Песня по просьбе

      Суй Хан действительно не собирался останавливаться в ближайшем будущем с этим лукавым энтузиазмом и невыраженной скорбью.       Он пел с Рок Су, Кэйлом, которого в прошлом оставил совершенно одного. Кэйлом, за жизнь которого умер. Кэйлом, ради встречи с которым работал на Бога Смерти и реинкарнировался в другой мир.       Кэйлом, перед которым чувствовал себя бесконечно виноватым.       Суй Хан причинил много боли своему донсэну и прекрасно это понимал. Он видел это едва различимое выражение облечения в его глазах каждый раз, когда Кэйл смотрел на него. Осознавал, что его и Чжон Су смерть – одна из записей Кэйла, та, от которой он не сможет избавиться.       Суй Хан слышал от детей, что их человек просыпается ночами и выглядит совершенно беспомощным, когда бледнеет и его лихорадит.       Суй Хан знает, что Рок Су, Кэйл, приходил на его могилу каждый год. На могилу Чжон Су тоже.       Суй Хан должен утешить своего донсэна и помочь ему преодолеть эти воспоминания, заменив их на что-то более счастливое. Суй Хан действительно беспокоился о Кэйле и хотел помочь ему.       Времена апокалипсиса остались в том мире. Но Су Хёк здесь – спокойный, уверенный, немного ленивый и озорной. Рок Су тоже здесь. Теперь Суй Хан не руководитель группы, и он может ставить защиту своего донсэна выше любого общего блага, у него нет обязанностей и ответственности, и Суй Хан собирается наслаждаться временем со своим братом столько, сколько сможет.       – Изгиб гитары жёлтой ты обнимаешь нежно, струна осколком эха пронзит тугую высь.       Кэйл пел таким нежным-нежным голосом, с такой мягкой улыбкой на лице, что и котята, и Раон, и все остальные в комнате остолбенели. Они никогда не видели такого уязвимого выражения лица у вечно стоического Кэйла. Суй Хан лишь только усмехнулся.       Рок Су всегда сохранял своё безразличное выражение и глушил эмоции. Кэйл же больше не утруждает себя этим.       Это действительно прогресс.       – Качнётся купол неба, – Суй Хан начал подпевать Кэйлу своим мягким и надёжным баритоновым голосом, – большой и звёздно-снежный. Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.       Суй Хан и Кэйл действительно были рады тому, что теперь могут жить. Не выживать. Не контактировать с монстрами. Не нести ответственность. Не терпеть апокалипсис.       Жить.       – Как отблеск от заката костёр меж сосен пляшет. Ты что грустишь, бродяга, а ну ка улыбнись!       Эрухабен незаметно улыбнулся уголком рта. Он остался без логова, когда окончательно вступил в команду Кэйла. Тоже по-своему бродяга.       Раон тоже был таким. Он трепетал крыльями и улыбался во весь рот, трясь лбом о бок своего человека. Раон даже не выжил бы, не спаси его Кэйл, и прекрасно это знал. Кэйл дал ему дом, жизнь и смысл. Кэйл дал ему всё.       Чхве Хан получил пристанище у Кэйла спустя века блужданий по Лесу Тьмы. Подобное не могло быть пустым звуком для того, кто существовал в одиночестве так долго. Очередной бродяга нашёл своё место рядом с Кэйлом.       Хонг благодарно мурлыкал под рукой у Кэйла, а Он с теплотой ловила «безразличный» взгляд отца, сейчас искрящийся нежностью. Они тоже были бродягами. Беспризорные, бездомные дети, от которых отказалась даже ближайшая родня.       Кто знает, что было бы со всеми ними, не посчитай Кэйл их своими людьми.       – И кто-то очень близкий тебе тихонько скажет: как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.       Он, Хонг и Раон снова сидели на коленях Кэйла. Все вместе. Одновременно.       Кэйл чувствовал себя в шаге от плача.       – Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.       Взгляд Кэйла потемнел так же, как взгляд Суй Хана, когда они начали петь следующую фразу. Это было не отчаянье. Это была горечь. Это была вина.       – И всё же с болью в горле мы тех сегодня вспомним, чьи имена как раны на сердце запеклись.       Кэйл сделал жест рукой, призывая Суй Хана остановиться. Он начал перечислять их.       – Пак Джин Тэ.       – Бабушка Ким.       – Ли Чжин Чжу. Ли Сын Вон.       – Чан Ман Су.       Кэйл перечислял бесчисленное множество имён. Его голос был таким... ровным, но в то же время горьким, сердитым, виноватым и стойким. Кэйл видел записи смерти каждого, кого называл.       Они живы на Земле второй, верно. Но в его жизни, в жизни Ким Рок Су, все они уже давным-давно мертвы.       – Ли Су Хёк, – Кэйл посмотрел на Суй Хана взглядом, переполненным эмоций, слишком смешанных и невыраженных, чтобы их можно было верно описать. – Чхве Чжон Су.       – Но я жив, донсэн.       – Сейчас. Но не те семь лет.       Комната забыла, как дышать. Они слушали этот диалог и слышали все те потери, которые понесли люди мира Рок Су. Каждый вспоминал свой поворотный момент.       Но осознавать, что вся жизнь Кэйла состояла из подобных поворотных моментов... К этому не был готов никто.       Каждый чувствовал тошноту от того, насколько длинным оказался этот список. Слишком много людей было потеряно, и никто не хотел бы знать, каково это, но почти каждый это пережил.       От этого было ещё хуже. Все понимали, насколько тяжело было Суй Хану и Кэйлу. А если добавить их условия жизни, это сумасшедший апокалипсис, где каждая секунда влияет на твою жизнь или смерть-       Как они вообще выжили?       – Я рад, что ты жив, человек.       Кэйл приподнял бровь на это заявление, но кивнул тихому голосу Раона. Да. Кэйл тоже рад, что выжил.       Кэйл минуту молчал, после того как закончил объявлять имена. Он едва успокоил записи, чтобы склонить голову, прошептать что-то короткое, но такое чувственное, что Суй Хан рядом держался на чистом упрямстве, лишь бы не заплакать, и вновь начал петь.       – Мечтами их и песнями мы каждый вдох наполним.       Рон понимал эту строчку. И знал, что Кэйл тоже понимает.       Рон взглянул в его глаза и увидел такую тяжесть, усталость, но в то же время стойкость, что не мог не почувствовать силу духа Кэйла. Рон уважал его, видя, насколько тяжело было выживать тогда. И всё же Кэйл выжил, сумел сохранить свою жажду жизни.       Рон знал, как это трудно. Жить только потому, что они умерли. Жить за них. Жить, чтобы не сделать их жертву напрасной.       Жить последним патриархом Молан.       Бикрокс тоже знал. Эти три человека переглянулись, и в их глазах светилось понимание.       – Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.       Бикрокс никогда не думал, что когда-нибудь о их с отцом истории узнают. Что они вернут себе поместье Молан и восстановят своё гордое имя. Что сумеют отомстить.       Он действительно благодарен молодому мастеру и уважает его ещё больше после того, как узнал о его прошлом.       – Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, – шепнул Бикрокс, чувствуя, как впервые за долгое время эмоции внутри бушуют совершенно бесконтрольно.