Грасс-Вэлли. Полицейский участок. Четверг ночь.
Щелкнула ручка. В воздухе отчетливо проскользнул запах нарастающего напряжения, точно приближался циклон. Помещение быстро прогревалось от горячего дыхания, на белый свет ламп под потолком слетелись заплутавшие мошки. От осадного бункера для допроса вьетнамских солдат помещение отличалось мало, разве что вычурной прилизанностью. — Почему Вы вдруг решили препятствовать следствию, пряча опасного преступника? — У тебя вот прям строчка в строчку, молодец, - Монтенегро, не выказывая какого-либо уважения, сложил ноги на стол. Его прям скручивало изнутри. Неприязнь так и сочилась наружу. Одна беда никогда не приходит. Вечно случается сразу несколько. У его личной имя Джейсон Броди. А уж он притянул к ним обоим остальные. Глядишь, в дальнейшем холодная война может случиться или голодомор. Сколько ещё будет вопросов? Мужчина выдохнул, собрав оставшиеся силы. Приложился об асфальт знатно, даже голова побаливала. В знак протеста хотелось ещё и свернуть руки на груди в бараний рог, но наручники не позволяли. Это бесило. Надо было проявить инициативу. — Чё, по-мужски не хочешь побазарить? Снимай эту хрень и пошли выйдем, - он протянул кулаки навстречу чужой физиономии, так, будто из запястий вот-вот должны были сами собой показаться острые клинки ассасина. Но, не получив ответа и не дождавшись не ясно чего ещё, убрал руки назад. Попытка была скорее провоцирующая. Он ничего не ожидал от бывшего товарища. Теперь лысый стал главной занозой, даже выше Волкера. Хойта можно хотя бы подсластить новыми идеями и свершениями, а этот хер просто будет душить дурацкими правилами, которые вообще нахуй не нужны сейчас. Преступник, блять, на воле, а мы лясы чешем. Атмосфера к дружбе не располагала. Густаво продолжал сдерживать мимику и игнорировал все не относящиеся к делу предложения. Слишком хорошо он знал Вааса. Один раз повестись на его уловку и конец. Пути назад не будет. Зубы заговорит и оставит виноватым. Можно было спорить на зарплату, что этот человек способен даже будучи в наручниках уговорить почти каждого в участке встать на свою сторону. В противном случае - отпинать. Единственный выход - гнуть лямку в одного до приезда Хойта. — Почему опасный преступник оказался… — На свободе? - Монтенегро хмыкнул, зло зыркая вперёд, - а потому, что мы долбоёбы! О! и Джейсон долбоёб! — Почему… - он снова не смог договорить, как Ваас вклинился. — Почему мы долбоёбы?.. - он сделался напряжённым, словно задумался, а потом щёлкнул пальцами, подкрепляя это звоном тонкой цепи браслетов, - потому что ведёмся на любую хуйню. Я вот тебе на слово поверил, - он отклонился на стуле, про себя отмечая, что тот больше не скрипел. Густаво в ответ выгнул бровь и наклонился вперед, к белому столу. Их движения были похожи на те, что обычно выполняются на детской подъёмной качельке. Эмоционально совпадало. Одеяло так часто перетягивали, что оно уже по швам затрещало. — Ну давай, расскажи, что тебе этот псих наплёл, что ты так легко подпишешься под презумпцией его невиновности, - тот же спокойный неизменный тон Густаво не сулил ничего хорошего, но Ваас тоже не собирался сдавать позиции. — Да нихуя он мне не наплёл, - лейтенант аш повеселел. Неужели Густаво думает, что Броди способен уболтать прошаренного копа, стопроцентно уверенного в его вине взять и помочь укрыться? Ебать загибает! У Вааса аш ухо от внутреннего хохота зачесалось - Он думал, что я его в участок потащу, посажу на стул с гвоздями и буду пытать, пока парнишка совсем не сдохнет, - Ваас вдруг резко посмотрел на зеркало сбоку и очень хищно улыбнулся. Актёрства ему было не занимать. А знание о том, что там, по другую сторону, на него сейчас смотрят любопытные зенки коллег по цеху, добавляло театральности словам. — Вы хотите сказать, что Джейс… — Бла бла бла - мужчина сложил руки уточкой и демонстративно задвигал пальцами одновременно с губами. — Джейсон со… — Бла бла бла, - с лица не сходила усмешка - не надоело тебе, а? Ты не прав, - он вновь загремел цепью, - признай и проваливай, - голос у Вааса всегда был на повышенном тоне, но сейчас его бас особенно хорошо отражался от светлых стен. — Ты предлагал решить всё по-мужски, - терпение сержанта подходило к концу. Всё имело накопительный эффект. От того, что Ваас, точно заворожённый, с самого начала начал прожигать его взглядом, а затем в край обнаглел, сложив на стол ноги, стал перебивать, даже не позволяя дойти до раздела своих прав. Это было смешно очень очень давно, да и то не ему. Теперь же просто неистово злило, хоть эту эмоцию и пришлось унять внешне, - ну давай по-мужски. Лейтенант насторожился, но не подал виду, докинув к своему неподобающему поведению ещё и покачивания на стуле. На лице допрашивающего предательски выступил пот. Он сдавал позиции. — Ты мне всё расскажешь. Сам, - Густаво отклонился на место и дважды щелкнул ручкой. Впечатление на визави это правда не произвело. Он лишь натянуто зевнул и махнул рукой куда-то в сторону. Диалог в пользу кретина, не понимающего самую суть, его не интересовал. Гораздо больше места в голове занимали мысли о сестре и Броди. Зачем он рассказал мне? Ему же тогда уже ничего не угрожало. — Рассказывай, Ваас, - Густаво заметил, как быстро поток мыслей мужчины сместился на что-то помимо него самого. Я что совсем не интересую его? Всё было зря? - ты понимаешь, в каком ты положении? Ты сядешь в тюрьму… Очень надолго сядешь. — А ты долбоёб, - он начал речь вовсе не думая возвращать зрительный контакт, глаза шарили по потолку - Джейсон смог сбежать, чем хуже я? - по голосу ощущалось, что это его даже завело, хоть и должно было подействовать по-другому, - так или иначе, лучше быть правым, чем долбоёбом. Глаза-то открой, Гусь, преступник ещё на воле, мы взяли не того, - он хотел раздвинуть руки в стороны, доказывая свою всеобъемлющую мысль, но лишь натянул цепь до предела и вновь опустил ладони. — С чего ты это взял? - Он повысил тон, чем заставил вновь обратить на себя внимание. Вот оно. Только так. — Ты сделал неправильные выводы, а я заставил Броди сознаться в том, чего он не совершал. Мы оба оплошали, но я могу в этом признаться, а ты продолжаешь оставаться с мышлением в одной точке. Густаво, кажется, рыкнул и все присутствующие за стеклом вжались в свои стулья, точно перепуганные утята в маму. Допрос не получился. Ваасу хватило каких-то жалких пяти минут, чтоб вывести бывшего товарища на своё поле битвы. Зрители были в этом уверены. По некоторым ощущением наручники даже дали своеобразное преимущество. Комната вновь заискрила лучами из глаз. А копам за стеклом оставалось лишь дождаться исхода, в котором один другого просто напросто сожрёт. — И кто преступник по-твоему? Я вижу здесь только одного. — И он передо-мной, - Монтенегро вернул ноги на пол и облокотился на стол, сощурившись. От таких слов у сержанта чуть шифер не сорвало. Дак он… Он… — Ну ты и мразь, Ваас. — О! Какие грандиозные ты сделал выводы! За твою карьеру сержанта впервые верные, - мужчина не выдержал и разразился хохотом, точно взорванная граната. Вполсилы хлопнув ладонью по столу, он вызвал ударную волну, от чего стакан с водой на нём зазвенел, усиливая шум - как же потом будет весело смотреть на твой провал! Чем выше залезешь, тем громче упадёшь. — Уводите его, допрос окончен, - Густаво устало оглядел потолок снизу вверх и отодвинулся на стуле назад, обратившись ко всем и к никому. Мысли в голове путались. Что он имел в виду под теми словами? — Да ладно? Ты даже не дошёл до раздела прав! - Вааса положение вещей ничуть не смущало, цепка на его руках звенела, как смех младшеклассников. Он стал эхом собственному, прерванному. Так просто было на лысого надавить, что аш стыдно, что с ним общался. Пиздец! Да шлюхи куда дольше ломаются если вживаются в роль. Мужчина почти встал со стула от переизбытка эмоций, но притормозил, схватившись за стол, приподняв тот со своей стороны. Он оказался тяжёлым - А чё ты так завёлся, когда я тебя обвинил? Тоже в глубине своего гусиного мозга понимаешь патовость нашей ситуации? В лучшем случае убийца залёг на дно, а в худшем… — Нет никакого в худшем, Броди не долго уже быть живым осталось, - Густаво принял прежнее положение. Глаза у лейтенанта сверкнули чем-то недобрым. Звериным таким, - никто больше не пострадает от него, Ваас, можешь не беспокоиться. — Чего? - выгнув бровь под неестественным углом, Монтенегро насторожился. Глаза его упали куда-то в нижний левый угол. Показалось, что там что-то ползло, но то были лишь какие-то еле заметные черные отметины. — Скоро разбирательство в суде. Сейчас его уже не отложат. Большинство жертв настаивает на смертной казни и при присяжных мы этого добьемся, - в голосе не проскочило ни одной шуточной нотки и лишь тогда Ваас понял, что их недокриминальное дело очень и очень плачевное. Джейсон теперь спокойной отсидкой с братишками не отделается. — Убивать невиновных хуёво, амиго, - Монтенегро вновь попытался сложить руки на груди, но на этот раз забылся, что закован и от-того выглядел нелепо. Что-что, а подобного он не ожидал. Казнить Джейсона за желание быть свободным. Надо ж додуматься! Вот это насыщенная жизнь у тебя, Броди. Настоящий американец. Он улыбнулся, чем поверг в шок наблюдателей за стеклом. Вот он говорит, что убивать плохо, а секунду спустя уже ёрничает. Придумал себе что-то. — Джейсону ты это говорил? - лысый вновь стал разговаривать на спокойном и Вааса это расстроило. Непробиваемый тип попался, неприятный. Будь у него с собой тот гавайский венок, по-любому бы на стол положил в знак похорон дружбы. Никаких больше воскресных пончиков. — Я ещё успею, - он выждал несколько секунд после сказанного и вдруг подорвался, обеими ногами запрыгнув на стол и зафиксировав удобное положение, точно до того всё время к этому готовился. Смотрелось эффектно. Сержант дёрнулся в сторону, вцепившись в ручку, как в оружие. Непроизвольно она снова щёлкнула, уже одновременно с упавшим стулом. От Вааса следовало ожидать подобного. Этот дикарь и бумагой горло перерезать может. Глаза парня задёргались в поиске более внушительного оружия, ведь пистолет с собой он не брал. Нужно было решать вопрос. Лейтенант, не теряя времени, чуть раздвинул ноги для большей устойчивости, но спровоцировал этим Густаво. Это мой шанс! - пронеслось голове и лысый кинулся вперёд, смещая опорные точки бывшего товарища. Листы бумаги вместе со стаканом воды с грохотом рухнули вниз. Ваас оказался не так прост. Преодолев гравитацию, он упал вперёд, быстро перекинув ситуацию в партер. Всё шло не по сценарию. Сержант вскрикнул, когда между лопаток впилось записывающее устройство. Он чувствовал скрип пластика так отчетливо, точно тот был его частью. Руки Монтенегро уверенно накрыли чужую шею, прижимая юношу к столу. Лейтенанту не мешало ни наличие наручников, ни неустойчивость поверхности. Прорезая возню, хруст диктофона под Густаво прозвучал неотличимо от хруста костей, в тот момент, когда в комнату, расталкивая друг друга, вбежали оперативники.СИЗО. Изолятор. Ночь пятницы.
Прохлада обволакивала кожу, но неприятное давящее чувство в спине не давало расслабиться. Джейсон приоткрыл глаза. Снова тут. Он не помнил, как очутился в камере и не знал, сколько в ней находился. Спаянная из железных трубок кровать не была пределом мечтаний, а тонкий пропитанный потом матрас не исправлял ситуацию. Сутки прошли или уже больше? Еду приносили когда парень спал и та просто оставалась в отсеке, медленно засыхая и поростая пылью. Неужели так пройдёт вся моя жизнь? Губы потрескались. Обезвоживание медленно давало о себе знать, но Броди не спешил подняться и исправить ситуацию. Место, куда его притащили, не было обычной камерой для совместного проживания нескольких людей, оно оказалось настоящей темницей. Стены, не стесняясь, стискивали парня своей безжизненностью. Ощущение тотального одиночества в подобном месте - то, чем представляется свободному человеку изолятор. Он оправдывал своё название. Свет вверху был единственным, что озарял комнату, но и то естественным, слабым. Он просачивался через толстые решётки и покрывал малую часть помещения. Вместе с ним залетала и пыль, и комары, жужжащие под ухом в сонный час. Они - последняя окружающая заключённого жизнь. А ещё были редко звучащие голоса снаружи, из коридора… Но в них не осталось ничего. Безэмоциональные, тихие, пустые, не пробуждающие силу и желание осуществить побег. Да и куда теперь бежать. Представления об этом месте мало отличались от действительности. Джейсон слегка сдвинул лопатки и полностью открыл глаза, уставившись на темноту. Так хорошо было на свободе... С Цитрой. Гулять по заросшим дорожкам, собирать хворост, помогать старикам. Ездить на байке с Дэннисом… Да даже с Ваасом в конце оказалось не так плохо. Даже он одумался… Парень поднял вверх раскрытую ладонь и взглянул на звёздное небо сквозь мозолистые пальцы. Одному. Умирать тут одному…СИЗО.
Понадобилось три рослых оперативника, чтоб затолкать Вааса в машину и в два раза больше, чтоб вытащить его оттуда. Видите ли взрослому "панку" понравилось нагретое место и смещать свою жопу из тёплого салона на просторы уличные он не намеревался. Нецензурные выражения сыпались на надвигающихся копов градом. Некоторые слова они слышали впервые. У кого-то даже приступ хохота случился. Так или иначе особо шумный и бесящий груз был доставлен до СИЗО, где мужчину определили к буйным латиносам. В момент встречи с ними глазами лейтенант даже пожалел, что напоследок не уебал одному из бывших коллег промеж бровей. Они это специально. Руки прямо чесались. Радовало лишь одно - парни в камере не узнали его, а он не узнал их и потому всё прошло относительно гладко… Ну, если быть честным, совсем не гладко… Но явно лучше, чем могло. Мужики скорее удивились тому количеству ряженых гиббонов, что притащили к ним ирокезоголовного утырка, чем самому утырку. Придурков со странной внешностью у них хватало, это новьём не было. — За что тебя? - послышался из-за стола прокуренный бас бородача. Довольным он не был. Не каждый день в их камеру кого-то селят, тем более целой толпой не волокут. Их двое. Окей. Монтенегро так осмотрел присутствующих, что было ясно без слов, что его лучше не дёргать. Но мягким, по всем условиям СИЗО, сидельцам показываться было нельзя. Новичку нужен приём, некий первый досмотр, как у врача. Красоваться каждый может, но кто из какого теста показывает лишь вкус. А уж внушить здоровому, что он болен - раз плюнуть. Люди существа глупые. Ваас стал сверлить вопрошающего за столом, почти не скрывая ненависти и пренебрежительности, а потом бросил ёмкое: "тебя ебёт?", прекрасно осознавая, что это было не лучшим способом начать новое знакомство. Драка - только повод показать лидерство макакам. Они людской язык всё равно не понимают. — Слышь, петушок, тебе гребень укоротить пора, а то громко кудахчешь, - чуть ли не загремело с верхнего яруса шконок. Ноюще скрипнули пружины. Там сидел, по всей видимости, старичок. Монохромных наколок на нём было больше, чем морщин, глаза тоже оказались чёрным залиты. Настоящий фрик. Такими себе уголовников не представляешь, если ты коп. Они скорее обычные, джейсоноподобные, чтоб меньше светиться и, не дай бог, не быть узнанными на улице бывшей выжившей жертвой. — Будешь так со мной лобзаться, я тебе язык укорочу, падаль, - он был настроен серьёзно, хоть и на шаг дальше порога заходить не стал. Встал столбом, заняв оборонительную позицию, с которой хорошо можно было среагировать. Сыч сверху этого правда не понял и решил показать новоприбывшему кто босс, но стоило лишь коснуться пола, как Ваас со всего маху прописал тому апперкот в подбородок. Чёрные яблоки глаз на миг стали ещё темнее, а потом мужик рухнул. Хромовые мухи взглядов из соседних камер тотчас переместились с лейтенанта на обморока. Доказывать больше ничего было не нужно, оставалось лишь выбрать себе кровать поспокойнее и Ваас без промедлений занял нижнюю правую, над которой красовался неожиданный для таких мест слоган: "whites got welcome". Рядом с ней Монтенегро быстро угомонился и улыбнулся своим мыслям. Это ж надо догадаться тут такое написать… Другой мужик из-за стола так и не встал, хоть гонор и был. Спустя какое-то время заключённые рядом с Ваасом пообвыклись и даже позволили себе на него побычить. Диалог шёл, отношения устаканились, нового ничего не происходило. Картишки, рассказы за жизнь, которые Монтенегро предпочитал слушать левой пяткой, и крепкий средиземноморский чай со вкусом немытой посуды и грязи. Так прошёл день, другой. За стеной вечно жрал какой-то мудак. Чавканье не прекращалось ни на секунду. Это отрезвляло. Не хватало вечерних прогулок, алкоголя с таблетками, бумаг с делами и вечно маячащего на горизонте Броди, о котором Ваас не переставал думать. Куда парнишку записали стоило выяснить у сокамерников или охранников, но случай не представился. Из приходящих не было ни одной знакомой рожи. Жирный тип в черной маске, похожей на намордник, напоминал шавку Хойта, но Ваас быстро понял, что все шавки на одно лицо и обольщаться не стоит. Сокамерники же ничего не знали. Нужно было идти на прогулку, но этого лейтенант всячески избегал, ссылаясь на разные несуществующие причины и предпочитая отлёживаться в медпункте. Увы, осторожность не помогла и вечером второго дня в их камеру затолкали "новичка", который оказался беглым заключённым. Он-то Вааса и узнал. Дело-то было не хитрое. Бошка с ирокезом в изголовье кровати неуклюже повернулась на скрип двери, выдавая себя сразу и с потрохами. А лицо у этой бошки было слишком знакомое. — Это ты-ы! - уподобляясь счётчику Гейгера, запищал представитель неблагополучия в лице Вигго и бугаи тут же скучковали глаза на Вааса, с лёгкостью понимая, как тот на чём-то попался. Эмоции мужика в дверях говорили за себя. Сосед по "палате" так и оставался тайным звеном без имени, так что услышать о нём что-то от знающего лица хотелось. — Из-за тебя меня посадили, урод! Ублюдок ёбаный! Чтоб ты сгнил тут! Что, подослали разнюхать инфу, да? - с каждым словом он приближался всё ближе и под конец уже достиг места отдыха лейтенанта. Скуластое лицо налилось красным от злости и мужики по бокам стали кучковаться к месту разгара конфликта, точно журналисты. — Кто он? - задал вопрос татуированный и Монтенегро окончательно понял, что смысла перебивать крикуна нет и бить ему рожу тоже не стоит. Внутри него и так шла борьба, внешнюю начинать смысла не было. Ломка штука такая, подавить - хуй подавишь, скорее подавишься. А начнёшь срываться - пришедший сучёнок втихаря донесёт сокамерникам и ночью вся шайка поколотит его до потери сознания. Боли хватало. Уже в глазах начали вздуваться капилляры. — Лейтёха ебаный! Вам-то не западло с ним нары делить? - гнев перешёл в пренебрежение и расслабленные чифиром мужики, точно по команде, сделались хмурыми, перебирая в голове моменты совместного проживания. Ещё делились с ним всяким. Татуированный латинос стал чернее обычного и его дьявольские глаза заблестели. Это хуже петуха получается, - сообразил про себя второй. Легавые в одной конуре с уличными жить не должны. — Уёбывай, миссия провалилась, - рыкнул татуированный, указывая пальцем на выход, будто у Вааса и правда была возможность съехать с задания и спокойно покинуть "хату". Но Вигго сразу указал тому на косяк и покрутил пальцем. Не всё так просто было с их совместным проживанием. — А куда он пойдёт? Он по статье! Трёхдырочного дома прятал! - сдавленный смешок проскользнул мимо тонких губ, достигая каждого из невольных слушателей. В коридоре повисла тишина, даже чавканье за стеной перестало врезаться в уши. Монтенегро постарался сделать максимально недовольное лицо и посмотрел на новоприбывшего. Далось ему это без всякого труда, ибо злости в организме было выше крыши и хотелось чтоб местная медсестра пару раз в день колола ему морфий. — А ещё я охуенно прячу трупы. Можем поспорить, что твой после этого разговора не найдут, - голос звучал тише обычного, Ваас крепче сжал кулаки, разглядывая чужую переносицу. Много волосков, неровная кожа, морщины… — Ой, боюсь! - наигранно пропищал Вигго, понимая, что лейтенант его дурит, - а! ещё и ломка у него! - вновь крикнул мужик, ещё на дюйм приблизив к полулежащему лицо, и тогда Монтенегро не выдержал, замахнувшись. Что-что, а напоминать о слабостях сейчас не стоило. Кулак прорезал воздух, по касательной задевая щёку невысокого брюнета. Костяшка над указательным пальцем прилетела точно по назначению - в левую бровь. Брызнула кровь, раздалось шипение. Капля тёплой жидкости попала Ваасу на плечо. А сокамерники словно наэлектризовали пол своими ботинками. Руки у них зачесались одновременно. Подсадить копа к зэкам всё равно, что подсадить колорадского жука на плантацию картофеля. Все уважающие себя люди захотят его вытравить. — Охрану! - крикнул одноглазый из камеры напротив, - тут драка!СИЗО. Изолятор. Среда.
В ту ночь Броди так и не смог уснуть, задумавшись о жизни. Его терзали смутные сомнения о том, что за ним придут и отпустят хотя бы к уголовникам, ведь даже те не так плохи по сравнению с одиноким прозябанием дней. Окружающие предметы один в один напоминали парню ту сцену дома, когда он закрылся у себя в комнате, выпал из реальности и напугал родных. Как же он был прав. И насколько несчастен от этого. Джейсон уже несколько часов мерил камеру шагами, как в коридоре послышался грохот. Из соседнего от Броди изолятора выпустили какого-то человека. Было очень завидно. Он громко шаркал по полу тюремной обувью, то ли от усталости быть тут, то ли привлекая внимание других заключённых. О последнем Джейсон задумался вскользь, но не отбросил, покуда исключать подобное после нескольких собственных побегов было нельзя. На месте здешнего управленца я бы вообще охрану втрое усилил, раз сбежать возможно. Парень нахмурился и сел. Прошло ещё два дня, судя по солнцу. Нервы начинали сдавать. Он уже и ел и пил, и даже начал потягиваться на решётке, как в фильмах про тюрьму, что смотрел подростком. Но на общую, засунутую в дальний угол свободолюбивость, это не повлияло. Веры не было. Вааса скорее всего задержали и он ему тут не поможет. Роджерс мёртв, Цитра за ним в пекло не полезет, родители тоже. Даже вариант с адвокатом не факт, что станет спасением. В суде спокойно и высшую меру дать могут с "его-то" послужным списком. Никто не поверит в правду, и от того мороз по коже бежал с удвоенной силой. — Нельзя сдаваться! Того парня выпустили и меня выпустят, надо только подождать немного, - говорить самому с собой помогало, успокаивало. Всё-таки если сразу готовиться к смерти - можно её и накликать.СИЗО. Камера Вааса. Два дня спустя.
С того момента, как Вигго разоблачил его маленькую тайну, Ваас стал осмотрительнее. Почти не спал, на обед ходил один, раздражённый и дёрганый, в самом конце очереди; увиливал от вопросов рандомных людей, дрался и с копами, и с зэками. Но по итогу-таки смог выйти в плюс и найти того человека, от которого была бы польза. Шанс был один на миллион, и он выпал. Иголкой в стоге сена оказался Бак - старый знакомый из академии, что был должен Ваасу по гроб жизни за нелепое спасение во время поножовщины. То была старая и не обсуждаемая история, но Хьюз хорошо помнил своего помощника. Тогда он впервые убил, а Монтенегро, вместо того чтобы поступить по протоколу, помог спрятать тело. Что им двигало мужчине так ясно и не стало, но вот его нахождение в таком месте можно было и предсказать к бабке не наведываясь. Ваас вечно был ебанутым. Весь побитый, в синяках, с опухшими от бессонницы глазами, он встретился с ним в столовой и чуть ли не спалился от радости. Губы задрожали из-за внутреннего истерического хохота. Искал медь, а нашёл золото. — Привет, - задвигал губами Хьюз, не издав при том и звука, и Ваас не смог сдержать улыбки. Узнал, старый придурок. Он смотрел на него издалека уже долго, в ожидании, что тот заметит, а Ваас от чего-то тянул, медленно пережёвывая баланду. На кухне стало тихо с тех пор, как почти все заключёные были распределены назад в камеры и стоящий напротив стола Вааса мужчина в форме не вызвал подозрения. Он выглядел, как типичный ожидающий конвоир. Свой среди чужих, чужой среди своих. Встрече суждено было случиться. Размазав остатки рисовой каши по тарелке, Монтенегро начал отстукивать по столу ложкой. Несложно было догадаться об азбуке Морзе, которую сразу заметил охранник, стоявший чуть поодаль. Уж у этих слух был, как у летучих мышей. — Это кому ты? - грозно вопросил он, положа руку на дубинку. Огляделся. Спереди сидел молодой парень, пристально изучающий рис. Слишком пристально, словно это единственное, что пришло ему на ум, чтобы спрятать глаза. Внешне пуганный, но явно не новенький. Охранник вновь глянул на Вааса, когда тот встал. — А ну, руки! - прикрикнул он, собираясь отделать мужиков по очереди за странный сговор, но в дело вмешался Бак, хватая Вааса за плечо. — Я видел его маячки. Начал тот, за дальним столом, проведи профилактическую беседу, а я этого в камеру отведу. - Звучало максимально естественно и охранник кивнул, не подозревая других вариантов. Оба же всё видели. Мужчины вышли в коридор. Хьюз достал наручники, развернув Вааса, и позволив тому самому сделать нужные манипуляции и протянуть руки. Обычная работа, но, на удивление, вывернутая наизнанку. Про себя он отметил на знакомом новые ссадины и шрамы. Нарвался на кого-то. Лица в этот момент были направлены вниз и камера засекала лишь широкую спину в форме, да "угнетённый ирокез". — Что ты тут делаешь? — Времени мало, где Джейсон Броди? - ломка накладывалась на без того сильную нетерпимость. Руки потряхивало и это затрудняло процесс. — Трёхдырочный? А он тебе зач… Ладно, потом расскажешь, он в изоляторе. Если не ошибаюсь, в седьмом блоке. Пробудет там до суда, его отказались селить в общую камеру. — Хуёво, - ёмкости Ваасу было не занимать, - поможешь? Наручники, наконец, закрылись и Бак пропустил Вааса вперёд. По лицу потекла струйка пота. Во что я сейчас ввязался? — Мои сокамерники пытают меня, дружище, ты не хочешь помочь? Я жалобу напишу! - уже в полный голос начал Ваас, поворачиваясь и дёргаясь, привлекая внимание. Было ясно, что он хочет драки, хотя на лице хватало синяков. — Заткнись, ублюдок, - мужчина толкнул старого знакомого в затылок, от чего тот пошатнулся и упал, вызвав в камерах неподалёку неприкрытый смех. Что-что, а подобное шоу их веселило до усёра. Бывший коп унижается перед тюремным охранником - вот это хохма. — Гнида ебаная! - процедил сквозь зубы Ваас. Колени о бетон он стёр знатно, кровь, окрашивая штаны, проступила мелкой росой под стянутой кожей. Колючая боль отвлекала от ломки. — Что ты сказал? - он хотел было вжать голову Монтенегро в пол, но тот перевернулся и пнул его по поднятой ноге. Было это правда настолько слабо, что театрально упасть, подыгрывая, не получилось бы. Бак избрал другую тактику и рассмеялся вместе с заключёнными, чего Ваас вообще не ожидал. Его злость стала естественной и мужчина подорвался, кидаясь на старого знакомого. На шум почти сразу слетелись коллеги, но и тут Хьюз подсуетился, ударив Вааса по лицу со словами: "ничего он мне не сделает, парни! Такой слабак попался! Продолжать актёрство в свою пользу смысла не было и Ваас буквально отчаянно повис на руках Бака, показывая, на сколько тот прав. Репутацию в тюряге наращивать - не было его планом. Пускай смеются, пока могут. Охранники разошлись по постам, угрозы в Монтенегро они не видели. Бака же приняли за героя. Всё шло согласно негласно перестроенному плану. Недаром в академии после происшествия они стали понимать коллег почти без слов. Хватало пары намёкров. Парни тогда даже отработали все ветки поведения при ситуации, в которой одного их них схватят за препятствование следствию из-за той поножовщины, но беда обошла стороной. — Ты дома, пупсик, - наигранности не было предела. Сокамерники Вааса посмотрели, как того отделали и заулыбались. Опасения Хьюза подтвердились. Тут он долго не протянет даже со своей подготовкой. Ой и неудачно же тебя посадили… Вспоминать одного из сокамерников Вааса долго не пришлось. Он был из другого штата, но там отказались его содержать, так как родные жертв настаивали на высшей мере, но адвокату удалось добиться отложки суда через калифорнийских копов. Винс Пэйдж, по здешнему Кудесник. С такой внешностью было не понятно, как он мог скрываться от правосудия два года, но наделать дел успел знатных. Четыре особо жестоких убийства беременных женщин, одна застреленная лошадь и возможный утопленник. От таких типов мурашки по коже бегут. Благо остальные двое тем же не отличились. Их Бак в лицо не знал. — А ты уже забыл азбуку Морзе, придурок? - Ваас ухмыльнулся, рассматривая пол под ногами. Ситуация сложилась в плюс, но тело болело, как после изнурительного дня в спортзале. — Пошёл ты, - почти весело ругнулся Бак, но прервал дальнейшую ветвь разговора, силой запихивая Монтенегро к "своим". Хотелось пожелать удачи. В таком состоянии рядом с убийцей слабину было давать нельзя. Хьюз хлопнул дверью и развернулся на сто восемьдесят градусов. Азбука Морзе говоришь. Лицо-таки посетила ухмылка. Всё он понял.СИЗО. Изолятор. Ночь пятницы.
Джейсон проснулся до рассвета и вновь бесцельно ходил по комнате, желая что-то придумать. Из ФБР сбежать ему помогли, и из СИЗО сбежать тоже помогли. Это нагоняло тоску. Сам он ничего не смог, разве что Вааса пьяного по голове огреть, но то было делом нехитрым и, как оказалось, бесполезным. Лучше бы сразу выслушал его, что я в самом деле... Мысли перебивали одна другую, захотелось вернуться домой, к маме, в теплые объятия, в беззаботную работу фотографом. Да в любую работу. Сейчас он был согласен на что угодно. Вновь раздался скрип коридорной двери. Опять кого-то выпускают, - тоскливо подумал Джейсон, когда услышал возню рядом со своей камерой. Он ошибся. Это кого-то притащили. Такого же несчастного, как он сам. Хотелось взвыть, но парень удержался и сел на свой матрас, поближе прижав колени. Поскорее бы всё это закончилось.СИЗО. Ранее. В ту же ночь в камере Вааса.
Спать было не в планах, да и страшно, как ни крути. Вопреки этому, всё то время, после того как Монтенегро вернулся в камеру, он лежал у себя на койке лицом в стену. Колени ужасно ныли, приводя в чувство. Холод и боль - то, к чему привыкнуть было нельзя. Лишь когда настала середина ночи, Ваас стал тихо посапывать, пряча руку под голову. Лицом он по прежнему упирался в стену, подставив врагам спину. Зубы тихо стучали от нехватки веществ. Терпеть с каждым днём было всё тяжелее, голова болела постоянно, силы быстро покидали тело. А ещё было очевидно, что после того, как бывшего лейтенанта отделал Бак, татуированный точно не побрезгует посягнуть на его личное пространство и отомстить за апперкот. Они уже пытались. Нападали по очереди во время, пока Ваас спал, роняли его еду, кидались на шею в коридоре. Ничего не получалось. Все отхватывали пиздюлин, пока лейтенант получал лишь тупые удары в лицо и руки. Каждое утро на нём появлялись новые синяки, но охрана не придавала этому значение. А в этот раз… они не побрезговали напасть толпой со спины. Желание поколотить сокамерника уступило место жажде крови. Винсент заранее подговорил мужиков себе помочь. Он был готов взять всю ответственность за труп лейтенанта на себя. В тюрьме ему бы это зачли. Обеспеченное уважение и почёт, не смотря на предыдущие убийства. Он чувствовал некое "обеление" репутации перед пацанами. Беременные женщины - одно, а коп такого уровня - совсем другое. Тихо подкравшись и выждав момент, бородатый мужик схватил Вааса за шею, будучи полностью уверенным, что тот крепко спит. Но произошла осечка. Подготовленный к подобным выкрутасам Монтенегро провернул тело к нападавшему, выкидывая вперёд руку с самодельной заточкой из обломанной пластиковой ложки. По всем законам был шанс 50/50, что та прошьёт плоть обидчика, но на горе последнего, это случилось. Сила удара была настолько высока, что тонкая кожа шеи беспрепятственно встретила остриё. Руки нападавшего тотчас сместились с чужого горла на своё и Монтенегро спешно вынул из него оружие, позволяя крови свободно выстрелить в лицо Винсента. Раздался крик ужаса. Вигго забился под койку, напрочь забив на изначальный сговор. Он видел всё своими глазами. Подрагивающую спину Филиппа, шокированного Пейджа и жуткую рожу лейтенанта. Она, точно трупными пятнами, была усыпана синяками, поверх которых расположились веснушки крови. Бородач кричал, дико страшно кричал. Пришлось закрыть уши. Татуированный мужик дёрнулся, но не струсил. Крови он за жизнь насмотрелся, поэтому подобное не вызвало никакого ужаса. Он был больше Вааса, а потому бесстрашно кинулся вперед, замахиваясь кулаком сверху. Дожидаться, пока коп встанет, было нельзя. Еле-живой Филлип загородил видимость и его пришлось оттолкнуть в сторону. Кровь брызнула сквозь ослабевшие пальцы. Ни у кого не было желания помочь. Тело рухнуло на пол, булькая и кашляя тем, что попадало в горло. На крик сил не оставалось. — Помогите! - заверещал из-под шконки уже Вигго. На его глаза упала пелена отчаяния, - помогите! Ваас сделал выпад навстречу, поднимаясь с кровати сразу с ответным замахом по рёбрам. Винсент же удар заблокировал, навалившись сверху и пытаясь перевести Вааса в нижнее положение. Его крупногабаритное тело колыхнулось, втягивая воздух перед новой атакой, но Ваас вновь сделал шаг первым, увернувшись и перейдя за спину. Он двигался манёвреннее и у оппонента еле как получилось уследить за ним, перехватив руку с заточкой. Острый край ложки прошёлся по перепонкам меж пальцев, но так и не достиг цели. — А ты неплох, - съехидничал Ваас, толкая напавшего на лежащего позади Филиппа. Главным решением, подтолкнувшим к выбору этого действия, было желание уберечь ложку от сильных лапищ. Без оружия рамсить толку стало бы мало. Напоминала же сие суматоха детские комбинированные соревнования. Разве что без яйца, зато с болью. Равновесие удержать не вышло и мужчина высвободил кулак Вааса с ложкой, в надежде, что рука поможет ему приземлиться удачнее, но и Монтенегро не стал дожидаться падения оппонента, сразу запрыгивая сверху со своим нехитрым оружием. Победа была нужна. Позволять терроризировать себя днём и ночью он был больше не настроен. Острие повторило недавний кульбит, но на сей раз вошло точно под подбородок, со смещением влево. После чего с треском обломилось, пережав гортань внутри. Вигго под койкой во время возни не переставал вопить. И заткнулся тоже вместе с татуированным бугаем, снизу вверх глядя на победившего лейтенанта. Ранее озвученные угрозы стали по настоящему страшны. Ему словно мало было. Зубы стучали, чуть ли ни эхом отлетая от стен, силуэт излучал исключительный мрак. Чёрные глаза Винсента впервые показались лежащему жалобными. По сравнению с энергетикой Монтенегро он казался порванной плюшевой игрушкой. Из раны медленно вытекала кровь, что стекала на уже почти бездыханное тело бородача. Тупой обломок ложки Монтенегро бросил на пол, рядом с прячущимся мужиком и у того чуть ли не остановилось сердце. — Нападёшь?