***
— Слишком скуууучно. — Осаму недовольно тянет буквы в своей привычной манере, выходя из комнаты допроса. Дело, на которое их сегодня так рьяно отправлял Куникида, было совсем простым. Подозреваемый в попытке убийства школьниц расскалолся за жалкие двадцать минут разговора, даже не серьезного допроса. Как и предполагал Дазай, он был лишь поддельником. — И зачем нас отправили на такую нудятину? — Без понятия. — Чуя выходит из душной комнаты вслед за темноволосым. — Может тут все не так просто? — Неа. — Дазай пробегает глазами по раскрытой папке с несколькими фотографиями подозреваемых и мест преступления. Ничего интересного, обычное дело, с которым справился бы и Энджи. — Думаю, дальше они сами. Идем домой? — Никогда бы не подумал, что мы дойдем до таких слов. — Без злобно ухмыльнулся Накахара. — Ацуши сближает. — До тех пор, пока действует наш уговор. — И до тех пор, пока этого желает наш тигр. Никто из них не хотел признавать, что они уже успели свыкнуться, и даже ревность была не такой сильной, как мужчины показывают. Привычка, что сказать. — Наверное, стоит зайти в магазин по пути домой, что думаешь? — Тигренок будет рад.***
— Ацуши-кун, мы дома! — Накахара открывает входную дверь, шурша бумажными пакетами с кучей продуктов и такой же кучей вкусняшек для тигра. Дазай довольный заходит вслед, держа в руках небольшой букет из красных роз и веточек гипсофил. — Тигренок? — На удивление, их никто не встречает в прихожей. Также, свет на кухне, которую видно со входа, выключен. Дазай осматривается: верхние вещи и обувь Ацуши все еще на своих местах, значит он дома. Может просто спит? Не желая долго гадать дуэт проходит сразу в зал и застывает на месте: — Ацуши… — Накаджима действительно тихо дремал, свернувшись небольшим калачиком на диване. И еще на нем была их рубашка. Рубашка, которую Осаму с Чуей купили и носили поочередно, чтобы пропитать своим запахом, в надежде что после блондин будет ходить в ней дома. Длинная рубашка доходила до середины бедра парня, открывая вид на красивые ровные ноги, с фарфоровой кожей и очаровательными розовыми пятками. — Ох. Так ты нас ждал. — Дазай широко улыбается, замечая также на кофейном столике возле дивана уже открытую бутылку вина, и три бокала. Один из них не был чистым. Осаму чувствует как его грудь наполняется жаром и не может сдержать своего порыва: не замечает как оказывается у дивана и проводит ладонями по открытому бедру парня. Кожа мягкая и горячая. Ацуши забавно морщит нос и медленно открывает глаза. — Вы уже пришли?! — Накаджима резко подскакивает в панике озираясь. Шатен не сводит взгляда с парня, совсем не слушая его. — Черт, я хотел устроить вам сюрприз, но кажется уснул. — Поверь, он все равно получился. — До этого стоявший столбом рыжик быстро подходит к дивану и наклоняясь целует Ацуши. Целует долго, с языком, прикусывая губы парнишки. Оборотень смущается, но охотно отвечает, закрывая глаза и поддаваясь навстречу. Дазаю приходится сглатывать слюну, которой было слишком много, но черт, какая же восхитительная картина была перед ним: Ацуши, весь такой светлый и невинный сидел в их длинной рубашке, крепко сжав ноги и позволял Чуе целовать его грязно, властно и мокро. Его щечки были красными, от парня пахло смесью ванили, вина и их запаха. — Ацуши, ты прекрасен. — Дазай опускается на колени и целует острые коленки. Как же они обожали целовать Ацуши, ни что не приносили столько удовольствия, как поцелуи с этим парнем. — Наш прекрасный Ацуши. — С-стойте. — Накаджиме буквально приходится отлепить от себя Накахару, который кажется был готов его съесть, и серьезно смотрит на своих парней. — Сначала вам нужно переодеться. В ответ на него смотрят пара щенячьих глаз, умоляя пощадить их, но Ацуши непреклонен, как всегда. Мужчины тяжело вздыхают, но двигаются очень быстро: с небывалой скоростью скидывают с себя верхнюю одежду, быстро разбирают покупки и прибегают в зал снова, ожидая продолжения. Накаджима к этому времени успевает разлить сладкое вино по бокалам и теперь в ожидании смотрит на мужчин, застывших перед ним. В комнате повисает слегка неловкое молчание и сильное напряжение, отчего блондин ерзает на диване, чувствуя себя неуютно под пристальными голодными взглядами. — Тигренок… — Дазай пытается сказать что-то связное, но не может найти подходящих слов. То, что парень потребовал им раздеться даже хорошо, этого времени было достаточно чтобы слегка протрезветь. Кто же знал, что лишь один вид способен отключить им головы. — Мы напугали тебя? — Нет, глупые. — Ацуши мягко смеется и берет в руки бокал, жестом руки приглашая к себе на диван. — Просто я хочу, чтобы вы полностью расслабились после тяжелого дня. Прекрасен — думают оба.***
В комнате, где царил легкий полумрак, были слышны тихие вздохи и неразборчивый шепот. Трое лежали на кровати, Дазай и Чуя зажали между собой Ацуши, но так, чтобы было удобно, конечно же: Осаму как самый высокий исполнял роль подушки, Ацуши лежал на груди шатена а Чуя нависал сверху парня. В таком положении тигра не просто целовали — его словно съедали. Целовали, кусали и облизывали, будто он кусок мороженного. Дазай зарывается носом в белоснежные волосы и вдыхает их общий запах, которым пропах Ацуши с ног до головы. Мальчик в их руках забавно дергается и слишком мило реагирует на ласку; весь красный, мокрый, елозит туда-сюда и тихо стонет. Не знает бедный куда себя деть, куда положить руки и как приласкать своих партнеров в ответ. Осаму опускает голову чуть ниже к шее, немного двигает бедрами и не может сдержать стона — мягкая задница блондина теперь упиралась прямо в пах шатена. Ацуши удивленно распахивает глаза, когда чувствует как в него упирается твердый стояк. — Ацуши, все хорошо? — Чуя слегка отодвигается, заглядывая в гетерохромные глаза. — Если ты боишься, или тебе неудобно… — Все хорошо, все в порядке! — Накаджима протягивает руки к рыжеволосому и обнимает за плечи, прижимая к себе. Из-за этих действий теперь в него упираются двое… — Я просто не знаю что делать. Дазай тихо посмеивается и теперь намеренно двигает бедрами взад-вперед, и Чуя повторяет за суицидником. Ацуши возмущенно пищит и дергается, тем самым только больше создавая трение сквозь одежду, которая так неприятно сдавливала всё. Накаджиме казалось, что вся одежда резко стала на пару размеров меньше, а градусы в комнате выше. — Там в тумбочке… — Тигра прерывают резким кусачим поцелуем. Боже, как же ему нравились их поцелуи: жадные, долгие и чувственные. Такие, что потом кружиться голова, подкашиваются ноги и горит лицо, как сейчас. Осаму наконец стягивает с парня футболку, затем помогает Чуе и также снимает с себя рубашку. Они так долго и терпеливо ждали этого момента, что теперь боялись поторопиться и ненароком навредить парню, поэтому не спешили действовать. И если честно признаться, они сами не знали как стоит правильно начинать, чтобы не сделать больно тигру. — Что в тумбочке? — Чуя отрывается от припухших губ блондина и тянется к прикроватной тумбе, открывая верхний выдвижной ящик. — Ох Ацуши, ты смотрю готовился прям. Накахара передает бутылочку смазки шатену, а сам перетягивает внимание Накаджимы на себя: целует в тонкую шею, кусает выпирающие ключицы, где кожа особенно тонкая, и массирует грудь. Ацуши сдержанно стонет на это, и не замечает как Осаму стягивает с него боксеры до середины бедра. Сжимая одной рукой мягкое бедро, да так сильно, что точно остануться следы, Дазай в другой руке грел вязкую гель-смазку. Разогрев достаточное количество, Осаму медленно вводит первый палец, на что Ацуши совсем не реагирует. Готовился даже так? Но вот на второй и третий тигр все же реагирует, слегка выгибается в спине, но терпит и не уходит от прикосновений. На тихое шипение дует реагирует быстро — гладят напряженные плечи, целуют поочередно смущенно лицо. Ацуши в ответ цепляется за крепкие руки, царапает кожу ногтями и не сильно вгрызаеться зубами в плечо Накахары. Ощущения… Очень странные. В интеренете блондин читал что от анального секса парни способны получать кайф, из-за какой-то там точки «G», но пока что было только необычное чувство наполнения и небольшого дискомфорта. — Давай чуть-чуть пододвинемся. — Чуя отдвигаеться, садится по турецки, и тянет на себя Ацуши до тех пор, пока он не укладывает голову на колено мужчины. Дазай сзади также принимает сидячие положение и свободной рукой подкладывает под живот парня подушку. — Тигренок… Чуя хитро улыбается на заинтересованный взгляд гетерохромных глаз из-под густых ресниц. Ацуши понимает, что хочет от него рыжеволосый, но не уверен что сможет сделать все правильно. Заправив длинную прядь челки за ухо, парень неуверенно береться за резинку чужих боксеров, где чужое возбуждение совсем скоро прорвало бы ткань. Стянув одежду, Накаджима все также неуверенно берет в руки твердый член, истекающий естественной смазкой. Вспоминая огромное количество просмотренных видео, парень не спешит, аккуратно массирует головку и поглаживает ствол, распределяя перпеньдекуляр. Судя по тяжелому дыханию сверху, все правильно. — АХ-х. — Ацуши сам от себя не ожидает такого громко стона: длинными пальцами Осаму расстягивал его хорошо, но неожиданно по телу прошел словно разряд тока, кончики пальцев и вовсе будто онемели. — Нашел. — Дазай довольно ухмыляется и тянется за упаковкой контрацептивов, посчитав что уже достаточно. Собственное возбуждение было чуть ли не болезненным, хотелось как можно скорее заполучить желаемое в полном объеме. Накаджима рефлекторно сжимается, когда слышет треск упаковки, но снова Накахара отвлекает на себя: взяв парня за подбородок, поворачивает лицом к себе в пах, ткнувшись головкой прямо в губы. Тигру лишь остается слабо кивнуть и приоткрыть рот, впуская. Соленый и немного терпкий вкус тут же оказывается на языке, но не сказать что Ацуши не нравится это. Странно, но не так страшно и трудно, как ему предполагалось. Наконец Чуя и Осаму берут дело в свои руки — пока рыжеволосый помогает тигру освоиться спереди, шатен мягкими толчками входит сзади, и уже сам не может сдержать стона удовольствия от приятной тесноты. Уходит лишь минуты две на то, чтобы дать Ацуши привыкнуть, и совсем скоро мужчины набирают единый темп: сначала медленно и аккуратно, а после быстро и сильно. Ацуши совсем теряет тот момент, когда из не смелых поглаживаний и толчков двое его партнеров переходят на бешенный темп. Сам не замечает, как движения становятся быстрыми, и как два члена теперь входят так спокойно и легко, будто все время было так. Все что успевает парень — громко стонать в моменты, когда Чуя отодвигал его лицо от своей промежности и позволял немного отдохнуть. Осаму сзади двигался словно бешеный, шлепки бедер и машонки об задницу были такими громкими и похабными, что даже сейчас умудрялись смущать Накаджиму. Но ему нравится. Кто бы мог подумать, что такие грубые и властные действия будут приносить ему удовольствие. Ацуши выгибал спину, сам поддавался на встречу и также уссердно старался в ответ. Очень хотелось выбить из двух мужчин тоже громкие стоны, но его партнеры были конечно более молчаливые. Но стоило ему слегка высунуть язык или махнуть тазом вверх к Дазаю, Чуя и Осаму сковзь стиснутые зубы стонали и рычали (потом его еще с животными сравнить, ага). Толчек-толчек, взад-вперед и снова так, еще и еще. Блондин стал уже уставать, тело изнывало от постоянного движения и трения, только теперь внутри него, а дуэт был полно сил. Двигался в своем идеальном сложенном хаусе, сжимал и грубо имел тигра, лишь в редкие моменты давая вдохнуть воздух, и снова двигался, быстро. Быстро, слишком быстро для Ацуши! Накаджима кончает первым, не выдержав такого темпа по итогу. За ним оргазма достигают и Чуя с Дазаем — последний особенно глубокий толчек, и наконец они отпускают парня. — Господи… — Ацуши падает испачконным лицом в матрас и так остается в таком положении, не находя в себе сил на движения. — В-вы меня что, до смерти хотели довести? — Для первого раза остановимся на этом. — Дазай широко улыбается, как ребенок ей богу, и поднимает одним движением тигра. — Тигренок, ты великолепен. — Всмысле «для первого раза остановимся на этом»? Вы хотите еще дольше?! — Оборотень в ужасе смотрит на своих парней, пока его укладывают на грязную постель и вытирают лицо влажными салфетками. — Не забывай кто мы. Ничего, научим тебя хорошей выдержке со временем. — Чуя быстро чмокает его в нос, и ложиться рядом крепко обнимая. — Ты не будешь вылезать с кровати, тигренок. — Осаму гаденько смеяться, и накрывает их троих тонким одеялом. После оргазменная нега приятно расслабляет тело, но уже сейчас Ацуши может точно сказать что горло и поясница начинает побаливать. — Утром я не встану… — Мрачно шипит Накаджима, на что его просто целуют и обещают максимально позаботиться утром. И Ацуши точно знает, что утром проснется от очередного скандала, ведь «Двойной черный» очень редко могут действовать слаженно.