***
— Пора вставать, Ирука. Прими душ, возьми еду и снаряжение, и пойдем. Ирука даже не потрудился посмотреть на часы. Он знал, что еще ужасно рано, и, занимаясь своими делами, все время проклинал джоунинов и их нежелание высыпаться. Он смутно слышал смех Какаши, но не обращал на него внимания, желая принять горячий душ, поесть и собрать все необходимое. Наконец он был готов идти, застегнул сандалии, и они покинули квартиру. Ирука глубоко втянул утренний воздух, он был влажным от прошедшего за ночь дождя, и он догадывался, что земля была сырой из-за этого. Ирука задумался, сможет ли он использовать это в своих интересах во время тренировок или это наоборот — замедлит его. Повернувшись к своему спутнику, он не удержался и спросил. — Итак, что у нас сегодня на повестке дня? Какаши читал и шел, и хотя Ирука презирал порно, он как-то привык к его наличию рядом с Какаши. Не поднимая глаз, Какаши ответил: — Ну, мы будем снова практиковаться в трех основных дзюцу, и, возможно, немного потренируемся с оружием, я знаю, что ты неплохо умеешь целиться, но иногда хитроумные приемы могут дать тебе преимущество в битве. Ирука согласно кивнул, и они продолжили путь по улице. Вскоре они подошли к началу тренировочного поля АНБУ. Как всегда, Какаши пришлось снять защитный барьер, прежде чем пропустить их внутрь. Ирука помахал рукой, когда увидел товарищей Какаши по команде. Они улыбнулись ему в ответ. — Доброе утро, Ирука, ты готов к новым тренировкам? Ирука утвердительно кивнул и сказал, что вчера вечером он придумывал новые способы насолить Генме. Тот лишь нахмурился, а Райдо рассмеялся, глядя на своего любовника. И тут Какаши привлек их внимание. — Итак, у нас есть небольшие новости. О да, команда Какаши не знала о новой дате экзамена, и в какой-то степени он был рад, что оказался рядом, чтобы увидеть их реакцию. — О? Какие новости? — Совет решил перенести дату экзамена. АНБУ просто пожали плечами, — такое случалось постоянно, освобождалось место, поскольку люди постоянно отсеивались, услышав ужасные истории об этом. Ирука продолжил. — Так что да, у нас есть две недели. На мгновение они уставились на него, а затем разразились смехом. Ирука слегка улыбнулся, он предполагал, что они ему не поверят, но он не стал мешать, просто посмотрел на Какаши и позволил ему самому разобраться со своими товарищами. — Он говорит серьезно. Смех оборвался на ровном месте. АНБУ переглянулись, прежде чем Куренай произнесла. — Но почему так скоро? Времени на подготовку почти нет. Какаши пожал плечами и пояснил, что так и не получил официальной причины. Ирука прикусил язык, хотя ему очень хотелось напомнить им — причина была в том, что они узнали, кто именно участвует в испытании. В конце концов, они все равно сложат два плюс два. — Две недели, они что, с ума сошли? — рявкнул Генма, его сенбон чуть не выпал изо рта. — Все в порядке, ребята, по крайней мере, они не запретили мне участвовать, верно? Джоунины хмуро посмотрели на него; Ирука вздохнул — они действительно не понимали, как сильно Совет ненавидит его. — Итак, кто сегодня будет тренировать меня первым? Наступило гробовое молчание, пока АНБУ продолжали обдумывать услышанное: две недели на обучение Ируки и подготовку его к трехдневному экзамену против ниндзя высокого уровня… — Ребята? Выйдя из задумчивости, Райдо встал и приказал чуунину пройти в центр поля. Ирука сделал то, что ему было велено, и приготовился к очередному испытанию своей задницы на уровень тайдзюцу.***
Сидя в кругу товарищей по команде, Какаши уже собирался продолжить чтение своей книжки, как вдруг Асума спросил: — Хокаге действительно не объяснила, почему они перенесли его экзамен? — Она просто сказала, что Совет сделал это специально, поскольку хочет его провала. — Это неправильно. Какаши кивнул, это было неправильно, но они не могут пойти против Совета так же, как Хокаге не может возразить о несправедливости всего этого. У них было слишком много власти по отношению к деревне, чтобы у них был хоть какой-то шанс оспорить приказ. Кроме того, никто не стал бы выступать от имени чуунина, вынужденного сдавать экзамен досрочно — они бы не восприняли это как явное нарушение системы, направленное на дискредитацию человека, готового защищать Коноху своей жизнью. Вздохнув, Какаши вынырнул из своих размышлений и поморщился, глядя, как Ируку забрасывают на дерево. — Ну, по крайней мере, Райдо относится к этому серьезно. Они вздрогнули, наблюдая за тем, как чуунин снова падает, поражаясь способностям своего товарища по команде. — Может быть, даже слишком серьезно. — Мы не можем нянчиться с ним, у нас в запасе мало времени до того, как он столкнется с людьми, способными ранить его. Может быть, они и не будут нападать как враги, но тем не менее, многие умирали во время экзамена. Группа кивнула, это было редкостью, но прецеденты случались ранее. Раздался еще один грохот, и Ирука тяжело опустился на землю. Какаши выждал еще несколько минут, прежде чем заявить: — Он ходил к Мизуки. Четыре головы мгновенно повернулись и посмотрели на него расширенными глазами. Все они знали, что этот человек сделал с чуунином. — Зачем? — Это не имеет значения, я не думаю, что он вернется после этого раза. У него был нервный срыв из-за этого урода. — Насколько плохо? Сообразив, о чем они спрашивают, Какаши успокоил их расшалившиеся нервы. — Он не причинил себе вреда, если не брать в расчет обморок от переутомления. Когда он очнулся, у него началась истерика. Мы поговорили, и я думаю, до него начинает доходить, что Мизуки никогда не изменится. То, что он сказал Ируке — он пытался причинить как можно больше вреда, оставаясь закованным в цепи. Асума сдул пепел с сигареты и нахмурился, слушая новости. — С тех пор ему стало лучше? — Ибики угрожал ему — не самое лучшее решение проблемы — но это помогло Ируке понять, что он не должен возвращаться, и что он действительно не любит Ибики. В остальном все было нормально. Джоунины облегченно улыбнулись, они привыкли к угрозам Ибики. Ибики действительно не знал, как иначе взаимодействовать с людьми. Они обернулись, когда раздался сильный удар — Ирука снова пропустил удар, поэтому они вернули свое внимание к Какаши. — Я навестил Мизуки. — Он еще жив? — лукаво спросил Генма. — Конечно, меня бы посадили к этим бездарностям только за то, что я избавился от этого таракана. Хотя без сопровождающего меня точно больше не пустят. Группа рассмеялась и поинтересовалась, что он сделал, и Какаши пояснил, что хоть он и угрожал мужчине, но именно Паккун позаботился о наглядности его слов, укусив его за интимные места. Они разразились хохотом. Заслышав восторженный крик, они повернулись и увидели, как Райдо поднимается с земли, но следующий удар, посланный им в сторону чуунина, оборвал ликование мужчины и повалил его наземь. Они покачали головами, не удержавшись от улыбки при виде выходки чуунина. Пусть Ирука радуется, что одним ударом повалил противника. — Он как маленький ребенок. — Пускай веселится, ему еще не удавалось достать Райдо, так что он, должно быть, гордится собой, даже если его снова повалили на задницу. Генма не понаслышке знал, насколько жесток его любовник, и не сомневался, что Ирука заслуживал похвалы. Он лишь надеялся, что тот не совершит никаких губительных ошибок, когда придет время экзамена. — Сегодня я попробую более сложное гендзюцу, я надеюсь, он поймёт, что это всего лишь воспоминание, и что он может вырваться из него, но мы должны подождать и понаблюдать, — заговорила Куренай, предупреждая остальных. Все кивнули — они были в курсе, что Ирука испытывает наибольшие трудности с гендзюцу лишь потому, что в нем его прошлое направлено против него. — Это связано с Мизуки? — спросил Какаши. — Я думала начать с него, но, учитывая, что Ирука навещал его всего пару дней назад, и его реакцию, это может быть слишком рано. Какаши помотал головой и подчеркнул, что они не могут быть слишком мягкими с Ирукой. Им необходимо подготовить Ируку к экзамену на джоунина, и если они сейчас будут проявлять снисходительность к нему, это создаст дополнительные трудности для Ируки, когда он окажется один в кишащем врагами лесу. — Но мне не хочется причинять ему боль, — призналась Куренай и перевела взгляд на схватку по тайдзюцу. — Никто из нас не хочет. Асума честно признался, что им нравится этот веселый учитель, и они надеются, что тот продолжит совершенствоваться не только в своих навыках ниндзя, но и в преодолении своего прошлого. По всей видимости, поединок был окончен, потому как Райдо и прихрамывающий Ирука вернулись в их круг. Чуунин плюхнулся на влажную траву, вздохнув, как только оказался в сидячем положении. Они немного похихикали над чувством явного облегчения чуунина в связи с прекращением нагрузки на его больное тело. — Мы видели, как ты ударил Райдо. Ирука улыбнулся, одной из своих редких искренних улыбок. — Да, а потом он снова огрел меня по заднице, практически заставив съесть собственную ногу. Они дали Ируке минуту перевести дух, после чего Генма сказал, что прогонит его через все ступени ниндзюцу. Группа смотрела, как они идут к началу леса, и не удивилась, когда Ирука бросился под покров деревьев. Они уже слышали, как Генма ругался на чуунина. Они поделились с Райдо деталями их разговора. Ему не понравилось услышанное, но он понимал, что, как и они, почти ничего не может сделать с ситуацией, кроме как подготовить Ируку как можно лучше. Внезапно земля задрожала, и над деревьями вдалеке поднялся большой шлейф пыли. — Думаете, это была одна из ловушек Ируки? — Возможно, он уже применял парочку дзюцу земли. Все дружно кивнули, наблюдая, как пыль оседает обратно на землю. Не прошло и нескольких минут, как раздался взрыв, скорее всего, от печати. Какаши едва заметно качнул головой, вспомнив выходки Ируки — он любил свои ловушки. — Думаешь, ему удастся застать экзаменаторов врасплох своими штучками? — Вполне возможно, в наше время мало кто на них обращает внимание. Несколько деревьев в двух рядах от них разошлись в стороны и рухнули вниз. Похоже бой направлялся в их сторону, поскольку они начали слышать звуки металла о металл. Оружие сталкивалось друг с другом, пока ребята сражались, разбегались, уворачивались и бросались один на другого. Вся группа вздрогнула, услышав изумленный крик. Они начали беспокоиться, оглядываясь по сторонам. — Это Генма или Ирука? Райдо сокрушенно качнул головой, он знал голос своего любовника, но этот крик отличался от того, когда он кричал от удовольствия. Это был крик боли. Тишина стояла оглушительная, все прислушивались к движению в лесу, и наконец они увидели две фигуры, идущие через лес, и вздохнули с облегчением, — раз они могут идти самостоятельно, значит, ничего серьезного. Вскоре послышались препирательства. — Может, ты успокоишься? — Но я… — Повторяю в последний раз — я не сержусь. — Но твоя рука… — Будет в порядке. Ирука шел рядом с Генмой, прижимавшим левую руку к груди. Было видно, что он пытается развеять беспокойство чуунина по поводу случившегося. Райдо встал и встретил их на полпути. Высокий мужчина проигнорировал попытки Ируки извиниться и сосредоточился на Генме и его вывихнутой руке. Тряхнув головой, он цокнул своему любовнику, за что получил ледяной взгляд. Подойдя к группе, Какаши оттащил Ируку подальше и заставил его сесть. — Эй, Асума, хочешь помочь мне с этим? Асума поднялся и подошел к Генме с противоположной стороны. Взглянув на вывих, они кивнули друг другу, после чего Асума зафиксировал плечо мужчины, а Райдо вправил руку на место. Раздался громкий хлопок, прежде чем Генма, стиснувший зубы, вздохнул. — О, так гораздо лучше. Когда они уселись, то увидели, как Какаши пытается успокоить Ируку, выглядевшего так, словно ему стало плохо от вида их версии первой помощи. Генма прислонился к Райдо, круговыми движениями двигая плечом, помогая движению крови и чакры. — Ирука, он в порядке. — Но… он… вы не должны были этого делать. Группа засмеялась, отчего чуунин совсем растерялся. — Если бы мы ждали помощи в поле, мы были бы мертвы уже с десяток раз. Иногда приходится довольствоваться полевыми наборами и собственными знаниями. Мы вправляли кости, плечи и колени на место зашивали друг друга — бывает, — объяснил Какаши. Ирука еще больше позеленел от этих слов. — Я в порядке, Ирука, ты сделал все правильно, ты уклонился и ранил меня, не дав возможности зацепить тебя. Ирука кивнул Генме, ему все еще было стыдно за то, что он ранил его. Решив отвлечь его, Куренай достала свиток и извлекла корзину с едой, приготовленную ею для обеда. Ирука в изумлении таращился то на вызванную корзину, то на Куренай. — Что? — Я никогда не использовал свитки ни для чего, кроме оружия. Она улыбнулась и сказала, что у них много применений. Кивнув, он принял от нее коробку с бенто, поблагодарив ее при этом. Мужчины взяли свои блюда и с удовольствием принялись за еду, они привыкли к тому, что готовит Куренай, и Ирука вскоре присоединился к ним. Она прекрасно готовила. Закончив трапезу, Ирука извинился еще два раза, к досаде Генмы и веселью остальных. Расправившись с остатками еды, Асума встал и потянулся. Вытащил свои клинки и приказал Ируке приготовиться. В глазах чуунина мелькнуло беспокойство, но он послушно выполнил приказ. — Думаешь, он будет сдерживаться? Какаши согласно хмыкнул, Ирука был мягким человеком, конечно, он мог быть смертоносным, если бы захотел, но это было не в его духе. Группа разговаривала о том да сем, наблюдая за тем, как Ирука едва успевает уклоняться от клинков Асумы, танцующих по кругу. Ирука, похоже, понял, что путь в лес запрещен, и на этот раз не пытался скрыться в кустах, а просто кружился вокруг Асумы и его чакровых клинков. Поединок был довольно скучным, Ирука просто старался держаться подальше от лезвий любой ценой, не пытаясь нанести ответный удар. Асума все больше расстраивался из-за отсутствия активности со стороны Ируки. И только когда Асума исчез, появившись за спиной Ируки, тот отреагировал чисто инстинктивно. В следующее мгновение джоунины были потрясены — Асума попятился назад, голова Ируки едва не сломала ему нос, нанося удар по лицу. Отпрянув от Асумы, Ирука воспользовался своей скоростью и вырвал один клинок из рук Асумы. Ирука улыбнулся, показывая украденный клинок джоунину, потиравшему лицо. — Давай, используй его. Нахмурившись, Ирука в замешательстве посмотрел на клинок, а затем вернул свое внимание к Асуме. Тот зарядил лезвие чакрой, демонстрируя, что он хочет от Ируки. Чуунин знал, как это делается: чакра вытекает из человека и концентрируется на объекте. Ирука вскрикнул и выронил клинок, когда тот резанул его по руке. Асума усмехнулся и подошел к чуунину, подбирая клинок с земли. Ирука с досадой покосился на него и поморщился, чувствуя, как кровь капает из открытого пореза на ладони. — Как ты это сделал? — Мой маленький секрет. Надувшись еще больше, он пошел за Асумой к группе. Куренай наклонилась вперед, чтобы помочь Ируке перевязать руку после того, как он очистил ее водой из бутылки. Мужчина зашипел, но в остальном никак не отреагировал, когда она закончила оказывать помощь. — Хороший удар головой, однако. — У тебя очень твердое лицо, — прокомментировал Ирука, потирая затылок, чем вызвал пару смешков со стороны группы. Куренай подождала, пока Ирука немного успокоится, и спросила, готов ли он. Чуунин улыбнулся ей и разрешил приступать. Куренай устроилась поудобнее и активировала гендзюцу. Джоунины наблюдали за погружением Ируки в мир или воспоминания, приготовленные для него Куренай.***
Он лежал в постели, в кои-то веки один. Было холодно, он был холодным. Приподнявшись, Ирука попытался сообразить, было ли это воспоминанием или чем-то иным. Это должно было быть воспоминание, потому что он находился в своей старой квартире до того, как переехал. Ирука заметил, что дверь в ванную открыта, а внутри горит свет. Соскочив с кровати, он осторожно подошел к дверному проему и остановился, замерев на минуту. В ванной лежал он, а вода была пунцового цвета. Ирука вспомнил, как после особенно жестокого спора с Мизуки он удалился в ванную, чтобы промыть раны. Он позволил воде стать холодной, слишком холодной, и в итоге попал в больницу с пневмонией. Повернувшись, он слегка вздрогнул, обнаружив Мизуки с клинком в руке. Ирука нахмурился и отступил назад. Здесь переплеталось воспоминание и вымысел, поэтому, сумев определить это, он вырвался из мира грез.***
Джоунины наблюдали, как пара внезапно моргнула, глаза Ируки прояснились — он поборол гендзюцу. Куренай улыбнулась ему. — Хорошая работа. Ирука пожал плечами и сказал, что он помнит ту ночь, но когда она добавила Мизуки, он понял, что это ложь. Группа не знала, что Куренай ему показала, но, очевидно, несмотря на наличие бывшего любовника, он смог справиться с этим. — Давай попробуем что-нибудь другое. — Да, — ответил Ирука и стал ждать, когда снова провалится в чужую реальность.***
Что-то капало. Капало. Капало. Капало. Это начинало его раздражать. Но он не хотел открывать глаза, почему-то у него не было сил. Борясь с туманом, застилающим мозг, он открыл глаза и замер. Повернув голову в сторону, он увидел сенбон, торчащий из его плеча. Его кровь собиралась на острие иглы, снова и снова капая на пол. Посмотрев вперед, он увидел его. Орочимару. Он сидел на стуле и просто смотрел на него, во взгляде был укор. — Вижу, решил проснуться. Ирука попытался дотянуться до сенбона в плече, но тело не поддавалось, переведя взгляд на другое плечо, он вздрогнул, увидев еще один сенбон, удерживающий его на месте. Опустив взгляд на руки, он обнаружил, что они не связаны, но не двигаются. Посмотрев на своего сенсея, он обратился к нему с мольбой. — Что… Что я сделал? — Ты знаешь, что ты сделал, Ирука. Я предупреждал тебя, раз за разом, я предупреждал тебя, но ты все равно не слушаешь. Мужчина резко встал со стула, отчего тот опрокинулся и с грохотом упал на пол. Ирука вздрогнул от неожиданного шума, равно как и от того, что к нему подошел его сенсей. — Простите, сенсей. Орочимару кивнул головой, как бы принимая извинения. Он почувствовал, как холодная рука сенсея приподняла его подбородок, заставляя смотреть глаза в глаза. — Я делаю это только потому, что ты мне так дорог. — Я знаю. — Хорошо, тогда объясни, Ирука, почему ты снова это сделал? — Я… Я не мог ничего поделать; им нужна была моя помощь — они бы погибли, если бы я не вернулся за ними… Его лицо дернулось в сторону, когда сенсей внезапно нанес ему пощечину. Всхлипнув, Ирука стал ждать, что сейчас на него посыпятся новые оскорбления, но ничего не произошло. Он поднял голову и снова встретился взглядом со своим сенсеем. — Ты знаешь, где мы находимся, Ирука? Оглядевшись вокруг, он сначала не мог понять, что его окружает, но потом его осенило. Хижина. Он начал дрожать. — Старая хижина. — Хорошо. А знаешь, почему мы находимся в хижине? — Потому что я был плохим. — Очень хорошо, Ирука. Мужчина погладил своего ученика по голове, проведя руками по мягким каштановым локонам, только затем, чтобы откинуть голову Ируки назад и резко поддаться вперед, с усмешкой глядя на своего ученика. — Мы останемся здесь, пока ты не узнаешь свое место в этом мире, мальчик. Ирука всхлипнул, но смог кивнуть головой в захвате сенсея. Это, похоже, понравилось мужчине, потому что он ослабил свою хватку на волосах Ируки. — Хороший мальчик, теперь — что мы скажем, когда вернемся домой? — Несчастный случай на тренировке. — А если он тебе не поверит? — Совру. — А если он все равно не поверит? Ирука тяжело сглотнул, прежде чем ответить. — Убью его. Улыбка Орочимару сделалась шире, и, отпустив волосы Ируки, он повернулся спиной к своему ученику. — Возможно, ты еще станешь моим маленьким убийцей. Ирука опустил голову, глядя на маленькие лужицы крови под болтающимися ногами. — Сенсей. — Да, Ирука. Не имея возможности посмотреть на своего сенсея, он безмолвно молился, чтобы не навлечь на себя гнев этого человека больше сегодня. — Почему… почему вы хотите, чтобы я убил его? — Потому что только ты можешь, только ребенок может подобраться достаточно близко к этому старому дураку, чтобы он потерял бдительность. С твоим Кеккай Генкай, даже его охрана АНБУ не сможет помешать тебе. Ирука зачарованно разглядывал лужи крови под своими свисающими ступнями. Голова начала немного кружиться, но он списал это на рану на затылке. Собрав все силы, Ирука заговорил, зная, что это может быть последний раз. — Я не могу… Я не могу сделать это для вас, сенсей. Он закричал, когда сенбон пронзил его бедро. — Ты сделаешь это, Ирука. Ирука зарыдал, качая головой, он не мог этого сделать, он сделал бы для своего сенсея все, что угодно, все, что он попросит, но не это. — Я не могу, сенсей. Еще один сенбон вонзился в другое бедро. Ирука задохнулся от боли. — Пожалуйста, сенсей, не заставляйте меня делать это, — ему не нужно было поднимать головы, чтобы понять, что сенсей находится перед его лицом и холодно смотрит на него. Теперь он мог ощущать его присутствие почти везде. — Пожалуйста, сенсей. Он закричал, когда его грубо дернули за волосы, и сенсей зашипел прямо ему в лицо. — Ты убьешь его, или я убью тебя и оставлю твой гниющий труп на пороге его дома в качестве подарка. — Ирука всхлипнул, изо всех сил тряся головой взад и вперед, все еще находясь в крепкой хватке мужчины. — Не бросай мне вызов, мальчик, ты не победишь. Он опустил лицо Ируки, а затем вышел из маленькой постройки, оставив своего ученика подвешенным к стене за раненые плечи и продолжающим истекать кровью, в то время как рыдания сотрясали его маленькое тело. — Сенсей. Ирука смотрел, как разыгрывается воспоминание, он почти забыл об этом, он чувствовал, как сжимается его сердце. Он знал, что должен противостоять Куренай, покончить с гендзюцу, но другая его часть хотела лишь наблюдать и анализировать произошедшее в тот день. У Куренай и остальных будет много вопросов, если она затронет эту тему. Подняв руку, он потрогал слезы, скатившиеся по щекам. Он даже не заметил, когда начал плакать. Отвернувшись от продолжающей страдать молодой версии себя, Ирука наконец собрался с духом: ему не нужно было видеть все это, он помнил, что сенсей запланировал для него. Куренай не нужно этого видеть. Он с трудом выталкивал ее прочь, борясь с гендзюцу, — она явно пыталась заставить его остаться. Сделав еще одну попытку, ему почти удалось ослабить ее контроль над его разумом, и он уже собирался повторить попытку, как дверь в хижину резко распахнулась, впуская Орочимару с небольшим чемоданчиком в руках. Отчаявшись, Ирука стал бороться изо всех сил, следя, как сенсей приближается к более молодой версии его самого. Маленький темный ранец лежал на перевернутой бочке, похожей на идеальный стол для совершения злодеяния. Ирука яростно ударил по барьерам в своем сознании и поморщился, почувствовав боль от сопротивления. Он приготовился к последней попытке, скрипя зубами, он не должен позволить Куренай увидеть это, никто не должен был видеть этого воспоминания. Никогда. Собрав последние силы, Ирука прорвал барьер гендзюцу и вернул их обоих обратно в их тела.***
С момента начала гендзюцу прошло немало времени, но ни один из участников не выглядел расстроенным, они казались спокойными и собранными, пока проходили через иллюзию. — Как ты думаешь, что она ему показывает? Какаши пожал плечами, он не имел ни малейшего представления о том, что творится в голове у Ируки. Все, что они могли — это ждать и наблюдать. Они поняли, что дело плохо, когда плакать начал не Ирука, а Куренай. Асума нахмурился, наблюдая, как у его возлюбленной текут слезы, пока она поддерживая иллюзию. Он знал, что не может прервать гендзюцу, поэтому поступил так, как мог: нежно обхватил ее руками и прижал к себе. — Это плохой знак, — пробормотал Генма, прислонившись спиной к Райдо, и его любовник кивнул в знак согласия. Требовалось что-то значительное, чтобы расшевелить Куренай, хоть она и была наиболее чувствительна к своим эмоциям, она достаточно повидала на своем веку, чтобы не вздрагивать от большинства вещей, с которыми они сталкивались. Прошло еще минут десять, когда Ирука проявил первые признаки беспокойства: его тело напряглось, будто он боролся с чем-то. Он периодически подергивался, словно его ударила какая-то невидимая сила. Но едва начавшись, дрожь прекратилась. Сила, которой он подвергся, либо ослабла, либо он начал бороться с самим гендзюцу, а не с воспоминаниями. Спустя еще пять минут плакать начал Ирука. Вздохнув, Какаши переместился за спину чуунина, готовый аккуратно опустить его на землю, как только гендзюцу прервется. Все были удивлены, когда Куренай и Ирука внезапно вскрикнули и схватились за головы. Их глаза были закрыты — гендзюцу было закончено. Асума посадил Куренай на колени, пока она плакала и пыталась прийти в себя от боли, которую причинил Ирука своим принудительным выходом из дзюцу. Ирука прижался к груди Какаши, его тело обмякло. Положив чуунина на мягкую траву, Какаши посмотрел на Куренай: все они хотели знать, что произошло. Какое-то время она собиралась с силами и вытирала лицо от выступивших слез, затем глубоко вздохнула и обхватила одну из рук Асумы. — Он разорвал гендзюцу, но с большей силой, чем было необходимо — в этот момент он действовал больше от отчаяния, чем сознательно, — группа ждала продолжения, но когда Куренай замолчала, не намереваясь продолжать, Какаши спросил, что она видела. — Если бы Совет узнал об этом, если бы это всплыло, когда мы проводили расследование — он был бы мертв. Он что-то от меня скрывал, и в конце было нечто такое, чего он не хотел, чтобы я видела. Вот почему он так отчаянно стремился разрушить дзюцу. Никому не понравилось услышанное. — Что это было, Куренай? Посмотрев на Какаши, она слабо улыбнулась ему, а затем перевела взгляд на чуунина, лежавшего без сознания на траве. — Его пытали, только так я могу это описать, это был вид воздействия, чтобы сломить его, заставить выполнить приказ, но Ирука отказался подчиниться. Он продолжал бороться против приказа и дорого за это поплатился — раны, которые он получил… он должен был попасть в больницу, но насколько мне известно, нет никаких записей про эти травмы. — Она сделала глубокий вдох, успокаиваясь, и продолжила. — Орочимару знал о его Кеккей Генкай и пытался заставить Ируку убить кого-то для него. Глаза джоунинов расширились: если бы Ирука выполнил приказ своего сенсея и убил кого-нибудь в пределах деревни, — никто не смог бы ему помочь. — Мы должны выяснить, совершил ли он это убийство. Куренай мрачно кивнула. Она понимала, что ей придется глубже проникнуть в разум мужчины и выяснить, довел ли он до конца приказ змеиного саннина. — Говорил ли Орочимару, кто был целью? Куренай отрицательно покачала головой, продолжая смотреть на чуунина. — Нет, он не назвал ничьего имени, просто продолжал повторять, что Ирука глупец. С любовью Орочимару к людям это мог быть кто угодно в деревне. — Нужно его разбудить. Группа не пыталась помешать Какаши привести в чувство чуунина, они просто наблюдали за тем, как Какаши трясет его за плечи, тихо зовет по имени и оттягивает веки, проверяя, есть ли реакция. Какаши, зная, что есть один верный способ добиться результата, посмотрел на свою команду, но они отказались смотреть на него в ответ. Приняв это за знак, что они не будут пытаться остановить его, Какаши схватил раненую руку чуунина и надавил изо всех сил. Глаза Ируки открылись почти мгновенно, он закричал от резкой боли в руке. Какаши отпустил его руку, но он понимал, что это не притупит боль от содеянного. — Ирука. Глаза чуунина, казалось, сначала ни на чем не фокусировались, но в конце концов они перестали вращаться в глазницах и сосредоточились на нем. Какаши улыбнулся и постарался, чтобы его голос был спокойным и доброжелательным, не желая пугать Ируку. — Ирука, за кем тебя послал Орочимару? Его товарищи по команде вздрогнули от этого вопроса. Все они молча молились, чтобы тот ответил на вопрос, но, похоже, удача была не на их стороне, потому что чуунин просто тупо уставился на Какаши. — Ирука — соберись, за кем он тебя послал? Ируке было плохо, все тело гудело от тренировок, голову словно расшибло о камень, а руку будто кто-то пытался разрезать, и Какаши еще задавал ему вопросы? Когда Какаши повторил свой вопрос, сердце Ируки учащенно забилось. Так Куренай рассказала им. Ему следовало сопротивляться воспоминаниям с самого начала, он не должен был так много открывать. Он чувствовал слезы, которые, должно быть, выступили во время иллюзии, но не мог найти в себе силы смутиться из-за этого. Все, чего он хотел, это уйти, исчезнуть и больше никогда не отвечать на вопросы о своем сенсее. — Ирука. Но это было невозможно. Вдохнув с тревогой, он позволил своему телу расслабиться. Боль сейчас отличалась от той, что была при воспоминании, но шрамы давали о себе знать фантомной вспышкой, пока его тело преодолевало памятные события того ужасного времени. — Какаши? — Да. Ирука закрыл глаза, ему нужно попытаться. — Пожалуйста, не спрашивай. Джоунины переглянулась между собой, Ирука выглядел не лучшим образом. — Ирука, мы должны знать… за кем он тебя послал? Какаши не хотел вынуждать чуунина отвечать ему, но если потребуется — он сделает это ради безопасности деревни. При мысли о том, через что пришлось пройти чуунину, у него сжалось в груди, но он не мог позволить своим эмоциям помешать ему выполнить свой долг перед Хокаге и деревней. Уже собираясь переспросить, он остановил себя, увидев, что по лицу Ируки текут слезы. — Это не имеет значения. — Что значит «не имеет значения»? Орочимару послал тебя убить кого-то в деревне, — хмуро спросил Какаши. — Я знаю. — Кто это был? — Хокаге. Группа замерла, Ирука был послан убить Хокаге? Это не имело никакого смысла. Ирука любил Третьего, а Третий любил его. — Ирука, Орочимару послал тебя за Третьим Хокаге? — Да. Они облегченно выдохнули — ну, очевидно, он не довел дело до конца, Третий погиб от рук Орочимару, а не Ируки. Были свидетели, которые видели смерть Третьего. — Тогда ты не убивал его, Орочимару убил Третьего. — Я не смог этого сделать. Джоунины уже знали, как сильно Ирука заглядывался на Третьего, и было логично, что даже под угрозой пыток и смерти тот не смог заставить себя убить одного из немногих людей в деревне, проявивших к нему доброту. — Третий… он просто обнял меня. — Он обнял тебя? Поэтому ты не смог этого сделать? — переспросил Асума. Ирука покачал головой, его глаза все еще были закрыты. — Он обнял меня, потому что я пытался. Ребята растерянно заморгали: Ирука пытался убить Третьего? — Что ты имеешь в виду, Ирука? В твоих словах нет никакого смысла. — Он обнял меня после того, как я напал на него, после того, как я пытался убить его ради сенсея. Он просто обнял меня и не отпускал. Они не могли поверить в услышанное: Ирука действительно напал на Третьего. Почему, черт возьми, этого не было в его досье? Нигде не упоминалось о нападении на Третьего, тем более Ирукой. — Ирука, ты уверен, что действительно напал на него? Ты мог запутаться во всем, что происходило между тобой и Орочимару, — попыталась Куренай образумить потрясенного чуунина. — Он был дома, охранники меня не видели… я просто прошел через деревья сквозь стены, как он мне и сказал. Я подкрался к нему сзади, когда он сидел за столом. Просто прошел сквозь стену. Группа уставилась на него: как Ирука сумел подобраться к Третьему так близко, без его ведома, ведь Ирука тогда был еще ребенком, возможно, он даже не был чуунином. — Ирука, не было никаких упоминаний о нападении на Третьего, ни в его офисе, ни в его доме. Ни от тебя, ни от Орочимару, — продолжал настаивать Асума. Он был уверен, что Ирука просто запутался. — Он никогда не доносил на меня, он знал, что со мной случится, если он это сделает. Я был просто глупым ребенком, он должен был вызвать АНБУ, но вместо этого он лишь сел и обнял меня, — открыв глаза, Ирука посмотрел на небо, облака уносились прочь. Он хотел бы быть одним из них. — Он никогда не спрашивал, как я попал внутрь, или как я проскочил мимо его охраны. Он решил, что это не столь важно, поскольку теперь он знал, что я представляю угрозу. Тогда он начал приглашать меня на чай, заботиться о том, чтобы за мной присматривали его сотрудники, и проявлять интерес к тому, кем я хочу стать. — Но Орочимару? — Он спросил меня — почему, а я не смог ему сказать, я слишком боялся, я так боялся сенсея, того, что он сделает со мной после моей неудачи. Он предупреждал меня, что случится, если я проболтаюсь, что это была его идея. Я знал, что ему не составит труда убить меня, ему уже однажды удалось сломать шею моему товарищу по команде. Он всегда говорил, что на тренировках всякое случается. Третий спрашивал меня только дважды, почему я пришел в его дом и пытался убить его. Первый раз — когда я был в его объятиях в ночь нападения. Второй раз — через неделю, когда я явился к нему в офис на чай с переломом руки и сломанными ребрами. Я все еще боялся сказать правду, я видел, что он разочаровался во мне — видел это по его лицу. Поэтому я поступил единственно возможным способом — предупредил его о том, что происходит у него за спиной, без подробностей, поделился с ним всем, что ему нужно было знать, и показал ему свое запястье. Ирука поднял руку, на которой были два следа от укуса змеи, и группа поняла, что имел в виду Ирука. Он раскрыл Орочимару Третьему, показав ему шрам, который змеиный саннин оставил ему во время тренировки. — Если бы Третий знал о плане Орочимару убить его… — Поначалу он думал, что я лгу, у меня был не самый лучший послужной список, это точно. Но только когда с сенсеем стали происходить всякие другие истории, он начал задавать больше вопросов и более пристально наблюдать за мной и сенсеем. Когда сенсей покинул деревню, Третий вызвал меня в свой кабинет. Я думал, что он собирается арестовать меня или что-то в этом роде, но он лишь обнял меня и извинился за то, что не верил мне. Он позаботился, чтобы никто не узнал о моем участии в его покушении, он никому об этом не рассказывал, насколько я знаю. Группа не знала, что и думать, еще месяц назад они считали Ируку просто очередным чуунином деревни, школьным учителем их генинов и не более того. Теперь они узнавали все самые темные секреты этого человека, и картина вырисовывалась весьма печальная. Когда Ирука замолчал, в группе воцарилась тишина. Они не знали, что сказать. Ирука нарушил молчание, извинившись перед Куренай за разрушение дзюцу таким резким способом. Она улыбнулась и сказала, что все в порядке, но в будущем ему следует быть осторожнее, чтобы не причинить себе вреда. Вздохнув, Ирука кивнул. Эта группа АНБУ проявила к нему больше доброты, чем кто-либо еще, помимо Третьего Хокаге. Он не знал, как к этому отнестись, он не хотел, чтобы с ним нянчились, но, судя по сегодняшней тренировке, этого больше не будет. Он лишь надеялся, что его прошлое не заставит их возненавидеть его. Он слегка вздрогнул, когда почувствовал руку на своем плече, и, обернувшись, увидел, что Какаши улыбается ему. — Думаю, на сегодня достаточно, как считаешь? Ирука сел, морщась от боли в голове, вызванной резким движением, прежде чем ответить: — Да, у меня голова раскалывается, еще раз извини за руку, Генма, и извини за гендзюцу, Куренай. Двое АНБУ махнули ему в ответ. Им было ясно, что он не хотел причинить им боль, и, честно говоря, это было совсем не страшно по сравнению с некоторыми из их предыдущих травм, полученных на тренировочном поле в поединках друг с другом. Ирука поднялся на ноги и направился к выходу с тренировочного поля, он даже не заметил, что Какаши на минуту задержался. — Пока мы не узнаем больше, мы должны держать это в секрете. Джоунины согласились — если информация попадет в чужие руки, то Ируке грозит не только штраф и общественные работы. Ему грозит казнь. Какаши быстро догнал чуунина, и они отправились в квартиру в полной тишине. Ирука был радостно встречен Майонакой и уже собирался направиться по коридору в свою комнату, когда Какаши остановил его. — То, что ты рассказал нам сегодня — ребята будут хранить все в секрете. Ирука улыбнулся ему. — Спасибо… Я пойду прилягу ненадолго. Копирующий ниндзя кивнул и направился в гостиную, собираясь обдумать все произошедшее во время тренировки. Он гадал, что будет завтра.