Р.А.Б.
Если вы получили это письмо, Регулус Арктурус Блэк скончался. Пожалуйста, свяжитесь с соответствующими органами для получения подробной информации о подготовке к похоронам.Реджи
Мальчик в зеркале не узнавал себя, глядя на свое отражение. Кем был этот человек? Почему у него лицо Регулуса Блэка? Конечно же, это был не Регулус Блэк. Регулус Блэк был мальчиком, а не мужчиной. Но мужчина в зеркале был так похож на Регулуса. Он был высоким и настолько худым, что казался слабым. Его скулы должны быть выразительными, но вместо этого они выглядят тонкими на его бледном лице. Его ухоженные кудри достигают уже подбородка. На нем серый повседневный костюм, который считается модным в нынешнем обществе чистокровных. Его серые глаза ярко блестят в зеркале. Когда он стал таким? Когда он стал мужчиной? Он не был готов стать мужчиной и столкнуться со взрослыми проблемами. Но с другой стороны, когда он вообще имел дело с проблемами, с которыми должны сталкиваться дети. Казалось, все, с чем он сталкивался, это политика, наказания и благочестие. Ему было пятнадцать лет, и он знал, что скоро родители будут ожидать от него принятия роли наследника древнейшего и благороднейшего Дома Блэков. Он никогда не думал, что эти обязанности и титулы будут принадлежать именно ему. Этого не планировали ни он, ни его родители. Он не был сыном, которого готовили к этому с рождения, — им был его брат Сириус. Он всегда был запасным планом, запасным ребенком, ребенком на случай, если все пойдет к чертям. Если то, что произошло на прошлое Рождество, не было определением того, что все идет к чертям, то он действительно не понимал, что это такое. По плану у его отца Ориона и его дяди Сигнуса должно было быть много мальчиков, так что это никогда не должно было стать проблемой. Им не пришлось бы отрекаться от одного ребенка и довольствоваться запасным. Слабым сыном. Однако в Доме Блэков все всегда шло не совсем по плану: у Сигнуса и его жены Друэллы не было мальчиков, зато было три девочки. Поскольку девочки не могли сохранять свою девичью фамилию после замужества, ни одна из них не могла стать наследницей, несмотря на то, что все они были старше двух братьев Блэк. Его отец Орион и его мать Вальбурга были благословлены Сириусом Орионом Блэком примерно через три года после рождения последней дочери у его тети и дяди, наконец-то появился ребенок, достойный наследования Блэков. Сириус всегда был любимцем всех своих кузин, поскольку именно ему было суждено продолжить самый впечатляющий род Блэков. Его родители, никогда особо не любившие друг друга, вероятно, из-за того, что они были кузенами, решили завести еще одного ребенка на случай, если им понадобится запасной наследник. На случай, если что-то случится с их первенцем - желанным ребенком. Они родили второго малыша примерно через полтора года после рождения Сириуса и назвали мальчика Регулус Арктурус Блэк. Он рос совсем не таким, как первенец. С первенцем обращались как с маленьким принцем, который всегда получал все, что хотел, а к Регулусу относились скорее как к обузе. Ребенок, от которого не было никакой пользы семье. Конечно, к ним относились по-разному, ведь один был наследником семьи, а другой — ходячей подстраховкой. Однако Сириус и Регулус оба были детьми дома Блэков и, как следствие, оба проходили тщательное обучение каллиграфии, манерам и ораторскому искусству. Они не должны были опозорить семью небрежным почерком или неправильной речью. Сириус также получал уроки управления семейными финансами вместе с отцом. Из-за этого Регулус проводил много времени в одиночестве. Его родители не любили, чтобы мальчики общались с маглами, рядом с которыми они жили, поэтому в течение многих лет малыши были единственными товарищами по играм друг для друга, если, конечно, их не навещали кузины. Регулус сблизился с домовым эльфом семьи Блэк, который был еще одним товарищем по играм, когда его брат был занят. Он считает, что его способность адаптироваться к одиночеству в детстве, вероятно, является причиной того, что он никогда не заводил тесных связей со своими одноклассниками. У него было несколько приятелей, но не таких, как у его брата. У его брата было три очень близких друга и десятки других приятелей. Это не удивительно, учитывая, насколько харизматичным всегда был Сириус. Регулус же никогда не обладал природной харизмой, которой обладал его брат. Возможно, именно поэтому он никогда не нравился матери, по крайней мере, не так, как Сириус. Конечно, она никогда бы не призналась в этом, учитывая, что Сириус теперь был предателем крови. Однако Регулус не был невеждой, он замечал, что его мама всегда признавала Сириуса. Она уважала его упрямство и горячность, считая, что именно такими качествами должен обладать наследник. Теперь же ей пришлось довольствоваться слабым наследником, который делал только то, что ему говорили. Он как раз поправлял волосы перед зеркалом, когда услышал, как мама зовет его вниз, чтобы отправить на поезд в Хогвартс. Что ж, он полагал, что это, вероятно, самое лучшее, что может быть. Он позвал Кикимера, чтобы тот взял его багаж, и вежливо поблагодарил эльфа, когда тот появился. Он расправил плечи и очистил лицо от эмоций, затем спустился по лестнице. Его мать всегда говорила, что эмоции — это слабость, и нельзя позволять людям видеть свою слабость. Забавно, что она никогда не возражала, чтобы люди видели ее эмоции — гнев, ненависть и отвращение. Наверное, эти эмоции не классифицировались у нее под слабостью. Его мать и отец стояли внизу лестницы с одинаковыми безэмоциональными выражениями и ждали его. Он знал, что они выжидают его, чтобы прочитать лекцию, ведь это был первый год возвращения в Хогвартс после отъезда Сириуса. Он остановился у подножия лестницы и слегка кивнул отцу. Его мать оглядела его с ног до головы, оценивая его наряд, и слегка кивнула в знак одобрения, прежде чем начать свою речь: — Регулус, я думаю, ты понимаешь, насколько важен этот учебный год в Хогвартсе для тебя и нашей семьи. В этом году у тебя С.О.В., и, конечно же, ты должен получить все «П». Как ты прекрасно знаешь, репутация нашей семьи находится в очень шатком положении с тех пор, как маленький предатель крови опозорил наше имя. Тебе нужно быть абсолютно безупречным в этом году, чтобы вернуть нам нашу репутацию. И, конечно, чтобы убедиться, что Темный Лорд все еще будет интересоваться тобой после того, что произошло на Рождество. Если ты ослушаешься отца или меня, находясь в школе, то это повлечет за собой серьезные последствия, — она нахмурилась, когда заговорила о Сириусе, словно от одной мысли о нем у нее свело живот. Его отец шагнул вперед, положил руку на плечо Регулуса и заговорил так, что казалось, будто он что-то обещает. Регулус немного смутился от прикосновения отца, ведь отец никогда не прикасался к нему, более того, он даже почти не разговаривал с ним. Мужчина был более чем немного разочарован тем, что ему пришлось заново обучать Регулуса как своего наследника, когда он уже потратил годы на Сириуса, он часто вообще пренебрегал обучением Регулуса: — Регулус, ты вернешь былую гордость в эту семью, и ты ни на метр не приблизишься к Сириусу, ты понял? Понимаешь, что произойдет, если мы узнаем, что ты общался с ним? Регулус почувствовал, как его сердце сжимается при мысли о том, что его родители сделают с ним, он сохранил лицо чистым от эмоций и кивнул, говоря: — Да, отец и мать, я сделаю так, что вы будете гордиться мной. Они ничего не ответили, но отец жестом велел ему взять чемодан и, положив руку на плечо Регулуса, трансгрессировал их на вокзал. Когда они прибыли, отец кивнул ему на прощание и исчез, прежде чем Регулус успел что-то ответить. Он смотрел на то место, где секунду назад стоял его отец, с горечью думая о том времени, когда родители провожали Сириуса на вокзал. Но, конечно же, они не стали бы делать этого ради запасного наследника. Он выкинул эти мысли из головы, он больше не был запасным, теперь он был единственным ребенком Ориона и Вальпурги Блэк. Он пробрался сквозь толпу возбужденных первокурсников и зевающих семикурсников, прежде чем сесть на поезд. Он нашел купе в секции Слизерина и положил свой чемодан, после чего направился в купе префекта. Получив письмо летом, он не совсем понимал понравится ли ему быть префектом. Его брат никогда не был им, так что он добился чего-то такого, чего его родители не могли сравнить с Сириусом, но ему не очень нравилась мысль о дополнительной работе, когда в этом году ему и так предстояло отлично справляться с С.О.В. Не говоря уже о том, что его родители не очень-то гордились этим достижением, казалось, что они и так ожидали этого, что, по его мнению, было несправедливо. Они никогда не ожидали, что Сириус станет старостой и получит все «П» по С.О.В., но Сириус, вероятно, был причиной того, что в этом году он должен был быть идеальным. Он вошел в купе, когда там было всего несколько человек. Там была его партнерша по префектуре Слизерина, Эбигейл Хосс. Он не возражал против нее, но она была немного раздражающей, если честно. Она ни на секунду не умолкала. Вечно отмахивалась от него и начинала говорить о каких-то обыденных вещах, на которые ему было глубоко наплевать. Только когда встреча началась, он понял, что она говорила с ним о том, что поезд отправляется, а остальные старосты присоединятся к ним в купе. Мерлин, этой девчонке нужно было научиться захлопывать свою пасть хоть иногда. Он бросил взгляд напротив себя и увидел Лили Эванс и Джеймса Поттера. Какого черта он здесь делал? Поттер не был старостой шестого курса, им был Люпин. Должно быть, он таращился слишком долго, потому что Поттер поймал его взгляд и поднял бровь, чем вывел Регулуса из транса. Он тут же повернулся обратно, чтобы послушать, что говорят старосты. — Теперь, когда мы представились, нам, пожалуй, стоит также представить наших новых префектов в этом году. Итак, начнем с Пуффендуя — Шарлотта Васпо и Дэниел Фрюдер, с Гриффиндора — Шон Войт и Мелисса Стенли, с Когтеврана — Таррант Пайк и Лисси Гушва, и, наконец, со Слизерина — Эбигейл Хосс и Регулус Блэк. Все слегка захлопали, и Регулусу пришлось заставить себя не краснеть от такого внимания, ведь Блэки не нервничают. Он просто не привык к тому, что на него смотрят. — Кроме того, у нас произошли изменения в составе префектов шестого курса Гриффиндора: Ремус Люпин счел график патрулирования слишком сложным и отказался от своей должности. На его место был выбран Джеймс Поттер. Все снова захлопали, он заметил, что девочки в купе хлопали немного громче, как будто они думали, что добавление Джеймса Поттера будет очень полезным для команды префектов. Регулус не мог не закатить глаза. Он заметил, что Поттер с любопытством наблюдает за его реакцией на новость. Регулус бросил на него взгляд, отчего тот фыркнул, слишком уж неприлично, и повернулся, чтобы снова послушать старших старост. Значит, Люпин не смог справиться с нагрузкой, связанной с работой префекта? Регулус не знал, что и думать по этому поводу. Из того немногого, что он знал о Ремусе Люпине, он понял, что мальчик очень дорожит своей учебой. Если он считает, что быть префектом — это слишком напряженно, то, возможно, Регулусу тоже придется отказаться от этой должности. Но, с другой стороны, ему кажется, что его родители не оценят таких изменений: мысль о том, что Блэк не справляется с небольшим стрессом, была немыслимой. Впрочем, Люпин тоже мог счесть, что вся эта история с префектами слишком большая нагрузка помимо учебы, да еще и будучи оборотнем. Регулус знал маленький секрет Люпина с третьего курса, это было довольно очевидно, если быть внимательным. А Регулус сделал своим приоритетом быть внимательным. Он заметил отсутствие Люпина во время еды в полнолуние. Обращал внимание на шрамы, которые появлялись на его теле или как скрытно вели себя его брат и другой его друг, когда он, в итоге, возвращался. Он был достаточно внимателен, чтобы понять, что большинство вещей люди стараются держать в секрете. Регулус не сильно беспокоился о состоянии Люпина, учитывая, что он был опасен всего двенадцать часов в месяц, к тому же, профессоры не позволили бы ему приехать в Хогвартс, если бы его не сдерживали где-то. Он полагал, что сдерживание Люпина как-то связано с тем, почему в год поступления Сириуса на территории школы посадили ту отвратительную иву. Он помнил, как его кузина Андромеда жаловалась, что теперь, будучи старостой, она должна держать свой факультет подальше от дерева, и это просто дополнительная ответственность. Ремус Люпин и Джеймс Поттер находились в весьма тесных отношениях с его братом. Вместе с другим мальчиком по имени Питер Петтигрю они создали небольшую банду и назвали себя Мародерами. Регулус считал, что это не только нелепое название, но и то, что называть так свою дружескую группу — исключительно эгоистично. Впрочем, Сириус всегда был крайне тщеславен, так что ему не стоило удивляться. Джеймс Поттер, вероятно, был самым высокомерным придурком во всей школе, поэтому он был уверен, что тоже приложил руку к выбору их названия. Петтигрю и Люпин не казались такими уж самовлюбленными, но, опять же, он их плохо знал. Его брат познакомился с ними на первом курсе и продолжал говорить о них без умолку при каждом удобном случае. Регулус презирал трех других мальчиков еще до того, как попал в Хогвартс, особенно Джеймса Поттера. Регулусу так надоело слышать имена мальчиков, которые отняли у него внимание брата летом перед поступлением в Хогвартс. Они с братом всегда были лучшими друзьями друг друга, но когда Сириус встретил тех друзей, он больше никогда не называл Регулуса своим лучшим другом. Вместо этого он говорил: «Ремус очень классный парень, Рег. Не могу дождаться, когда ты с ним познакомишься», «Питер самый лучший, подожди, пока не увидишь», но больше всего ему нравилось: «Джеймс — мой самый лучший друг. Реджи, ты полюбишь его, когда познакомишься с ним». Регулус познакомился с ними в поезде на первом курсе. Они были милыми, казалось бы на первый взгляд, но после знакомства он почувствовал себя пятым колесом, а потом вышел из купе, сказав, что ему нужно в туалет, но так и не вернулся. Именно тогда он встретил Эвана. Регулус снова обратил внимание на людей, которые начали собирать свои вещи, прежде чем покинуть купе. Черт, он отключился на все время собрания что даже не расслышал ни расписания патрулей, ни нового пароля. Черт, он уже начал жалеть, что не отказался от обязанностей префекта. Поттер встретился глазами с Регулусом и быстро сказал старосте: — Подожди, Джесс. Ты сказала, что дашь нам расписание патрулей и новый пароль на пергаменте после сортировки, так? Внимание Регулуса удивленно переключилось на Поттера, он как будто прочитал его мысли. Он надменно ухмылялся Регулусу в своей типичной высокомерной манере. Староста закатила глаза на этот вопрос: — Да, Джеймс, как мы уже говорили пять раз, вы получите письмо сразу после сортировки с расписанием и паролем. Мы с Донаваном, как старосты, возьмем на себя первый патруль, чтобы вы могли освоиться в течение года. Итак, есть ли еще вопросы? Когда Джеймс покачал головой, она с энтузиазмом продолжила: — Отлично! А теперь, когда собрание завершено, давайте проведем этот год с пользой! Когда Регулус собирал свои вещи, чтобы покинуть купе, он подумал о том, что Джеймс Поттер спросил старосту о расписании только потому, что понял, что Регулус её не слушал. Он отогнал эту мысль, потому что действительно, с чего бы Джеймсу Поттеру пытаться помочь ему? Откуда он вообще мог знать, что Регулус её не слушает? Он был одним из последних, кто покинул купе, кроме двух гриффиндорских старост шестого курса. Он наблюдал в первом ряду за жалкими попытками Джеймса Поттера ухаживать за Эванс. Честно говоря, на это было так жалко смотреть. Он должен был признать, что из всех магглорожденных в школе Лили Эванс была, пожалуй, наименее мерзкой. Поэтому он немного понимал суть влечения, но не понимал одержимости. Джеймс Поттер был богатым наследником чистокровной семьи, одаренным атлетически, популярным и красивым. Так почему же он тратил все это время на одну девушку, которая даже не смотрела в его сторону? В этом просто не было смысла для Регулуса. Предатель крови или нет, Джеймс Поттер был бы находкой для любой девушки в Волшебном мире. И все же он, как щенок, бегал за магглорожденной, которая не проявляла к нему ни малейшего интереса? Регулус назвал бы это глупостью в лучшем ее проявлении. Регулус наблюдал за тем, как Лили Эванс выбежала из купе, явно разозленная тем, что Поттер попытался применить к ней какую-то нелепую пикап-фразочку. Джеймс выглядел растерянным, ошарашенным, даже обескураженным тем, что каким-то образом его обаяние не смогло разрушить барьер, который был у Лили Эванс. Жалкое зрелище. Он направился к двери примерно в то же время, что и Поттер. Между ними возник неловкий момент, когда они оба пытались пройти в дверь одновременно. В результате Регулус отступил назад и позволил Джеймсу пройти первым. Однако он не ожидал, что Джеймс остановится снаружи и будет ждать, пока Регулус последует за ним через дверной проем. Он смотрел на глупое дружелюбное выражение лица Поттера, чувствуя, как от злости скручивается желудок. Регулус посмотрел на гриффиндорца: — Что тебе нужно, Поттер? Поттер выглядел почти самодовольным, совсем другое выражение лица, чем было у него всего две минуты назад, когда Эванс выбежала из купе. Казалось, он был в настроении поддразнить Регулуса: — Что ты имеешь в виду, Реджи? Я просто подумал, что мне лучше убедиться, что ты все сделал правильно, учитывая, что ты просидел в отключке все собрание. Не пойми меня неправильно, я понимаю, что эти собрания скучнее, чем описывал Лунатик, но учитывая, что это было твое первое собрание, возможно, тебе стоило быть немного повнимательнее. Он громко рассмеялся, это был гулкий звук. Регулус и раньше слышал смех Поттера, но обычно это было с другого конца Большого зала, а вблизи было видно, что гриффиндорец смеется всем своим существом. Регулуса позабавило то, что сказал Джеймс, но ему очень не понравился тон, который он использовал. Он звучал как снисходительный придурок, во всяком случае, больше, чем обычно. Джеймс, не замечая ледяного взгляда Регулуса, продолжал говорить своим высокопарным тоном: — Тебе просто повезло, что Джесс не очень-то верит в мою способность обращать внимание, иначе ты был бы в полной заднице после сегодняшнего собрания. Регулус воззрился на него, втайне надеясь, что Поттер и его надутое эго разлетятся от жгучего взгляда. Как он смеет так разговаривать с Регулусом? Как будто Регулус был маленьким беспомощным ребенком, которого нужно держать за руку, когда он переходит улицу. Абсолютное неуважение в его голосе привело Регулуса в ярость. Нрав семьи Блэк не был мифом, но Регулус никогда не чувствовал его так сильно, как сейчас, когда услышал самодовольный тон Джеймса Поттера. Сириус всегда был тем, кто обладал настоящим темпераментом, тем, кого могло унести и кем-то кто мог в считанные минуты сорвать зло на ком-то. Возможно, это было потому, что теперь, когда Сириус официально ушел из дома, Регулус наконец-то обрел фамильную вспыльчивость, а может, просто ему нужен был особенный Джеймс, мать его, Поттер, чтобы пробудить ее в нем. Регулус собрал весь яд, унаследованный им от Вальпурги Блэк, прежде чем заговорить: — Послушай, самодовольный ты кусок дерьма, никто не смеет разговаривать со мной в таком тоне. Тем более, какой-то самовлюбленный гриффиндорский идиот. И если ты еще хоть раз назовешь меня Реджи, то тебе лучше быть уверенным в составлении завещания. Регулус развернулся, собираясь вернуться в свое купе, когда Поттер начал хлопать, как будто он аплодировал Регулусу, а не насмехался над ним: — Вау, всё это было вот нисколько не драматично, браво. О, и солнышко? — Регулус оскалился, повернувшись обратно к этой полной заднице: — Я не самовлюбленный. Чтобы быть самовлюбленным, нужно преувеличивать свои хорошие качества, а я просто говорю все как есть. Регулус издал резкий жесткий смешок: — Умоляю тебя, Поттер, если бы я хотел покончить с собой, я бы забрался на твое эго и спрыгнул на твой IQ. И не надо, блядь, называть меня солнышком. Регулус не знал, что именно в его тоне подсказало Поттеру, что он шутит, но мальчик почти сразу же разразился бурным смехом. Он смеялся так, как будто никогда в жизни не слышал ничего настолько смешного. Он смеялся так, словно Регулус был комиком, а Джеймс — его зрителем. Регулус ненавидел его чертов смех и отчаянно терпеть не мог, когда над ним смеялись: — Что же такого смешного, Поттер? — Ты, Реджи. Мерлин, Ты с Сириусом так похож, больше, чем я даже думал. Я помню, как впервые назвал его суперзвездой. Мне это показалось смешным, но ему, конечно, нет. Это было за ужином, и в итоге он приставил вилку к моему горлу, пока я не извинился. Думаю, это классический характер Блэков, но вам не нужно злиться. Это просто безобидные прозвища, и, кроме того, я знаю, что Сириус называет тебя Реджи. Регулус не мог не покраснеть от такого сравнения. Мысль о том, что лучший друг Сириуса считает их похожими, была оскорбительной. Это злило Регулуса, злило потому, что брат бросил его, и теперь, даже когда Сириус ушел из жизни Регулуса, его все еще сравнивают с ним. Он заговорил медленно, желая, чтобы Джеймс донес это до своего толстого черепа: — Мы совсем не похожи. К примеру, я не бросал свою семью, как он, и он больше не называет меня Реджи. У него больше нет такой привилегии, а у тебя ее никогда не было. Лицо Джеймса стало очень серьезным при этих словах Регулуса. Регулус не представлял, как он вообще мог забыть, что Сириус оставил Регулуса в этом проклятом доме, учитывая, что Сириус был у Поттеров все лето. Очевидно, что Регулус не мог просто так простить Сириуса за то, что он сделал. Как он мог забыть, что Регулус остался совсем один из-за Сириуса? Неужели он думал, что Регулус не будет злиться? Неужели он думал, что Сириус останется его братом после того, как он бросил его? Следующие слова Поттера были произнесены возмущенным тоном: — Да ладно тебе, Регулус, как будто ты не знал, что он тонул в том доме. Думаю, мы с тобой оба знаем, что он не прожил бы там и года. Я знаю, что ты маленькая марионетка своих родителей, но даже ты должен был понять это. Ты не лишен интеллекта, так что не прикидывайся дурачком. Слова Поттера были как вода, брошенная в огонь, они быстро умерили его пыл. Регулус не думал, что Сириус был бы мертв, если бы остался в том доме еще на год. Однако он знал, что если бы Сириус остался, то его дух был бы сломлен, как уже был сломлен дух Регулуса. Сириус всегда отличался более яркой индивидуальностью, чем Регулус, поэтому было бы очень жаль, если бы он исчез. Если один из их духов должен был быть сломлен, то логично, что именно Регулус должен был быть сломлен, он никогда не стоил так много, как его брат. Регулус всю свою жизнь шел на три шага позади Сириуса, и когда Сириуса больше не было, Регулус получил всю тяжесть родительского воспитания. Послушание и дисциплина, которых было с избытком достаточно для двух детей, были возложены на одного. На самом деле Регулус не хотел, чтобы дух его брата был сломлен, он просто никогда не хотел быть один. Сириус был единственным человеком, который, как думал Регулус, всегда будет рядом с ним. Даже когда они отдалились друг от друга, в конце концов, они все равно остались братьями. И вот Сириус ушел, теперь у него не было брата, но Сириус обрел совершенно новую семью. Регулус попытался стереть эмоции со своего лица, надеясь, что Поттер этого еще не заметил. Голос Регулуса почти срывающийся на шепот: — Да, Поттер, я знаю. Я плохой парень. Я злодей. Из-за меня с Сириусом случилось все плохое. Так что это почти поэтично. Теперь я единственный, кто остался в этом доме. Рад за него. До скорого, Поттер. Регулус повернулся и бросился прочь, прежде чем Джеймс Поттер успел увидеть разбитое выражение его лица. Мать и отец всегда говорили, что Блэки не слабы, и никто никогда не должен видеть, как падает твоя корона. Когда Регулус наконец возвращается в свое купе, его почти сразу же атакует шум. Регулус и забыл, насколько громким был Эван. Барти Крауч-младший и Эван Розье были единственными слизеринцами, которых Регулус мог выносить дольше нескольких минут, и к счастью, они оказались его соседями по комнате. Эван Розье происходил из семьи, которая была довольно похожа на семью Блэков, что означало, что его родители не возражали против его связи с Эваном. Было так много людей, которых его родители не одобряли, и с которыми Регулусу нельзя было дружить. Те немногие семьи, которые одобряли его мать и отец, имели сыновей, которых Регулус презирал. Мальсиберы, Эйвери и Нотты — вот лишь некоторые из них. Регулус ненавидел их. Они были жестоки ко всем и просто невежественны. Быть приверженцем превосходства крови было достаточно плохо, но Регулус не понимал, почему они считают необходимым быть настолько открытыми. Из-за этого у них часто возникали проблемы с преподавателями. Эван, к сожалению, был более снисходителен к такому поведению. Хотя его неприязнь к кому-либо не чистокровному не была очевидной, он, кажется, понимал, почему они чувствуют необходимость быть открытыми в этом вопросе. Розье был человеком, в отношении которого Регулус не был уверен, станет ли он другом на всю жизнь. Иногда Эван делал вещи, к которым Регулус не мог притвориться смирившимся, а иногда он был тем другом, которого Регулус встретил в поезде на первом курсе. Эван мог быть яростно преданным, а мог предать тебя в одно мгновение. Иногда дружба с Эваном была похожа на дружбу с двумя совершенно разными людьми. Регулус никогда не был уверен, какой Эван ему попадется. Барти был совсем другой. Он был не из такой семьи, как Регулус, хотя он и был чистокровным, его отец открыто выражал свою неприязнь к темным искусствам и всем, кто с ними связан. Отец Барти был политическим альпинистом, он не мог допустить, чтобы что-то повредило его шансам стать министром магии, особенно его сын. В те дни факультет Слизерина считался синонимом темных искусств. Когда Барти определили в Слизерин, его отец был так разочарован, что постарался максимально отдалиться от сына. Регулус помнил, как на первом курсе он слышал, как Барти плакал на своей кровати с закрытой шторой в первую неделю обучения. Барти не заслуживал того, как отец обращался с ним. Теперь Барти тоже делает все возможное, чтобы отдалиться от отца. Он был очень умным, но часто совершал глупости, надеясь отомстить отцу. Мальчик также использовал слово «грязнокровка» так обыденно, будто описывал погоду, что всегда вызывало у Регулуса чувство дискомфорта. Самое печальное было то, что Регулус не был уверен, что Барти действительно заботится о превосходстве крови, или же он просто хотел быть противоположностью своего отца. Когда он вошел в купе, Розье встал и похлопал его по спине: — Блэк, где ты был? Мы ждем тебя уже битый час, я хочу рассказать тебе об одной девчонке, которую я встретил, — Регулус слегка ухмыльнулся энтузиазму Эвана и быстро ответил, что он был на собрании старост. Эван фыркнул при мысли о том, что Регулус был на «помпезном» собрании, как они обычно это называли. Он быстро вернулся к рассказу Регулуса о девушке, которую он встретил: — Ну, я был во Франции и встретил прекрасную чистокровную француженку. Она была не слишком умна, но кому это нужно в жене, я прав? Ее зовут Мелани Кортака и она идеальна. Регулус закатил глаза от беспечности своего друга, и язвительно произнес: — Точно, Розье, я уверен, что твои родители не будут против, если ты бросишь девушку, с которой был помолвлен с четырех лет, и возьмешь вместо неё какую-нибудь француженку. Барти разразился смехом над обиженным выражением лица Эвана. Он ухмыльнулся, когда Регулус опустился и сел рядом с ним: — Ого, Регс, я скучал по тебе. Кто еще будет поблизости, чтобы дать Розье понять, что он имбецил. Регулус поднял на него бровь и ухмыльнулся в ответ: — Ну, всегда остаешься ты. — Я никогда бы так не поступил! Наверное, я просто не такой бессердечный, как ты. Регулус закатил глаза на притворную невинность своего друга. Если кто из них троих и был бессердечным, так это Барти. Мальчик никогда не упускал возможности указать им на их идиотизм. Барти слегка усмехнулся и обнял Регулуса за плечо: — Так ты был на собрании префектов? Всегда считал, что ты будешь самым лучшим префектом из всех. Этакий приверженец правил и такой чертовски скучный. Регулус, не теряя ни секунды, быстро велит Барти отъебаться. Секунду спустя Розье, вышедший из ступора, наконец, отвечает: — Да ладно, Регс, ты не понимаешь. Может быть, я смогу их убедить. Ну, скорее всего, нет, но все равно она фантастически мне отсосала. Так что не совсем зря. Будем надеяться, что Эллисон Прайвет сможет делать такие вещи и со своим языком. Иначе, возможно, мне придется завести себе цыпочку на стороне, когда мы поженимся. Как прошло собрание? Регулус рассмеялся над способностью Эвана говорить так много в одном предложении, не сказав при этом ничего по существу. Большую часть пути в поезде они провели, рассказывая друг другу о том, как провели лето. Регулус умело избегал упоминания о Сириусе, пока Эван не решил затронуть эту тему: — Эй, Регс, это немного неловко, но тут ходят некоторые слухи, и я чувствую, что должен спросить. Сириус ушёл, да? То есть, я знал, что он общался с предателями крови и полукровками, но действительно ли он покинул семью и отказался от наследства? Регулус понял по взгляду Барти, направленному на Эвана, что они вдвоем обсуждали это еще до его прихода. Он не знал, почему он так удивился, конечно, все рано или поздно узнали бы о том, что произошло на прошлое Рождество. Он был удивлен, что это заняло у них столько времени, но, когда Сириус не появился вместе с Регулусом и его отцом, люди, должно быть, сделали свои собственные выводы. Регулус так и не рассказал им, что же произошло в прошлом году, поэтому он надеялся, что они не рассердятся на него за то, что он так долго держал это в секрете: — Да, вообще-то, он ушёл на прошлое Рождество. Я ничего не говорил, потому что все было как-то свежо, но его сожгли с семейного гобелена и все такое. Всё официально. Мальчики ничего не сказали, но Эван выглядел неловко, и Барти бросил на него сочувственный взгляд. Он ненавидел, когда его жалели. Слава Мерлину, Эван не испытывал трудностей с подбором слов, какими бы нелепыми они ни были. Его неловкое выражение лица превратилось в нерешительную улыбку, а затем он расплылся в ухмылке: — Подожди, разве это не делает тебя наследником? Черт, Регс, ты будешь чертовски богат! Регулус не мог не рассмеяться над энтузиазмом своего друга в этом вопросе, которого, казалось, было достаточно, чтобы сменить тему, когда они приближались к Хогвартсу на пятом курсе.