Лесник

      Мать встретила их как обычно. Уже с порога начала поносить едва ли не последними словами и причитать. Карина и Катя, с каменными лицами, молча наблюдали за ее излияниями, после же так же безмолвно прошли в комнату, и Карина принялась собирать свои вещи. Махнула рукой Алине, чтобы тоже собиралась.       Мать какое-то время еще поработала на публику, но вдруг поняла, что зрителей у нее недостаточно, поэтому бросилась за ними.       – Вы что, шалавы задумали?! – возопила она. – Куда вещи потащили?!       – Это все куплено за мои деньги, – спокойно констатировала Карина, продолжая складывать свои платья и костюмы в сумку.       – С каких это пор они стали твоими, ты тут живешь, я тебя кормлю, одеваю! Собираешься сваливать отсюда, вали в том, в чем пришла! Твоего тут ничего нет! И ты, – она перевела взгляд на Катю, – забирай с собой эту черножопую прошмандовку, чтоб духу вашего тут не было! А эта, – она указала на замершую Алину, – пусть даже не рыпается никуда, мелкая, а уже нашла себе трахаля! Сиди дома, я сказала! А вы выметайтесь из моего дома! Иначе я сейчас полицию вызову!       – Мать, – Карина дернулась всем телом, поднялась и подковыляла к ней, нахмурила черные брови, – твой дом? Который ты получила на детей. Заметь всех детей, включая нас! Твои вещи?! Ты ни копейки нам не дала, ты Алине слух не сделала, чтоб больше денег получать! Я работаю с четырнадцати лет, помимо того, что учусь и сижу с детьми, которых ты на нас сбрасываешь, когда тебе надоедает с малышами нянчиться! Прекрати истерить, мама!       – Ты, шалава хромоногая! Ты какого орешь на меня?! Работает она! Знаю я, как ты работаешь?! Меньше ноги раздвигать надо перед всеми подряд!       – Хромоногая?! – Карину снова передернуло, а Герман и Ингварр, напару с участковым, стоящие на лестничной площадке переглянулись. – Из-за кого я захромала? Не ты ли сделала подарок своему очередному хахалю? Не из-за тебя ли я выпрыгнула из окна? Сколько он тебе дал за меня? Столько же, сколько за Катю дали в свое время?! А, мама?! Как ты ему назад деньги отдала, когда он своего не получил?       – Да если бы не ты, мелких бы не забрали! Тебе-то что, перед другими раздвигаешь рогатку! А мне теперь полжизни отдавать!       Герман, казалось ощетинился от этих слов. Ингварр непонимающе забегал глазами, но увидев лицо брата, замер. Участковый вздохнул.       – Спокойно, я это знаю, поэтому ее и лишили младших детей, – пробурчал он.       – Так а почему подростка не забрали, вдруг она и ее решит кому-то продать! Моча в голову стукнет! Ты же слышал о долге!       – Ну, с девчонкой сложнее, ее ПДН занимаются, под контролем стоит. Она ж не тут обычно живет, в интернате, а домой в выходные.       – Я Магнусу позвоню, поговорю о ней, – Герман посмотрел на Ингварра и в этот момент из комнаты раздался, переходящий в ультразвук вопль родительницы.       – Какой беременная?! Ты прокормить себя не в состоянии! – лесник нахмурился и сбросил обувь, проходя в коридор. Понимал, что без него уже не обойтись. – Догулялась! Шалава! От кого хоть знаешь?       – От меня, – он встал в дверях, – приятно познакомиться, Герман Хендрикссон, муж Екатерины!       – О, еж твою медь, правду говорят, бл…дь везде свое счастье найдет! Беги от нее, пацан, она тебя под монастырь подведет! Они суки неблагодарные, обдерут до липки и хвостом помашут!       – Это уже наше личное дело, – прошипел он и взял в руки сумку Алины.       – Куда?! – мать оторопела настолько, что даже не стала сразу устраивать истерику.       – Она едет в интернат! Завтра с вами свяжутся компетентные органы! – Герман хмуро опустил голову и пошел к ней. – Где четверо детей?!       – У отца, – булькнула она и отступила на шаг. Здоровенный, грозного вида мужик немного поубавил ее спесь.       – Вот и эта туда же пойдет! – он открыла рот для новой гневной тиррады, но, увидев его взгляд, проглотила все слова. – Еще одно слово, и твой условный срок станет реальным! У меня есть возможность раскрутить еще и Екатеринину историю поднять! И, поверь мне, мало не покажется! Нам тут больше делать нечего! Вещи взяли и вперед! Надеюсь, ты меня поняла?!       Мать не ответила, да и не нужен был ее ответ. Сестры проскользнули мимо них тенями и дружно бросились вниз по лестнице, где их ждали Милана с Василисой. Лишь в самых дверях Карина вдруг обернулась и зло посмотрела на мать зелеными глазами:       – По себе других не судят, мама, – хрипло прошипела она, – нам ведь много не надо было, только материнская любовь!       – Пошла вон, шлюха! – был ей закономерный ответ.       Домой ехали молча. Сестры с трудом переваривали встречу с родительницей. Особенно тяжело было Карине. Темная сестра сразу села у окна и отвернулась от Ингварра, Алены и Василисы. Герман заметил ее состояние, но не произнес ни звука. Она не любила, чтоб видели слабости. Молча смотрела в окно, а по бледным щекам текли слезы. Мать повела себя именно так, как она и думала, но менее больно от этого не становилось. ***       Ее трясло от ужаса, но все же Карина вышла из своего убежища, неся в руках мешочек с особой, заговоренной солью. Тихо, чтоб не разбудить Германа, который, как и в тот предыдущий раз, уснул мертвым сном, причем даже не сбросил вещей, встала над ним и беззвучно зашептала наговор.       Когда бабушка-ведунья, упала с лестницы и была при смерти, Катя испугалась и убежала, услышав ее крики, а вот маленькая Карина, которая не понимала на тот момент, что произошло, подошла и бабка с силой ухватила ее за руку, заставив вскрикнуть от ужаса и боли.       Катя услышала крик сестры и подбежала к младшей, пытаясь отцепить ее от умирающей бабки, но та, словно зверь удерживала Карри и вырваться ей удалось лишь с сильно исцарапанной ладонью. Ужас, который она пережила в тот момент, отпечатался на ее памяти на всю жизнь. Да вот только этот случай изменил всю ее судьбу. Если Катя была просто мелкой недоведьмой, способной видеть то, что было и будет, да исправлять какие-то темные косяки, то Карина могла смело называть себя ведьмой во всех смыслах этого слова.       У нее не было учителей, но у нее были книги, ум и усидчивость, чтоб проводить разные ритуалы. В свои юные годы Карина уже умела проводить мелкие ритуалы защиты, делать обереги, а еще очень неплохо лечила. Жаль, что на собственной родне это не работало, как и на себе. Более того, после каждого такого лечения болела сама лекарка. А вот уберечь дом от зла, которое она не знала, но глубоко очень чувствовала, могла, поэтому теперь и шептала над спящим шурином охраняющий от зла заговор. Чуть очистила энергию, хотя веяло от него какой-то очень серьезной дрянью. После обошла весь двор, рассыпая защитный слой из соли вокруг всех построек.       Ей было безумно тяжело, но Карри не прекращала шептать охраняющие слова, и этот энергетический купол видела ясно, будто сверху на ней был надет стеклянный колпак. Зашла в дом и начертила острым ножичком крестик на пороге дверного проема.       Проделав все манипуляции, она вернулась к себе в комнату и схватила в руки смартфон. Когда загорелся экран, она невольно вздрогнула. 2.58, высветило время. Успела все сделать перед самым часом демона. Она выдохнула и принялась набирать сообщение.       “Все сделала, успела”, – написала она и отложила смартфон в сторону.       Ойкнула, заметив, как ладони начали щипать от соли. Побежала в ванную смывать ее. А когда вернулась в спальню, едва не потеряла сознание от ужаса. Напротив нее, по ту сторону окна маячила непонятная тень. То ли очертания человека, то ли зверя со светящимися желтизной глазами.       Сволочь так пристально смотрела на спящую Василису, что Карина понимала – племяннице грозит опасность. Она сделала уверенный шаг вперед, загораживая малышку от этого жуткого взгляда. Переводила на себя внимание. Тень дернулась, будто отплывая назад, вся завибрировала всем дымным своим телом и вдруг оскалилась полупрозрачной дымной пастью.       – Я доберусь до тебя, сука зеленоглазая! Ты у меня захлебнешься кровью! Я вырву твои ноги и засуну их тебе в дырки…       – Заткни пасть! – прошипела Карина и принялась шептать свой охраняющий заговор, наступая. Тень корчилась, будто коснулась чего-то горячего. Отпрянула назад и, громко зашипев, растворилась в воздухе.       Карри зашаталась, словно пьяная. Даже такой слабый наговор внезапно высосал ее силы, заставляя осесть на пол. Тело тут же покрылось липким холодным потом, во всех мышцах началась такая ломота, будто при сильном гриппе. Пересилила себя и начертила такой же крестик на подоконнике.       – Гребанный час демона! – выдохнула она и снова взяла в руки смартфон.       “Как ты себя чувствуешь? Может мне все-таки приехать?” – было там входящее сообщение.       “Уже все нормально, но чувствую, это нечто так просто не отступится”, – написала она ответ.       “Я все-таки приеду!”       “Тебя не отпустят. Не надо! Только проблем наберешься!”       Некоторое время она наблюдала за тем, как ответчик пишет сообщение. Сердце заходилось от усталости и пережитого ужаса.       “Что тебе надо для того, чтоб держать охрану дома и семьи?”       Карина немного задумалась, после чего быстро набрала сообщение.       “Оружие и серебряные пули!” – и веселый смайлик рядом.       “Пистолет с дротиками с транком в моей комнате на полу под прикроватной тумбочкой в тайнике, пользоваться сама научишься. С остальным разберемся! Надеюсь на твою дальнейшую благосклонность, когда вернусь!”       “Иди в баню, малотетка! А ты вообще, откуда такой ерундой обзавелся? И нахрена?”       “Не твое дело, курица! Спать ложись! Хотя я бы не отказался сейчас по созерцать твои буфера”.       “Спокойной ночи, жертва пубертата”.       “Был бы я рядом я бы тебя сейчас…”       “Я гляжу, у кого-то набор лишних яиц имеется. Я сплю”.       Она отложила смартфон в сторону, вздыхая — глупый разговор немного успокоил нервы. Свернулась калачиком в большом мягком кресле. Так лежать было совершенно неудобно, но идти спать в свою комнату было элементарно нельзя. Опасность бродила просто под окнами.