Ютака Хания смотрел на дверь ванной комнаты, в которой сейчас находилась его жена и задавался вопросом: «Почему люди должны страдать, чтобы что-то получить?» Они были неплохими людьми: не пили и не курили, никого не обижали. Сам он был начинающим писателем, а жена — полицейским. Они хотели ребёнка, но ребёнок, видимо, не очень хотел к ним в семью.
Дверь открылась, и в коридор вышла высокая молодая девушка с чёрными волосами, собранными в длинную косу. Её тёмно-синие глаза, которые Ютака всегда в мыслях сравнивал с морем в ночи, были слегка подкрашены и смотрели устало, и он в очередной раз убедился в своей теории, что рано ей было выходить на работу после выкидыша.
—Тебе нужно воспользоваться ванной? — посмотрела Тосико Тамура на мужа.
— Нет, я тебя ждал.
—Да? Ты что-то хочешь мне сказать?
Его Тосико была ещё той «штучкой», как говорили мужчины о своих жёнах и любовницах. «Опасная женщина», «тигрица» — каких только у неё прозвищ не было, но всё это никак не уменьшало её страданий в попытках забеременеть и выносить ребёнка, родив его в положенный срок. Ютака не мог себе представить, как это — терять, но и представлять не нужно было — он видел, как ей приходилось. Тосико не расклеивалась и старательно делала вид, что всё нормально, мол, они ещё возьмут своё, но у Хании больше не было сил. Несколько последних месяцев он думал о варианте усыновления ребёнка и, почитав и подготовив речь, решил высказаться.
— Да, я хотел поговорить о…
У Тосико зазвонил телефон и, достав его, она тут же ответила на звонок. Звонил Нацумэ Кинноскэ — начальник — и трубку она не могла взять, даже если сейчас находилась в центре торнадо под названием «Не лучший период в супружеской жизни».
— Доброе утро, Кинноскэ-сан, — бодро поздоровалась она. — Нет, я ещё дома, но уже собираюсь выходить… Что? Хорошо, тогда поеду сразу туда, минуя полицейский участок. Да, поняла. Через полчаса буду.
— Что такое? — спросил Хания, когда она убрала телефон и направилась к двери, чтобы обуться.
— Кажется,
их нашли.
Под «их» подразумевалось семеро детей — четыре девушки и три парня, которых искали пять лет. В последнее время полиция бросила все силы на раскрытие этого дело, потому что оно было слишком уж ужасным — в течение года Похититель собрал «коллекцию», при этом убив родителей детей.
— Всех?
— Да. Кинноскэ сказал адрес, куда нужно подъезжать.
— Не перенапрягайся, — сказал ей Ютака, когда она обулась и потянулась, чтобы поцеловать его в губы, — и не геройствуй.
— Это моя работа — геройствовать, чтобы мирные жители спали спокойно.
— Ага, а я весь из-за нервов поседел.
— Я не в булочной на углу работаю, чтобы всё было тихо.
— Знаю, это меня и волнует.
— Постараюсь быть к ужину во время. Пока, дорогой.
— Пока, дорогая.
Спускаясь по лестнице, Тосико заказала такси и не соврала о времени Нацумэ — она действительно через полчаса подъехала к старому ангару. Группа из одиннадцати человек во главе с Кинноскэ её ждала. Переглянувшись, они все достали пистолеты и провели их, а после сняли с предохранителя. Двое из полицейских, повыше и покрепче, раздвинули ржавые двери, и они за полоской света, осветившей вход и быстро добравшейся до противоположный стены, вошли. Тамура крепче сжала пистолет и в числе одной из первых направилась во внутрь. Их путь лежал в другой конец ангара, где под металлическими листами обнаружилась крышка люка.
— Неплохо, гад, маскировался.
— Неудивительно, что долго поймать не могли.
— Он тут оккупировался и засел. Кому придёт в голову проверять старый и разваливающийся ангар?
— Никому.
Под разговоры коллег Тосико по лестнице спустилась вниз, перед этим включив фонарик. Пахло затхлостью, и предстояло пройти путь по неосвещенному длинному коридору, чтобы добраться до двери. Она несколько раз кашляла, запах был отвратителен, но она думала о том, что за дверью их будет ждать что-то гораздо хуже.
Нацумэ покосился на неё — зрелище явно не рассчитано на слабонервных. К тому же, она недавно опять потеряла ребёнка, ей, должно быть, очень больно будет на это смотреть. Да и ему, сотруднику полиции со стажем, это не казалось рядовым делом.
— Всё нормально?
— Вполне, — ответила Тосико, повыше поднимая фонарик.
— Можешь не входить туда первой. Зрелище ещё то, как мне кажется.
— Я — полицейский, это — моя работа. Помогите открыть дверь, Кинноскэ-сан.
Так Нацумэ понял, что сочувствие — это не то, что ей нужно. Нужно делать вид, что ничего такого не произошло, потому что она сама придерживается такой тактики. Плечо для слёз или психолог ей не нужны, ей нужно, чтобы все двигались дальше. И открыли эту чёртову дверь.
За дверью их ждала лаборатория. Огромное помещение с плохим светом, столами, бумагами, тележками с инструментами, камерами и капсулами с водой.
— Бог ты мой.
Кинноскэ поднял голову — в камере находились трое девушек, а чуть поодаль, в капсулах — двое парней. Он нахмурился — детей должно было семеро, не хватало одного мальчика и одной девочки. Остановившаяся рядом с ним Тосико пришла к тому же мнению, вот только лицо её искривилось в гримасе боли — внизу живота отдавала тупая боль.
— Обыскать помещение.
Юдзо Ямамото, из-за которого их коллеги до этого собирались пять лет и сегодня, когда они оказались в его логове, в лаборатории не обнаружилось. Безжалостный и больной человек, объявивший себя учёным, сломал не одну человеческую судьбу, и теперь ещё и сбежал.
— Ямамото здесь нет!
— И не только — Ямамото удрал и почти всё подчистил. Сукин сын, — отозвался Сюго Хонда, человек, проработавший в полиции не один год. Тосико он нравился за то, что высказывал то, что думал, и не стеснялся в выражениях: при мужчине или женщине — для него не было особой разницы, все были равны.
Для детей в капсулах нужны были другие специалисты, поэтому полицейские взялись открывать камеры.
— Позаботься об этой.
Тамура вошла в открытую камеру, в углу которой, натянув на острые коленки оборванную ночную рубашку, сидела девочка с длинными чёрными волосами. Ей было десять, как поняла по табличке при входе в камеру Тосико, а ещё было рукой Ямамото, не иначе, выведено два слова:
«Тысяча лет».
— Позволь помочь, — Тосико опустилась перед ней на корточки и протянула руки. Девочка быстро взглянула на неё и опустила взгляд на свои колени. — Нет-нет, я не причиню тебе вреда. Я из полиции, видишь? Мы пришли вам помочь.
У пострадавшей потрескавшиеся губы, она измождена, а тело бьёт мелкая дрожь. Но она доверяется ласковому тону Тамуры и протягивает ей руки.
— Вот так, — девушка довела её до стула и, усадив, тут же сняла с себя куртку, набрасывая её на плечи девочки. — Теперь можно и поздороваться. Привет. Как тебя зовут?
— Акира, — голос у неё хриплый и глухой.
— А фамилия?
— Я не знаю.
— А я Тосико.
Акира кивнула.
— Погодите… Тут описание их… — Сюго сощурился, открывая что-то на экранах компьютеров. — Способностей. Слушайте, они тут все Одарённые. Шеф, взгляните.
Кинноскэ нахмурился и подошел к Хонде, беззвучно шепча слова. Ямамото как-то прознал об их скором приходе, потому что подчистил практически всё, оставив обрывки информации: имя, возраст, вес, рост и название способностей с краткими описаниями. Это существенно меняло дело — они-то расследовали похищения детей от пяти до девяти лет, приправленные убийствами родителей, а тут… Способности. Никто не говорил им, что Ядзо проводил опыты не на обычных детях.
— Это не наш профиль, — Нацумэ сделалось дурно — Ямамото был ещё большим сумасшедшим, чем они все себе представляли.
Тосико недолго наслаждалась обществом Акиры — её у неё забрали, уведя как можно скорее из этого кошмарного места. Перед уходом девочка вопросительно на неё посмотрела, и Тамура махнула рукой — оставь мою куртку себе — и правильно считав жест Акиры.
Раздались шаги, которые они в звонкой тишине, прерываемой стуком пальцев о клавиши, все расслышали. В лабораторию вошёл высокий лысый мужчина в кимоно, прихода которого полицейские не ожидали.
— Доброе утро, господа полицейские, — поздоровался он, оправляя рукав кимоно. — Я — Танеда Сантока — являюсь руководителем особого отдела по делам Одарённых. Мы немного с вами разминулись, господин Кинноскэ.
— Здравствуйте.
— Вы всех нашли?
— Не хватает троих: Ямамото и мальчика с девочкой. Хонда, как их зовут? — обратился Кинноскэ к подчинённому. Тот отрапортовал:
— Кобо и Мати. Все дети названы лишь по именам, никаких упоминаний родственных связей. И остальные на месте: кого мы успели вывести, а кого… — он указал на колбы позади себя.
— В принципе, я представлял такой сценарий развития событий.
— Что Вы с ними сделаете? — сорвался вопрос с губ Тосико прежде, чем она поняла, что говорит. Со сторон послышалось шиканье:
— Тамура!
— Кто о чём, а она опять за своё…
— Вечно лезет туда, куда не просят.
— Такая деловитая.
— Да не в том месте.
— Закончили? — поинтересовалась она, и мужчины затихли. Тосико злилась — знали бы они её до полицейской академии, то так бы не судили. Но всё, что она получила за работу в полиции — снисходительность и вздохи «Молодая ещё, научится».
— Никаких больше опытов, — спокойно произнёс Сантока, смотря на неё и обращаясь только к ней. — Бедные дети достаточно настрадались. Мы уважаем права человека и его право на обычную жизнь. Но для этого нам потребуется ваше участие.
— Наше? — удивился Нацумэ, подходя к Тамуре и становясь рядом с ней — пусть знает, что в этом диалоге с главой отдела по Одарённым она не одна.
— Я и отдел можем это устроить. Взамен требуется не распространяться о том, что в деле замешаны эсперы. Общественность будет напугана ещё больше — мало ли что мог творить с ними Ямамото, вдруг они не контролируют свои способности, и детей сочтут угрозой обществу? Разве нам это нужно?
Все двенадцать полицейских, не глядя друг на друга, медленно закивали.
— Не нужно, — озвучил кивки Нацумэ. Он нервничал, как заметила Тосико — запустил пальцы в чёрные волосы, в которых начинала проглядываться седина. — Конечно, не нужно.
Танеда кивнул.
— К тому же, Ямамото не пойман, — напомнил он, — а некоторые дети пропали. Этого уже достаточно, чтобы нагнать на людей страх.
— Мы поняли, — добавила на это Тамура.
«С такого станется и нас сумасшедшими выставить, если что пойдёт не по плану, — подумала она, наблюдая за разговаривающим с Сантокой шефом. Нацумэ держался неплохо.
— И мы согласны.
— Замечательно. Вскоре вы получите дальнейшие указания и речь, с которой нужно будет выступить перед репортёрами.
Он поклонился Кинноскэ и, развернувшись, покинул лабораторию. Вскоре из неё ушли и Нацумэ с Тосико. Он был на своей машине, поэтому Тамура обрадовалась — не придётся вызывать такси или ехать на автобусе до полицейского участка. В салоне машины приятно пахло «морским бризом» от висящей на зеркале заднего вида ракушки (Сюго, посмеиваясь, называл ароматизатор «воночкой»).
— Нормальная жизнь… — Нацумэ не спешил заводить машину, и Тосико его не торопила. Он крепче сжал пальцами руль и опустил голову. — Некоторые там все пять лет провели. Кусок жизни выкинут.
— Но мы нашли их, — Тамура потёрла лицо — нужно было куда-то пристроить руки, — живыми. Почти всех. Что-то мне подсказывает, что и пропавшие живы. Ямамото так просто своих подопытных бы не оставил. Надеюсь, что они живы, — повторила она.
— Твои б слова да Богу в уши, Тамура. Неплохое начало дня, да? — он нервно усмехнулся.
— Бывало и похуже.
— И то верно. Хочешь кофе?
Она кивнула, и, заведя машину, Нацумэ уехал с территории старого ангара, где ужасы для бедных детей закончились.
***
— Мои родители… — говорит Акира. Вовсе не хочется брать этого человека за руку, что-то внутри противится, но мужчина не оставляет ей выбора — крепко сжимает тонкие детские пальцы.
— Они поручили мне тебя, — отвечает Ямамото уверенно, но ребёнок не зря лучше взрослых распознает ложь, и Акира чувствует — всё не так, как он говорит.
— А мой брат? Где Кобо?
— Он тоже здесь. Вы ведь близнецы. Как вас можно разлучить? — задаёт Юдзо риторический вопрос и неестественно громко смеётся. — Вы всегда должны быть вместе.
— Кобо… — четыре буквы: две гласные и две согласные.
— Если будешь хорошей девочкой, то встретишься с ним.
— Правда?
— Я сдерживаю свои обещания.
— Спасибо.
— О, дорогая, нам столько всего предстоит…
На сковороде шипел бекон, который Ютака старательно обжаривал к приходу жены. Телевизор был выключен — целый день там только и говорили о деле Похитителя, мусоля его по всем каналам. На фотографии детей сил смотреть не было, сердце обливалось кровью и отзывалось болью — всё же он потерял шестерых своих детей, пусть и срок у Тосико был небольшой, но одна треть беременности в их случае проходила.
Уже сердце билось.
Да и не было смысла смотреть — жена что нужно, сама расскажет.
Хлопнула дверь.
— Поздравляю с раскрытием дела.
— Такое себе раскрытие, — поморщилась Тамура, разуваясь, — но спасибо. А чем это так вкусно пахнет?
— Обжариваю тебе бекон.
Она улыбнулась, и улыбка стала второй за день — первая была адресована Акире в полицейском участке. Ютака был нежен и внимателен. В отличие от бывшего мужа, но на то он и бывший.
— Я быстро приму душ и скоро буду.
Хания кивнул, начиная что-то напевать себе под нос. После душа Тосико заняла место за котацу и осмотрелась — квартирка (у них была именно она, а не квартира) небольшая, лишнего пространства нет, на кухне двоим тесно, да у них даже душевая, а не ванная, но Тамура любила здесь всё.
— Чего телевизор не смотришь? — поинтересовалась она, разделяя влажные волосы на пряди пальцами. — Пропускаешь свою любимую мыльную оперу.
— Там по всем каналам сейчас одно и тоже. Плакала моя мыльная опера.
Тосико помрачнела.
— Понятно. Как будто обсудить нечего, эксперты хреновы, наверняка стоят за своими трибунами и считают себя самыми умными.
— Вас хвалят.
— Было бы за что: Ямамото сбежал, прихватив двоих детей и почти всё уничтожив. От бедных детей остались лишь имена, никаких фамилий.
— Какой ужас, — Ютака поставил перед ней тарелку с ужином и сел на футон напротив. — А что теперь?
— Их родители мертвы. Кого-то отдадут родственникам, а некоторым светит приют.
Оба они замолчали — наслышаны, какие условия в приютах. Говорить этого не хотелось, но условия у Юдзо были чуть лучше подобных учреждений.
— И дальше будет обычная жизнь, — протянул он.
— Если, — вздохнула она. — Все дети — Одарённые. Обычными они уже вряд ли будут. Не в крови их это.
Ютака тоже вздохнул, наматывая лапшу на палочки. Некоторое время они ели молча и дальше бы и ели, если бы он не заметил, что жена была чем-то обеспокоена — даже любимый бекон, обычно вызывавший у неё радость, не лез в горло.
— Живот болит? Ты писала врачу?
— Тянуло сегодня немного.
— Я же говорил, что ты поспешила. Он тебе прописал покой, а ты…
— Это не то. Не в этом дело.
— Что такое?
— Ютака, послушай, я тут…
— Думаю, хватит, — Ютака решил, что сейчас пришло самое время для его заготовленной речи. — Я тебе это ещё несколько месяцев назад хотел сказать. Хватит, Тосико. Ты терзаешь себя, своё тело и меня тоже. Я не могу смотреть, как ты ползаешь по квартире, воя от боли, а из тебя литрами выливается кровь. Хватит, слышишь? Давай искать другие варианты того, как мы можем стать родителями. Иначе там умом тронемся и застрелимся — у тебя ведь есть пистолет.
Тосико молча слушала мужа, поддев палочками бекон. Когда Хания высказался, она встала и также молча прошла к висевшей на вешалке сумке, из которой что-то вытащила. Когда она вернулась обратно за стол, то Ютака увидел, как она сжимала в руке снимок.
— Я тоже об этом думала. Выкидыш не первый, а шестой. Я больше не могу терять наших детей. Ты прав — так недолго и застрелиться.
— Я понимаю. Поддерживаю любое твоё решение.
— Правда? — зачем-то уточнила она.
— Правда. Мы ведь муж и жена.
Услышав это, Тосико протянула мужу снимок.
— Эта девочка — жертва Ямамото. Снимок в полицейском участке сделали. У неё нет родителей, поспрашивали соседей — родственников тоже нет. Её зовут Акира.
— У неё красивые глаза, — отметил Хания. — Кошачьи и цветом как нефрит.
— Ютака, — Тосико протянула к нему руку, и он примерно представлял, что она задумала, — я что-то почувствовала, когда увидела её.
— Думаешь, это наш «другой вариант»?
— Не хочу так говорить о ребёнке, но мы можем помочь друг другу: мы станем родителями, а она обретёт семью. Лучше мы, чем приют.
— Усыновить ребёнка не так уж и легко.
— У меня есть человек, который, как мне кажется, сможет помочь. Ты согласен, Ютака?
— Как тебе кажется…
— У нас получится? — озвучила она его вопрос. — Время покажет.
Ютака кивнул и отдал ей фото, почему-то безоговорочно доверяя жене. Она всегда была отважнее и решительнее его.
***
Через месяц в квартирке раздались детские шаги (не топот, конечно, но Тосико лично и этому была рада). Ютака, открыв дверь, улыбнулся и пропустил жену и Акиру вперёд. Тосико нервно сжимала пальцами низ пиджака, страшно волнуясь.
— Здесь не очень много места, но мы над этим уже работаем, — произнесла она, оборачиваясь.
— Да, — подтвердил Ютака, — присмотрели одну квартирку… ру. У тебя будет своя комната.
— Да?
— Ага. Я написал книгу, гонорар от неё нам в этом поможет.
— А что за книга? — голос у Акиры был живее, чем тогда, в старом ангаре, но не настолько. Она словно выбирала, что и как говорить, тщательно выверяя каждое слово.
— «Чёрные лошади во мраке», — глаза у Ханит заблестели — так было всегда, когда он говорил о литературе, своей или чужой. — Это сборник рассказов.
— Люблю читать.
— Так я тоже! Погоди, у меня тут была копия. Сейчас…
Пройдя чуть вперёд, он взял книжку с полки и протянул её Акире. Книгу она приняла и осторожно прижала её к груди.
— Спасибо.
— Ты составь список того, что тебе нужно, например, в первую очередь, — предложила ей Тосико, — а остальные мы и так тебе купим.
Акира кивнула. В чёрном платье она казалась ещё меньше и бледнее.
— Как мне вас называть?
Тамура понимала — у Акиры до пяти лет была семья, были родители. Они её родили, они воспитывали, пока их путь не пересёкся с Ямамото. Акира не упоминала, но у неё был брат, который вскоре, как ей заявил Юдзо, умер.
Тосико не набивалась в мамы или матери.
Она всё прекрасно понимала.
— Как тебе удобно, — она улыбнулась. — Ютака порой ведёт себя младше тебя.
— Можно по именам?
— Конечно.
— Тогда… Ютака и Тосико?
— И Акира, — добавил Ютака.
— Акира Хания, — произнесла Тосико. — Теперь у тебя есть и фамилия.
Акира Хания. Хания Акира. Девочка мысленно произнесла её, меняя слова местами. Может, это хоть немного заполнит пустоту пяти лет, проведённых в камере.
— Можно вопрос?
Кажется, Тамура чуть вздрогнула.
— Спрашивай.
— Вы оба молодые. Зачем вам я? Вы можете своих детей заводить.
Они переглянулись.
— Я… Мы… — замялся Хания.
— Не можем, — отозвалась прямолинейно Тосико. — У меня было шесть выкидышей.
Теперь уже была очередь Акиры вздрагивать.
— Извини. Я не знала.
— Так что теперь у нас есть ты, — попытался разрядить обстановку Ютака.
— Думаете, седьмой ребёнок станет успешной попыткой? — мрачно поинтересовалась она.
— Семь раз отмерь — один раз отрежь.
— Не знала, что ты у нас философ, — посмотрела на мужа Тосико. — Я выходила замуж, кажется, за писателя.
— Я специалист во многих областях.
Тамура испытала неожиданный порыв — хотелось потянуться к Акире и коснуться её волос, аккуратно погладить по голове, но она одёрнула себя. Ещё рано. Они только без пяти минут семья.
— Голодна? — поинтересовался у неё Ютака.
— Немного.
— Тогда прошу к столу. У нас на обед суп, а ещё я пожарил бекон.
— Бекон? — удивилась Акира. — Разве это вкусно?
— Вот и я ей каждый раз говорю: «Дорогая, как это можно есть?» — поддержал её Хания, начиная греметь тарелками. Он хотел, чтобы Акира улыбнулась, но попытки были безуспешными.
— Тогда вспоминай об этом прежде, чем будешь мне его покупать.
Акира села за котацу, книга легла на стол, а не куда-либо ещё, хотя Тосико думала, что Акира попросит отложить её на полку. Ютака поставил графин с соком, и книгу пришлось убрать, но и в этот раз девочка её удивила — водрузила книгу себе между ног, приняв позу лотоса.
Акира отправила ложку супа в рот.
Не так уж и плохо.
И это она не о блюде.
