец не был хорошим и не любил её, но он был отцом. Мать постоянно её защищала, а брат… Ваас казался единственным лучиком, ради которого хотелось вставать по утрам. Хотя бы чтоб посмотреть, как он выбегает на улицу в ковбойской шляпе и папиных ботинках, стреляет по деревьям, выкрикивая какие-то байки про зомби, прыгает так, что вываливается из обуви и падает, кричит, смеётся. Крик Цитры мчался вдоль деревьев в лесную тьму, передавая то, как брат всего неделю назад научил её делать лук из верёвки и палки, как им потом досталось от отца и соседа, в которого угодила тонкая стрела из сушёного борщевика. Цитра сорвала голос. Ей было до одури больно внутри и даже порезы, ушибы и синяки никак не могли такое перекрыть. Девочка была в отчаянии. Она вновь наклонилась к брату, приложила голову к его груди и услышала заветное "тук-тук". Время ещё оставалось. Нужно было искать. Срочно искать. Малышка из последних сил пустилась в лес, в сторону, откуда выехала их машина. Она надеялась срезать путь и быстрее найти помощь. Чувство вины сжигало изнутри.***
Расстояние до людей казалось непередаваемо большим. Каждый метр леса хотел охомутать ребёнка в цепкие лапы тьмы. Коряги сами лезли под ноги, ветки цеплялись за волосы, вдалеке кто-то неприятно чирикал. Девочка сильнее укуталась в обрывки ночнушки и перешагнула очередное препятствие. — Эй! - послышалось откуда-то сбоку, и Цитра тут же повернулась на голос. Своим ушам она уже не доверяла. - Кто здесь? - удивлённо продолжил невидимый в кустах человек. Шуршание травы переливалось со стороны в сторону. — Помогите! - девочка нашла в себе силы разговаривать, хоть ей и хотелось упасть на колени и разразиться ливнем солёных слёз. - Мои родители, мой братик! - она истошно всхлипнула, порываясь вперёд, во тьму, на голос, что не был знаком. В кустах что-то щёлкнуло, а потом ещё раз. Малышка сощурилась от резкого света и остановилась. Незнакомец в темноте зажёг спасительную зажигалку, такую же, как была у её брата в эту злополучную ночь. Цитра не смогла сдержать слёз. Она просто взрослела на глазах. Осознание преследовало её по темноте, не в силе догнать, но в свету таки накинулось сзади и впилось в бешено колотящееся сердце. — Сейчас! Я позову подмогу. Тут недалеко лагерь, пойдём! - невысокого роста парень вдруг подбежал ближе и присел на корточки, накидывая на девочку свою куртку. Он понимал патовость ситуации. Дети по лесу ночью обычно не ходят. Плотная и слишком тёплая для такого времени года ткань быстро грела юную особу. Словно гуляющий по лесу человек ждал прихода кого-то извне и носил с собой заранее приготовленную тёплую одежду, не иначе. Сплошные совпадения. Незнакомец выглядел обеспокоенно, глаза блестели в свете маленького пляшущего огонька. Тонкая невидимая материя вокруг него словно тоже становилась теплее. - Всё будет хорошо, - уже полушёпотом сказал парень, поглаживая ребёнка по плечам. Вдалеке раздался сильный грохот, точно намечалась сильнейшая гроза. И Цитра не выдержала, закричав во весь голос и бросаясь на незнакомца, как на единственный лучик спасения во всём непроглядном мраке. Парень вздрогнул, но таки не спеша обнял девочку. Это было необходимо. Она настрадалась. Судя по виду было удивительно, как в подобном состоянии, вся в крови и синяках такая малышка смогла найти нужного человека в страшном лесу.***
Сегодняшняя ночь принесла четырёхлетнему ребёнку столько потрясений, что, казалось, это сломает психику на всю жизнь. Сначала вся эта трагедия, потом лес, а теперь её на плечах нёс рослый мужчина. Обратно, на место аварии. Всё было похоже на кошмар и малышка иногда сильно жмурилась, не оставляя надежду открыть глаза в тёплой постели дома. Ничего не выходило. Почти полдороги она непрерывно плакала, увлажняя лысину на чужой голове. Люди по бокам старались её отвлечь. Оказалось, в том лагере, куда привёл малышку незнакомец, их было очень много. И половина из тех, что не спала, любезно согласилась помочь Цитре с трагедией. Они шли вперёд. По оврагам, буреломам и высушенному болоту, словно погружая ребёнка лишь глубже в лес. Местность была не знакома. Но девочка боялась не этого. Всё время в голове возникал образ брата, который уже не проснётся, которому она не смогла помочь. — Смотрите, - женщина далеко впереди показала пальцем на кромку леса, за которой уже виднелся асфальт. Там было сильно светлее. Время нещадно близилось к утру. Кто-то из младших попутчиков быстро побежал и выскочил на дорогу, чтоб оглядеться. Взрослые смутились. Отпускали за пределы леса подростков редко. Случай был особым. Замечая всего в пятидесяти метрах от себя поднимающийся в небо столб дыма, паренёк запрыгал, открыв рот, точно впервые увидел салют. Огонь уже явно подсдал, потух, но до сих пор привлекал внимание. Несколько часов назад его потушили. Взрослые зашептались. Идущий впереди взмахнул рукой и толпа сопровождающих девочку людей, срезая, двинулась по направлению к очагу. — Они там? Я хочу к братику! - Цитра с новой силой разревелась. Её красное лицо не уступало помидору, глазки быстро заморгали. Она плакала и плакала всю дорогу, давая понять, что насколько бы девочка не казалась сильной, она была совсем ещё кроха. — Там нет скорой, - сказал кто-то спереди. — Только менты? - презрительно спросили сразу несколько голосов. — И труповозка. — А мальчик? - женщина зло посмотрела вперёд. — Никакого мальчика. Цитра услышала лишь последние слова и со всей силы обняла шею несущего её мужчины, да так, что тот закашлялся. Никакого мальчика не было. Никого живого не было. — Они все сгорели? - спросил кто-то сзади. — Это из-за меня! - сквозь всхлипы проплакала девочка, то ли отвечая незнакомцу, то ли подытожив сама для себя, - даже братик, братик! — Ты всё сделала правильно, - похлопала её по ноге старая женщина, - Они все обрели покой. Не стоит плакать, дитя моё. Цитра утёрла щёки остатком рукава и взглянула в чужие, большие чёрные глаза: — Но Ваас… — Ему сейчас лучше, чем всем нам. Огонь священен, он очищает даже самых плохих людей, а хорошим и вовсе даёт новую, бессмертную жизнь там, куда утекает дым, - она указала пальцем на небо и девочка подняла голову, прослеживая за столбом черноты. Женщина тихо запричитала на незнакомом языке. Облака вверху скручивались в водоворот, точно собрание вытекшей гари. Из них на юное лицо Цитры упала первая капля дождя. - Вы ещё встретитесь.