After

Жнецы. Они повсюду. На Земле. Сеют разруху, смерти, страх. Шепард пока с этим ничего не может сделать, только смотреть как погибает её планета на глазах. — Не думал я, что до такого дойти может все это. — Никто не думал, Гаррус. — Это твой дом, твоя земля. Мне жаль. Действительно. — Я не уверена, что мы галактику спасём. — Мы спасём, а после — может, на Землю ты вернёшься… — А если я… — Или на Палавен захочешь — тогда он и твоим домом станет. — Захочу. Нормандия после Призрака стала более душевной, однако менее оснащенной, что отметили большинство членов команды. Побывав на многих заданиях после отпуска, проведя много времени за оружием, коммандер решила вернуться на Цитадель, хотя это было не к месту. Нужно было докупить защиту для корабля, отпустить Тейна, проверить энергосистемы и все. Пустяки, но не могла же коммандер объявить, что они потратят добрых пару недель, топливо и силы чтоб сделать два важных дела, пока Жнецы наводят свои порядки. Еще одним большим вопросом стал Горн, чертежи которого оказались в итоге в руках Джейн и Гарруса — как его создавать, поможет ли он, и что за таинственный катализатор такой. Шепард молилась, чтоб Горн из очередной головной боли превратился в нечто по-настоящему большое. Вопросов было много — и каждый весил больше, чем все на свете. Весы справедливости Шепард ломаются легко под гнетом такого груза на ее плечах. Очередной вечер — усталость валит с ног. Хочется заснуть и больше никогда не просыпаться. Мордин, кажется, чем-то напугал Гарруса до того, что он иногда стал прятаться за калибровкой Таникса. Шепард это не нравилось — итак почти вся коммандерская жизнь была забита делами, перестрелками, оружием и гетами вперемешку с отродьями Жнецов. — Профессор Мордин, вас так редко можно увидеть без маски и перчаток. — Много дел. Важных. — Понимаю. Я пришла спросить — что вы сказали Гаррусу? Он стал каким-то пришибленным, что-ли… — Да ничего такого. Его раны заживают. Ничего страшного. Не вижу смысла в его состоянии. — Ну ладно… значит ошиблась — устало улыбнулась Шепард и уже развернулась на выход. — Постойте, коммандер. Возможно мне известен ответ на ваш вопрос. — Ну? — Пока латал я его раны, мы говорили. Я заметил его реакцию на вас. Мне все стало понятным, и дабы скрасить вечер ваш — ему я дал информацию. — Его реакцию на меня? Мордин, вы издеваетесь? — Отнюдь. Я бы не смел. И вы меня вообще не интересуете… ни в каком смысле, но Гаррус, я заметил, и вас волнует. — У нас с ним вроде как отношения — неуверенно ответила Шепард, будто призналась маме в том, куда делись все конфеты. — Я понял. — Ладно, я тоже все поняла — Шепард ушла, закрыв от смущения лицо ладонью, чтоб не видеть лица саларианца. Поднявшись к себе в каюту на последних усилиях, она увидела там беднягу Гарруса. Тот сидел на том же месте — видимо он ощущал себя нормально только там. — Хочу я отдохнуть, сегодня адский был денек. Надрали мы им задницы… — Тогда ты можешь отдохнуть здесь, заодно поможешь не умереть от скуки, пока я делаю отчеты. — Хорошо. Он тоже обессилен был. Шепард снисходительно относилась к команде, но турианец — конкретно этот турианец, сбивал с нее всякие защиты и доспехи. Даже невидимые — моральные. Она чувствовала себя с ним обыкновенной женщиной. Шепард уселась на пол, рядом с ним, и начала возиться с застежками от тяжелых ботинок. Гаррус смотрел на нее, откинувшись на спинку дивана — она такая идеальная. Медленно, спокойно и с некоторым напряжением, Джейн таки довела дело до конца. — Ее стоит иногда снимать, и если ты не будешь делать это сам… — Привык я уже к ней за столько лет. — Меня не волнует, к тому же тебе чаще стоит ходить к Мордину или Чаквас. — Только не к Мордину — усмехнулся Гаррус. Бросив серьезный взгляд на свой предмет сердечных мук, Шепард пошла писать свой ненавидимый отчет. Гаррус облепил диван в какой-то позе, удобной лишь ему, что несомненно веселило Шепард. Ладно, через пару дней она обязательно склонит Гарруса к разврату.