***
— М-м-м… — Тихо «напевая» (если мычание конечно можно так назвать) известную только себе песенку, Ацуши поправлял упавшее на пол одеяло. Кека, вымотанная безумным весельем в парке аттракционов и длинной прогулкой по пляжу реки свалилась спать как только они пришли домой. Она даже верхнюю одежду не всю с себя стянула, что уж там говорить про постель. — Сладких снов. Быстро поцеловав названную сестру в копну темно-фиолетовых волос, парень на цыпочках вышел на балкон, чтобы ненароком не разбудить ее. Самому Ацуши спать не хотелось совсем, даже наоборот, тигр на удивление был полон сил. Балкон, освещенный недавно взошедшей луной, был с открытыми окнами, из-за чего юноша тут же покрылся так называемой «гусиной кожей» и постарался закутаться в теплую кофту посильнее. — «Наверное нужно было заварить чая» — Хмыкнув своим же мыслям, парень облокотился об оконную раму, смотря на улицу, полную горящих огней от проезжающих машин и фонарных столбов. Спокойная обстановка умиротворила его, приятная тишина позволяла расслабиться после длинного дня. — И всë же нужно что-то делать… Ацуши устало вздохнул, вспомнив в очередной раз о Дазае и Чуе, которым несколько дней назад пообещал дать точный ответ. Парень не знал как, но двое эсперов договорились, что дадут выбор именно Накаджиме, и несмотря на ответ примут его. Как сказал Дазай, кого выберет оборотень, тот и будет рядом с парнем, а соперник же исчезнет из их жизни (по возможности, не стоит забывать про работу конечно). И черт возьми, этот выбор был самым ужасным! Очень трудно выбрать кого-то одного, учитывая что ему нравятся двое. Осаму уже при первой встречи произвел на Ацуши «особое» впечатление. Конечно сначала мужчина показался чудиком, чуть позже парень посчитал шатена эгоистом, гениальным конечно, но тем еще эгоистом и ленивцем. А потом они стали узнавать друг друга получше. Дазай открылся совсем с другой стороны: мужчина был заботлив, просто в своей странной манере, внимателен даже к незначительным деталям и учтив. Им обоим потребовалось несколько месяцев общения с глазу на глаз, чтобы начать понимать друг друга без слов. И вроде бы Ацуши не испытывал чего-то романтического поначалу, а если и было что-то волнительно, он принимал это за уважение и чувство благодарности. Ацуши понял, что Дазай ему небезразличен когда тот вернулся с тюрьмы и начал активно действовать. Хоть Накаджима и смущался всех этих неудачных и странных подкатов, которые почти всегда были связаны именно с его тигриной частью что наталкивало на подозрение, его бедное сердце всякий раз готово было выскочить из груди. Особенно парень чувствовал себя «очень горячо» когда замечал на себе взгляд наставника: темно-карие глаза приобретали какой-то коньячный цвет, шатен смотрел в упор, прикрыв рукой рот и в его взгляде было что-то такое, что вызывало приятную дрожь. Все тело плавилось под взором этих омутов, щеки начинали гореть, а сердце отбивать чечетку. В такие моменты хотелось с одной стороны спрятаться, а с другой наоборот всегда быть на виду. Чтобы эти красивые глубокие глаза продолжали смотреть на него. Глупо, правда? Такие противоречивые чувства очень сильно пугали неопытного оборотня. С Накахарой похожая история — сердце громко застучало, когда рыжеволосый стал появляться в его жизни слишком часто. А когда в ход пошли подарки и ухаживание… Эх, они точно хотят вызвать остановку сердца у парня. Особенно своими влюбленными, голодными (что больше нервирует, чем возбуждает) и полными ревности взглядами. Ацуши ужасно неловко это признавать, но когда эти двое ревнуют и не важно к кому и как, все внутри него дрожит и приятно сводит. Можно подумать что Накаджима влюбился в их внимание и заботу, но это совсем не так. Это также стало одной из причин задержки его ответа — сначала юноша решил убедиться в своих чувствах, ведь какой смысл давать окончательный ответ, лично его не зная? Но нет, Ацуши нравилась не забота и внимание, нравились именно они: двое чертовски красивые, сильные и опасные мужчины, их характеры и привычки. Даже их комплексы для парня были очаровательными и особенными. Особенности, личные взгляды на жизнь и прочая глупая ересь, из которой состоит человек. Ему нравилось все в них, и он был готов принимать также их проблемы. Просто внимание с их стороны подтолкнуло на мысли об взаимности. И конечно же добавило немного уверенности в своих действиях парню. И вот как выбрать кого-то одного? — Кека права, тянуть больше нельзя. — Еще раз вздохнув поглубже вечерний воздух, Ацуши уже собирался уходить, но кое что остановило его. А если быть точнее знакомый запах. Пахло горьким шоколадом, марлей и дорогими мужскими духами. Так пахнут только двое людей среди его знакомых. — Ацуууши-кун! — Вспомнишь лучик, вот и солнце. — Прямо под его балконом стояли двое мужчин, Чуя и Дазай, и махали рукой в знак приветствия. И даже со своего этажа (а это между прочим третий этаж!) тигр с легкостью может сказать что двое эсперов выпили. — Не кричите так, ночь уже почти! — — Хе хе, Тигренок ты как дама из прошлого века, к которой пришли ухажеры. — Совсем не тихо сказал неполноценный, насмешливо улыбаясь. Опять его с девушкой сравнивает, паразит. — Впустишь нас? — Только тихо, Кеку не разбудите! — Они ничего не ответили, сразу исчезая из вида и уже буквально через минуту в дверь негромко постучали. И как они только так быстро поднялись. Ацуши определил правильно, они были пьяны: в дверном проеме, пытаясь протиснуться между собой толпились двое эсперов. Щеки что одного, что другого были красными, от них разило алкоголем и глупые улыбочки также присутствовали на их лицах. — Это тебе. — Чуя протягивает небольшой букет парню, состоящий из смеси красных, белых роз и небольшом количестве гипсофил. Симпатичный букетик, только немного потрепанный. — Вы что-то натворили? — Почему сразу натворили? Ты такого плохого мнения о нас? Ацуши строит максимально скептическое выражение лица, но все же принимает подарок и пропускает в их квартиру. Осаму все же заходит первым, под недовольное бухтение Накахары, и тянется к юноше за объятьями, но Накаджима уходит от прикосновений. — Ацуши-кун. — Дазай звучит очень уныло из-за его действий. — Идите в мою комнату и ждите меня там, я пока цветы в вазу поставлю. Только тихо! — Да помним мы, помним. Еще некоторое время парень слышал небольшое копошение за стенкой, но вскоре все стихло. Ориентируясь при помощи лунного света из окна и тигриного зрения, Ацуши поставил свежие цветы в небольшую вазу на столе в кухне, не включая основной свет. Ему особенно не хотелось, чтобы Кека проснулась именно сейчас. — И все же что-то вы точно натворили. — Скорее утверждая, нежели спрашивая, Ацуши зашел в свою комнату. На его кровати, распластавшись звездочкой лежал Осаму, а Чуя сидел на подоконнике, закинув ногу на ногу. — Признавайтесь честно. — Какого ужасного мнения ты о нас однако. Мы что не можем подарить цветы тебе просто так? — Одна наша общая знакомая говорила, что мужчины дарят цветы только когда где-то облажались. — Ацуши подсаживается на кровать, где его тут же хватают в крепкую хватку двух забинтованных рук. Дазай обнимает парня за талию, уткнувшись лицом куда-то в его бедро. — Нууу, если мы скажем что снова «немного» подрались, ты злиться сильно не будешь? — Неуверенно спрашивает Чуя. — Нет. Если только вы не сломали что-то общественное во время ссоры. — Ответом ему было молчание. — Ясно. А ведь Куникида потом с меня спрашивать это будет. — Ацуши. — Накаджима вздрогнул от того, насколько тихо и устало звучал голос наставника. Осаму вел себя совсем не так, как обычно и это настораживает. — Мы не хотели, правда… Ты уже решил? Оборотень в ту же секунду покраснел. Он то может быть и решил, но точно не решился сказать им об этом лично. Одна только мысль о таком выборе и завершении событий вызывала у парня небольшие приступы паники и жуткого стеснения. А тут еще двое эсперов, не сводящих ожидающих глаз. — Решил… Только пожалуйста, выслушайте и не перебивайте. Я не смогу выбрать кого-то из вас одного. Выберу Дазая, сделаю больно Чуе, выберу Чуе, сделаю больно Дазаю. Вообще зная вас, я думаю что любой мой выбор только испортил бы все. Я удивлен что вы так терпеливо ждете именно от меня решений. Но я не хочу выбирать. Вы… — Ацуши через силу заставляет себя продолжать, ведь прекрасно понимает: если он не будет честным, ничего не выйдет. — Вы нравитесь мне оба, и выбрать одного, значит также сделать больно себе. Чуя и Дазай внимательно слушают, переглядываясь между собой на паузах парня. То как он начал свою речь очень напугало их, звучало так, будто он скажет «нет» обоим. В таком случае опасения парня были бы оправданы, ведь двум эгоистичным мафиози было бы не так просто принять отказ. И Чуя не мог утверждать, что не предпринял бы каких-то действий чтобы заполучить оборотня себе, точно также как и Осаму. — Поэтому… — Накаджима пытается прокашляться, но такие смущающие слова никак не хотят складывается в предложение. Боже, как ему сказать об этом? Давайте попробуем втроем? Неловко как-то. Звучит как предложения секса. — Можно попробовать… — Мы поняли. — Мягко говорит Накахара, слезая с подоконника. Подходя к горящему от смущения тигру, рыжеволосый успокаивающе проводит рукой по белоснежным волосам. Ацуши ластиться как кот, подставляя голову под руку. — Думаю, в нашей ситуации это самое оптимальное решение. — Вы согласны? — Конечно тигренок. — Дазай принимает сидячие положение, обхватывая парня теперь не только руками, но и длинными ногами тоже. — Хотя ты должен понимать, что ссориться мы конечно же будем. — Но будем стараться как можно меньше. Терпеть эту дылду очень трудно. — Чуя берет ладони Ацуши в свои и нежно целует кожу. Прикосновения слабые, немного щекотно, но ощущения приятные. — Кто бы говорил, шляпа на ножках. — Хватит. Не сейчас. — Накаджима в очередной раз устало вздыхает и понимает что готов уснуть сидя. Такие откровенные разговоры и напряжение вымотали его. — Пора спать. Раздевайтесь. — Ого, а ты не медлишь. — Дазай смеяться, но послушно стягивает с себя плащ и жилетку. Рубашку мужчина не осмеливается снять, ему потребуется некоторое время чтобы показать свои ужасные шрамы Ацуши. А показывать это Накахаре тем более не было желания. — Предупреждаю, начнете приставать — выгоню на пол сразу. — Ацуши забавно хмурится, но тонкое одеяло все равно поднимает, как бы приглашая. Осаму тут же протискивается между парнем и стенкой, снова обнимая его руками и ногами. — Чуя? — Иду. — В отличии от «мумии», Накахара решил снять с себя рубашку, зная что можно будет позже утром покрасоваться своим торсом перед тигром. Но штаны он решил не снимать, как и шатен, так как это бы смутило Ацуши. «Нырнув» также в кровать, эспер прижался к парню, уткнувшись носом в волосы. Чуя ожидал что Дазай начнет опять шутить (ведь чтобы достать до волос, Накахаре пришлось немного «подползти» выше), но шатен молчал. Подняв на бывшего напарника взгляд, Чуя встретил такой же заинтересованный взор. Осаму молча смотрел на него, и им не требовалось слов, чтобы понять друг друга. Им нужно принять друг друга как что-то нормальное, если они хотят быть рядом с тигром. Ацуши же совсем не волновали их гляделки, поэтому широко зевнув, парень приобнял двух мужчин: Чую руками, Осаму ногами поверх его ног, и тихо начал сопеть. Уже находясь на грани сна, парень с небольшим удивлением отметил, что ему даже нравится такая теснота и скованность. Так словно безопасней, из-за чего даже тигр внутри отозвался небольшим мурчанием. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Ацуши.***
— Я же говорила, что однажды утром обнаружу их в твоей кровати. — Мрачно шипит Изуми, с недовольством осматривая наглых гостей, которые не только развалились на постели как два огромных пса, но и не давали ей пробраться к спящему «брату», зажав между собой. — Доброе утро, Кека!