After

Он никак не мог открыть глаза — жгучая яркая боль лишь на мгновение ослепила. Потом — тишина. Холод. Мрак. Ее голос — среди всего кошмара — «Гаррус, у тебя есть минутка на меня?». И снова мрак, и снова холод. Гаррус очнулся и дрожал от холода. Темно. Планета, на которой они выполняли очередное задание обладала долгими, холодными ночами. Он осмотрелся, и лишь попробовал подняться — все заболело адски. А еще слабость сразу — кружится голова и сердце работает чересчур слабо. Подстрелили… Осталось выяснить куда и как вернуться на Нормандию. Где Шепард и команда вся? Они наверняка ждут, пока он не подаст сигнал — хоть какой-нибудь. Прошло еще немало времени — наверное часы. Визор не показывал ничего живого вокруг. Накопив силы, чтоб идти, Гаррус поднялся и подался в сторону Базы, которую они зачищали от гетов. Пока он шел — пытался понять — неужели его оставили вот здесь, на этой чертовой планете одного? За что? Его прагматизм допускал, что Шепард сочла его мертвым и уехала без него. Зато его эмоции, хоть скупо, но долбились на первый план, неся с собой страшные чувства и подозрения. Пока добрался он до Базы, включив сигнал для кораблей, обдумать все уже успел. Вариант первый, и простой — она сочла его мертвым и улетела. Жестоко, прагматично, просто — весьма на Шепард похоже. Ведь что по сути делать ей? Над каждым подчиненным плакать, когда на носу маячит миссия смертельная… Вариант второй — ей пофиг было на него. Умер — так умер, нет — так нет. Ей все равно, любви то нет. Этот вариант больней, но тоже на правду он весьма похожий. Ну и последний вариант — в тягость он команде стал, вот и оставили его, в надежде что добьет его природа и зверье. Конечно, Гаррус склонялся к худшему варианту. Он потер рукой свой Богомол, заботливо купленный Шепард специально для него. В воспоминания погружаться очень болезненно, но все-же хоть о чем то теплом вспомнить нужно, чтоб не замерзнуть здесь совсем. Они тогда были на Цитадели. Вдвоем. По делам. Он напросился с ней пойти, чтобы помочь с ориентацией на Цитадели. Это выглядело глупо, но он не знал еще причин, чтобы навязаться ей. — Ты можешь заблудиться там, давай с тобой я пойду. Мне не трудно. Я Цитадель хорошо знаю. — Хорошо, Гаррус — легко с улыбкой согласилась Шепард. — Тогда идем. Куда бы мы не зашли, пусть даже в самый потаенный коридор — я знаю как надо будет выходить… — наплел турианец и если б мог, то покраснел. — Мм, а мы собираемся ходить по потаенным коридорам? Ну тогда веди… Тогда подумал он, что Шепард шутит, разряжает обстановку, которую он накалил своим неловким предложением. Пошли они конечно, по магазинам. В одном из них Шепард заговорщически подмигнула и в руки ему положила тяжелую красивую винтовку. Богомола. Ну а потом, уже когда все было куплено для корабля, коммандер ласково, шутя — спросила турианца так: «А где обещанные коридоры?». Гаррус не знал что делать — и правда что -ли вести их в коридоры. Может, то шутка лишь была и надо к кораблю идти… Любой военный уточнил приказ бы в таком случае нелегком, но не он. Решив задействовать всю силу внутреннюю и смелость, он повел их к кораблю, но коридорами… Зайдя в безлюдное место, Шепард скинула весь балласт для корабля на пол, и притянула Гарруса к себе за выступающие части его брони. От неожиданности он выронил все, что держал трехпалыми ладонями. Он прихватил ее легко за талию и решился посмотреть в ее глаза. — Помнишь, ты обещал подумать мне… о нас с тобой. — Да, я подумал. Знаешь, Шепард, а у тебя нет больше… гм... вариантов? — Мне нужен только ты — шепнула она и неловко потянувшись, поцеловала влажными губами его пластины на носу. Гаррус не знал, что будет делать на Нормандии, когда окажется вновь там. Этот вопрос все гложить будет — ну почему же он проснулся один на всей планете с простреленным гребнем — едва живой. Хотя если на зов планеты этой не явится ни один корабль, то вряд ли он вообще куда-либо отсюда попадет.