Проклятый

      …не будет…       …не будет семьи…       …убиваете нерождённых…       Три часа ночи. Сна ни в одном глазу. Арсений с силой потёр глаза. Хотелось надеяться, что это хоть как-то поможет, но как будто становилось только хуже. Единственным средством от кошмаров были тренировки, чтобы потом его выключало прямо за домашней работой. Но заниматься спортом семь дней в неделю было нельзя, ему запрещали всё, да и Арсений сам понимал, что это не норма. Но из-за кошмаров он стабильно не высыпался. Сплошные «но». Мозг словно отчаянно искал в этом постоянно повторяющемся ужасе решение. Арсений понял бы, если бы ему снился сосед, парень из школы, кто-то, кто причинил ему реальный вред. Но ему снился водоворот непонятно чего. И всё, что он помнил чётко — одна фраза. Она била в самую цель. Лет десять назад он бы пожал плечами и пошёл дальше, мало ли, какие гадости кто говорит. Сейчас он понимал смысл сказанного на все двести. Нужно спать, вставать рано, а работал он опять допоздна. Может, даже получится уснуть, но нужно заранее готовиться к тому, что он опять будет вынужден встать и уйти на кухню, чтобы сидеть там до утренних сумерек.              В тишине аудитории было отлично слышно, как чирикают птицы за закрытыми окнами и как кто-то из студентов нервно трясёт ногой, скрипя стулом. Арсений неторопливо печатал в ноутбуке набросок очередного заказного курсача и периодически окидывал взглядом склонённые макушки. Небольшой проверочник, чтобы понять, на что ему нужно сделать акцент, ничего такого, но третьекурсники всё равно нервничали как на экзамене. Ничего, обычно к ординатуре у большинства вырабатывается здоровое умение забить болт и работать с холодной головой. За окном лёгким холодным ветром, качая рыжие листья каштанов, сгущалась осень. Кто-то считал осень и зиму поводами для депрессии, но только не Арсений, ему не нравились холод и сырость, но пейзажи за окном отзывались в душе гораздо больше ярких летних цветов.       Дверь открылась с щелчком, привлекая внимание всех, кроме Арсения. Он уже давно узнавал декана по характерной походке и тому, что, прежде чем зайти, он останавливался и прислушивался, чтобы знать, что в аудитории происходит. Павел быстро подошёл к его столу и положил несколько бумаг, ещё пахнущих принтером.       — Арс, два, три, — Павел эту шутку, сказанную ещё, когда Арсений был студентом, припоминал ему с завидной регулярностью. Услышавшие это студенты за первыми партами заулыбались. — Пишите, ребят, не отвлекайтесь. Я к тебе с челобитной, мне нужен свободный мозг, на который я могу присосать своего человека, — Павел понизил голос, чтобы не отвлекать студентов, и наклонился к нему, опершись о стол.       — Что, репетитор нужен? — Арсений без всякого интереса открыл ежедневник, пытаясь понять, когда он вообще может себе позволить ещё одну работу.       — Ни в коем случае. Мне нужен научный консультант. Аспирант статьи пишет, ты знаешь, мне некогда, я уже набрал себе докук, а у тебя в этом году всего три диплома. Возьми по-братски, буду должен, мне как раз документы отправлять. Ему на кандидата нужно набирать, он и так затянул, я думал, он сразу после ординатуры на аспиранта пойдёт. У него там какие-то уже наброски дисера вроде валяются, я пытался разобраться, но у меня тёмный лес в этом году, четыре диплома, восемь курсовых, ещё с клиникой носиться, лицензии на новые направления. Я его к Стасу чуть не направил, а потом подумал, что ты в качестве консультанта будешь добавлять триста очков к любой писанине.       — Там хоть темы мои?       — Смежные, андрология, структурные патологии, риски беременности, я читал наискосок.       — Парень, говоришь…       — Вы с ним уже знакомы. Антон, к которому я тебя записывал. — Арсений замер, наполовину перелистнув страницу ежедневника.       — Сколько вашему парню вообще лет?       — Тридцать один ему, он иногда придурковатый, сразу предупреждаю, но когда нужно может себя нормально вести. Он мне тебя чем-то напоминает, такой же отбитый юмор лезет. Думаю, вы споётесь. Арсений, ну пожалуйста, очень нужно, — Павел сложил руки в умоляющем жесте.       — Хорошо, только если он реально тянет, а не я за него писать буду. Кандидата — это не прикол, голова нужна на плечах.       — Не переживай, я тебе бы никогда не дал халявщика, потому что даже халявщика мне жалко, ты ж его сожрёшь, — Павел заулыбался и вытащил смартфон. — Сегодня у тебя три пары и окно перед сменой, я уже написал ему, чтобы приехал на предпросмотр.       — А если бы я не согласился?       Павел кинул на Арсения до ужаса знакомый взгляд, означающий, что у него был хитрый план, и он сработал. Откровенно говоря, одним подшефным больше, одним меньше, разницы Арсений не чувствовал. Нужно просто придумать, куда его поставить в расписании, а там уже не имеет значения, раньше он в квартиру вернётся или позже. Но сегодня смотреть новенького он не планировал, к нему должны прийти два должника, подбирать хвосты, куда этого Антона деть? Арсений поджал губы, обвёл взглядом аудиторию и открыл ежедневник на телефоне, чтобы проверить, успевает ли он вообще хоть что-то. Интересно, если бы он действительно отказался брать Антона на поруку, что бы сделал Павел? Почему ему кажется, что он попал в тот ещё капкан и хитрая довольная улыбка декана — это только начало его мучений?       К концу третьей пары Арсений мысленно уже смирился со своей участью и успел на перерывах перечитать принесённые Павлом бумаги. Конечно же это оказались документы на подшефство, полностью заполненные на него, подписать осталось. Арсений не знал, может, он производит неправильное впечатление, может, он выглядит как человек, которого легко прогнуть? А может, Павел и Серёжа настолько его выучили, они никогда его не спрашивали, делали за него и ставили перед фактом. Самым неприятным было после признавать, что они оказывались ужасно правы.       Должники пришли раньше, чем договаривались, очень упрашивали дать им задание, Арсений, поджимая губы, всё же пошёл им навстречу. Эти два обалдуя играли в команде КВН, он сам в ней пять лет отбыл, поэтому иногда по старой памяти играл в поддавки с массовиками-затейниками. Не хотелось быть совсем уж тварью в их глазах, особенно когда его собственные выступления в виде фото и видео всё ещё висят на ресурсах университета. Омега и альфа сидели за соседними парами и строчили что-то, то и дело переглядываясь. Эта сладкая парочка вечно списывала друг у друга, но в условиях полной аудитории Арсений мог не уследить. Сейчас же он смотрел прямо на них с мягкой ухмылкой взрослого, заставшего детей за шалостью, и ловил на себе их обиженные взгляды. Ничего, будут знать, как его пары прогуливать, даже ради КВН.       — Арсений Сергеевич, здравствуйте.       Арсений не сразу понял, откуда его окликнули, вздрогнул и повернулся к двери. Антон, он почти забыл о нём. Если быть честным, он узнал его только по росту и кудрявой чёлке, потому что лицо было совсем не таким, каким казалось в маске. Обычно у альф лицо раздавалось вширь к этому возрасту, а Антон как будто одной ногой застрял в отрочестве. Мягкое, моложавое лицо, возраст выдавали только уже появившиеся морщины и лёгкая щетина, уже более грубая на вид, чем у студентов. Хотя одет оказался как подросток, со спины от студента не отличишь. Арсений улыбнулся дежурной улыбкой и кивнул на стул рядом с собой.       — Женя, Анатолий, мне сколько ваши работы ждать? — он повернулся к одиноко сидящим должникам.       — Ну Арсений Сергеевич, десять минут ещё. Все же писали полчаса, а у нас ещё время не кончилось, — Женя тут же бросился канючить, но он быстро остановил поток причитаний, подняв руку.       — Десять минут ровно, я засекаю. А то у меня уже новый претендент на сдачу, а вы ещё сидите.       Антон тихо разделся, повесил куртку на вешалку, умостился на стул рядом и начал доставать ноутбук. Он шумно дышал, как будто опаздывал и бежал, кусал губы. Ещё и как-то странно прятал глаза. В своём кабинете это был взрослый уверенный в себе врач, профессионал. А сейчас он вёл себя как студент-первокурсник, впервые пришедший к куратору проекта. Не хватало трясущихся рук.       — Так, сначала скажите, что вам Павел наговорил про меня и работу со статьями, он обычно любит нагнетать. — Арсений искренне попытался смягчить обстановку.       — Ну-у… Он сказал, что вы хотите посмотреть мои черновики, а потом решите, будете со мной работать или нет, — Антон быстро открыл вордовский файл, отодвинулся от монитора, давая Арсению подсесть ближе, и отдал ему мышку.       — Сразу несколько нюансов. Я предпочитаю работать с теми, кто схватывает быстро, если я вношу правки, просьба сразу их учитывать. Вы для каких-то конкретных журналов статьи готовите?       — Пока нет, у меня есть парочка журналов, куда я постоянно пишу, но буду расширять. — Арсений с ходу взялся за проверку вступления. Краем глаза он заметил, как Женя передал шпору, но решил сделать вид, что не видел. Всё равно ничего списать не успеют.       — Скинете мне список. Что-то из списка ВАДА есть?       — Пока один.       — Хорошо, у вас три года, чтобы подготовить базу. С одной стороны, это достаточно для набора материала. С другой, некоторые забивают и начинают бегать в последний момент. Поэтому у меня жёсткие дедлайны по всем статьям, прошу не нарушать, — Арсений быстро печатал комментарий красным шрифтом. — Я могу вам скинуть хорошие примеры работ, я их разобрал, как раз посмотрите, возьмёте приёмы формулировок, которые понравятся.       — Вам моя почта нужна?       — Можете мессенджер дать, мне всё равно, — Арсений вытащил блокнот. Вообще это был ежедневник, разделённый по месяцам, но он использовал его для того, чтобы делать пометки по подшефным. Он наобум открыл разделитель на апреле, написал размашисто «Антон Шастун» и, быстро записав туда же продиктованный номер, поставил первую пометку. Телефон могут украсть, такое уже было, а ежедневник для подстраховки не помешает. — Я так понимаю, эта статья у вас для раскачки, потом пойдёт что-то узкопрофильное?       — Ну да, я год, пока не поступал, собирал материал на практике, план готовил. — Арсений хмыкнул и кинул на него взгляд.       Антон смотрел в монитор, откровенно подперев голову рукой. По при этом лицом выражал полнейшую заинтересованность. Заметив на себе взгляд, он слегка улыбнулся. Трудоголик, ещё один. Арсений своих сотоварищей по мании видел издалека, у них на лице было написано «или дайте работу, или добейте». Должники наконец сдали свои работы и вылетели из аудитории на репетицию, оставляя их один на один. Так даже лучше, чем меньше отвлекается, тем больше сделает. Арсений был ужасным научным руководителем, отвратительным консультантом. Обладая железобетонной усидчивостью, выработанным годами работы хирургом, он мог часами без перерыва вычитывать работы, заставляя подшефных скулить, прося пощады. Но сегодня у него самого времени не так много, впереди операция, благо она плановая, никаких проблем возникнуть не должно.       — Нам нужно решить по времени консультаций. Вам когда удобно? — Антон в ответ пожал плечами.       — Да я могу график подвинуть, подстроюсь.       — Хорошо, — Арсений попытался понять, куда и как впихнуть эти консультации, и прикусил губу, рассматривая буквы в мониторе. — По средам в первой половине дня устроит?       — Во сколько?       — У меня нет первой пары, если сильно нужно — я могу приезжать раньше.       — Да, конечно, как вам удобно, с Павлом Алексеичем я договорюсь.       Антон схватился за смартфон и принялся быстро печатать в нём что-то. Арсений кинул на него взгляд и вернулся к монитору.       Время поджимало ужасно, причём не только его. Антон постоянно кидал взгляд на часы, а Арсений на это кривил губы. Умеет Павел внести элемент хаоса в нормальное существование. Но, во всяком случае, от него сейчас никто не требовал полной вычитки. Это просто проверка, насколько они смогут сработаться, с предыдущим подшефным у него не задалось с самого начала и только к концу первого года он смог его раскачать. Вычитывать формулировки в его обязанности вообще не входило, но Арсений прекрасно знал эту кухню, и, если есть возможность помочь парню с этим сейчас, почему бы и нет.       Он успел просмотреть два черновика; учитывая их простоту, это было немного, но Антон и на это рассыпался в благодарностях и обещаниях к следующей консультации полностью перелопатить эти статьи и принести с учётом правок. Арсений сдержано кивал, прекрасно понимая, что с ходу таким клятвам верить нельзя, он и не такого наслушался за семь лет преподавания. Попрощавшись с Антоном, Арсений пошёл в преподавательскую за вещами, есть пятнадцать минут условно свободного времени, можно просто выдохнуть и посидеть. Но встретивший его в дверях Павел тут же отмёл эти планы.       — Ну чего, как там консультация? — Арсений слегка поджал губы. Не то чтобы он горел желанием разговаривать сейчас, но игнорировать декана может быть чревато.       — Нормально. Не знаю, что там думает сам Антон, но по статьям у него всё не так уж плохо. Нужно немного по формулировкам натаскать, кое-где кривовато, редактор за такое выпорет, а сам материал хороший. Я ему список источников ещё составлю, пусть знакомится.       — Вот, я же тебе говорил. Он отличный врач, у него есть будущее в профессии, стараюсь постоянно его к этому подталкивать. Проблема только, что у него комплексов гора, постоянно боится, переживает, делает отлично, а результатом недоволен. В общем, как обычно. Я к вам, перфекционистам хреновым, привык уже, — Павел отошёл к кофе-машине и забрал свою кружку. — А как тебе приём у него?       — Как минимум, он был тактичен. И на этом спасибо.       — Это немаловажно, знаешь. Олег вроде говорил, что тебе один врач такое брякнул, что ты потом два года на обследования не ходил. — Арсений невесело хмыкнул и сел за свободный стол. Спалил.       — Я просил его не говорить.       — Ты вечно ныкаешься со своими проблемами, как партизан, ждёшь, пока накроет. А мы потом сидим и ахуеваем, никаких же предпосылок не было. Хорошо ещё я те твои документы увидел, блин, хоть подготовлен теперь. — Огромная выписка эндокринолога с диагнозом до сих пор лежала в папке и как будто камнем на шее тянула вниз. Он болен, и непонятно, что с ним делать, как лечить. Андрология всё время стыдливо запинывалась ножкой под шкаф, как что-то неприличное, и все омежьи проблемы традиционно лечились целебным сексом. Аргумент Арсения «организм отторгает» мало кого при этом заботил.       — Считай это честью. Я ту выписку показывал только андрологам, тебе и Сергуле.       — То есть, даже родители не в курсе? Ты же сам говорил, что тебя пилят отсутствием партнёра, почему им не сказал?       — Они меня и раньше не понимали, опять скажут, что это дурость моя очередная, мне надоели постоянные нотации. Брату сказал, и хватит. Он и то не верит в это, считает, что я мужа не хочу с семьёй знакомить, чтобы они не пересрались, — Арсений уткнулся в свой конспект от нечего делать. Сложно расти в семье военного, ходить по струнке и в один момент вдруг перестать соответствовать представлениям родителей. Они его не отторгали, но неловкие темы, обидные комментарии и прочие сомнительные увеселения вошли в норму их общения. — Даже статистика не на моей стороне.       — Не придумывай.       — А зачем придумывать? — Арсению не нравились все эти разговоры.       — Дорогой мой, статистика статистикой, но ты же понимаешь, совместимый партнёр — это не тот, кого нужно по всей стране искать. Даже для тебя статистика каждого двадцатого, наверное, может предложить, как минимум. Для Москвы это очень много. Возможно это даже человек твоего круга, с которым ты даже знаком, но, видимо, когда вы стояли нос к носу, ты смотрел, блять, в свои конспекты! — Павел резко повысил голос к концу фразы и вырвал из его рук распечатку. — Ты меня слушаешь?       — Да.       — Я уверен, не будь ты вечно таким задроченным, ты бы уже нашёл себе кого-то подходящего. Наверняка, когда боженька раздавал всем альф, ты бурчал, что работу работаешь, как можно её не работать, нужна же работа. Короче, мне срать, утрясай свой график как хочешь, но чтобы в следующую пятницу сидел у меня дома на ужине, весёлый и свежий, — Павел отошёл к кофемашине, которая доделала ему кофе и забрал кружку. — Будет Антон.       — Я пропустил момент, когда он неожиданно вошёл в число твоих друзей? — Арсений скептично поджал губы. Он был не против лично Антона, но не повредничать не мог.       — Ты дурной или где? Я тебе ещё хрен знает когда рассказывал о том, что уже даже со своими детьми его познакомил. Он блин у Лати вёл болячку, на операцию направил. Нехрен конспекты читать, когда я с тобой сокровенным делюсь.       — Не драматизируй, я не запоминаю имена всех, о ком ты говоришь. И я не уверен, что смогу, у меня…       — Арсений, блять, Сергеевич. — Арсений чуть не подскочил, когда Павел резко хлопнул рукой по столу прямо перед ним. Поднял лицо, чтобы встретиться со взглядом в упор, от которого стало откровенно больно. — Верните на место моего Арсюху, моего любимого студента с ебаниной размером со вселенную. Который шутил на грани вызова бригады из Кащенко и пранковал преподов, которых остальные боялись. И который был согласен на любые движи и сборища.       — Тебе напомнить, сколько мне лет?       — Это всё, что ты мне сказать имеешь? Прикалываешься? — Павел отставил свою кружку. «Утро доброе, а Паша — нет», Арсений сам её подарил, когда закончил интернатуру, до сих пор живая, только пара сколов. У него самого была кружка с надписью «чяй», с неё на Арса укоризненно смотрел мемный рыжий кот. Смотреть в глаза Павлу он физически не мог. — Я не прошу тебя помолодеть. Я прошу перестать заниматься насилием над самим собой и отдохнуть. Ты, блин, человек в деревянном макинтоше последние не знаю сколько лет. Ты вообще замечал?       Замечал. Он старался не врать себе. Даже его внешний вид кричал о скованности. Для преподавателей дресс-кода не было, если бы он явился в однотонной водолазке и тёмных джинсах, небо бы не рухнуло на землю. Если бы он надел не кипельно-белую, а просто однотонную свободную рубашку, и без пиджака, небо не рухнуло бы на землю. Если бы он купил себе уютный свитер, вместо очередного галстука, мир не рухнул бы на землю. Арсений сам не заметил, как перешёл на полностью деловой стиль, причём не просто деловой, а полностью сковывающий. Одежда покупалась впритык, не тянущаяся, как будто он пытался сам себя ею связать. Павел говорил ещё что-то, а он сам размышлял над всем сказанным. Весь его гардероб был сплошной серостью, сто оттенков монохромной гаммы, никуда кроме работы и работы он не ходил, в гости только в проверенной компании, которая привыкла к его вечным пиджакам и рубашкам из разряда «пуговичка, держись». Форма для спортзала — и та чёрная. Чувствовал ли он угнетение от этого? Вообще нет, Арсений сам, без давления, выбрал такой стиль. А зачем ему какие-то другие вещи, куда их надеть? Но думать об этом всё равно не любил. Мысли часто заводили его куда-то не туда.       — …подарки, надеюсь ты уже о чём-то подумал. — Арсений вынырнул из мыслей. Ах да, ему ещё нужно подарок младшему сыну Паши купить, крестнику своему. Он дежурно улыбнулся.       — Я ему ещё один набор Нёрф куплю. И абонемент на пейнтбол. Или лучше на скалодром? — он видел, как вытягивается лицо Павла, как он явно гоняет мысли об этом всём в голове. А сам Арсений засмеялся. — Ну не вышивки набор же. Господи, у тебя Саша даст фору любому альфе по физподготовке, Лати его натаскал папа не горюй, чего ты вечно такое кислое лицо делаешь. Он правда просил Нёрф.       — А ты как думаешь, в кого он стреляет? В меня и Роберта, у него сезон охоты на альф. Пощади, лучше скалодром.       — Тогда ещё кроссовки для скалолазания.       — Не думай, кстати, что ты съехал с темы отношений.       — Не думаю. Но и ты не думай, что я ушами хлопаю. Ты Антона ко мне сватать пытаешься? — Павел подавился кофе, на его счастье успев отхлебнуть всего ничего.       — Точно дурной. Антон мой алмаз. Я его к тебе как к профессионалу отправил на огранку. Он в региональный перинатальный хочет идти. Глядишь с такими рвением и умом он к сорока уже заведующим отделением будет и со степенью. Правда, очень талантливый мальчик, красный диплом, трудоспособный, все конференции посещает, везде участвует. Люблю людей, которых пинать не нужно.       — То-то я смотрю у него мешки под глазами как у меня, а мне уже сорок, две работы без перерыва и три года без отпусков, — Арсений усмехнулся. Ох уж эти сраные трудоголики. Хуже наркоманов.       — Ну тебя в пень. Не хочешь, не общайся с ним неформально, но чисто из любви ко мне хоть не сучи на парня. Тебе с ним ещё три года работать, а вдруг он от тебя шарахаться будет.       — А кто ещё будет в пятницу?       — Стас с Даней, Серёжа, Сурковых приглашу. Может, Тимуру позвоню, но он вроде укатил в Грецию с Сашей.       Арсений фыркнул. Сразу три пары с детьми на одной площади. Хорошо хоть у Павла частный дом за городом, а не квартира, иначе бы соседи прокляли эти их посиделки. Вообще, до того, как он не привёл в эту компанию Сергея, он был единственным одиноким, что не угнетало, но неприятно дёргало. С Антоном, значит, будет ещё один одиночка. Потому что не со всеми в компании у него были прекрасные отношения. Если Даниил Шеминов его очень любил, то Стас что в университете, что в гостях, просто не мог сдержать в себе пренеприятные нетактичные замечания относительно личной жизни Арсения, точнее, её полного отсутствия. За что получал полную панаму саркастичных ядовитых ответов, но выводов из этого не делал. Чем больше одиночек в компании, тем больше вероятность, что гора тупых вопросов достанется не только ему. Он вынул из кармана брюк телефон и, переписав телефон из ежедневника, подписал «Антон Шастун статьи».              …душите живых…       …надеюсь у вас…       …у вас не будет семьи…       Что такое семья вообще? Это определённый набор людей рядом? Муж, там, сыновья, родители? Это семья? Арсений сидел в кресле и качал ногой в воздухе. Невролог запретил ему вылёживать в постели, если нападает бессонница, чтобы не вырабатывать страх не заснуть. Вот он и сидел в кресле, рассматривая на потолке лёгкие, почти призрачные отблески фонарей в сквере через дорогу. Что такое семья? С родителями у него наладились отношения только когда он оказался за сотни километров от них. Они, конечно, семья, но по сути ею не были никогда. И хоть родители искренне его любили, эта любовь душила как удавка, мягко и медленно. Он поджал ноги под себя, полностью залезая в кресло. Семья — это больше, чем просто человек, с которым у тебя кровная связь. И у Арсения её и правда не было. Не было человека, которого бы он мог назвать семьёй, своим домом. Глаза пекло от сухости, хотелось их закрыть и спать, но они открывались сами, не давая ни шанса даже задремать. Если так пойдёт и дальше, ему придётся отказаться на время от врачебной практики, потому что в такие ночи ему казалось, что он перестаёт контролировать свои руки. Он поднял их с подлокотников. Пальцы мелко дрожали, мерзко, беспомощно. Организм, тело, они умоляли о пощаде, об отдыхе, но мозг в очередной раз показывал им фак и продолжал, как маньяк, воскрешать нерешённую проблему. Он кричал «Арсений, найди решение, найди!» Но он как будто был слеп, и никакие очки не помогали найти хоть что-то разумное в этом безумии. Он сжался в кресле, стараясь умоститься поудобнее, и прикрыл глаза. До будильника три часа, два часа из сна уже выпали. Только бы заснуть.              Арсений не стал говорить Петру, что утром проснулся ужасно разбитым, отключившись прямо в кресле. Он замёрз, отсидел ноги, боль в шее и плечах отдавала в голову, вызывая какие-то мигренозные боли. Пятница, хоть и была последним днём недели, не становилась от этого легче. Сложная операция с утра пораньше, потом три пары. Из университета Арсений вышел, почти подволакивая ноги. Он всегда спокойно вывозил такой график, но сегодня недосып решил поиграть с ним в игру в стиле «Пила». Радовало, что на операцию ему заряда батареи хватило, а пары, если что, догонит ещё. Студенты шушукались, видя его внешний вид. Арсений прекрасно знал, что про него какие только слухи ни ходили по университету. И о его гомосексуальности, и о том, что он такая сука из-за недотраха, и чего только ещё не говорили в его адрес студенты, которых он опрокинул на зачёте, влепив неуд за плохой ответ. И сейчас поводы для слухов полнились стремительно, за последний год постоянного нервного напряжения он сдал, опустил руки. Это было видно, из зеркала на Арсения всё чаще смотрел ужасно уставший человек, выглядящий старше своих лет, с помятым от недосыпа лицом и красными глазами от постоянной работы в компьютере.       Жалостью к себе Арсений упиваться не привык, поэтому просто сказал Петру, что ужасно не выспался и весь день как сонная муха. Пётр, как обычно, сделал вид, что поверил, хотя по глазам было понятно, что он прекрасно понимает, что от единичного недосыпа такого быть не может. Он не заводил с Арсением разговоры о нервном здоровье, потому что, по его же словам, тот, как врач, и так должен это всё знать. Просто снизил нагрузку так, чтобы Арсений не рухнул с обмороком и голова не кружилась.       Очередная неделя пролетела мимо, как поезд, чуть не раскатав по рельсам. Сентябрь медленно, но верно близился к концу. Ещё эти посиделки у Павла. Арсений в последнее время тяжело переносил сборища, где у всех всё было хорошо, он чувствовал себя дементором, хотя старался хотя бы делать вид, что у него всё в норме. Но слово «норма», известно, расшифровывается как невротизм, обсцессия, раздрай, мандраж, апофигизм. Вот он и сидел на всех праздниках как лишний из-за своего состояния, от которого возможно избавил бы отпуск, курс хороших убойных препаратов и прочие увеселения. Но он даже на выходных старался занять себя работой, чтобы не тонуть в омуте пустоты, которая окружила со всех сторон.       — Так, Арсений, сколько подходов? — Арсений выпрямился и поставил на пол гантелю. Хороший вопрос, он настолько ушёл в свои мысли, что уже забыл, сколько сделал.       — Без понятия. Давай ещё по одному.       — Хорошо, это последнее, а потом домой и, блин, баиньки. Здоровый сон — залог здоровья. Может, у тебя апноэ? Надо к сомнологу сходить. — Арсений рассеянно кивал. Был он уже, сомнолог крайне советовал обратиться к психиатру, результата было не так много относительного того, сколько он за это заплатил.       Вообще, учитывая состояние сейчас Арсений искренне надеялся, что он придёт домой быстро примет душ и сразу завалится спать, хоть бы так. Он скучал по ординатуре, когда спал как убитый, он отрубался в любых условиях и на любой поверхности, просыпался выспавшимся. Сейчас у него ортопедические матрас с подушкой, бельё из тенсела, тишина в собственной квартире, ночь за окном. И он не спит. Закончив с подходом, он выпрямился и помахал руками, чтобы сбросить напряжение. Вот сейчас стало ясно, что последний подход был лишним. Кинув быстрый взгляд на Петра, печатающего что-то в телефоне, он понёс гантели на место.       — Петюня, дай пятюню! — Арсений вздрогнул и чуть не упустил гантелю мимо стойки. Прямо к Петру через зал шёл Антон. Вот, почему его голос показался знакомым, он его уже слышал в спортзале. Сегодня он был в канареечных штанах, белой футболке и ярко-красных кроссовках с какими-то нашивками. Он пожал Петру руку, широко обнял, вскинул взгляд на Арсения и тут же заулыбался ещё шире, хотя куда ещё. — Арсений Сергеевич, здравствуйте!       — Здравствуйте, — Арсений пожал протянутую руку и хмыкнул, увидев, как Пётр оживился.       — А вы знакомы? А откуда?       — Арсений Сергеевич — мой научный консультант.       — Ого, как тесен мир!       — Да и такое бывает, — Антон неловко улыбнулся и переступил с ноги на ногу. Арсений привык, что все студенты ужасно терялись, когда видели его не в стенах университета, как будто он прикованный к зданию призрак, а не живой человек. — Я вас уже видел, просто мы не знакомы ещё были. — Арсений в ответ кивнул.       — Я вас тоже по голосу узнал.       — А вы давно с Петей тренируетесь?       — Арсений у меня уже пять лет занимается, — в разговор влез Пётр, разбивая какие-то странное напряжение, за что искренне хотелось пожать ему руку. — Я из него танк делаю. Гляди, какая броня на пробитие. — Арсений тут же напрягся, не понимая, куда прилетит демонстративный тычок, и только слегка вздрогнул, когда его ощутимо кулаком пнули в живот. Не зря напрягся. — О-о-о. Мощный!       — Конечно, ты, когда сказал, он так напрягся, что это явно не твоя заслуга. — Антон несильно ткнул Петра в плечо, так же широко улыбаясь.       — Ну почему, когда занимаешься с Петей привыкаешь к мелким подлянам, тоже польза. — Арсений хмыкнул и потянулся к бутылке. Пётр не почувствовал никакого подвоха, а вот Антон завис, несколько секунд смотрел ему в глаза и закрыл рот руками, разразившись хохотом. Арсений слегка улыбнулся, приятно, когда кто-то выкупает твою иронию за триста.       — Петя, тебя сложно унизить, но это сделали! — Пётр закатил глаза к потолку. К подколам над своим ростом от знакомых он относился спокойно, не обижался никогда, а зачастую даже не улавливал тонкой иронии в словах Арсения. И сейчас похоже это осознал.       — Это не я мелкий, а вы, блять, переростки. Идите оба на хуй. Мы как раз закончили, беритесь за ручки и уёбывайте.       Пётр в шутку шлёпнул Арсения полотенцем и, показав знак «на созвоне», пошёл к Никите, проконтролировать его приседания. Антон перемялся с пятки на носок и повернулся к Арсению. Тот вопросительно приподнял бровь. По лицу Антона было видно, что он хочет задать вопрос, но никак не решится. Арсений же просто рассматривал его. У него цвет глаз такой интересный, с кучей вкраплений, разглядывать и разглядывать       — Вы сейчас домой? Может, вас подбросить? — Антон наконец смог задать вопрос и тут же стушевался.       — Нет, я на машине, — Арсений отвернулся и уже хотел идти к раздевалке, но в последний момент обернулся на Антона. — Спасибо за предложение, может, я им когда-нибудь воспользуюсь.       — Да мне не сложно, я тут не очень далеко живу, тем более у нас дни и время тренировок совпадают.       Антон ответил широкой улыбкой, прищурил глаза, и Арсений, кивнув на прощание, буквально побежал в раздевалку, пытаясь спрятать неожиданную даже для него самого улыбку. Он не был мрачным или пессимистом, но улыбка без причины для него была редким явлением. Где-то в голове проскользнула мысль, что он уже даже не жалеет, что Павел навязал ему Антона. Ему всегда нравилось общаться с молодыми специалистами, они привносили свежий воздух в застоявшуюся атмосферу, были гораздо легче на подъём, чем профессура и Арсений черпал это всё у них, чтобы не увязнуть в болоте.       На улице моросил мелкий, похожий на пыль, дождь. Из-за этого воздух казался свежее, чем обычно, вода прибивала городскую пыль. Арсений любил гулять по такой погоде, по дождю, ночью, плевать, когда. Если ему стреляло в голову, он себя не сдерживал. Но сейчас хронический недосып буквально пригвождал его к квартире, гулять силы и желание пропали. Выйдя из спортзала, он глубоко вдохнул до предела, поправил лямку сумки и развернулся идти к авто. Антон стоял недалеко от входа под козырьком здания и курил электронку, залипая в телефон.       — Курить неполезно, — Арсений не удержался от замечания, проходя мимо Антона, и хмыкнул, когда тот дёрнулся, пытаясь спрятать электронку за спину, как нашкодивший школьник. Но, увидев, что Арсений улыбается, тут же расслабился.       — Знаю, но не могу без этого уже.       — Антон, я заметил, что вы некомфортно рядом со мной себя чувствуете. Я дал повод? — Антон округлил глаза и приоткрыл рот в немом шоке, становясь похожим на большого ребёнка.       — Нет, конечно, вы тут не при чём! У меня манера общения слишком… Слишком. Просто стараюсь не вываливать на окружающих свои приколы. Ну и всё же вы мой редактор, волнуюсь немного.       — Хорошо, просто вы же взрослый человек, да и времени ещё предостаточно, я вас кусать не буду, клянусь, — Арсений по-детски в доказательство перекрестил сердце, Антон в ответ фыркнул и заулыбался до прищура.       — Да я понимаю, но воспоминания о госах ещё свежи как никогда. Арсений Сергеевич, можете ко мне на «ты» обращаться, пожалуйста?       — Конечно. До среды.       Антон в ответ отсалютовал электронкой и затянулся, втягивая щёки. Арсений отвернулся и слегка вздохнул. У него был период, когда только сигареты помогали унять расшатанные нервы, но потом он пришёл к мысли, что у него и так дурных привычек слишком много. Хватит с него того, что даже загруженный график не отбил его традиции малость накидаться коктейлями на своей кухне по выходным, чокаясь с отражением в тёмном стекле окна. Он искренне пытался отучить себя от всего, что хоть немного тянет на саморазрушение, но ситуацию в целом это не спасало ни капли. Закинув на заднее сиденье спортивную сумку, он завёл двигатель и полез в плэйлист. Музыку погромче и порезче, чтобы не отрубиться за рулём и вперёд.       Аптека на удивление встретила отсутствием очередей. Она находилась совсем близко к городской поликлинике со стационаром, обычно тут было настолько битком, что не протолкнёшься. Арсений погладил лежащего на полке для сумок кота, талисмана всей аптеки, и подошёл к окошку. Там невысокий темноволосый альфа с хвостиком в белом форменном пиджаке что-то объяснял молодому омеге в униформе аптеки. Он открывал шкафы и указывал на коробки, а парень кивал и слегка хмурился. Арсений попытался принять как можно более игриво-опасный вид и, облокотившись о прилавок, постучал по стеклу кольцом.       — Мой дрэг-диллер на месте? Мне нужна коробка той отборной дури, как всегда, — он специально понизил голос и добавил хрипа, чтобы напугать друга. Ошалевший взгляд Сергея мгновенно поменялся на возмущённый, как только он обернулся, и Арсений заулыбался. — Ну так что, будет мне моя запрещёнка сегодня?       — А по-нормальному подкатывать не пробовал? А потом удивляешься, чего от тебя альфы шарахаются, — Сергей бубнил, скорее, для проформы, Арсения он искренне любил и получал такую же любовь в ответ. Он похлопал провизора по плечу, кивая на компьютер, и отошёл к двери за прилавок, чтобы открыть Арсению. — Заходи, только туда вон садись, чтобы не видно было.       На самом деле иногда казалось, что Сергей был тем самым его альфой из тупых мелодраматичных комедий. Потому что познакомились они по всем канонам. Арсений уже был в ординатуре, в тот день просто зашёл в университет, чтобы отдать какие-то бумажки, и увидел дерущихся альф. Причём худой, невысокий нерусский парень хоть и был ужасно борзым, физически явно уступал более крупному сопернику. И Арсения дёрнуло влезть в драку разнимать, потому что остальные издалека со страхом наблюдали за этим фактически избиением. Он знал легенды, что в старые времена омеги могли остановить войско, просто выйдя перед ним. Но увы, Арсения, скорее всего, бы в таком случае тупо затоптали, потому что тогда он был принят за альфу и ему тут же вмазали промеж глаз, в переносицу. Это было так больно и неожиданно, что он не удержался на ногах. Сквозь звон в ушах он слышал, как кто-то матерится и кричит. Сергей тогда каким-то сотым чутьём почуял в нём омегу, несмотря на фигуру и рост. И, как берсерк, кинулся на противника с новыми силами, защищая. Он же и дотащил Арса до лавочки и раздобыл влажные салфетки и упаковку платков. И сидел рядом, пытаясь загладить вину в надежде, что нос не сломан и на него не жалуются. Потом весьма романтично они представились друг другу, вытирая с рож кровищу, и Сергей предложил сходить в Макдак через дорогу, чтобы отвлечься от происшествия. Но об отношениях друг с другом не думал ни один ни тогда, ни тем более сейчас. Они не подходили друг другу по гормонам, хоть расхождение и не было совсем уж ужасным. Это делало из Сергея того самого друга, который не переступит границу отношений и действительно останется другом. С тех пор утекло много воды, Сергей набрал вес, сменил причёску, но он всё ещё оставался лучшим другом, которому Арсений не стеснялся и не боялся вываливать самые сомнительные факты своей биографии зная, что Серёжа его поддержит, подставит плечо, даже если будет поносить отборным матом и стебать его.       Плюхнувшись на стул в углу, Арсений забрал из рук Сергея коробочку с витаминами и протянул карточку.       — Ты в курсе, что тебя ждёт сложное будущее? Эти таблетки гормональные твои на складах кончаются и когда поставки будут мы не знаем. — Сергей выжидательно заглянул в глаза, не поднося карточку к терминалу. — Может ещё коробку возьмёшь?       — Нет, мне врач отменил. У меня уже спортивный интерес, этот сможет исправить ситуацию или нет, так что буду неукоснительно следовать.       — Один хер тебе пришлось бы пойти к андрологу или эндокринологу, чтобы обсудить замену, потому что ну ты понимаешь, сейчас обстановка мировая шаткая, завтра половину препаратов поснимают с производства или перестанут поставлять, а дженерики не всем подходят. А так жму руку твоему врачу, не дело это. А я тебе уже давно предлагал лучше потрясти свой университет, как будто там не нашлось хороших мозгов для решения твоих проблем.       — По-твоему, всё, что мне нужно — это мозги учёных мужей? Как я сам не догадался.       — Нахуя тебе мужья, тебе одного хватит, — Сергей подставил ему терминал, чтобы Арс ввёл пин. — Чайку будешь? У меня какой-то там с понтами, типа глинтвейн.       — Давай, я ненадолго, мне домой бежать нужно, проверить тесты. Но тебя вроде как Паша собирался к себе пригласить.       — Да знаю, я уже ему отписался. Ещё бы я был против. Ты ж знаешь, я всегда за любой кипиш, кроме голодовки. — Арсений не удержался и, забирая кружку чая с логотипом Колдрекса, несильно хлопнул Сергея по животу.       — По вам таки видно.       — Ну а хули, ничего нормального не жру, некогда. Зарплата хорошая, но времени нихуя нет даже к парикмахеру сходить. Ещё, блять, план пришёл, у меня фармацевты в потолок воют. Я и сам начинаю выть. Сука, я до сих пор не понимаю, какой, блять, план по продаже лекарств? Типа как мне противопростудные не в сезон продавать? А по антигистаминным? Не цветёт нихуя! У меня стабильно идут, сука, только презервативы, прокладки и памперсы.       — Ну знаешь, это три вещи, которым сезон не нужен.       — Ну чо там твои похождения в Тиндере?       — Глухо. Не вкусно и грустно.       Арсений взял протянутое печенье и уставился в кружку, кривясь. Сайты знакомств с какого-то момента напоминали ему цирк, в котором он не понимал, что происходит. Он никогда не жаловался на неумение ладить с альфами, наоборот, почти все его друзья как раз альфами и были. Но, видимо, в этом и была проблема. Складывалось ощущение, что альфы чувствовали в нём что-то, что их отталкивало и дальше одного свидания дело не заходило. Арсений даже ставил глупые эксперименты, приходил специально не в самом лучшем своём виде, и идеально намарафеченым, результат не менялся. Он настолько устал от поисков, что в последний раз его хватило только на один неуместный подкат. Приложение тут же полетело в утиль, а он окончательно забил болт. И было это не вчера и даже не в этом году. Но Серёже он стабильно врал, что пытается кого-то себе найти.       — Может, пошли в клуб? Хоть потрахаемся.       — Честно, лучше я себе ещё какую приблуду в секс-шопе куплю, чем на проходку в клуб потрачусь. Находился, спасибо. — Да уж, был у него этот период, когда они с Сергеем реально целенаправленно шли в клуб, чтобы зацепить себе по партнёру. После двух таких экспериментов, когда организм устроил ему адский откат, со спазмом и болью, он прикрыл эту лавочку.       — Может, тебе новые способы удовлетворения освоить? Ну там римминг. — Арсений фыркнул и попытался проглотить некстати отхлебнутый чай так, чтобы не подавиться. — А чего ты ржёшь. Это раньше альфы на понтах были, ты на них сейчас посмотри, — Сергей хохотнул, увидев, как вытягивается лицо Арсения. — Это же зашквар был, типа ты же альфа, тебе нельзя унижаться. Сейчас пофиг уже. Тем более с твоей внешностью и повадками холодной сучки найдутся те, кто предложит сесть на лицо.       — Каждый раз я прихожу к тебе за таблетками, а ты мне внушение проводишь по реабилитации всех альф мира.       — Нафиг всех. Тебе один нужен, чтоб прям надёжный и под рукой. Я не врач, но по-дружески чисто скажу, только не бесись. Я знавал ещё одного омегу, которого как тебя от альф воротило. Потом уже оказалось, что он с каким-то своим коллегой, с которым прям за соседним столом сидел, совпадал. Тот его ферромонально ужасно глушил, из-за этого организм выбрыкивал, на меньшие совпадения не соглашался. Это как с алкоголем, градус понижать не получится. Пораскинь мозгами, может, тебя кто-то из окружения так же глушит, может кто из бывших организму в душу запал.       — Честно, жалею, что расстался с Евгеном.       — Ебать! Свят-свят, я тебя уебу, если попробуешь сойтись. — Арсений заулыбался. Сергей тут же всё понял и пихнул его в плечо. — Напугал, сука!       — Да нахер, это, конечно, не было самое дно, но как вспомню, так вздрогну. Тем более он уже в браке. А я вот нет, показательно.       — Арсений… Ну ёбана, ты ж понимаешь, твою болячку альфа не вылечит, мы ж не волшебники. Но, может быть, если альфа совпадёт, у тебя появится плечо для нытья двадцать четыре на семь. Ты мальчик большой, тебе помощь не нужна, тебе поддержка нужна. Ну ты меня понял. А Женю этого нахуй, аминь. — Серёжа отсалютовал в пустоту кружкой чая и отхлебнул.       Женя был притчей среди близких друзей Арсения, потому что со стороны отношения выглядели безоблачно и казалось, что именно с этим альфой он проведёт свою оставшуюся жизнь. Но только Арсений знал, насколько они друг другу не подходят. Это были те самые отношения, в которых он в первый и последний раз наступил себе ногой на горло, пытаясь перетерпеть. Дурной молодой ординатор и уже действующий врач, на него регулярно давили авторитетом, кололи завуалированными и не очень издёвками за слишком развязное поведение и внешний вид. Но это он ещё мог переносить, сжимая зубы. Он ненавидел давление на себя, он готов был прогнуться, когда его просили мягко, но не когда требовали так, как будто он задолжал. Точку в отношениях поставил откровенно скотский поступок, за который Серёжа чуть не набил Жене морду, когда узнал от общего друга. Сам ему рассказывать Арсений не решился, было адски стыдно.       Он прекрасно помнил свою первую и последнюю вязку, как будто это было вчера. Ощущения были просто охренеть какие, только вот не в положительном ключе. Так невероятно плохо, мерзотно-гадливо ему было только один раз до этого. Арсений ещё даже не успел разгрести последствия той травмы, а в неё наглым образом влез Евген. Самое мерзкое было то, что этот мудак даже не удосужился поинтересоваться, а хочет ли Арсений. Нет, поставил его перед фактом, точнее, загнал факт так, что и захочешь — не вытащишь. А у Арсения имелось что ему сказать. Он был на грани нервного срыва и чуть не заполучил истерику, психика держалась на честном слове. Он потом долго плакался Олегу, своему старому другу, решив, что омега омегу тут лучше поймёт. Тот, прекрасно осведомлённый о тайне Арсения, грустно смотрел на него большими детскими глазами, подливал какого-то успокоительного чая и подсовывал конфеты под руку. А в конце матерного монолога сказал, что если бы это был его альфа, если бы у них совпал фон, он бы так не отреагировал, да и, скорее всего, его альфа поинтересовался бы, стоит ли. А Женю этого утопить в ближайшей луже за самоуправство. Арсений и сам бы хотел это сделать, но в тот момент мог только мечтать откусить голову альфе, который его всем весом вдавил в матрас лицом вниз, вылизывая ему шею. Женя был выкинут из квартиры пинками, как только Арсений смог его от себя отцепить во всех смыслах слова. Ему было двадцать семь, и он до сих пор жалел, что у него такой опыт вообще был.       Допив чай и попрощавшись с Серёжей, Арсений вышел на крыльцо аптеки и тяжело вздохнул. Впервые за год, наверное, у него возникло желание. Точнее, нежелание ехать домой. Можно было бы принять предложение друга, он уже даже развернулся к дверям, но воспоминания о боли тут же жёстким подзатыльником выбили из него дурные мысли. Нет. Поедет домой, полежит в ванной, выпьет немного вина и, может, хоть сегодня наконец выспится.