Проклятый

      …убиваете…       …душите живых…       …душите…       …душите…       …надеюсь, у вас не будет семьи…              Стакан воды и открытая форточка, чтобы успокоиться. Чтобы бесконечное эхо перестало метаться из угла в угол, чтобы просто заткнулось. Звенит чужим голосом, который он почти успел возненавидеть. Звенит в ушах, как колокол в тишине комнаты. Глоток, чтобы он отдался в ушах и прогнал эхо. Только бы заснуть…              Арсений постукивал пальцами по рулю под какой-то очередной трип-хоп плейлист, какой нашёл на просторах интернета. Через одно авто перед ним стояла фура «Пепси». «Я превысил скорость? Позвони по телефону…» Он в тысячный раз перечитывал наклейку на фуре, заполняя голову пустыми буквами. Ещё десять минут — и он в университете, если верить навигатору. На светофоре автомобили двигались очень медленно, не зря же эта полоса выделена красным. Наверняка где-то впереди авария. От нечего делать, Арсений принялся рассматривать руки. Нужно позвонить в салон, записаться на маникюр. Когда твои руки всё время на виду, когда коллеги, студенты, пациенты постоянно на них смотрят, допустить неаккуратность будет неуважением. Он гонял пустые мысли в голове, пытаясь не заснуть под мягкую музыку. С одной стороны, она не отвлекает, с другой так и хочется врубить на полную Скиндред или Продиджи. Что-то забивное, чтобы отбойным молотком выдолбить из головы глупости прошедшей ночи. Дождавшись, когда загорится зелёный, он тронул машину с места.       В университете царила тишина. Все, кто хотел попасть к первой паре, уже давно на ней сидели, а опаздывающим ещё дела никакого нет, рано. Арсений неторопливо шагал по пустым коридорам. В одной руке ноутбук, в другой телефон. Удалить всё, что накопилось за ночь, заблокировать всех, вычистить, с глаз долой. Стыдно думать, что когда-то его это могло задевать. Сейчас слепая глупая злоба его даже не веселила уже. На автомате поздоровавшись со студентами на лестнице, он сунул телефон в карман брюк. В деканате его наверняка уже ждёт Павел. Тому вечно не хватало общения, даже после пяти пар он был готов поддержать и развить любую тему. Арсений же вне обязательных бесед предпочитал молчать. Поэтому, прежде чем открыть дверь в деканат, он набрал воздуха в грудь.       — Доброго утречка, — Павел, сам декан всея факультета, уже сидел на своём коронном месте, на подоконнике рядом с кофе-машиной. Он молча махнул рукой, в упор наблюдая, как ему в кружку цедится кофе.       — Мастер починил мой источник живой воды.       — Да я заметил. Ты мне вчера скидывал документацию. Так вот, файл битый.       — Подожди, сейчас залью в себя святую жидкость, и поговорим. — Автомат наконец пикнул, оповещая об окончании программы «Американо». Павел вынул кружку и поднёс к губам, чтобы подуть. — Там как было подписано?       — Новое положение по учебной части. Да я покажу на телефоне.       Арсений переобулся в чистые туфли и присел на своё кресло. Полчаса отдыха — и нужно будет идти в аудиторию, готовить наглядный материал. Под роспись взять из лаборантской опять. Бюрократия в образовании душила и выворачивала. Чтобы перенести что-то из кабинета в кабинет, нужна была справка, хотя в этом не было смысла. Разве кто-то виноват, что у них недостача пособий? Тем более он всего лишь макет возьмёт, а не законсервированный материал. Павел наконец шумно сюпнул кофе и сел рядом с ним на подлокотник, заглядывая в протянутый телефон.       — Так… Нужно перепроверить все письма, а то я же всем вчера отправлял.       — Ну, может, мне просто повезло. Да я не читая подпишу, не вижу смысла себя утруждать вообще, там такие незначительные изменения. — Павел хмыкнул в ответ и встал к своему столу. Видимо, взять бумаги.       — Хоть ради приличий пробегись глазами.       Арсений кисло улыбнулся, забрав стопочку листов. Тело прошила боль, настолько неожиданная, что он глухо охнул и согнулся пополам, пытаясь проглотить отвратительное ощущение, как будто у него в животе откуда-то появился дикобраз. Павел замер, рассматривая эту картину. Вроде уже должен был привыкнуть, за столько лет-то, а каждый раз как первый. Каждый раз снова ощущение, что он сейчас скоропостижно ласты склеит.       — Жить будешь?       — Вроде да, — Арсений попытался распрямиться. Получалось плохо. Спазм начал отпускать, но ещё тянул мышцы.       — Ты к врачу когда ходил?       — Год назад.       — Планово? Мне сколько с тобой на эту тему ругаться? Тебе нужно это решать, слышишь? Не должно быть таких спазмов.       — От недотраха, — Арсений попытался отшутиться, но организм тут же отомстил за наплевательство, заставив сжать зубы от боли.       — Ой брось, некоторые целибат и подольше тебя держат и ничего. А тебя вон как скручивает, — Павел нахмурился и достал телефон. — И если мне память не изменяет, у тебя такое и при наличии альфы бывало.       — Не умер же.       — Альфа в комнате я, а затрахал меня ты. Я тебя к своему врачу запишу. Фу бля, не к своему, а в свою клинику. У нас как раз молодая кровь есть, по крайней мере, у него ты ещё ни разу не был. Может, он найдёт наконец твою болячку.       — Мне некогда.       — Да мне похуй так-то, — Павел приложил телефон к уху и отвернулся. — Миша, у Антона Андреевича там окошки на неделе есть? Давай, даже если будет конец приёма я доплачу, очень нужно. — Арсений попытался что-то возразить, но, получив выразительный фак, замолчал. Если Павлу что-то ударило в голову, делай и не сопротивляйся. — Хорошо. Запиши: Арсений Сергеевич Попов, первичный приём.       — Я так понимаю, у меня нет возможности отказаться.       — Конечно, какой догадливый. Ты если свалишься посреди рабочего дня, мне что делать нужно будет? Ты пойми, мы за тебя переживаем. Ты получше меня знаешь, какие патологические процессы это всё может спровоцировать, — Павел убрал телефон в карман и кинул на него взгляд. — Так что не обижайся. Ты и специалист ценный, чтобы вдруг выпасть, и у тебя достаточно друзей, которые за тебя будут волноваться, не придумывай глупостей.       Он улыбнулся и, взяв в подмышку папку, вышел из деканата. Кружка с недопитым кофе, как всегда, осталась на столе. Арсений поджал губы и отвернулся к окну. Спорить с Павлом он не хотел, да и смысла не было. Очень сложно объяснить тем, кто не был в подобном положении, что он чувствует, что испытывает и почему от всего отказывается. Потому что он терял надежду последние лет десять, как её за минуту обратно вернуть. Решив заняться самокопанием позже, он открыл свой блог. Нужно просмотреть вопросы подписчиков, проверить таймер и написать фотографу, который был на недавнем семинаре, ему нужны фотки для инстаграма. И не забыть поставить на пятницу напоминалку, чтобы не пропустить приём врача, иначе Павел ему потом долго будет на уши приседать.       Наконец он вышел к своей аудитории, всё ещё смотря в телефон. Пора вносить в факью новый вопрос, потому что он стал неприлично часто повторяться. Стоящие у аудитории первокурсники вытянулись по струнке, увидев его. Пропустив их в кабинет, он закинул ноутбук и пошёл к соседней аудитории за макетом. Благо вход в лаборантскую был прямо из коридора, чтобы не смущать студентов и преподавателя. Сам возьмёт и запишет в журнал тоже сам. Арсений вообще между студентами имел репутацию той ещё хладнокровной суки. Он даже не пытался оспорить это звание, оно, наоборот, создавало нужную ауру величия. Зачётов и тем более экзаменов у него все боялись до заикания, потому что он принципиально не имел любимчиков, автоматы ставил только за реальные заслуги и, если видел слабину, мог задать десяток дополнительных вопросов. С другой стороны, все студенты знали, что надавить на преподавателей альф и деканат с ректоратом можно только через него. Арсений заставлял даже альф в возрасте нервно сглатывать одним взглядом и мог отстоять несправедливо обиженных студентов. Да, у него были откровенно альфачьи замашки. Да, он не умел и не старался их сдерживать. Да, из-за этого некоторые люди думали, что он буч и предпочитает омег. У него были даже инциденты со студентами, которые предлагали секс в обмен на зачёт. На самом деле он просто показывал, что характер не привязан к биологическому полу.       Он прекрасно помнил свои последние позорные отношения. Когда альфа, чьё имя он даже не запомнил, устроил ему истерику прямо в каком-то кафе с кофе на вынос. Арсений честно пытался до него достучаться, остановить маховик говна у того в голове. В итоге сам вспыхнул, ударил кулаком по столу и рявкнул на него так, что даже альфа за соседним столиком подавился кофе. Омеги так и вовсе все шарахнулись по углам. Неудавшийся ухажёр вжался в стул, как будто боялся удара, хотя Арсений ему даже пощёчины не отвешивал. А потом, поняв, что тот сам своей вспышки гнева испугался, свалил из кафе, кинув ему в лицо, что с таким характером ему альфа не светит, пусть омегу ищет. И остался Арсений один, с двумя чашками кофе и ощущением, что он просто проклят, видимо. Потому что, видите ли, рычать — это прерогатива альф, а истерить этому придурку в лучших традициях омег из тупых сериалов это не мешало. Почему такое одностороннее несправедливое отношение?       На него всю жизнь откровенно давило то, что он был статистически выше и грубее. Пока во всех классах школы в начале шеренги стояли альфы, в их классе были два акселерата, как их с добродушной улыбкой называл физрук, два омеги, Арсений и Лёша. Если Лёша хотя бы оправдывал рост и размах плеч, занимался волейболом, у Арсения эти опции были бесполезными. Его никто не задирал, не трогал, даже общались, но он явно был где-то на периферии класса. Это сейчас он такой весь из себя самодостаточный, а тогда ему было даже грустно, что с ним если и говорят, то о домашке, потому что в отличие от спортсмена-весельчака он заучка с пулей в голове. Он всё время прятал себя, свои странные замашки, шуточки, потому что омеге неприлично быть таким в уездном городе так точно.       Но в десятом классе его поставили в команду КВН, хоть остальные и не горели желанием исполнять приказ препода социализировать молчаливого чудика. Именно тогда Арсений понял себя. Он всегда всего стеснялся и зажимался, но на сцене тогда так оторвался, что никто не верил, что он молча сидит за учебником химии на переменах. И в университет пришёл уже другой он. Сбросивший комплексы, как полинявшая кошка, оставивший их в Омске. Постоянные одёргивания со стороны родителей, недовольные взгляды родственников, опасливые взгляды омег, пустые взгляды альф, постоянно расписанная дворовой шпаной дверь квартиры, отношения со старшеклассником, который просто опозорил его на всю школу. Настоящий Арсений оказался сильным, наглым, жёстким, сумасшедшим, любящим Продиджи на полную громкость и танцевать как придурок. И никто не мог уже его остановить. Так он думал.       Подключив ноутбук к проектору, он вывел на экран презентацию, и, сняв пиджак, принялся перебирать плакаты в стойке у доски. Студенты будут невероятны рады, что сегодня у них тема с картинками. Не очень аппетитными, потому что речь будет об эмбриогенезе, но уже интереснее, чем на прошлой неделе. Тем более первокурсники, они ещё даже специальность конкретную не выбрали, материал общий, одновременно про носки и шапки, как говорил Павел. И то и другое вязаное, а на детали уже всё равно. Кашлянув, привлекая внимание студентов, Арсений выпрямился и придал лицу дружелюбно-спокойное выражение. Жизнь быстро загнала его в новые не менее жёсткие рамки, в которых он был взрослым серьёзным врачом, преподавателем, на его андрогинность смотрели сквозь пальцы из-за его непререкаемого авторитета в первую очередь. И делать глупости ему снова стало непозволительно. Ну хоть Продиджи не запретили, теперь их можно было слушать в собственной машине.              Снова автомобиль и пробка. Вечером ехать под трип-хоп было преступлением против человечества, особенно когда впереди забойная тренировка. Наоборот, после целой кипы документов хотелось взбодриться, только без энергетиков. Каждый из медуниверситета выносил свою фобию, Арсений вынес страх перед болячками сердца. Поэтому всем стимуляторам бой! Вместо этого всего в колонках громко играли Фаллауты. И Арсений с энтузиазмом подпевал, представляя себя персонажем Турман из Криминального чтива. Навигатор приказал свернуть и остановиться через триста метров. Пётр предупреждал его, что с парковкой может быть плохо, поэтому, уже свернув на улицу с односторонним, Арсений принялся крутить головой, пытаясь понять, куда сунуть авто и где тут оплачивать парковку. Ему пришлось проехать мимо спортзала ещё двести метров, прежде чем он увидел пустое место. Быстро разобравшись с парковкой, он выдернул с заднего сиденья спортивную сумку и, всё ещё напевая «хэндс ап, реди фо зе бум», он пошёл к зданию с красочной рекламной заклейкой на окнах.       Внутри достаточно громко бубнил Эминем. Он не раздражал и не бил по ушам, скорее настраивал на ритмичный лад. Переобуваясь в холле, он уже слышал знакомый голос, и улыбался. Тренировки были для него элементом стабильности, он очень их ждал, чтобы иметь хоть несколько раз в неделю нормальный сон. Подойдя к стеклянным дверям в силовой зал, он окинул его взглядом. Ища знакомую кепку.       — Арсюшенька-душенька! — Арсений подставил руку для рукопожатия и сам обнял подскочившего к нему альфу. Тому пришлось привстать на носочки, но их обоих это давно не смущало.       — Петенька, неделя без тебя — и у меня уже ноет жопная мышца. Давно ты меня не драл.       …фу боже, ты выражаешься как альфач, как не стыдно…       — Ну а чего ты хотел, на своей четырёхколёсной табуретке её отсиживать. Я тебе говорил подушку купить и чего? — Пётр хлопнул его по плечу и кивнул дальше по коридору. — Там раздевалка, разберёшься. Приходи сюда потом, сразу разогревайся.       Он повернулся к дверям и, видимо, углядев что-то не то, с матюками кинулся обратно в силовой к совсем молодому альфе, который явно неправильно жал молоты. Он как обычно выделялся на фоне разодетых в Пуму и прочий брэндовый шмот тренеров. В своих джогерах под камуфляж с кучей висящих ленточек и цепочек, чёрной майке без рукавов с логотипом Бэтмена на груди и в кепке он смотрелся инородно. А из-под неуместной кепки во все стороны торчали русые вихры в подобие причёски сёрфера из сериалов девяностых. За эту несуразность Арсений и выбрал его своим тренером, чтобы теряться на его фоне. Ещё, пожалуй, за беспощадность даже к омегам. Пока многие другие тренера часто были излишне мягкими, омеги у них с резиночками и всякими мячиками-валиками страдали на ковриках в красивых спортивных комплектах, Арсений приседал со штангой и красным перекошенным лицом под зычные подбадривающие выкрики Петра.       В этом зале нужно было просто выбрать свободный шкафчик, никто не выдавал на входе ключ. Поэтому он забился в самый угол. Новый зал, нужно разведать обстановку. С ним вместе переодевались два явных пауэрлифтера, обсуждая какую-то ультраполезную кашу. Тут же рядом совсем ещё мальчик с измученным лицом натягивал мешковатые шмотки и попутно втыкал в телефон. Ну и отлично, затеряется. Даже несмотря на то, что, когда Арсений вошёл, на него все обернулись, но, видимо, что-то увидев в его лице, всё же приняли за своего. Быстро переодевшись, он выключил телефон, чтобы его не трогали, и пошёл в зал.       Петенька был единственным альфой за последние шесть лет, которому Арсений сам позволял драть себя в хвост и гриву до состояния трясущихся коленей, невозможности спуститься по лестнице и ощущения, что его переехал асфальтоукладчик наутро. Они идеально сошлись с Петром, потому что он был таким же промежуточным, как сам Арсений. Альфа едва дотягивал ему до груди, был узкоплечим и похожим на ужасно гордого воробья, что выглядело смешно в сочетании с его широкой походкой и расправленными плечами. И над ним часто похихикивали, мол, тоже мне, альфа. Закончилось всё тем, что Петенька на спор выжал от груди сто тридцать дважды по десять, даже не запыхавшись, за что его назвали муравьём и прикрыли рты, на такого нарываться опасно, раз он три своих веса жмёт.       Немного размявшись по инструкции Петра, Арсений решил отхлебнуть воды и окинуть взглядом спортзал, в конце концов он тут лицо новое, сейчас его тоже будут внимательно рассматривать. Взгляд упал на омегу хорошо за пятьдесят, судя по лицу. Сзади он выглядел как студент с острой тягой к спорту. Он показывал омеге помоложе и не в такой форме, как правильно приседать с гирей. В принципе Арсений и Пётр в этот спортзал явно вписываются лучше, раз здесь занимаются такие кадры.       — Что у нас сегодня? — Вопрос был риторическим, потому что Пётр уже копался в своём блокноте. Он распух от записочек, записулек, из него вываливались стикеры, скрепки, кнопки и прочая канцелярия. — Ага, сегодня спина и ноги. Ну что, ты разогревался?       — Да.       — Тогда начнём сразу с новой бомбы, пошли, — он быстро подошёл к тренажёру для жима ногами и начал перевешивать блины. Арсений кисло оглядывал нарисованные на них цифры. — Широкий низкий жим десяточку, узкий тоже десяточку и то же самое по десяточке высокий. Это один раз. Между десятками не отдыхаешь. После подхода вставай и тяни заднюю поверхность бедра с поясницей. Яволь?       — У нас что не тренировка, то новая бомба, — Арсений кинул полотенце на тренажёр и сел. Снизу вверх Пётр казался ещё забавнее. Он заливисто захохотал смехом главного злодея какого-нибудь мультфильма.       — К твоему великому несчастью, моя фантазия неисчерпаема. Четыре подхода по десять.       Арсений сделал недовольную мину, но снял фиксаторы и, стараясь не сжимать зубы, начал сет. Он не сопротивлялся никаким заданиям, даже если сначала они могли выглядеть как тренировка для супермена. А Пётр отошёл, яростно переписываясь с кем-то в телефоне. Похоже, проблемы у него тянулись до сих пор.       Арсений знал, что у Петра в том зале, где он занимался до этого, произошёл конфликт из-за разницы взглядов на проценты, которые он должен залу. Пётр матерился в кулачок и терпел, пока из него не начали выжимать грабительские деньги. Случился скандал, а, зная тренера, Арсений мог предположить, что мата было столько, что впору было начинать составлять словарь русского матерного, и после недели тишины он в групповой чат своих индивидуальщиков скинул адрес нового спортзала. Он был гораздо проще, чем предыдущий, без солярия, сауны и прочих плюшек, но намного дешевле и даже ближе к дому.       Спортзал другой, а подход остался тем же. От тренировок с Петром получить что-то кроме мазохисткого удовлетворения было сложно. Его самоцелью было добиться чего-то космического. Он был старше Арсения, за плечами был опыт кросс-фита, спортивного массажиста, автокатастрофа, после которой он сам восстанавливал ногу. Пётр всегда знал, что делать, даже в самой безвыходной ситуации. Даже в каких-то жизненных ситуациях мог подкинуть интересную мысль. И хоть не очень любил трепаться, иногда Арсению удавалось вывести его на болтовню, чтобы немного отвлечь от себя. Но сегодня не хотелось этого делать, в конце концов, нужно создать впечатление о себе у новых людей. Даже если он завтра пожалеет, что аудитория у него на втором этаже и лифта в университете нет.       — Никусик-трампампусик! — К ним подскочил омега в чёрной форме, с таким воодушевлённым лицом, что хоть на рекламу спорттоваров вставляй, и повис на Петре. Тот крепко обнял в ответ. — Ну что, как там твоя коленка многострадальная?       — Да пипец, — Никита выставил ногу, на которой поверх лосин оказалась намотана фиксация. Пока Пётр рассматривал эту картину, он обнял Арсения. — Соскучился. Вроде не такие уж друзья, но ты прям мой якорь стабильности.       — Такой же большой, тяжёлый и бестолковой формы? — Арсений хмыкнул, получив тычок в плечо. Никита был ещё ниже Петра, комичность их объятий бросалась в глаза.       — Нет, не пропускаешь тренировки, как я. Некоторые, блин, вообще через раз ходят, а по тебе можно календарь сверять.       — Так, я так понимаю, у тебя всё зафиксировано? — Получив кивок, Пётр махнул рукой. — Кардио зал на втором этаже, вперёд и с песней, раз раньше пришёл. Эллипс, нагрузку ставь бег и на половину шкалы. Двадцать минут. Если загляну, а ты лынишь в телефон, полотенцем надаю.       — Есть, сэр.       Никита хохотнул и выскочил из зала. А Арсений тяжело вздохнул. Не тренировки, а ад, зато потом можно похвастаться отличной формой и спишь после них прекрасно. По сути, они уже закончили, осталась растяжка, чтобы сбросить напряжение с мышц.       — Мне не нравится, как ты делаешь это. — Арсений сцепил зубы, чтобы не нагрубить в ответ. — У тебя чо это за коленка. Куда она торчит? Не можешь держать прямой угол — сам локтем помогай.       Пётр без труда занял нужное положение и принялся показывать, как нужно сделать. Конечно, легко так сделать без опоры, когда две руки свободны. А он если обе руки от пола оторвёт, точно пропашет покрытие носом.       — Да блин, вот так сам себя за лодыжку обхватил, и локтем под колено упёрся. И оттягивай. И таз просаживай.       — Оттягиваю…       — Не вижу. Где?       — Мне пальцем показать? — Арсений решил побесить Петра, прекрасно зная, как его могли раздражать пререкания о технике.       — Так, блин.       Пётр быстро обошёл и попытался сам, руками поправить как нужно, вызвав только боль и шипение. Он тут же отпустил и жестом показал сесть на коврик. На самом деле боль была терпимая, но в конце концов, прямого угла добиться не получилось. Обессиленно плюхнувшись на коврик, Арс опустил лицо, промакивая затылок полотенцем.       — А я то думаю, чего за знакомые кукареки. Петя-петушок, ты в курсе что твой зычный клич аж на втором этаже слышно? — Арсений не видел, кто подошёл к Петру, да и не особо интересно было. Он видел только белые кроссовки и ярко-красные штаны с белыми лампасами. Но это явно был его хороший знакомый, потому что тот тут же полез обниматься.       — Шаст, вот это встреча! Я думал, ты как велик домой купил, так и не вылезешь больше в зал, блин.       — Да какое там. Это так, в бессонную ночь загоняться, чтобы отрубиться, — Арсений сел на коврик, тяжело дыша. Растяжка была его сильной стороной, но то, что творил Пётр, было выше его сил. Казалось, он пытался натянуть его от шеи до пальцев ног одновременно, иначе зачем так выгибаться. — А я тут на капоэйру хожу.       — К зайцу? Как я вас удачно познакомил?       — Так чо ты тут орал? — кто бы говорил. У подошедшего оказался громкий, звонкий и слегка хриплый голос, которым явно получилось бы рявкнуть громче Петиного.       — Прямой угол не держит под коленом, — Пётр махнул рукой в сторону Арса, и тот отвёл взгляд, давя смешок. Как будто маленький ребёнок жалуется родителям, что его в песочнице совочком стукнули.       — Не, ну ты реально петух. Чего ты человека мучаешь, есть же блоки. Вон там на стойке.       — Блин, спасибо, а я их искал.       — Обращайся, а я пошёл, а то после тренировки сил хватает до квартиры доползти только.       — Ползи уже отсюда.       Арсений сел на коврик поудобнее, пока Петя пошёл к стойке, рассматривая спину парня, который к ним подходил. Без очков он видел не ахти как, но достаточно, что разглядеть его белую футболку, чёрную бутылку в руках и светлый затылок в вихрах как у Петра.              …не будет…       …не будет…       …ещё и живых душите…       …не будет семьи…       Арсений привычно сидел на собственной кровати, пытаясь добиться слипающихся глаз. Кошмар вырвал его из сна за четыре часа до будильника. Засыпать после этого было мучительно тяжело, почти невозможно, как будто в него зелёного чая насильно влили несколько кружек. Сухие глаза отказывались закрываться, а в голове эхом носилась фраза из кошмара. Он пытался словить её, ещё один из первых психотерапевтов сказал, что, если Арсений считает это настоящим воспоминанием, то его нужно вспомнить до конца, заглянуть, так сказать, в лицо своему страху. Но образ ускользал из головы, стоило открыть глаза. У него не получалось, как говорил другой психотерапевт, закрыть гештальт. Хотя может это и правда не настоящее воспоминание? Может, это просто общий образ всего, что он наслушался о себе, начитался? Это тоже нельзя было отрицать. Наконец, голова стала казаться тяжелее. Даже если не сон, так хоть усталость, какая разница, от чего он отключится.              Жизнь по отлаженному сценарию может вгонять в уныние. Работа-дом, дом-работа, краткие приливы чего-то выбивающегося, на первый взгляд, но на самом деле того же самого. Человек оказывается в колесе, как хомяк, только в отличие от зверька сам этот маховик остановить не в состоянии. Но это всё тогда, когда ты чего-то хочешь, о чём-то мечтаешь. Арсений не хотел и не мечтал. Его устраивала рутина, устраивало одиночество. Временами на него накатывала особая меланхолия, но и она всегда приходила по знакомому расписанию. Он заранее знал, когда это наступит, потому что пил гормональные препараты. Он никому старался не говорить о том, как он живёт, что думает. Только Сергей, самый близкий друг, видел эту пустыню. Квартира как с проспекта, никаких личных вещей на полках. Одежда под линеечку. Даже фруктов на столе нет или вазочки с конфетами, чтобы в сто оттенков бежевого вносить хоть что-то. Как-то Серёжа сказал ему, что квартира у него неуютная. А зачем уют, если он тут проводит мало времени. Зачем вообще уют? Арсений понимал, что любой мало-мальски нормальный человек посчитает, что у него депрессия, и предложит психотерапевта. Но последний психотерапевт не выявил совершенно ничего патологического и только пожимал плечами. Поэтому всё так и тянулось без перемен.       Клиника Павла была единственной, где Арсений ещё не побывал. Не из вредности, он знал, что Павел очень щепетильно подходит к этому проекту. Просто у него в клинике не было настолько узкопрофильных специалистов, какие ему были нужны, а к лорам или наркологам ему ходить надобности не было. Сидя под кабинетом, Арсений со скучающим видом то смотрел на часы, то перечитывал титульный лист карточки. Нужно же было приехать заранее, лучше бы не торопился. Всё равно Пётр перенёс тренировку, а раньше его не примут. Рядом с ним присел пожилой омега. Он аккуратно поставил на пол пакет и, поправив на носу изящные очки с цепочкой, принялся что-то печатать в телефоне, смотря поверх стёкол. Арсений тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла, чтобы немного расслабить спину. Простой в тренировках сказался, мышцы кора болели ужасно, ни чихнуть, ни кашлянуть. Нужно написать Петру, что всё болит, пусть порадуется.       — Вы впервые к этому врачу? — Арсений не был настроен болтать, но обижать омегу в возрасте и в два раза меньше себя было последним свинством, поэтому он повернулся к нему, сдержано улыбнулся и кивнул. — Мне просто показалось, что вы переживаете, потому что он альфа. — Вот это новость. Не то чтобы ему была какая-то разница, но альф в андрологии можно было по пальцам пересчитать.       — Нет, с чего вы взяли. Просто меня сюда друг чуть ли не насильно притащил. Не планировал врача сегодня. — Омега мягко улыбнулся.       — Вы не переживайте, если что. Антон Андреевич очень хороший парнишка, вопросы эти нетактичные не задаёт, внимательный очень. И руки у него тёплые.       Арсений приложил немало усилий, чтобы не хмыкнуть в голос. Немного не те критерии, по которым он в принципе оценивал врачей. Его мало трогало равнодушие медперсонала, он и сам был таким же отстранённым. Но обычным пациентам иногда нужны были сантименты. Хотя, учитывая, сколько в Пашиной клинике стоит приём, врачи не имеют права быть хоть немного неучтивыми. Рядом с ним на лавку присел совсем молодой омега, с модным фиолетовым тинтом на губах, который придавал и без того слишком хрупкому парню болезненность. Он, путаясь в широких, слишком длинных рукавах свитера, начал перекладывать документы в какой-то папке.       Из кабинета наконец вышел медбрат, забрал у них карточки и, вызвав того пожилого омегу, быстро ушёл на регистратуру. Потом вернулся с кипой бланков. Арсений подавил острое желание сесть, закинув ногу за ногу, Петя его точно убьёт за это. Он потратил огромную кучу времени и сил, чтобы отучиться от этой привычки. Пётр стращал его зажимами вен и нервов, но откровенно говоря, Арсу, как и всегда, было мало дела до личного комфорта, он мог сидеть так до онемения ног и спины, даже не чувствуя этого. Хирурги в принципе были из тех, кто отвык от удобства. Эта профессия вообще очень сильно меняла людей. С самого детства Арсений был ужасно брезгливым, он, конечно, старался бравировать и на спор даже поцеловал жабу, но потом очень долго мыл руки и чистил зубы. Но копание во внутренностях человека быстро выбило из головы само слово «брезгливость». А уж операции по шесть часов без возможности сесть, даже в туалет отойти, окончательно добили все требования к комфорту. Перчатки на запястье не жмут — и отлично.       Кинув взгляд на пришедшее уведомление в телефоне, Арсений смахнул его. Опять онлайн-магазины начинают соревнование в том, кто больше накрутит цену, чтобы потом продать по старой цене на распродаже. До ноября ещё прилично времени. А потом сразу новый год. Арсению праздник успевал поднадоесть ещё до того, как пройдёт, потому что начиналась вся эта истерия ещё в ноябре. Щёлкнула дверь кабинета, и омега вышел вместе с медбратом. Он рассыпался в благодарностях.       — Арсений, проходите, — медбрат сделал шаг в сторону, чтобы пропустить его в кабинет.       Арсений тяжело вздохнул, понимая, что раздражаться нужно на Павла за то, что записал, а не на врача за то, что принял, и зашёл. Оставил сумку на стойке у входа и присел на стул перед столом врача. Тот что-то быстро печатал на клавиатуре. Лицо наполовину закрыто маской, привет от недавней волны гриппа. В голове всплыло «парнишка». Что такое парнишка для того омеги? Врач выглядел не намного младше него самого. Хотя, может, так казалось из-за маски, кто знает.       — Здравствуйте. Арсений Сергеевич, вы у меня впервые, поэтому стандартные вопросы сейчас быстро задам и уже потом обсудим причину визита. — Голос врача показался смутно знакомым. Он резко повернулся к Арсению, из-за чего кудрявая светлая чёлка упала на глаза и ему пришлось её поправлять. Взгляд глаза в глаза отозвался чем-то непонятным изнутри. Может, он знаком с этим Антоном? Скорее всего, просто не получается сходу вспомнить. — Течка на какие числа выпадает?       — С двадцатого октября и с первого апреля.       — Стабильно? Нарушений цикла нет?       — Есть. Мне для стабилизации гормональные препараты прописали. — Антон повернулся к компьютеру и начал печатать.       — Когда прописали?       — Восемь лет, не скажу точно. У меня есть выписки от предыдущих врачей.       Отдав врачу целый ворох бумаг, Арсений слегка поёрзал на стуле. Андрологи и стоматологи были его самыми некомфортными врачами, у него начинался неприятный нервный мандраж. И оба этих страха были прочно связаны с детством. Оттуда тянулись ноги всех его загонов. Вот и сейчас он напряжённо наблюдал, как Антон быстро читает заключения, откладывая листы в сторону. И нужно отдать ему должное, на самой старой, пожелтевшей и откровенно позорной, по мнению многих, выписке его лицо ни на мгновение не меняет выражения. Так же спокойно пробежав по ней глазами, он отложил её к остальным и вернулся к компьютеру.       — У гемостезиолога наблюдаетесь?       — Да, регулярно.       — Есть свежие анализы от него? — Арсений вытащил ещё одну кипу бумаг. Он прекрасно знал правила, гормональные препараты налагают большую ответственность, хочет он того или нет, но вынужден играть по правилам. — Гомоцистеин не очень, фолиевую кислоту пьёте?       — Да, всё по рекомендациям. — Антон перелистнул страницу выписки и тихо хмыкнул.       — Какое заключение, зачитаешься. Как подробно всё, очень хорошо. — Арсений согласно кивнул и решил не комментировать. Ещё бы, он своего врача пока нашёл, столько порогов оббил. — Вообще анализы не показывают никакой причины сбоя. Всё вполне приемлемо. На препаратах всё нормально, нет ухудшений самочувствия?       — Нет.       — Нет каких-то побочек, вес стабильный? Отёки бывают?       — Вес в норме, отёки бывают у всех. Я тоже кофе перепиваю. — Антон явно улыбнулся под маской, потому что в уголках глаз появились морщинки.       — Я так понимаю, у вас какие-то жалобы.       — Да, боли.       — С чем-то связано? — Арсений усилием воли заставил себя не ляпнуть «с недотрахом», как ему когда-то сказал другой врач.       — С циклом. За несколько недель перед и во время особенно сильно.       — Какой характер?       — Спазм. — Антон ещё что-то допечатал и поправил маску.       — Что-то принимаете от боли?       — Нет. Да я знаю, что ничего не поможет. — Антон быстро написал что-то на фирменной бумажке и постучав рукой по столу, поднял на него взгляд.       — Половая жизнь насколько регулярная?       — Регулярно никакая, — Арсений искренне старался не иронизировать, смотря в глаза врачу. Тот только немного приподнял брови.       — Совсем?       — Совсем.       — Значит, цитогистологию не делаем, зеркало не введу, — он вычеркнул один из пунктов в своей записке. — Предлагаю сделать мазок на химбио, он необязательный, но, судя по записям предыдущего врача, вам как раз нужно планово его сдать. Он в стоимость приёма не входит, после приёма оплатите на регистратуре. Пойдёмте, я вас осмотрю.       За годы и годы хождения по врачам в поисках волшебного исцеления от этих приступов Арсений уже настолько привык к этому всему. Ему не нужны были инструкции, указания. Чем быстрее это всё закончится, и он получит очередные туманные прогнозы, тем быстрее он окажется дома. Сегодня ему ещё разбирать проверочные работы.       — Боль во время полового акта сильнее становится? Вообще возникает? — Арсений поджал губы. Да, было дело. Так плохо ему не было больше никогда, даже когда сломал руку, боль не была такой острой.       — Два раза было.       — А вообще давно у вас боль?       — Как сбился цикл, — он поднял взгляд на уже надевшего перчатки врача. Тот кинул на него удивлённый взгляд.       — Вы восемь лет терпите?       — Я ходил по врачам. — Если этот Антон Андреевич сейчас начнёт копаться в больном, он просто наденет обратно брюки и свалит отсюда в кабинет Павла жаловаться.       — И никто не нашёл причины? Да уж… Мне даже немного стыдно за коллег.       Арсений тихо хмыкнул. Вполне возможно, это и правда будет один из тех немногих врачей, которые научились в институте держать язык за зубами. Может, даже он не станет уточнять, от чего у него есть два небольших шрама. Для кого вообще преподают деонтологию и этику, когда ты потом приходишь к андрологу, а он, даже будучи омегой, в лицо говорит, что вообще найти бы Арсению хорошего альфу, ведь от члена все болезни магическим образом проходят. Он и сам понимал, что постоянный адекватный хороший партнёр — это и для психики, и для физиологии полезно. Но где его такого взять? Альфы не щенки с котятами, которых можно, просто идя по улице, забрать и в квартиру принести.       Взяв мазок, Антон Андреевич решил прощупать ректально, о чём и сообщил, вырывая из мыслей. Процедура эта была неприятной, каким бы ни был аккуратным врач. Хотя после одного инцидента, когда над ним как будто пытались поиздеваться, всё казалось просто детским лепетом.       …ты же рваный, чего дёргаешься…       — Так… Наверное не буду ректально, просто прощупаю наружно. Если будет больно, сразу говорите, я прекращу осмотр.       Антон Андреевич оказался аккуратен, хотя пальцы у него жёсткие. Арсений морщился, пытаясь дышать спокойно и смотря в потолок. Он боялся. На альф его организм привык реагировать непредсказуемо, как будто давая Арсению понять, что ему не туда. Поэтому он ограничил секс совсем и боялся, что за такое близкое присутствие альфы ему может достаться. Но всё было спокойно, что ужасно радовало. Он даже решил опустить взгляд на врача. Антон Андреевич смотрел куда-то в ширму, сосредоточенно и слегка хмурясь.       — Так я давлю, больно?       — Нет.       — А так? — он сдвинул пальцы на животе на сантиметр и это тут же вызвало неприятное ощущение, как будто его на лук натянуть попытались и там внутри что-то натянулось особенно до предела. Арсений зашипел сквозь зубы. — Понял. Есть какой-то центр боли? Можете локализовать?       — Низ живота. Точнее не могу. — Антон Андреевич нахмурился ещё сильнее, прощупывая что-то. Наконец убрал руки и сделал шаг назад.       — Хм… Вам делали УЗИ яичников?       — Давно уже.       — Самое время сделать. — Арсений хмыкнул. Он эту песню слышал каждый раз. Все врачи что-то нащупывали в меру своих способностей. — Вставайте, одевайтесь, не буду вас мучить. Всё равно без УЗИ непонятно ничего.       Врач стянул перчатки и принялся мыть руки в раковине. В принципе хотя бы за уважительное отношение уже хотелось его поблагодарить. Глупость какая, благодарить за то, что и так должно прилагаться к профессионализму, но увы, всё складывалось именно так. Врач быстро вытер руки бумажным полотенцем и, заметив прямой взгляд, кивнул и улыбнулся. Скрылся за ширмой, шурша форменным пиджаком.       Поправив одежду хоть как-нибудь, он вышел в кабинет и решил не надевать пиджак. Всё равно сейчас ехать домой, переодеваться. Антон Андреевич очень быстро печатал что-то в компьютере. Иногда Арсений завидовал людям с такой скоростью печати, потому что сам он сколько бы ни печатал, так быстро не мог. С другой стороны, он понимал, что этот навык не от хорошей жизни появляется, как и врачебный почерк раньше. Здесь хоть двадцать минут на приём выделено, мало, но терпимо, а в государственной клинике пять минут на пациента в лучшем случае. Звучит и выглядит как насилие над пациентами и врачами.       — Так, думаю с вами, как с коллегой, я могу говорить откровенно. — Павел скорее всего уже растрещал ему, кто его неожиданный пациент. Но так даже лучше, это отлично осаживает врачей. — Если в анализах нет причины сбоя, она может быть в структурных нарушениях. Скажу честно, пальпацией я ничего не нащупал, но боли не должно было быть, а смотреть ультразвуком сейчас нет никакого смысла. На препаратах УЗИ будет непоказательно, особенно если это функциональная киста. Вы готовы отменить на время гормональные препараты или вам они нужны как контрацептив? — дождавшись ответа, Антон вытащил фирменный бланк и принялся быстро строчить назначения ручкой. А у него следов от колец очень много. Он правда столько украшений носит? А почему Арсений вообще обратил на это внимание? — Судя по всему, что я увидел, каких-то объективных проблем с репродуктивкой нет, поэтому после отмены цикл должен восстановиться самостоятельно. Допиваете этот блистер и бросаете. Месяца три наблюдаете за самочувствием, как раз у вас течка будет, посмотрите, в какие числа, интенсивность. Через три месяца придёте ко мне на УЗИ. Это, получается, будет январь.       — Просто записаться на приём?       — Да. Будем искать причину боли. На обследование придёте с полным мочевым, потому что датчик ставить не буду, не хочу мучить лишний раз. Пока могу только посоветовать не злоупотреблять антиспазмолитиками, они могут кровотечение спровоцировать. Грелка помогает?       — С переменным успехом.       — В общем, если у вас есть проверенные методы борьбы, можете их использовать. Только без вредительства. Женя, сделай запись, пожалуйста. И отнеси это на регистратуру, — врач отдал бумаги медбрату, а сам продолжил заполнять бланк. – Постарайтесь вспомнить к следующему приёму, что конкретно могло тогда спровоцировать. Может, у вас сильный стресс был или травма серьёзная. Новые препараты, даже может смена партнёра, могло стать причиной что угодно. Мазок будет готов в течение пяти дней, заберёте. Визуально всё в порядке, но если мазок что-то покажет, запишетесь ко мне ещё раз. Вы сейчас имеете постоянного партнёра?       — Нет, — Арсений с каменным лицом выдержал брошенный вскользь взгляд.       — Я хотел для него тоже рекомендации выдать. В таком деле, если человек в отношениях, это уже не индивидуальная проблема. Тогда пока так, — Антон повернулся к принтеру, из которого выползал бланк. Подписав его и поставив печать, он быстро прикрепил к тоненькой карточке и отдал Арсению. А потом улыбнулся под маской. — До свидания.