***
— Оксанка, чего волнуешься? — чуть улыбнувшись, Ваня нежно чмокнул ее в висок. — Признавайся давай, Амелина! — Вань, я просто… ну, никогда женой не была, — призналась Оксана и придвинулась поближе, ожидая продолжения поцелуев. — И не знаю, как это вообще выглядит… — Ну, я тоже мужем никогда не был, — Тихонов с удовольствием чмокнул ее в нос. — Да ты не бойся, Оксанка, вдвоем как-нибудь разберемся. Не думаю, что это прям сильно страшно, — утешил он, поглаживая ее по щечке. — А вдруг у меня не получится? — опять заволновалась Амелина-Тихонова. — Вань, прости, что я вообще несу… — она шумно выдохнула, и губы цвета спелой малины (такими они, по крайней мере, казались Ване) чуть дрогнули. — Я тебя люблю, Оксанка, — напомнил Тихонов, беря ее за руку. — Всегда любить буду. Ты мне с первого взгляда в душу запала. Яркая и красивая. Ты прости, что я плохо умею в комплименты… Ты вот умеешь, а я что-то как-то не очень. Ну да неважно… — он задумался и затащил жену к себе на колени. — Просто… что изменилось-то? Живем мы давно вместе. И… Ты просто собой будь и люби меня. Мне ничего другого не нужно. — Мне тоже, — Оксана прикрыла глаза и опустила голову ему на плечо. — Ну и не дергайся, Тихонова, — довольно ответил Ваня.***
— Оксанчик, а знаешь, как я решился тебе предложение сделать? — легко улыбнулся Ваня, поглаживая по голове льнущую к нему Оксану. — М-м? — заинтересовалась дремлющая Амелина, по-хозяйски прижимая его к себе. — Ну… — Ваня нервно взъерошил волосы. — Помнишь, мне стоило отойти, как к тебе вечно какие-то типы клеились? В театре, потом в кино, в кафешке… да везде, в общем! — Ну… да… — неохотно подтвердила Оксана. — Во-от! — довольно пояснил Ваня. — Мы тогда еще только с тобой дружили… или, может, встречались… Я, в общем, тогда не особо понял. Короче, и ты им всем говорила: «Извините, я здесь С МУЖЕМ»… Гордо так и величественно… Оксана чуть покраснела, окончательно просыпаясь. — Мне так приятно было, — прошептал ей на ушко Ваня. — Я захотел, чтобы по-настоящему… Ну, и пошел вот предложение делать… — Я боялась, ты рассердишься… или возмутишься… — окончательно смутившись, призналась Оксанка. — Ну, подумаешь, что я тороплюсь, и… — Так, Амелина, это же моя реплика! — искренне удивился Ваня. — Это я всем рассказывал, что ты моя женщина! Ну, я думал, что так хорошо сработает… расскажешь всем, и оно потом непременно сбудется… — Сбылось же, — улыбнулась Оксана.***
— Здрасьте, дядя Гриша, Оксана выйдет? — нетерпеливо спросил щупленький паренек, заметив выходящего из подъезда дородного мужчину в милицейской форме. — Нет, у нее задачка там не решается, — приветливо ответил ему Григорий Андреевич. — Привет, Ваня. Ты бы зашел к нам, помог Ксанке… И не торчал бы тут, а то гопота местная совсем уже обнаглела. Ничего, я найду на нее управу, — пообещал он. — Зарекутся к жителям приставать. — Да чего у меня брать-то? — искренне удивился Ваня. — Ни денег, ни шмоток брендовых. — Потом об этом поговорим, — отмахнулся майор Амелин. — Давай, иди к нам, Оля с Оксанкой печенье в духовку ставили. Что, Тихоновы-старшие снова в командировке? — Ага, — беспечно отозвался Ваня, привычно взъерошивая и без того растрепанные волосы. — Да я-то ничего, дядя Гриша. Вот за мою Оксанку с вашей Машкой боюсь немного. Вы скажите Оксане, чтобы золотые сережки не надевала, она же и так красивая… Эээ, ну в смысле… — он слегка покраснел и замялся. — Ну, в общем, вы поняли, дядя Гриша. — Понял, — усмехнулся майор Амелин. — Ладно, Ваня, поднимайся к нам, Оксане без тебя скучно. А мне на работу уже пора. И про сережки ей сам скажи. — Хорошо, дядя Гриша, — кивнул Ванечка. — Дядя Гриша! — Что? — улыбнулся Амелин. — Говори, не смущайся. — Ну… — Ваня еще сильнее взъерошил волосы. — Я тут, в общем, чего подумал… Это… Ну, район у нас неспокойный, вы сами знаете. Да и вообще… Я тут… на борьбу хотел записаться. Вы, может, знаете, куда можно? — Знаю, конечно, — улыбнулся Амелин. — Напомни мне завтра, у меня Виталик — армейский товарищ — тренером как раз подрабатывает. Я договорюсь, Ваня. Только… а тебе это зачем? — хитро уточнил он. — Если у тебя брать нечего? — Да кто ж знает, что им в голову взбредет, — разумно рассудил Ваня. — Особенно если пьяные. Но я о себе не беспокоюсь, разное в детдоме бывало. Знаю уже, как с такими типами разговаривать. Но если кто Оксану обидит — мне что, дураком стоять?! Да никогда, дядя Гриша! В смысле… Ээ… ну, еще Лариска, конечно… — Завтра позвоню Уфимцеву, — весело хмыкнул Григорий Андреевич. — Решим вопрос, Ваня. Все, я опоздаю скоро, помоги Оксане с задачкой! … — Привет, Оксан! — Ваня привычно плюхнулся на диван в ее комнате, и сибирский кот Тишка мгновенно телепортировался к нему на колени. — Мы в кино сегодня с тобой идем? — Какое кино, Вань, у меня уроки не все закончены! — недовольно ответила Оксана, не поднимая глаз от тетрадки. — Геометрия эта чертова! — Давай помогу. Могу вообще за тебя решить, — радушно предложил Ваня. Он осторожно снял с колен лохматого Тихона и подошел к письменному столу, за которым корпела белокурая девочка с длинной русой косой. — Нет! — заворчала Оксана. — Я сама все могу решить, между прочим! — Можешь, конечно, — примирительно кивнул Ваня. — Просто я хорошо объяснять умею. И ты со мной в кино обещала. Так что ты мне сейчас нужнее, чем геометрии. Ладно, Амелина, попробуем по-другому, — сообразил он. — Повернись ко мне. Оксан! Ну хоть голову подними… — попросил он, придвигаясь поближе. — Ну чего тебе? — буркнула Оксана, неохотно поднимая глаза от тетрадки. Ваня коротко чмокнул ее в уголок губ и поспешно отскочил, ожидая законной кары. — Ваня! — попеняла Оксана, не сумев сдержать мягкую улыбку. — У меня контрольная завтра! — Подумаешь, контрольная, — осмелел Ваня, обнимая ее за плечи. — Смотри сюда, Оксан, я твой черновик уже вижу… — он притиснул ее к себе, добираясь до листа в клеточку. — Ты мыслишь-то, в общем, правильно. Просто вместо шестерки здесь вот написала девятку, и все Тишке пошло под хвост, — объяснил он. — Мр?! — искренне возмутился разлегшийся на диване Тихон. — Ой, точно! Вот я балда! — обрадовалась Оксана, поспешно исправляя нужные цифры. — Все, можем идти в кино! — А поцеловать? — нахально напомнил Ваня. — Ваня! Почему у тебя только одно на уме? — хмыкнула Оксана, охотно целуя его в щеку. — Ничего подобного у меня не на уме, — возразил Ванечка. — Я вообще очень порядочный и скромный. Но еще поцеловать меня можно… … — Мм, Оксаночка… — довольно промурчал Ваня, подтягивая к себе дремлющую жену. — У тебя волосы мягче, чем шерсть у Тишки… Оксана тихонько захихикала. — Спи, Ванечка мой, — шепнула она, целуя его в висок. — Моя Оксанка, — довольно подтвердил Ваня и обнял ее покрепче.