B.M.

Так… Его «попробовать» пока выходит плохо. Даже не настолько плохо, как просто нудно и душно. Это надолго. Пора по съё. Джено косит взглядом на выход, продумывает вежливые пути отступления и отговорки, но всё ему говорит просто брать и валить. В принципе, он это и сделает — ударивший шот оказался слишком сильным для парня рядом. Или Джено оказался слабым перед ним. И снова — тянет взглянуть влево. Наша встреча с оттенком трека Nice To Meet Ya, зачарованно думает Джено. Рад познакомиться! Я вошёл, замер, остолбенел. Кристиан Диор, ох, Кристиан Диор, господи, рад познакомиться! — И тут я поворачиваюсь!.. — вклинивается в мысли голос, от которого мутит. Прекрасную картинку заклинивает, упрямо слышится звук подпорченного кино в воображении. Чё парниша там повернулся, Джено не слушает. В который раз себя обматерил и пожалел вообще о том, что навязался на встречу, которую язык не поворачивается теперь назвать свиданием. И ведь сам затеял подобную херню! Видимо, оправдывает себя в последний раз, совсем развязался без хоть каких-то там держащих пар и бешеного графика подработки. Больше такого не повторяем. И Сончана, кстати, тоже не слушаем — чуть погодя мысленно добавляет Джено. Глупо было спрашивать у него совета как хоккеиста, как подкатить к хоккеисту. Сейчас это понимает лучше всего, хотя той одной заученной цитатой так и не воспользовался. Хватило лишь просто подсесть к этому парню, подпереть щеку и, прикрыв глаза, ленно что-то там нагнать в стиле «а я тоже в детстве в команде был». Плевать, как давно было, ещё больше наплевать, что Джено тогда сразу же и послали, признав обман — заменить Сончана вышло паршивенько. Но именно в этом месяце нападающий нравился Джено, и это сводило с ума. Настолько сводило, насколько и прибавляло уверенности в себе, наглости и нахальности. Джено просто хотел, и всё стало его. Парень, чьё имя вылетело из головы быстрее, чем интерес к нему после знакомства, сидел рядом и тараторил так, словно дорвался. И опять сомнение в словах Сончана, что они, хоккеисты, — немногословные. — Хоккей — это единственное место в наши дни, где можно увидеть как дерутся два белых парня. Парень выдаёт, как ему кажется, что-то искромётное и поднимает стакан: — За тебя, Джен! «Боже-е, айкью минус пятнадцать…» — раздражённо думает Джено. Зубы только не скрипят, потому что он давит из себя довольную улыбку. — И вообще, как у нас парни любят говорить… — в открытую ржёт недохоккеист. — У каждого хоккеиста есть девушка, но не у каждой девушки есть хоккеист! Во как! — Умно, — заключает Джено, недовольно хмыкнув. — Слушай, Джонни, тут такое дело… — Я Джун вообще-то… «Да вообще-то и мне плевать как-то!..» — нараспев почти срывается с языка, но в последнюю секунду Джено удерживается и в искреннем извинении улыбается. А до этого тоже в последний раз, но чтобы убедиться, взглянул в ту, левую сторону. И решил переобуться находу. Летний бар под открытым небом — это что-то; Джено не перестаёт удивляться. Вот они сидят за столиком, где-то рядом фон из пальм и оранжево-синий закат, совсем недалеко ещё пустующий танцпол, бармен нарасхват, одинокие мужчины в возрасте просят двойной. И они выглядят как потенциальные спасатели проваленных свиданий, но Джено всё равно выбирает какого-то мутного и не вселяющего доверия — попросту ведётся на мерс, который тот подпирает своей жопой, так и не соизволив оторваться от телефона и перестать строить недовольную рожу. По-любому если бы этот чел выпускал мерч, то все вокруг ходили с недовольным таблом. Джено решает — это даже на руку. — Что-то случилось? — хоккеист вдруг решает быть чуть более учтивым. — Всё хорошо? Давай ещё выпьем. Или… хочешь, уже продолжим в другом месте? — М-м, нет… — отвлекается Джено от разглядывания. — То есть… да. Да. Случилось. И он резко встаёт с места, дав понять, что больше не настроен внимать подобную чушь и восхваления себя любимого-красивого. В жизни Джено есть только один человек, которого он будет так увлечённо слушать, и это — он сам. Да и очарование высоким и крутым мальчиком-хоккеистом пропало, больше не вернётся. — Короче, Джованни, — Джено грузно опускает ладонь на плечо хоккеиста. — Ты просто невероятный! Помог мне понять, как мы не ценим то, что имеем. И да, тут за мной мужик мой приехал, так что… Всё, давай! Всё было круто, даже если ничего и не было, на этом и спасибо. Больше никаких слов и оправданий, он просто резко подрывается в направлении к странному мужику. В спину доносится обрывки о том, что: куда, как, зачем, к кому. И просто добивающее, коронное: — Давай поделим счёт хотя бы! Джено больше не идёт довольной походочкой. Он бежит, виляя между круглыми столиками, и даже успевает столкнуться с официанткой в вечерних сумерках, где не достают фонари и лампочки сверху. С какой-то хрена подвыпивший хоккеист оказался прытким и упорным, Джено слышит его бег за собой, но не это больше тревожит. А только один вид плюнувшего на всё предполагаемого спасителя ситуэйшн и отклонившегося от траектории к барной стойке обратно к своей блестящим чёрным машинке. — Эй-эй-эй, мужик… мужик-мужик, стой!!! Джено буквально на лету подбегает к нему и сбивает не только с толку, но и почти с ног. Мужик в ответ смотрит так удивлённо-неудивлённо, но больше — будто обращаются до сих пор не к нему, вцепившись в пиджак. — Да-да, ты! И Джено совершенно не смущает, насколько в опаснейшей близости он находится к чужому лицу. — Прошу!.. Просто умоляю, подыграй мне, а! Мужик, чьё лицо всё ещё так себе ясно читается в тёмном свете, видимо, в совершенном непонимании от подобного ошалевшего гонора. Так и молчит, не одарив ответом, но Джено выбирает за него «да». — Короче, неудавшееся свидание, — вкратце обрисовывает он ситуацию и заученно, но мягко устраивает свои ладони на чужом лице. — Сейчас этот мудозвон догонит меня, скажи, что ты, типа, забираешь меня и всё такое прочее. Сообрази, а! По тебе же видно, что ты умный! Отчего-то косуха неудобно стягивает движения, но Джено упорно делает вид, что ничего не замечает, когда его вперёд толкает только игра. Краем глаза замечает, как хоккеист догоняет, но останавливается в какой-то паре метров с наитупейшим замершим пьяненьким взглядом. И уже Джено, не отдавая себе отчёта, губами мягко ведёт по чужой колючей щеке, но всё так же смотрит, какой эффект производят его действия. А эффект и вправду есть: либо Джено уже про себя думает, что переборщил с очень уж близкими объятиями, либо этот мужик умеет без слов отправлять в нокаут одним лишь своим взглядом. А дальше происходящее настолько быстрое, что выцепить что-то яркое не выходит — всё одинаково дико. Мужик не действует по задумке Джено, он вообще так и остаётся мутным, не дав внятного ответа. Но одно только его холодное отталкивание от себя, разрезающий исподлобья взгляд вперёд и в противовес этому открытие дверцы машины с последующим: «Домой» заставляет Джено впервые за вечер серьёзно задуматься. Конец… Стоп! Конец? Конец!!! Конец — это то, как гулко хлопает дверь, приглашая в тишину, запирая в ней. Конец — это то, как Джено открыто доверился своему бешеному рассудку. Конец — это то, как он напоролся на совершенно мутного типа. Но самый больший конец из всеобщего конца — какой же у этого мужика в солидном костюме оказался голос. — А-Эм-Гэ шестьдесят три, добро пожаловать в карету, — низким голосом усмехается Джено. Шутка остаётся неоценённой. Остаётся будто вообще не услышанной. Но Джено это не особо как-то беспокоит. Всецело себя отдаёт этому моменту, когда под собственной жопой мерс — кажется, он очень скучает по прежней жизни. Очень скучает, потому что в том месте груди, о котором предпочитает не думать лишний раз, как-то неприятно начинает покалывать. Но Джено снова в который раз упорно игнорирует — мысль о том, что прекрасно справится со всем и один, до сих пор сильна и заставляет стиснуть зубы, но идти вперёд. Сам справится и сам всё решит… даже если сейчас остался наедине с каким-то типом. Не такое проходили. Это ещё совсем ничего. Как и ничего не значит. — О-оокей… Тянет, подытоживает Джено, размеренно отстукивая ритм еле слышимой музыки и всматриваясь вслед уходящему свиданию. И не то чтобы он как-то там расстроился, скорее, наоборот — облегчённое чувство перекрывает даже здравый рассудок. — Спасибо, мужик, не представляешь, как помог! — и Джено достаёт телефон из кармана: — Сколько я тебе должен? Он поднимает, наконец, свой взгляд, чтобы впервые нормально рассмотреть человека перед собой. Единственное, что понимает — ошибка. «Чёрт… ну и угораздило же!» — невольно проскакивает быстрее осознанной мысли у Джено, прежде он успевает что-то основательно подумать. Такого точно пора перестать внаглую и открыто звать мужиком, понимает Джено. Но остановиться сложно. А тот снова смотрит так удивлённо и почти вопросительно, будто впервые слышит подобное обращение и не может оправиться от… некоторого шока, да… Выглядит странным. Как по скромному мнению Джено. Он просто вконец расслабляется, если так можно назвать момент на минуту изучения нового человека. В машине душно от вечернего солнца, тот снимает пиджак, оказываясь в какой-то дурацкой рубашке. Джено так и хочется её обозвать убогой из-за восточного яркого рисунка, но каким-то расчудеснейшим образом она идеально смотрится, прямо под цвет смуглой кожи. Неаккуратно зачёсанные назад, выгоревшие на солнце волосы, что видны даже в сумерках, невзрачные кольца в ушах, но очень привлекательные своим переливом золотые часы — больше ничего, чтобы описать этого «спасителя». А… ну, ещё и лицо, что при детальном рассмотрении оказалось не таким уж старческим, каким Джено за вечер себе мысленно пометил. Мужчина, ха-х, в самом расцвете сил, если даже не парень. Свободный выдох и отчего-то как гора с плеч. Просто лицо, немножко — хотя нет — с усталостью, поселившиеся на пмж в мешках под глазами. Впрочем, ничего нового, Джено частенько подобное видит в зеркале. Вернее, видел — и это единственное в списке, по чему он не скучает из университета. И на этом всё, минутное очарование пропадает, стоит Джено только заслышать опасное урчание мотора — вид он благополучно пропустил, хотя в открытую и пялился же. — Эй, э, э!.. — вцепляется он чужое предплечье. Под пальцами словно гора мышц, что точно не видно при свете. И это почти бы заставило присвистнуть в оценивающем жесте, но нет. — Слышь, мужик, куда-куда!.. — повышает свой низкий голос Джено, чтобы хотя так достучаться до странного типа. — Как куда? Домой. Отвечает — хвала небесам! Правда, Джено дожидается от него слов не сразу: тот сначала упорно игнорирует спонтанного пассажира, выезжает с парковки, и только потом соизволит молвить царские речи. Вот только так, будто каждое его слово по цене этих чёртовых часов, и, видимо, кому-то не потянуть. — Если ты домой, то куда я? — возмущается Джено. — Открой дверь. — А я ничего и не говорил про свой дом. Называй адрес. Подобная наглость и высокомерие сразу же действуют бурно — Джено вскипает мгновенно. Но заминка в пару секунд — и он решает обдумать и остыть. Если уж вечер покатился вниз, то почему бы не препятствовать и дать ему закончиться так же дико. Ведь как показывает практика (из марафона сериалов Сончана), подобные напыщенные мудаки ничего из мыслей не имеют за собой. И Джено решает просто отдаться этому взбалмошному вечеру, устраиваясь удобнее, диктуя адрес и в какой-то мере даже находя плюсы: ужин бесплатно да и доставка собственной персоны тоже (пометка: не пьяной; Сончан будет в восторге). Ещё четверть часа — и Джено вовсю трещит под эмоциями, найдя в мужике-водителе-таксисте (как уже не обозвал мужчину) хорошего слушателя. Тот даже не выдаёт никаких своих советов и наставлений, и Джено сейчас в нём видит себя. Все те фразы из прошлого, что он использовал в диалогах с таксистами, возвращаются все эти красноречивые «ого», «хм-м», «согласен», «м-мм», «правда». — Я тут заметил, что у тебя на повторе Сэм Смит. Наконец Джено чувствует, как разговорился до той степени, когда уже может своевольничать. И теперь он говорит о том, что действительно ему не давало покоя всю дорогу. — Кто? — переспрашивает мужик. Звучит он в это время, правда, как оскорбление вкуса прекрасного у Джено. Но сам Джено слишком в волшебном и умиротворённом настрое, чтобы бросаться чёт там доказывать несведущим. — Не «кто», а… Кто-о!!! Всё же не удержался и переиграл. Особенно с поднятыми вверх в обожании руками. — Это Сэм Смит, — поясняет Джено. Как он думает в этот момент — будет достаточного краткого описания. Или даже просто имени должно хватить. — Да-а, — типа понятливо тянет мужик и кивает головой. — Это всё объясняет. Отчего-то именно сейчас подобная реакция для Джено очень выходит весёлой. И сам он не удерживается, запрокидывает голову, коротко смеясь. — Кстати, я недавно купил билет на его концерт. Просто не представляешь, как я был рад! — Уверен, об этой новости узнали также и все соседи твоего дома. — Это ты сейчас на что намекаешь… Джено опасливо щурит глаза. — Да так… ни о чём. Продолжай. И Джено продолжает, вновь и вновь упиваясь этой накатывающей радостью. — Это будет моей первый концерт в жизни! — радостно восклицает он. — Я буду петь свои любимые песни вживую! Взял, кстати, танцевальное место у сцены, чтобы поближе встать к Сэму… потому что моя мечта, чтобы он мне дал микрофон, как в этих видео на ютубе, понял, да? Риторический — тут же исправляется Джено. — По итогу эта дура выбежала на сцену, отобрала микрофон и сама начала петь, чёрт, апха-ха! — Прости… кто дура? Как и ожидалось, мужик ничего не понял. Но Джено как-то снова не расстраивается. — Я дура, — во всю смеётся уже он от удивления, перемешанного с непониманием, на лице мужика. — Теперь-то я, кажется, понял, что имел в виду мой друг, когда ещё недавно с намёком на меня говорил, как не в состоянии понять нынешнюю молодёжь. Джено смеётся ещё больше. — Смело сейчас было, конечно, себя относить к молодым и продвинутым. — Да брось, мне только тридцать два! А ты действительно школьник ещё — мужик снова повторяется, нисколько не соригинальничал. — Так и мне столько же! — заверяет его Джено. — Только в зеркале. И вообще!.. Может тебе и не так много лет, но ты точно уже ведёшь себя как дед… Ты же вместо того, чтобы назвать своё имя, начал с тупого «мистер на-как-то-там»! — Простые правила приличия, — мужик в себе непреклонен. — Тебе бы не помешало им обучиться. Ну, это так, знаешь… к слову! Ни на что не намекаю. А насчёт имени… не думаю, что тебе нужно лишней информацией забивать голову. Очевидно же, что подобная встреча только на раз, и больше такого не повторится. Хотя про тебя… кто знает? — Это, знаешь ли, своего рода эйджизм! — выкрикивает Джено. На серьёзные дискуссии он не тянет, не хочет, ему вся эта поездка — одно сплошное увеселение. Особенно от напыщенной сосредоточенности его спонтанного спутника на час. — Чё? Но к большому удивлению Джено мужик сбрасывает с себя важность. Дикий контраст — его классический пиджак и страшная цветастая рубашка. Дикий контраст — его умные слова и слова, мелькающие, выбивающиеся из общей картины недопонимания. — Эйджизм, — терпеливо начинает объяснять Джено, — или дискриминация по возрасту, как тебе понятнее, это дискриминация человека на основании его возраста. Проявляется в готовности взаимодействовать на равных началах и сотрудничать лишь с теми людьми, кто соответствует некоему заранее установленному критерию возраста. Дифференциация социальных статусов и возрастная стратификация во многих западных обществах и культурах осуществлялись и продолжают осуществляться в соответствии с такими социальными ценностями, считающимися нормативными, как продуктивность и результативность. Это обстоятельство, в частности, лежит в основе негативно-пренебрежительного отношения к пожилым людям, как к субъектам, которые не соответствуют данным требованиям. Ну и, беря в пример тебя, аналогично я бы сказал и про молодое поколение. Мои коллеги в основном старше, воспринимают ли они меня всерьёз? В том плане, что часто люди судят по возрасту и умаляют профессионализм и ответственность человека, особенно поначалу, просто когда видят пришедшего в компанию юного человека. Проявляется это по-разному. Они тормозят на светофоре, и мужик пользуется этим — словно впервые поворачивается к Джено с каким-то оценивающим, но едва ли заинтересованным взглядом. — Вот как… — и это всё, что он выдаёт, выждав какую-то минуту после наглых разглядываний. Туда-сюда и вверх-вниз. О взглядах. В принципе, думает Джено, сбрасывая наваждение, любой подвернувшийся момент — это потенциальная возможность, которая только и ждёт, чтобы её превратили во что-то стоящее. Поэтому, вспоминая о новой рабочей неделе и не теряя налетевшей смелости, решает потренироваться на своём новознакомом незнакомце. Как-никак, если прищуриться, закрыть один глаз или посмотреть под другим углом, то сойдёт за воображаемого босса. — Английский, немецкий — свободно, — резко начинает тараторить Джено. — Немного испанский. Окончил экономический факультет Сеульского университета с отличием. Стажировался в Германии, проработал год в сеульском отделении инвестиционного банка «Ллойд Моррис»… в резюме всё сказано. Мужик от неожиданности с размахом ударяет по тормозам. Джено опять это веселит. — Это сейчас к чему было? — выпадает мужик. — Репетирую, — довольно улыбаясь, Джено откидывается на сидение. — А ты как раз немножко смахиваешь на директора какой-нибудь там фирмы́. Мужик поднимает в удивлении ещё выше брови и смотрит куда-то потерянно в панель. И это тоже смешно. — Смахиваю? — недоверчиво переспрашивает он. — Ага, — заверяет Джено. — На какую должность претендуешь? — Бухгалтер. Мужик присвистывает даже. — Блестяще, — заключает он. А потом происходит что-то странное. То ли мужик решает включить в себе актёра и подыграть Джено, то ли действительно разрешает повести себя глупо, но как-то его лицо преображается под чёткими движениями, когда он произносит слова. Мимика — от бога. — Благодарю, — снисходительно и запоздало отвечает Джено. — Но!.. — резко обрывает его мужик. — Для секретаря вы слишком… хороши! А вот генеральный директор у нас уже… есть. — Я считаю, что начинать рост по служебной лестнице можно и с должности секретаря, — не сдаётся Джено. — А, кстати, да, — хмыкает мужик. — Я согласен, — просто, но уверенно отвечает Джено. Чем, кажется, впервые вызывает громкий, но короткий смех у мужика. Джено продолжает: — Когда я войду в курс дела, то смогу… Но тут мужик уже перебивает его, мешая досказать мысль. — Х-хорошо!.. Да… — …смогу оценить все банковские документы… — Да, я всё!.. Я всё понял, спасибо. Спасибо, вы можете идти. — Э, слышь! — вдруг как просыпается Джено. — Это вообще-то моя репетиция! Ты чего устроил?! Мужик как-то тяжко вздыхает и смотрит вверх. — Но тебе действительно пора идти, — намекает он, склоняет. — Вы, молодой человек, ведь так торопились домой… И Джено резко захлопывает рот, вглядевшись в очертания спального района, вмиг ставшими знакомыми. Не позволяет подготовленной речи с нападением появиться на свет и опускать его ещё больше, чем случилось за этот вечер. Но в этом он себе, конечно, не признается. Как и в том, что отчего-то эта компания мутненького мужика стала в какой-то степени даже интересной. И Джено опять для себя поясняет — машина классная и случайно играющая любимая песня, окрасившая приятным запоминающимся оттенком вечер для воспоминаний. Всё-таки за последний год слишком повысился в самомнении, и теперь главная уверенность, что он — это лучшее, что видели в жизни пассажиры любой маршрутки. А ведь стоило только сменить очки на линзы и выстричь нахер вечно закрывающие глаза патлы, как чсв взлетело до небес. — А вообще… у меня завтра собес… Он хватается за последнюю спасительную соломинку, чтобы зачем-то протянуть диалог на жалкие пару минут. — Что? — не догнав, переспрашивает мужик. — А, ой, тебе, наверное, и непонятно, — Джено старается не засмеяться. — Ну, собеседование. Прикинь!.. В какой-то крупной и крутой компании. — В какой-то? — уже недоверчиво переспрашивает мужик. — Н-даа, сложно тебе будет, парень… — Чего-о?! — тут же вспыхивает Джено. — Удачи, говорю! — усмехается мужик и козыряет. — Она тебе понадобится. Уж поверь, добавляет он чуть слышно. Видали мы таких и не раз — ещё тише. Но у Джено слишком хорошее, приподнятое настроение, чтобы обижаться. — И у меня завтра собеседование, — вдруг решает поделиться мужик. При этом он так загадочно устремляется взглядом в лобовое стекло, будто видит там предстоящие выгоды, а не просто лавочку с оставленными на произвол пустыми пакетами из Мака. — Можно сказать, ты, парень, тоже мой спаситель, — неверяще усмехается мужик. — Нарушил устоявшиеся планы, не дал мне спиться в этот единственный выходной, как было всегда. И теперь я буду на трезвую голову выслушивать весь тот бред и восхваление себя распрекрасных, что будут люди нести с упоением. Ну а вот сейчас можно и на выход, думает Джено. Вот словно и недостающий пазл в картине — ответная жалоба на свою. — Солидный набор, — присвистывает Джено, открывая дверь. — Что ж… тогда удачи, мистер шеф-босс! Она вам понадобится. Подержу за тебя кулачки, чтобы вселенная подкинула тебе идеального работника. Потому что вытерпеть такого как ты… Удачи этому человеку, правда. И он салютует напоследок, покидая машину. Ну, как ему казалось, пару секунд назад. — Так, а где ты работаешь? — возвращается Джено с наитупейшим вопросом. Мужик чешет подбородок и будто действительно задумывается. И Джено бы хотелось его уже в дружеском жесте хлопнуть по плечу, сказать что-то типа «брось, колись, чё в этом такого». Но всё-таки обходится без надумок. — Скажем так… в модельном бизнесе, — находится с ответом мужик. — Первая мысль — самая верная, — хмыкает Джено. — И всё же я был прав насчёт мерча. Да это так… мысли в слух! Не обращай внимания. И спасибо, что подбросил, бросает напоследок Джено, прощаясь. Как он думает — навсегда.