Хрусталь в наших костях

 Личность. Крайне странная штука.  Это то, без чего жизнь тускнеет. Для некоторых все становится труднее и запутаннее, когда приходится делить ее напополам и тем самым разрушать себя, разбивать на мелкие режущие до кровавых пят осколки. А главной целью для них становится обретение истины.  Лирическое отступление закончено.  В комнате повесилось солнце. Шторы, напоминавшие подол платья, затмевали всякий свет, которому хотелось бы попасть внутрь. Это походило на некую традицию — утро, вернее, около девяти утра, а окно все еще не открыто.  К счастью, был человек, который мог уследить за этим безобразием. Занавески отодвинулись легким движением руки, и женщина развернулась лицом к ребенку, все еще находившемуся в легкой дремоте.  — Доброе утро, Альбедо. Птицы уже спели.  Юноша поморщился от упавших внутрь лучей; тот, кто говорит, что оно не будит — законченный лжец. Его глаза на момент закрылись в желании заново уснуть, но тотчас молодому человеку пришлось взбодриться — тело ловко встряхнули за плечи и тем самым заставили присесть на кровать.  — Эй, у тебя же сегодня дела в “Оскорп”.  — Через три часа, мам…  — И что? Ты же знаешь — подъем всегда…  — Подъем всегда в девять, — подхватил Альбедо и слабо улыбнулся, потянувшись, — В этот раз ты опоздала на три минуты.  Эту деталь у него получилось подметить благодаря часам, которые висели на стене напротив кровати. Похоже, Альбедо крайне льстило, что ему удалось поспать немного дольше обычного. Женщина, чьи теплые ладони все еще лежали на чужих плечах, улыбнулась в ответ:  — Значит, в следующее воскресенье ты проснешься на три минуты раньше.  — Какая жалость, — он потер глаз и поднялся, — Извини, но я хотел заняться важными делами с утра. Попрошу освободить комнату.  Старшая вскинула бровями в немом удивлении. Прошло лишь несколько мгновений перед тем, как ее рука опустилась на запястье Альбедо — тонкое, аристократически высвечивавшее выпиравшие кости. Крепко ухватившись, она сделала несколько шагов в сторону и потянула юношу на себя.  — Позавтракаешь и будешь делать все, что душе угодно.  Алиса улыбалась нежно, с добротой — ее светлые розовые губы походили на раскрывшийся цветок, лепестки которого не удавалось назвать ни бледными, ни яркими. Если бы ее собеседнику пришлось выбрать в ней определенную черту, то подросток сказал бы, что именно растянутые в радости уста были ее главным украшением.  Альбедо пригнулся, чтобы не казаться проигравшим в негласной схватке сразу, но все же ему пришлось сдаться, только он почувствовал запах свежей выпечки. Сладкий аромат с утра, когда желудок лишь начинает просить о еде — это подлый и к тому же запрещенный прием.  — Сегодня на завтрак… пирог?  — Почти. Лимонный тарт. Тебе понравится.  — С каких пор тебе стала интересна французская кухня?  Алиса перетянула Альбедо к лестнице и стала спускаться на первый этаж. Их движения были слаженными, как будто каждый шаг заранее репетировался. Пошарпанный, но чистый пол казался уютным, хотя ступни липли к нему из-за жары — Нью-Йорк не щадил ни одного школьника даже в жуткие первые недели сентября.  — Может быть, это из-за того, что у тебя сегодня День Рождения?  — Что? Правда?  Юноша похлопал глазами, пока шагал по лестнице в попытках спуститься вниз. Почему в попытках? Ноги косились — Альбедо было неясно, стоило ли ему грустить о том, что он забыл, или радоваться, потому что в связи с праздником ему, вероятно, дадут несколько поблажек. Спустившись со второго этажа, он понял, что окончательно проснулся — в голове чувствовались свежесть и спокойствие, словно на самом деле детский силуэт был окружен дланью зелени и лесных просторов.  Алиса обняла юношу со спины; ее искренние забота и любовь всегда воспринимались Альбедо с особой теплотой, а сейчас он и вовсе был готов размякнуть в ласке. Он мягко улыбнулся и положил руки на чужие кисти, которые своей твердостью напоминали жесткие металлические пластины. Выверенные годами работы тяжелые руки.  — С Днем Рождения. Тебе понравится подарок, я знаю это.  — Спасибо, мам…  С кухни Альбедо услышал звонкий оклик голоса-колокольчика:  — Братик!  Из-за стены выглянула девочка; ее солнечные янтарные глазки забавно сощурились, возможно, от сонливости, но она, кажется, была очень радостна из-за того, что ей посчастливилось увидеть брата в хорошем расположении духа. По крайней мере, стоило заметить, что по воскресным утрам он часто был достаточно рассеянным.  — С Днем Рождения!  — Спасибо, — Альбедо забавно прикрыл один глаз, когда мама растрепала его волосы, и только тогда подошел к проходу на кухню; он присел на корточки, — Слышать от тебя поздравление — это самое большое счастье на свете.  Личико Кли озарилось самыми приятными чувствами — она крепко обняла Альбедо, когда тот уже попробовал подняться на ноги вновь, что у него, естественно, не получилось из-за нависшего на шею ребенка:  — Мы постарались, чтобы все было вкусно! — тут же воскликнула девочка, в предвкушении зажмурившись так, чтобы во тьме век тут же начали витать цветные картинки.  — Да? Мне уже не терпится все попробовать.  Стоило ей отпустить брата, как ручки скромным движением спрятались за спину, и Кли немного наклонила голову, пройдя на кухню. Она сложила ладони на мягкую подушку, которая предназначалась для удобства девочки, и, поднявшись на носочки, села за стол. Когда Алиса убедилась, что Альбедо присоединился к своей сестре, она подняла баранчик¹. Юноша восхищенно приподнял плечи — признаться честно, только десерты могли пробудить в нем аппетит:  — Выглядит прекрасно.  — А ты сомневался? — Алиса подняла одну бровь, но позже посмеялась, — Ну и ну.  Кли уже придвинула к себе тарелку, после чего с довольным видом взяла ее в руки и постаралась протянуть маме как можно ближе. В ее глазах точно что-то искрилось — да и она сама была похожа на маленькую звездочку, которая горела от одного только желания что-то поделать (в данном случае вкусно покушать).  — Положи мне, пожалуйста, кусочек! — вежливо попросила малышка, с терпеливостью удерживая посудину в своих ладошках.  — Хм…  Женщина задумчиво взглянула на детей и, улыбнувшись, начала разрезать тарт. Густая лимонная начинка легко поддавалась лезвию, что говорило об отличной консистенции — было видно, что любой кусочек сразу растает во рту, но при этом не будет разваливаться просто так. Альбедо сдержанно опустил взгляд на вилку.  — Ну, если Альбедо не хочет получить свою порцию первым…  — Хочу. И имею право, для такого-то возраста, — как-никак, уже пятнадцатый год.  — Не очень-то и много для “права”, — хмыкнула Алиса, однако первый кусок, все же, вручила юноше, — Но достаточно для того, чтобы хорошенько попросить, молодой человек.  В глубине души она была довольна, что Альбедо так сказал. Все же, ей не всегда удавалось видеть аппетит в чужих глазах; признаться честно, во время воскресного завтрака его глаза обычно становились похожими на стекло — заледеневшие, полные бесчувственного холода, об который пыталась биться подкрашенная светло-голубая акварель. Столь сильно ему был безразличен процесс потребления пищи, будто от этого он испытывал какую-то боль.  Алиса положила равный кусок и на тарелку Кли, после чего тепло улыбнулась обоим. Дети, немного надувая щеки, уминали тарт, и это было прелестно для женщины — разглядывая их, словно картины в галерее, она присела на стул и стала тыкать вилкой в воздух, попивая приготовленный с утра пораньше чай. Тот уже успел немного остыть. Горькие кувшинки расплывались в полумраке, каким-то образом удерживаясь на поверхности.  — М-м… Я бы ел такое каждое воскресенье, — Альбедо положил свое лицо на ровную ладонь с улыбкой, — Честно.  — Да! Вышло очень вкусно… Алиса посмеялась беспризорно, но тихо:  — Ну что вы! Рада, что вам нравится. Значит, мне тоже стоит попробовать…  — Да, — юноша наклонил голову, произнеся это более серьезным тоном, — Стоит.  Он прищурился. Хотя для Альбедо это и не входило в привычку, но он терпеть не мог, когда главный человек в доме, не отрываясь от работы, забывал даже о приеме пищи. Нагнетающий морозный взгляд метался по лицу Алисы, из-за чего на момент она почувствовала себя странно — охватившее чувство потерянности пробежалось по спине, но это не было похоже на пытливые мурашки или окатившее тело ведро ледяной воды. Однако, собравшись с мыслями, женщина отмахнулась рукой и скромно отрезала кусочек поменьше. Алиса тихо сказала:  — Я ночью наелась, не беспокойся.  — Ну-ну.  Альбедо прижал к губам салфетку и прикрыл глаза, благодаря чему за столом перестало нарастать ввалившееся напряжение. Кли оглянулась с брата на маму и мягко улыбнулась:  — Мне кажется, тебе не стоит давить на маму, братик.  Брови юноши поднялись. Он точно знал, что Алиса снова работала допоздна, — в этом не было никаких сомнений, — и слова сестры в некоторой мере даже задевали его по этой причине. Должна же быть справедливость в этом мире. Она обязана поесть.  — Ну… ладно, — Альбедо скромно опустил взгляд и проглотил последний кусочек тарта, — Я же не изверг.  — Да что ты!  Прозвучало веселое хихиканье двух особ. Юноша покачал головой, когда глянул на девочку — Кли была точной версией Алисы, даже если не смотреть на серьезность последней в особенных, требующих внимания ситуациях. Все же, такое поведение присуще взрослым, которые знают, что делать. И поэтому Альбедо был уверен в том, что его озорная сестренка уже совсем скоро будет неотличима от своей матери.  Трапеза закончилась с неуловимым звоном столовых приборов. Сложив посуду в раковину, Алиса слегка наклонила голову; перемывать ее было немного лень, но она бы не была собой, если бы не пересилила минутную слабость.  — Спасибо, мама, — потянулся Альбедо, чтобы поцеловать румяную щеку, — Это правда было очень вкусно.  Ласковая улыбка скрасила ее лицо. Словно солнце, которое рвалось наружу.  — Тебе спасибо, что доел. Это для меня сродни комплименту.  Юноша пожал плечами и обернулся на Кли, которая осторожно сползала со стула. Он придержал ее руку. Взгляд стал спокойнее и задумчивее, благодаря чему радужка больше не походила на толщу замерзшей воды: Альбедо требовалось отправиться по делам уже совсем скоро, несмотря на немалое количество оставшегося у него времени. Все-таки, путь до “Оскорп” на автобусе мог составлять час, а то и больше, и потому был повод подготовиться заранее и не беспокоиться о возможном опоздании.  — Я… пожалуй, схожу к Люмин и Итэру, а потом уже поеду в “Оскорп”. Тебя это устроит?  — Что меня может не устраивать? Это твой день. Проводи его так, как считаешь нужным. Только вернись, пожалуйста, домой не в два часа ночи.  Альбедо, в изумлении подняв брови, отрицательно покачал головой. Какое-то время по стенкам черепной коробки, подобно маленьким насекомым, бегали предположения, почему Алиса решила озвучить подобную просьбу. Однако, раздумывая над этим, он уже возвращался в свою комнату. Ноги все еще липли к ступенькам, будто бы их специально смазали чем-то сладким. Упускать не хотелось ни минуты.  Так поздно он на улице и в жизни не был!