Новое начало

Аэропорты всегда приводили Фредди в ужас: большие, стерильно-белые и полные всевозможными людьми, среди которых, как назло, часто встречались не самые лицеприятные личности. Ревущие во все горло дети, так и норовящие заставить тебя оглохнуть; их мамашки, что возомнили о себе невесть что и теперь требовали от других отношения, как к особам голубой крови; скандальные пассажиры, которые, по ощущениям, жаждут лишь создать конфликт, чтобы подпитать внутренние непонятные нужды. И среди всех этих людей, что неустанно привлекали к себе всё внимание, терялись те немногие адекватные персоны, молча выдерживающие испытания. Впрочем, Фредди скорее относился не к последним, а, имея взбалмошный характер, обычно устраивал какую-нибудь ссору, питаясь чужой злобой. Ему нравилось видеть праведный гнев на лице очередной мамки, которой он отказался уступать место в зале ожидания из-за ее грубости, а вместо того послал самым наглым образом. Сидящая рядом Флоренс лишь прикрывала лицо рукой, устало вздыхая. Ее ребенок от нервов грызся со всеми вокруг, только бы отвлечься от предстоящего полета, который пугал Трампера до чёртиков. Сколько лет уже ему приходилось передвигаться на самолётах, чтобы держать свою корону и репутацию, но парень все равно боялся. Как бы Флоренс ни успокаивала, как бы он ни пытался преодолеть свою фобию, ничего не получалось. И оставалось одно: отвлекать себя скандалами с другими пассажирами да тратить деньги в дьюти-фри на очередную безделушку. Первое уже было успешно осуществлено, отчего Фредди развалился на металлическом стуле с самым гордым видом. — Тебе обязательно надо было называть её "уродливой свиньёй"? Трампер изобразил задумчивость, а затем с оскалом ухмыльнулся. — Да, согласен, надо было говорить прямо. Заносчивая стерва. Флоренс вздохнула. — Ты безнадёжен. — О нет, я очень даже надёжен, — фыркнул Фредерик, скрещивая руки на груди. — Ты ведь знаешь, что на меня всегда можно положиться! — Нет, не знаю. В ответ на это Трампер обиженно, по-детски поджал губы, хмурясь. Несколько секунд, и Флоренс, сдаваясь своему ребенку, наклонилась через подлокотник ближе, поглаживая Фредди по плечу и коротко целуя в щеку. — Ну хорошо, можно. Но это все равно рискованно, дорогой. — Без риска жизнь будет скучна, — усмехнулся в ответ он и заметно смягчился. Девушка лишь улыбнулась, нежно смотря на своего возлюбленного, и покачала головой. И все равно он остаётся маленьким ребенком. Когда на их рейс объявили посадку, былая тревога вновь вернулась к Фредди, заставляя его сжимать пальцы на рукояти сиденья и кусать губы. Люди уже волной хлынули к нужному терминалу, а Трампер все не мог подняться от внезапно отнявшихся ног. Флоренс ждала. — Милый, самолёт без нас улетит. Смутившись своего страха, Фредди лишь отвел взгляд и тяжело выдохнул, следом вставая. Девушка мигом подхватила его под руку, и они вдвоём направились следом за собравшейся очередью. Подходя к людям, Фредерик быстро накинул на лицо маску спокойствия, размеренно шагая рядом с любимой и даже словно не боясь предстоящего полёта. Он уже давно научился играть. Тоннель встретил их прохладой, окутывающей со всех сторон, гомон людей же вокруг разогревал, заставляя воздух вибрировать. Хаотичные шаги эхом отдавались от стен пустого прохода, нескладно и сумбурно. Фредди крепче прижался к Флоренс боком, сжимая пальцами ручную кладь. Девушке не надо было смотреть: она чувствовала напряжение, искрами отлетающее от парня. Молча, но уверенно Флоренс взяла Трампера за свободную руку и переплела их пальцы, мягко сжимая. Она здесь. Она рядом. В самолёте Васси, как это было привычно, заняла место рядом с иллюминатором, а Трампер примостился сбоку. Им обеспечили бизнес-класс, оттого среди соседей, как надеялась парочка, не должно было быть всякого непотребства. Все неприятные, громкие и раздражающие пассажиры остались в хвосте самолёта. Среди передней части царило спокойствие... но не в душе Фредди. Их ожидал долгий перелёт, и Трампер не представлял, как он с ним справится. Между тем инструктаж Фредерик слушал одним ухом, скучающим взглядом наблюдая за молодой стюардессой. Парень запомнил все правила наизусть ещё во время их первого полета — настолько боялся. Сейчас же упоминание кислородных масок наводило лишь больше страха: это значит, что они могут упасть? Трампер вздрогнул и поёжился, однако ничего не сказал. Но Флоренс и не надо было слов. Девушка, слабо улыбнувшись, положила свою ладонь на руку Фредди и аккуратно сжала, молча поддерживая. Рядом с ней становилось спокойнее. Несмотря на то, что Трампер натурально искал конфликтов в залах аэропорта, в салоне самолёта он становился паинькой. Золотым ребёнком. Фредди послушно выполнял то, что шептала ему убаюкивающим тревогу голосом Флоренс, практически не возмущаясь. — Нам ещё долго лететь, — говорила она, а Трампер лишь молился, чтобы они не попали в зону турбулентности. — Ты бы поспал. Поджав губы, Фредерик покачал головой и нахмурился, скрещивая руки на груди. — Вдруг что-то произойдёт? — Я разбужу тебя. — Но если не успеешь?! В глазах партнёра Васси видела всплески тревоги, которая вновь начинала возрастать. Благо, места в их части стояли не по трое, так что это создавало призрачное уединение. Флоренс склонилась ближе к Фредди и мягко поцеловала его, поглаживая по щеке. Трампер отдавался ей весь. — Ничего не случится, милый, — с улыбкой отвечала Фло следом, нежно смотря на парня. — Это будет такой же стандартный полет, как все разы ранее. — Но вдруг... — Никаких "вдруг", Фредди, — спокойно перебила она и покачала головой. — Ты ведь никогда не задумываешься так далеко о будущем. Так что сейчас страх кошмарами подпитываешь? Трампер замычал, поджимая губы, и ткнулся в ее плечо — в ответ Флоренс улыбнулась, поглаживая его по голове и любовно перебирая волосы. Постепенно от этой ласки Фредди провалился в сон, окончательно отогнавший все его тревоги. Васси заботливо попросила плед у стюардессы и аккуратно укрыла Трампера, стараясь не пробудить. Он так мило сопел рядом с ней, будто и в правду был малышом. Саму же Флоренс вскоре тоже стало клонить в сон — рейс поздний — так что она медленно положила голову на парня и задремала вместе с ним, крепко обнимая. И ничто их не тревожило... пока не случилось Мерано. — Я уйду! — ее крик набатом бьёт по сознанию, теребя нервы и выводя из себя окончательно. — И над кем станешь ты измываться?! Он устал. Он измотан. Фредди кусал губы в безмолвной ярости, кулаки непроизвольно сжимались, хотелось чертовски ударить — но он до этого не опустится. — Ну тогда, что ж, — лишь шипел Трампер, ощущая себя полностью обессиленным — уходи! — но злость вулканом извергалась. Фредди схватил Флоренс за плечи, сотрясая с бешеной силой, до боли сжимая пальцы, едва не швыряя на пол. — Паразитируй не на мне! И в миг он осознал. Страх, огнем пляшущий в чужих глазах, словно холодной водой прошёлся по Трамперу, отрезвляя. Парень резко отшатнулся и даже захотел извиниться, но уже поздно. Их пути разошлись, едва первые грубые слова были брошены, хлыстами проходясь по хребту. Флоренс испуганно сжалась, отчего внутри Фредди комком взбухло отвращение к самому себе. Как отец. Она сбежала — она больше не его. Это конец. Парень шаткими шагами отошёл к стене и сполз по ней вниз, хватаясь за волосы. Он не хотел! Слезы непроизвольно, неконтролируемо потекли, пока тело сотрясалось в безмолвных рыданиях. Чувство собственной низменности горько осело на языке, уничтожая пожаром гордость. Ему впервые настолько отчаянно захотелось броситься следом и извиниться. Но ничего не обернуть вспять. Фредерик утер слезы и поднялся, нервно кусая губы. Он проиграл по всем фронтам. Как бы отвратно это не ощущалось — Трампер не сможет стойко урвать победу и оставить корону. Он ослаблен, он уничтожен. Больше не было сил ни на что. Хотелось проснуться от этого кошмара, но то реальность. Гнетущая, режущая острым лезвием, безжалостно убивающая все живое в тебе реальность. А ведь все, чего он хотел — лишь признания... Фредерик смахнул последние слезы и твердым шагом направился к телефону. Пора со всем кончать. Вальяжно рассевшись на комоде — как бы смешно ни было, это придавало уверенности — Трампер ловкими движениями набрал номер. Последний рывок перед тем, как свалиться в бессилии в бесконечную пучину. Его жизнь оборвана. Больше нет смысла. — Я хочу сделать заявление, — прочеканил твердым, спокойным голосом Фредди. Былой истерики ничуть не заметно, словно и не было. Ведь никто не должен знать о слабости Фредерика Трампера, иначе — сожрут. Слова сами текли изо рта, пока мысли мутились от осознания конца. И тем не менее, лучше так, чем позорный проигрыш без секунданта. Положив трубку с громким стуком, парень тяжело выдохнул и содрогнулся. Осознание неумолимым потоком хлынуло на него, едва его жизнь резко и неожиданно сменила курс. Все, что он знал до этого, было перечеркнуто блядской рукой русского. Ненависть ощутимо взревела внутри, натягивая нити нервов, и Фредди вскочил с места, начиная мерить шагами комнату. Мысли неустанно крутились вокруг Сергиевского. То, что он сейчас с Флоренс, что он её обнимает и целует, что он забирает её к себе. Трампер зарычал от ярости и с силой вмазал кулак в стену, сбивая костяшки. Саднящая боль прошлась по руке, но Фредди не обратил на неё внимания. Американец бил снова и снова. — Мразь! — удар. — Подонок! — размазанная кровь. — Сволочь! Пока отельные обои не были изуродованы кровавыми следами, Трампер не остановился. Наконец, шатаясь, Фредерик сделал несколько шагов назад и упал на стул с измученным стоном. Кулаки болели. Но было все равно. Душа болела. А Фредди не мог отпустить. Трясущейся рукой американец достал бутылку виски и хлебнул алкоголь прямо из горла. Рискованно, неоправданно рискованно, но он просто хотел забыться. Хотел вырваться из этих уничтожающих мыслей, хотел изменить реальность. Но лишь провалился глубже в неё. Пряный виски горько лился по горлу, смачивая раздражённую от яростных криков гортань. Разум мутнел, теряя последние остатки адекватности. Фредди откинулся на спинку стула и запрокинул голову, пусто смотря в потолок. Такая гнетущая жажда покончить со всем этим. Ещё один глубокий глоток виски. Потолок поплыл, рисуя из себя немыслимые узоры, а едва мерцающий свет лампы начинал раздражать и выводить из себя своим непостоянством. Секундное желание метнуть в потолок бутылку Фредди успел поймать и предотвратить, лишь устало прикрыл глаза, мыча от головной боли. Алкоголь уже начинал давить, но Трампер все хлебал. Когда последняя капля стекла по подбородку, Фредди утер рукой губы и откинул бутылку, позволяя ей покатиться по полу. Поднявшись, он пошатнулся, едва не упав, и нахмурился лишь сильнее, проходя теперь в центр комнаты. Вокруг были его разбросанные вещи, которые Флоренс в спешке выкинула из чемодана, ища среди них свою одежду. Американец упал на колени перед багажом и подобрал первую попавшуюся вещь — белую футболку. Посмотрев на остальную одежду, Трампер скривился и закрыл глаза, тяжело опуская голову. Все было ослепительно белое. Фредерик швырнул футболку в руках внутрь чемодана и, приоткрыв веки, потянулся за следующей вещью, на полпути останавливаясь. Его взгляд привлек внутренний карман чемодана. Протянув дрожащую руку, Трампер выхватил оттуда два билета на самолет. И затрясся ещё сильнее. Билеты на их имена. Снова и снова читая "Флоренс Васси", Фредди кусал губы, с каждым разом впиваясь ногтями в бумагу всё сильнее. И в конечном счёте порвал билет. Рьяно, бешено, на мелкие кусочки, раскидывая их по всему чемодану. А затем ощутил, как слезы непроизвольно покатились по щекам. Трампер не контролировал себя. Отчаянно, как маленький брошенный ребенок, он обхватил себя в подобие объятий и согнулся пополам, содрогаясь от рыданий. Боль внутри нарастала лишь сильнее, когда осознание, что он потерял всё, грубыми ударами хлестало внутри. Фредди вдруг ухватился за чемодан и толкнул его, переворачивая и вскакивая с места. От количества алкоголя в крови парня сразу же повело в сторону, но он вовремя схватился за край комода и удержался на ногах. В душе палёными огнями искрилась ненависть. Слезы высохли, унеся с собой часть гордости, и внутри теперь лишь дёгтем расплывалась зависть. Как гнойная рана, что однажды разорвётся, но сейчас лишь отравляла жизнь. Шаткими шагами Фредди направился к балкону и вывалился на свежий воздух. Ему было откровенно плохо. Но осознать все предстоящие тяжести ещё только предстояло.

***

Аэропорт в очередной раз встречал холодом. Вот только рядом теперь не было тёплого плеча, что успокоило бы безумно бьющееся сердце. Фредди был словно грозовая туча, но, благо, все журналисты перекинулись на русского, так что американца оставили одного. Никто не замечал отчаянный ритм пульса, никто не обращал внимания на трясущиеся руки, никому не было дела до сумасшедшего взгляда. Всем все равно, и нет среди этих людей того, кто бы понял. Трампер не искал скандалов — не хотел. Лишь понуро ходил от зала к залу, проходя различные проверки и сгружая багаж. Чемодан теперь казался невесомым, когда из него пропали вещи Флоренс. Единственный билет в кармане жёгся, едва Фредди касался его рукой. Трампер так и не отпустил. На это понадобится не неделя, не месяц и, вероятно, даже не год. Потому что Флоренс была его королевой, а шахматы — жизнью. Теперь же он был сброшен с доски и падал вниз, в бесконечную бездну. — Мистер, — вырвал Фредди из размышлений чужой голос, такой похожий... — Мистер, всё в порядке? Трампер поднял взгляд и на мгновение обомлел, а затем резко отшатнулся. Перед ним стояла рыжая молодая девушка. Но не Флоренс. — Да, — буркнул он в ответ и поспешил удалиться. Рана внутри отдала резким импульсом. Услышав смех сбоку, Фредерик вскинул голову вновь и замер, кусая губы. К нему спиной стояла очередная девушка в такой же рубашке, какая была у Васси. Трампер резкими шагами сократил расстояние между ними и резко развернул копию Флоренс за плечи, заставляя ту возмущённо воскликнуть. Это не она. — Сука! — прокричал Фредди, ещё больше ошарашивая незнакомку. Та, не медля, вдруг зарядила ему пощёчину. Трампер отдёрнулся, рыча, и спешно отошёл вон, ругаясь себе под нос. В каждой рыжей девушке вокруг он видел Флоренс, что словно призрак преследовала его. Ненависть травила изнутри. Но ещё хуже стало, когда Фредерику пришлось садиться на самолёт. Былой страх вернулся, а расшатанные нервы усилили его, заставляя разъедать мозг. Трампер весь инструктаж не сводил взгляда с пустого сиденья слева от себя, не обращая никакого внимания на стюардессу. Сердце отбивало сумасшедший ритм. Фредди нервно сжимал подлокотник весь полет, царапая его ногтями. Тревога не позволяла ему уснуть, оттого рейс казался бесконечным. Его трясло, но на волнение стюардесс он лишь огрызался как дикий пес. И только жалобным взглядом смотрел на пустующее место. Фредди так и не уснул. Когда они прилетели, у Трампера болело все: голова, тело, душа. Он едва встал, но отказывался принимать какую-либо помощь и сам выбрался из самолёта. Облегчения не последовало. А дома стало лишь еще тяжелее. Одиночество звонко отдавалось тишиной, отсутствием чужого смеха и радостного вздоха облегчения после долгого полёта. Не было ничего, лишь молчание. Фредди безразлично кинул чемодан на пол и прошёл внутрь, падая на кровать в чём есть. Все вещи вокруг обжигали приторными воспоминаниями их совместной жизни. Часы, которые они выбирали вместе под стиль их квартиры; ваза, что зачем-то купила Флоренс, хотя Трамперу она совсем не нравилась; пушистый плед, на котором он сейчас лежал, привезённый из Франции. Сама квартира отражала в себе часть Флоренс, втыкая в сердце Фредди тысячи острых иголок. Измученно простонав, Трампер закрыл лицо руками, но слёзы не шли. Они уже давно кончились. Фредерик лишь лежал на месте под мерный шаг стрелок часов. В животе заурчало, и парень понял, что не ел нормально уже несколько дней. Приподнявшись, Фредди вновь огляделся и скривился, замечая видные из приоткрытого шкафа вещи Флоренс. Внезапно ощутив прилив немыслимой ярости, американец вскочил с места и бросился к ним, вырывая платья, рубашки и брюки и швыряя их на пол. Разве что не рвал. Но отчаянно хотелось. Содрогаясь в теле от переполнявшей его ненависти, Трампер ударил в дверцу шкафа, едва не ломая ее. — Тварь! — прорычал он и практически упал на пол, прямо перед вещами девушки. Первым порывом было выкинуть прочь эти вещи, но какое-то внутреннее чувство не позволяло это сделать. Фредди аккуратно взял в руки первое попавшееся платье и пустым взглядом посмотрел на него, сжимая ткань. От его вида навевались воспоминания, что теперь резали душу. — Почему... Почему ты выбрала эту надменную мразь, а не меня? — руки затряслись. — Что я сделал не так? Но Трампер знал ответ, лишь не хотел его признавать. Американец откинул в сторону платье и поднялся, слегка пошатнувшись. Ноги отказывали держать его. Проходя на кухню, Фредди остановился в коридоре и замер, тяжелым взглядом смотря на комод при двери. Он знал, что там лежало. Помедлив в сомнениях, Трампер подошёл и выдвинул верхний ящик, подбирая пачку сигарет и крутя её в руках. Ему впервые так жаждалось закурить. Фредерика всегда отвращало курение, ещё с самого детства. Он брезговал, из-за чего у них с Флоренс случались ссоры, когда Трампер давил на неё и требовал бросить. А она отказывалась. Объясняла, оправдывалась, убеждала, но никогда не слушала его. Ну а теперь нервы Фредди достигли предела, и держаться дольше не осталось сил. Американец опустил пачку в карман к зажигалке. На кухне Трампер поставил чайник и прошел к окну, усталым взглядом смотря на рдеющий рассвет. Город оживал. В то же время Фредерик внутренне умирал. Вновь взяв в руки сигареты, парень рассматривал под светом солнца брендовую упаковку. Флоренс давно уже жила, не отказывая себе — они могли это позволить. А теперь содержать её будет какой-то урод. Фредди скривился и, рыча, достал сигарету, спешно её зажигая. Тяжёлый дым осел в горле от первой затяжки, а смог перед взглядом рассеял четкий вид из окна. Все покрылось серой мглой, и именно так теперь все выглядело для Фредерика: неясно, смутно и туманно. Он не знал, что делать. Несмотря на это, курение все же успокаивало, и монотонность действий позволяла разложить мысли по полкам, упорядочить. Этого очень не хватало сейчас, когда состояние Трампера было на пределе. Ему был необходим новый старт.