Говорят, ваше расставание только к лучшему.
Говорят, ваше расставание было ошибкой.
— Нет, ну нет… ну какой зам министра? Ты чего, Джено?
Сыльги разбирается с ежедневником, а Джено еле отрывает свой взгляд от дверей, где уже как минут десять скрылся На. Вернее, скрылись. На и Соми.
На и Соми.
На. И Соми.
Почему-то одно проигрывание этих имён в голове вызывает небывалый до этого ещё поток очернённых мыслей. На языке они играют, им выхода нет — и они горчат. Дают помутнение в рассудке и заставляют думать совсем не в ту сторону, а навязчивые мысли этого только и ждут, рисуя гиперболизированные картинки.
Что на самом деле о ней думает На? Думает ли о ней до сих пор? Он собирается её возвращать или ждёт, когда она вернётся к нему сама? Ведь сейчас он такой… успешный.
— А что не так? — отвлекается Джено.
Но перестроиться он не может. Повернул голову к Сыльги, показывая, как готов внимать. Но мыслями он совсем не с ней.
Сейчас он с ней. Он с ней сейчас? Насколько он близок сейчас с ней? О чём он думает, когда она так близко? И возможно ли забыть и отпустить то, на что было потрачено так много лет?
— Это на следующую неделю, — охотно делится наблюдениями Сыльги. — Вот, см… Да посмотри же ты сюда! Вот, вот так… Джемин оставил не на той странице, а на сегодня у него… ну, я так понимаю, обед с родителями.
И только было Джено всматривается в записи, только кривой почерк На перестаёт плясать перед глазами алфавитным супом, как всё снова возвращается. Сыльги растягивает слова с задумчивым предположением, куда так засобирался На, и Джено опять подвисает.
— Сохён и Дживон… — начинает Сыльги, — ну, родители его, они очень редко здесь бывают. Буквально прилетают только на совет директоров и презентации новых коллекций. Дживон с поста-то ушёл почему? По состоянию здоровья. Он был уверен в Джэхёне, но тот… слишком азартен… если вообще такое слово можно употребить. Компания не выдержала его амбиций, и эта часть истории ещё больше подорвала здоровье господина Дживона. Живут где-то заграницей, поближе к клинике и курортам.
Джено, отвлекаясь, понятливо мычит. Понятливо в кавычках.
— Это, наверное, поэтому его и не было?
— Не думаю, — Сыльги качает головой. — Он терпеть не мог ещё с давних времён постоянные… скажем так, разногласия Джемина и Джэхёна. Чонов любит как своих детей, и ему тяжело смотреть, как эти двое ссорятся. Говорит, надоели ему эти петушиные бои. А ещё, если судить по тому, что ты мне рассказал, то последние событие, наверное, очень оскорбили Дживона. И Соми их мирит, скорее всего.
Да даже не скорее всего, следом исправляется Сыльги.
А так и есть, говорит. Потому что всегда так было, сколько она здесь работает, всё идёт по одной схеме: ссора, холодная война и примирение. А потом вновь и по кругу.
— А потом и по кругу… — эхом случайно отзывается Джено, задумавшись.
— Ну это я так… образно! — спешит исправиться Сыльги.
Но поздно. Джено уже ухватился за мысль и хочет выведать всё. Потому что явственно чувствует: его не отпустит.
— А как вы думаете… — придаёт своему голосу деланную незаинтересованность. — Ну, чисто теоретически… мистер На и госпожа Чон… они, ну… будут снова вместе? Выглядят так, будто всё к этому идёт.
Джено бросает короткий взгляд на Сыльги и тут же жалеет об этом. Она смотрит с каким-то нечитаемым выражением, но в то же время буквально прослеживается в её взгляде: «Ты что, дурак?»
— Абсолютно нет, — категорично заявляет Сыльги.
Джено не уверен, но… как будто она приняла это за оскорбление? Как приняла на свой счёт. Возмущается, уж очень сильно реагирует и сбивается с привычно поставленной важной речи.
— Не-ет… — тянет она и качает неверяще головой. — Не, Джено, ты что?! Не, не… это исключено!
Почему-то это отрицание Джено не устраивает. Почему-то он не верит и принимается катать ручку по столу.
— А мне кажется, что они неплохо смотрятся сейчас, — выдвигает он предположение и подпирает щёку ладонью. — Повзрослели-поумнели, он сейчас такой деловой, владеет целым бизнесом, а она… ну, тоже ничего. Очень властная и жёсткая женщина, любит заявляться в неподходящий момент, смотреть свысока и интересоваться, чё не работаем. Кажется, они идеальная пара. Стоят друг друга.
Сыльги смотрит на Джено с некоторым недоверием. И разочарованием, чего уж там!
— Не-е… — снова тянет она. — Джемин к ней не вернётся… Джемина, что ли, не знаешь?!
— Не знаю, — соглашается Джено. — Я вообще ничего не знаю здесь у вас. А спрашивать или слушать, что говорят за спиной… ну, сами понимаете. Я вообще не понял, из-за чего они поссорились и чё у них за пятилетняя война тут творится. То они ругается на весь офис, то сваливают посреди рабочего дня… на машинах кататься, мда.
Пара секунд, а на лице Сыльги, любящей поболтать, отображается сотня сменяющих друг друга выражений. То её посещает одна мысль, то приходит новая другая или вообще озаряет понимание.
— Так ты же ничего не знаешь! Точно!!!
— Ага, — поджимает Джено губы, давя улыбку. — Именно это я и сказал.
Но эти слова — только в спину Сыльги. Она уже подорвалась с места к своему шкафу, что-то ищет в стопке извечных журналов, приговаривая, что «точно» и что Джено «ещё ничего не знает».
— Пожалуйста!.. — тут же взывает он, закрывая ладонями глаза. — Только не журналы! Я не хочу снова читать про молодого мистера На, мне опять будут сниться… то есть… кошмары с участием мужиков в чёрных водолазках! И там мистер На спорит со Стивом Джобсом, у кого круче шмотки.
— Ага-а! — тут же ловит его Сыльги, плюхая на стол увесистую папку-скоросшиватель. — Снится, значит, есть что скрывать! Но не переживай, мне тоже снился пару раз… скорее всего потому, что боюсь, как узнает о моих опозданиях и уходах за пять минут.
— Н-ну да… — прячет нервную улыбку Джено. — Точно… опоздания, да… очень боюсь опоздать. Уж больно мистер На злится на опоздания.
— Да что ты заладил? — вдруг возмущается Сыльги. — Мистер На да мистер На! Зови просто Джемин. Разве он не сказал тебе? Пора уже, думаю… при мне-то можешь отбросить все эти важности. Ей-богу, все свои!
Очередь Джено тянуть удивлённое и непонятливое «нет».
— Да мне как-то… неудобно, — пожимает он плечами. — Всё-таки, знаете, возраст, статус. Уважение. Да и вообще… мистер На сказал, чтобы никаких…
Сыльги только закатывает глаза и вздыхает, пряча улыбку, но ничего не говорит. А Джено некстати вспоминает обрывки беседы одной женщины, что, кажется, работала чуть ли не со времён «правления основателя». По телефону успокаивала свою дочку, которая коротко и ясно заявила: «Экзамен сдала, но хочу отчислиться». Видите ли, на неё наорали и сказали, что ничего не умеет. Ну а женщина в ответ — На на них тоже орёт, хотя именно они помнят его, гуляющим ещё пешком под стол.
— В общем, вот!
Сыльги указывает пальцем на ничем не примечательную папку второсортного цвета, но раскрывать её не спешит. Только смотрит в одну точку стола.
— Если Джемин узнает, что эта папка до сих пор не в утиле…
— То в утиле окажемся мы? — позитивно заканчивает Джено.
— Почти! — коротко и резко улыбается Сыльги, щёлкнув пальцами. — Так что ни слова. Никому.
А потом она тянет за бантик, и держащие завязки распускаются. Больше Сыльги не показывает собственноручный отбор «важного», а двигает папку Джено на самостоятельное ознакомление. И стоит тому только бросить короткий взгляд, как сразу то мало-мальски хорошее настроение тупо стухает.
За боковой кармашек, на скрепку прикреплена фотография белого платья, и Джено становится как-то
нехорошо. Эту майнд-мэп он не хочет изучать, но старая сторона дикого интереса в нём ещё не умерла. Он терпеть не может все эти «доски» с идеями, но видимо молодой На страдал и такой хернёй.
— Ты же помнишь, кем он раньше тут был? — тихо спрашивает Сыльги, подцепляя пальцем фото. — И он тогда шил для неё свадебное платье. А потом по папкам всегда собирал свои самые лучшие идеи. Всего было тринадцать образцов и все были связаны с Соми. Я буквально вытащила эту папку из мусорного пакета перед отправкой на свалку. Почему-то мне казалось, что что-то же должно остаться… тоже тогда верила, ха, что помирятся. Да и жалко было, всё-таки такой труд!.. А он всегда сгоряча принимает решения, не думает и после жалеет.
Теперь Джено не теми первыми и осторожными движениями перебирает вырезки, фотографии и записки. Он уже быстро и жадно листает одну бумажку за другой, сам не зная, что же конкретно увидит. Вернее, он точно больше не хочет встретить личные полароидные карточки молодых На и Соми. И совершенно точно не желает вчитываться в печатный текст открыток, которые обычно вкладывают в букеты цветов. Достаточно было прочитать подпись —
я купил эти цветы, думая о тебе… то есть, я хотел сказать, я люблю тебя — как жалкие остатки настроения сразу упали под отметку минус. Слишком прямо, слишком честно. И слишком бьёт по осознанию, что кому-то такое пишут, а кому-то — нет.
Сыльги вытягивает со дна свернутый лист. Разворачивает и превращает в журнальный плакат.
Знакомые буковки-энки.
— Кстати, когда-то у нас долгое время её лицо было лицом компании. Удивительно, да? Не модели, а её. Джемин так часто говорил, как Соми вдохновляла его, что коллекцию, только из красных цветов, Midnight Skies-восемнадцать он назвал уже прямо в её честь. Сам того не зная, что это станет его последней коллекцией.
— Почему последней? — увлечённый, на выдохе произносит Джено.
Сыльги бросает ещё один нечитаемый взгляд. Посыл — догадайся сам. Но Джено не хочет гадать, он просто заинтересован в правде.
— На самом деле, — вздыхает Сыльги, — я тоже не знаю, что именно между ними произошло. Джемин терпеть не может, когда его кто-то спрашивает, почему они так внезапно расстались. Да и сама Соми не особо распространяется… Но я точно уверена, что Марк знает. Он и Джэхён… они тогда были большими друзьями, когда Джэхён с Джемином по поводу и без цеплялись с претензиями друг к другу. Наверняка Марк был в курсе, но, как я уже сказала, Джемин скорее собственными руками шею свернёт любителю «поговорить», чем позволит говорить что-то про свою… то есть, я хотела сказать, просто про Соми. И это ответ на тот твой прошлый вопрос. Даже если по нему и не видно, но он очень чтит их устоявшиеся семейные традиции. Именно поэтому сейчас они на семейном обеде. Именно поэтому не живут обидами, а продолжают относиться друг к другу хорошо.
Чуть погодя в повисшей тишине Сыльги добавляет: или хорошо делают вид. Джено же обдумывает мысль о бывших, что возвращаются друг к другу. Она проверенная и доказанная.
Ты не держишь его. Но и не отпускаешь.
— Наверное, можно позавидовать тому, как Джемин её любил… Вот бы и мой так…
— Любил ли? — цепляется Джено за слово. — А не до сих пор ли? Впервые вне турецкого сериала вижу мужика, который до сих пор бы сох по своей… Так не до сих пор ли?
И приводит аргументы: ни с кем не заводил новых отношений, никем не интересуется, ни на чьи «намёки» не реагирует. Факты Сыльги снова не подкупают.
— Не думаю, Джено, — отзывается она с какой-то долей грусти в голосе. — Кто-то говорит, что они разошлись из-за чрезмерного вмешательства в их отношения Джэхёна, кто-то говорит про Джемина, что остыл к ней, увлёкся другой. Но это всё не так, он очень любил Соми. И…
Сыльги не договаривает. Отвлекается за выискиванием чего-то в папке. И этим чем-то оказывается…
— Прикольный рисунок, — хмыкает Джено. — А чё в нём не так?
Он принимает эскиз, рассматривает, рассматривает, но ничего найти так и не может. Просто донельзя знакомые извилистые чёрные линии и чуть плавного цвета, таких тысячи в мастерской.
А… ну да, почти сразу же догадывается Джено. В этих линиях угадывается образ Соми.
Таких в мастерской не тысячи. Таких ни одного.
— Джемин никогда не рисовал эскизов, — осторожно произносит Сыльги.
— А как же тогда шить?! — честно удивляется Джено.
Сыльги снова заученным движением вытаскивает ещё один свёрнутый лист. Ну а такие Джено точно уже видел, глазел на прошлые коллекции. Как ему объяснили: перед самым показом полный лук отщёлкивают и вешают на стенд.
— Это самое и интересное было в его работе! — восклицает Сыльги. — Потому что это надо было видеть!.. Представь… чистый отрез ткани в его руках, который через пару минут только при помощи ножниц и иголочек намечается уже в будущее платье. И без какого-то плана, просто пришла идея — он её показывает сразу на модели!
На лист с «луком» смотреть уже не особо хочется, но Джено прёт против своих инстинктов. Со снимков на него смотрит молодая Соми этими своими глазами, полными собранной серьёзности. И это ещё платье с разных ракурсов… Вернее, то фото верха, то фото низа с разрезом, то какие туфли ему подойдут…
— Красиво, — заключает Джено, поджимая губы. — Минимализм всегда будет в моде.
— Я тоже так думаю, — говорит Сыльги. — Уж очень мне понравилось это платье. Жаль только, увидеть его не смогла. Не успела.
— Ну да, — поддакивает Джено, хмыкнув. — Нет свадьбы, нет и платья. Пусть продаст кому-нибудь идею или тоже жадный?
Сыльги вновь оглушает новостью. Говорит, что платья вообще больше
нет. И уже очередь Джено со всем своим красноречивым непониманием смотреть на неё.
— Сжёг его, — просто говорит Сыльги. — Спалил. Вот так вот раз зажигалкой — и всё. Сгорел тонкий материал в одну минуту.
Она снова кивает на эскиз, и спустя долгие секунды, через тернии которых Джено пробирался к разгадке, он, наконец, улавливает намёк. Неясный такой, призрачный и мелькающий хвостом. Эфемерный. Тонкий настолько, что Джено даже впервые боится дать ему жизнь и высказать вслух.
— Не думал, что мистер На, жадный всегда на собственные дела, позволил бы Хэчану рисовать эскизы на его… кхм, э-э… невесту…
По выданной мгновенно усмешке Джено понимает, что он попал метко в цель. Но от осознания не становится радостно. Наоборот. Сверхновой взрываются все ответы на прошлые вопросы и врываются в голову новые сомнения.
— Я тебе ничего не говорила, — тут же предупреждает Сыльги, видимо, завидев проблески ума.
Джено только потеряно кивает. Он больше не знает, как теперь следовать выстроенным образам коллег. Ведь с одним человеком он нашёл общий язык, а с другим… А другого честно считал заработавшимся мудаком с предвзятым отношением и излишней зажравшейся придирчивостью.
— Да быть такого не может!.. — неверяще качает головой Джено. — Как… как же так-то?..
— Такое бывает, — вздыхает Сыльги. — Кто-то находит замену, кто-то меняет предпочтения. Дело вкуса, не более.
Не более! Ага…
Джено снова берёт в руки полароиды, на которые не хотел смотреть. Но теперь у него другой взгляд, приправленный новыми ощущениями.
— Помнишь? — приободряется Сыльги. — Ты же сам и говорил, как во всем нужно видеть плюсы. Я вот и вижу плюс в том, что если зайду к Джемину в кабинет без стука, то точно больше не застану эту картину на столе. Или их двоих. Или как он на ней, полуголой или в одном белье, сочиняет очередной шедевр.
Она кивает на фотографию, где на фоне света из окна угадывается фигура Соми. И да. Сидит на столе. Но вид города совсем с другого ракурса, кабинет другой да и стол тоже. Похоже, это уже что-то из ветхого прошлого. Похоже, это «мастерская» На.
И Джено немного не по себе от того, что он словно врывается в личную, не предназначенную для посторонних глаз, жизнь. Жизнь не только На, но и его Соми. Пусть и прошедшую, но личную же!
Он решительно захлопывает папку, не желая больше чётко обозначенных для себя моментов. Во-первых, больше не хочет погрязать в «заразном» здесь обсуждении. И во-вторых, совсем не приятно действовать за спиной На. Не когда тот ясно дал понять, что
запрещает копаться в его личной жизни.
Всё-таки, уважение…
— Кстати, ещё одна история!
Но Сыльги абсолютно без разницы. Она кажется не особо задетой взламыванием чужих секретов. Она любит их собирать. И Джено снова внутренне противится, но внешне он готов с натянутой улыбкой внимать всё, что ему рассказывают. Его закопанная честность вылезла из самых глубинных глубин и отравляет притворно-лёгкую жизнь.
— Самый первый показ… — поставлено начинает Сыльги, но тут же перебивает сама себя: — Показ после выхода из кризиса. Вновь первая люксовая коллекция, возвращение к прошлым традициям… понимаешь?
Джено кивает. И Сыльги, получив подтверждение, продолжает:
— Джемин впервые очень нервничал. Никогда за ним такого никто не наблюдал, но он действительно очень переживал. Как всё пройдёт, как нас снова встретят на рынке, примет ли нас немецкая сеть бутиков… Особенно когда Джэхён хотел провернуть аферу с низким качеством тканей и продать подороже лишь дизайн Донхёка. Немцы нас перестали тогда уважать… В общем, Джемин открыто и очень беспокоился, правда, по-своему. Заставил всех попавшихся секретарш наводить чистоту на ресепшене, даже когда техничка всё убрала.
— Это история? — выгибает бровь Джено. — Ну он, конечно, у нас мужчина… творческой направленности…
— Да не! — закатывает Сыльги глаза. — Я хотела рассказать, что он первым в истории компании начал сотрудничество с пиар-агенствами, которые в прошлом дали немало низких оценок. Мэттью из агенства BM, знаешь, к примеру? Нет?! Ну ладно… а, эм… ну, например, Ким Минджон? Так вот, Джемин после ухода от нас работал на «биэм», там и познакомился с этой миловидной девушкой. И когда он пригласил её вести рекламную кампанию, нашу коллекцию, то признаюсь!..
Она резко прикладывает руку к груди.
— Даже я поверила в разговоры, будто бы между ними что-то есть. Особенно после увиденного. Просто представь!..
Не надо!
— Спасибо, не хочу!!! — выкрикивает Джено, нервно смеясь. — У меня слабое воображение. Лимит исчерпан на сегодня.
Но Сыльги его не слышит. Или не хочет.
— И ситуация следующая, — продолжает охотно рассказывать. — Джемин, весь на взводе, нервный, слово ему нельзя сказать. А она приходит к нам, такая красивая и весёлая, которой всё своё внимание уделяет без остатка президент компании и всячески задабривает… Ну, Марк, естественно, сразу же начинает подкатывать, Донхёк записывать в свои музы, Сохён и Дживон напрягаются… Ну, а что ещё могут подумать люди, когда видят девушку, которая буквально одним взмахом руки может успокоить срывающегося на всех и вся вспыльчивого Джемина? Что она просто профессионал своего дела? Конечно же, ни одному человеку такая умная мысль и в голову не придёт!
Джено про себя думает, что он подавно не умный.
— Презентация была назначена на восемь вечера, — вспоминает Сыльги. — Естественно, никто не работал уже с самого утра. Я тоже не горела желанием сидеть тут, когда с этим подиумом к нам потихоньку возвращалось наше прошлое. Ну и не заметила, что в его кабинете кто-то был, а взять нужно было какие-то документы. И вот так врываюсь, не зная, распахиваю резко дверь!.. И вижу только от света аромасвечей довольного Джемина на полу и Минджон, которая ходит по его голой спине и что-то там приговаривает в стиле этих шарлатанов из телека. Понимаешь моё удивление и ступор?! Ну да, восточная музыка, свечи, массаж, тёмный кабинет и эти двое! Обстановка!!!
Сыльги смеётся и, кажется, тем самым заканчивает свою спонтанную историю.
— Да уж… — тянет Джено, пряча взгляд. — Честно? Не знал бы мистера На так близко, ни за что бы не поверил, что он чем-то отличается от Марка и не пропустил ни одной модели… А что вы на меня так смотрите?! Посудите сами, наш мистер На, ну, видный мужчина…
Forbes наверняка пишет о нём. Все
видят его… капитал. Да. Капитал.
— А кто его знает, — подначивает Сыльги и загадочно подмигивает. — Может, были и на его счету модели?
Джено резко вскидывает на неё взгляд, выдавая всего себя. Вернее, разочарование.
— Я скажу так, как любит говорить этот наш бабсовет секретарш, — заявляет Сыльги. — У нашего мистера На огромный потенциал и очень… большая харизма!
И тут же громко смеётся, а у Джено звенящая пустота в голове. Хотя нет, одна мысль есть в его голове. И она честно просит Сыльги
заткнуться и больше так не
шутить. «Не смешно!» — хочется выкрикнуть, но даже и эта фраза вспоминается не своим голосом, а полным серьёзности и в стиле гаркающего На.
Джено честно хочет сбежать. И не особо уже соображает: от
огромного потенциала его начальника, что ли, хочется скрыться? Так почему же не действует, а сидит на месте? Неужели та самая заявленная
большая харизма удерживает?
Но всё, что ему удаётся, так это просто упасть головой на сложённые руки и перестать думать в неправильном направлении. А в том, что оно неправильное, Джено просто уверен. В рабочем коллективе постарше он узнал, что люди очень любят пошлые шутки, тупо прикрытые бытовой завуалированностью. В «своём» коллективе как-то проще. В своём коллективе они говорят прямо, а не цензурят звездочками и собачками буквы в словах.
✧
На мастерски влетает на сцену. Даже не по ступенькам через мастерскую, а прямо так. Сходу и из зала. На него мгновенно весь свет, а оглушающие басы хита всех радиостанций становятся только лишь фоном. На незаметно поправляет чёрный пиджак, такой собранный — по идеальному внешнему виду под вечер и не скажешь, что босс только-только приехал.
В руке микрофон, но На ещё немного выжидает тишины. Либо просто наслаждается таковой.
— Дорогие мои коллеги, — улыбается он. — Друзья! Я рад видеть вас на этом нашем празднике. Вот и настал этот момент, когда я могу сказать вам всё, что думаю, в неформальной обстановке… Вы все — это ценность «Виэн». Да… Да, это именно так! Вы все — работники нашей общей, родной компании. Каждый из вас внёс свой вклад в её развитие и в её успех. Вы — главное богатство и украшение нашей компании! Вы помогали компании идти вперед, не сворачивать с намеченного курса. Вас не страшили временные трудности, которые мы сумели преодолеть вместе. Благодаря всем вам на сегодняшний момент компания продолжает расти и занимать законное лидирующее положение. Я считаю, что мы за этот год добились отличных результатов и не собираемся останавливаться на достигнутом!
Сидящая рядом Сыльги толкает под бок, чем сразу же отвлекает застывшего Джено. Он и вправду слушал слова На, полностью принимая всё за искренность, а не как заявила Сыльги…
— Спорим, что Соми ему всё опять написала? — смеётся Сыльги. — Только она у нас так красиво может говорить. Маркетинг и налаживание связей — это по её части.
Почему-то Джено обижается. Почему-то ему казалось, что На говорит честно и от души, а верить в тот же самый психологический ход менеджера не хотелось. Всё-таки праздничная обстановка располагала к себе. Поэтому он ни чем не выдаёт согласие с Сыльги, только знак «понял-принял».
— Как быстро пролетело время, — весело рассуждает тем временем На. — Помните, два года назад мы точно так же собирались, боялись за каждую продажу, молились на нового покупателя, но вот… Ещё один год позади! Для многих он стал своего рода проверкой на прочность. Но жизнь продолжается, и во многом от нас самих зависит, каким станет год. Новые вызовы — это и новый опыт, из которого можно извлечь позитивные уроки. Я уверен, что наш коллектив сможет не только преодолеть все испытания, но и стать ещё крепче и сильнее. Я знаю, что это по силам тем, кто стремится не останавливаться на достигнутом и ставить высокие цели.
Он берёт короткую паузу, но в зале по-прежнему — тишина. Все взгляды прикованы к нему, все слушают своего президента компании, держа наполненные бокалы.
— Я хочу сказать вам всем слова благодарности, — продолжает более серьёзно На. — И хочу выразить надежду на то, что мы и дальше продолжим успешное сотрудничество друг с другом. И всё, что мы добьёмся, — мы добьёмся вместе. Потому что мы — настоящий дружный рабочий коллектив! Пусть воплощаются все смелые планы, пусть растут продажи, пусть будет больше клиентов — хороших и разных! Всем вам желаю семейного благополучия, финансовой стабильности, активных трудовых будней и увлекательных выходных, а кому-то уже — и отпусков!
По залу прокатывается одобряющий гул голосов. На в ответ улыбается и рукой указывает в толпу, салютуя. Потом кто-то из финотдела всё-таки додумывается и подаёт ему полный шампанского бокал.
— Коллеги!!!
На вдруг звонко, но так привычно гаркает, что все собравшиеся разом напрягаются. И тут же расслабляются, стоит только увидеть смеющегося начальника. Подловил, однако.
— Сегодня у нас неформальная встреча, — улыбается На. — Сегодня у нас корпоратив. Я не буду красть ваше время от праздника и скажу коротко: я счастлив, что вы все работаете в нашей компании. Если бы мне предложили поменять любых работников на кого или что угодно, то я бы отказался. Ведь вы — это ценность компании «Виэн». Вы — её уставной капитал. Вы — это и есть компания, без вас не будет ничего! Поэтому веселитесь сегодня от души, танцуйте, наслаждайтесь отдыхом и забудьте про всё на свете, даже нашу самую главную проблему. Хорошая новость, друзья, завтра утром на не работу!
Зал с последним его словом тонет в аплодисментах и поздравлениях, На же разом выпивает до дна — даёт всем старт на безумство.
— Ну точно Соми всё написала! — пытается перекричать громкую музыку Сыльги. — Выдала его с этим «счастлив променять вас всех». Или как там было…
Но Джено уже её не особо слушает — вроде не пьяный, но всё равно бред. Потому что они оба сегодня с ней в числе пьющих только сок, и слушать всякий бред на пьянеющую голову от праздничной обстановки… Спасибо, не хочется.
Потому что Джено твёрдо решил сегодня отдохнуть, захотел точно расслабиться. И понял это, стоило ему только оказаться не в роли готовящего. Хочется забыться и стать обычным человеком на корпоративе, обстановка располагает, это точно. Он просто хочет отдаться царящей тут атмосфере и позабыть о всех проблемных рабочих днях и проблемах бытовых.
И это ему прекрасно удаётся уже через какую-то четверть часа. А уже через добрые два часа он находит прекрасных собеседников в лице курьера Яна и его извечно футболящей подружки с ресепшена Эри. К этой компании впоследствии присоединяется ещё один работник, о котором Джено, почему-то был совершенно не осведомлён. Новенький компьютерщик Хэндери, которого Ян зловеще называет никак, кроме «глюкман», тоже не оставляет никого равнодушным. Ну а Джено уже не оставляют новоиспечённые друзья, уломавшие на «пина коладу».
Стадии «я никогда не буду пить», «я иногда буду пить», «я бы выпил», «я уже пью» проносятся в одно мгновение. И Джено, легко пьянеющий и с повысившимся градусом ебанутости уже тащил своё трио орать в караоке.
— Не понимаю людей, которые выпьют и сразу идут спать, — аргументировал Джено. — А петь? А танцевать? А позориться на весь мир?
Эри, которая продолжала активное сопротивление, лишь только разбивала Джено по фактам. А точнее — отвлекала.
— У меня проблемы с алкоголем! — гордо заявила она.
— Какие? — Ян аж протрезвел от подобной новости.
— Он закончился, — уже в свою очередь орёт под музыку Хэндери.
Видимо, из смельчаков только сегодня первым будет молодняк — как отшутился Ян. Обозвал всех в офисе стариками, которые подтянутся только после третьей рюмки, а сам уже выбирал хиты нулевых. Аргумент — надо соответствовать своим годам — был встречен крайне горячо.
— Вернуть бы нашу первую встречу, — смеётся Эри, — чтобы сразу послать тебя нахрен! Врубай это самое, где поют про тунай зэ мьюзик симс соу лауд!
✧
Джено думает, что сейчас умрёт, если оставит этот вечер незапечатлённым в галерее. Он уже умер на месте от осознания, что впервые
забыл телефон в кабинете и вспомнил о нём только тогда, когда действительно понадобился.
А если бы не понадобился? Так бы и расстался с ним до понедельника? И эту мысленную борьбу сам же и разрешает:
ну не-ет, мне же ещё домой возвращаться. А когда в голове проблем нет, думает, то и думать легче. В его же случае — вообще не думать.
Но он и не думает, что делает. Идёт за этим телефоном по полуосвещённому офису, собирая лбом даже не углы, а то кулеры, то всякие фикусы. Но ему так легко с этой самой головой
без проблем, что он остаётся невосприимчив к мелким трудностям на пути к великой цели.
А ещё он не признается, что пьян. Наоборот — уверен как никогда, что соображает лучше всех. Поэтому на радостях не может сдержаться и напевает вполголоса приевшийся трек из караоке-листа.
— Oh, well imagine!.. — цепляется он руками за стены коридора и путает слова: — Иду я, значит, по проходу между рядами в церкви… аnd I can't help but to hear, не-е, и не могу не услышать такой разговор… да блять! Какой мудак поставил этот диван сюда?!
Он и вправду не замечает светлый диван и конкретно так вписывается в него. Но спасибо мягкости, этот билингвистический лоб снова спасён, а Джено хихикает и думает только о том, что услышь его кто-нибудь сейчас, то…
— Не, не так же пелось… — говорит он сам себе, в потом резко запевает: — What a beautiful wedding, какая красивая свадьба! Какая бьютифул веддинг! О, это же наши диваны!!! Вот э бьютифул веддинг!
Джено руками придерживая диван, осторожно огибает его. Зачем? Потому что это кажется ему умным! При этом он тормозит на своей песне с бесконечным потоком вопрошений:
what a, what a, what a?
— What a shame… — напевает любовно он, с осторожностью пробираясь в приёмную. — What a shame, what a shame… The poor groom's bride is a!.. А-аа!!! Ой, мистер На!.. Надо же… Добрый вечер, мистер На!
Джено сменяет свой мгновенный испуг на приветствие, но сообразить до конца ничего не может. Его логическая цепочка прерывается вместе с корпоративом, и Джено пристыжено понимает, что с момента торжественной речи он своего босса вообще не видел. Тот исчез. Испарился. Куда-то ушёл со сцены и мгновенно пропал. И никто не заметил…
А сейчас вот так вот пугает, сидя в кромешной темноте, но только освещаемый светом от монитора…
— А почему вы за компьютером Сыльги? — абсолютно ничего не понимает Джено.
И щёлкает кнопку настольной лампы. Но из них двоих от яркого света морщится почему-то На, прикрывая глаза рукой.
— Отчёт, господин Ли, не ждёт, — слышится охрипший голос. — Мой компьютер завис на копировании файлов в общий доступ. Наверное, слишком большой объём, вот он и сошёл с ума.
— Контрол. Альт. Делит.
Джено бы посмеяться с очередного остроумия, но он лишь хмурится. А ещё пытается сообразить, почему На не на их пати. И почему он вообще… работает?!
Наверное, Джено делает глупость. Наверное, так делать нельзя, но у него отключились в голове какие-то настройки, отвечающие за безопасность. Поэтому он без какого-либо стеснения хватает На за левую руку, где привычно нагрет металл увесистых часов.
Первый час. Вот кто с ума сошёл!
— Вы почему ещё не дома! Вы время видели?! Или вам показать? Так смотрите!
Возмущению Джено нет предела. И глупости тоже. Он тычет часами в лицо На, трясёт его же рукой, чтобы обратил внимание, но тот только вяло отнекивается и вопреки всему — слабо посмеивается.
— Ну, всё-всё, хватит, Джено, — улыбается На и растирает глаза. — И да… Я знаю, который час. Просто я не люблю оставлять на завтра то, что могу доделать сегодня. И я почти закончил, если бы!.. Если бы не беспорядок в компьютере Сыльги! Чёрт!..
— Что конкретно вы ищите? — мгновенно умнеет Джено. — Я её компьютер уже наизусть знаю, столько всего… можно?
На словно сообразив, отдаёт эту несчастную мышку.
Джено уверен, что может помочь. И от На поступает ответ про табель, а Джено совершенно точно знает, где таковой искать. Совершенно точно в силах помочь.
— Так, так… супер! — приободряется На. — И как мне теперь это себе отправить?
— Ну, вариантов куча, — усмехается Джено. — Начнём с почты.
Не дожидаясь одобрения начальства, сам же и кидает документ на заученный адрес. С видом успешного хакера он нажимает на красную кнопку, закрывая окно, как На снова «протестует». А точнее — возмущается, что его компьютер-то не реагирует!
По-хорошему не понимает, отшучивается На.
— Значит, будет по-плохому, — заверяет Джено, проходя в кабинет На. — Значит, будем вызывать диспетчера.
Свой успех он немного омрачает мгновенным влётом в закрытые двери. Всё-таки координация его сегодня играет в снежинку — Джено кружится и падает. А потом и слышит сдавленное «ауч», шипение На да даже с некоторым опасением.
— Вы в порядке, Джено…
— Какой мудак придумал только эти прозрачные стены, а!!!
Джено забывается и вымещает всю досаду одним выкриком. Растирает лоб и пытается нащупать дверную ручку.
— Это я, — слышится тихий смешок за спиной. — Это я тот мудак…
На слишком незаметно и быстро оказывается рядом, в одно заученное движение открывая эту злосчастную дверь. И у Джено мутит рассудок.
— А да… точно… — путается он в словах, но тут же спешит исправиться: — Я про ручку, если что!!! Искал её, искал, не увидел, а вы вот так — раз! И… и нашли. Точно, она же… здесь. Вот…
На лишь только еле слышно посмеивается, а Джено как никогда ещё раньше слишком обострившимися чувствами ощущает готовность исчезнуть, испариться, пропасть… да что угодно, лишь бы только перестать позориться перед На!
Вернее, только перед ним, на остальных — конкретно плевать. А вот перед На — совсем не хочется выглядеть дурачком.
— Я тоже постоянно в это стекло влетаю, — в его голосе слышится улыбка. — Напьюсь, бывает, и забываю до сих пор, а как попаду, то всегда ругаюсь. Кто же додумался до этого идиотства?! А потом вспоминаю… это я. Это я этот идиот.
Бывает… и Джено очень надеется, что не выдал это вслух. Не так он хотел выразить абсолютную поддержку На, не так! Пытается ограничиться только красноречивым понимающим взглядом и держит курс к президентскому месту. На даже ему свой стул выдвигает, лишь бы только избавил от зависимости зависать бедный компьютер.
Джено же только зажимает заученно четыре кнопки, вызывая «Мониторинг системы», и благодарит всех богов за то, что буквально накануне гуглил подобную проблему. Попутно молится и тому, что проблема у На оказалась из простейших. Уж не хочется плюсовать ещё один к своему счёту проёбов.
— Знаете, что сказал недавно наш компьютерщик? — решает блеснуть Джено. — Говорит, полдня бился над ошибкой, а сегодня понял, в чём она состоит. Надо было, говорит, булочную в Париже открывать и виноградники разводить, а не «мак» долбанный покупать.
Навеселе… Джено слишком борзо это выдаёт. И только потом замечает, что На снова очень в опасной близости и… Вернее, просто стоит рядом, оперевшись о спинку своего стула, и пялится в монитор. Очень увлечённо пялится — больше от того его немножко растерянного состояния ни следа.
— Возьму на заметку, — задумчиво басит На. — И первым его возьму в эту самую… булочную…
Джено негласно понимает, что пора сваливать с президентского креслица. И На тут же занимает своё законное место, мгновенно переключаясь на работу. Он уже весь занят, но заставить себя свалить… Джено попросту не может. Стоит привычно по правую руку от На и чего-то ждёт.
Наверное, когда он меня пошлёт.
— Джено? — неожиданно отвлекается На от экрана.
— Да?
— Закройте дверь, пожалуйста, — устало улыбается На в ответ. — Я эту музыку уже слышать не могу, голова и так безбожно раскалывается.
— А! А… ну да. Да, конечно. Сейчас.
Разочарованию нет предела, но Джено пытается уговорить себя — он же привык.
— А я думал, вам нравится такая музыка…
Хорошая же песня. Альбом Alone At Prom, всё как мы и любим.
The Color Violet —
сейчас полупустой зал точно такой же.
Джено не улавливает эфемерного посыла закрыть дверь
с той стороны. Вместо этого уже пытается зачем-то развести На на беседы, хотя полностью знает о провале подобной затеи.
— Нравится, — согласно кивает На, уже черкая что-то в бумагах. — Но не пять же часов подряд. Чувствую, сегодня домой я поеду в тишине… хотя и это самое же думал, когда мечтал поработать в тихом и пустом офисе… Как-то не учёл, что басы гуляют по стенам.
— А почему вы так рано ушли?
Джено ловит возможность поговорить ещё немного.
— Так быстро… Я думал, вы где-то там, а вы… тут.
И снова эта невесть откуда взявшаяся вредная привычка: Джено крутит ручку на столе На. Прячет свой взгляд, прячет в безделье свою заинтересованность и занимает бездельно валяющуюся вещь.
На уже откладывает свою ручку.
— Потому что… — начинает он задумчиво своим севшим голосом. — Потому что, Джено… просто потому, что люди не любят чувствовать контроль. Особенно на подобных… собраниях. Мне надо, чтобы все хорошенько отдохнули. И я знаю, что когда я там, никто до конца не расслабится. Это закон такой, сотрудники всегда помнят, что за ними следят.
Услышанное не особо радует. Вернее, добивает до конца.
С самой первой секунды, стоило Джено ворваться в эту идиллию полуночной работы, как уже явственно ощущалось
нечто, чему нет нормального объяснения. Это
что-то с оттенком именинника, который смотрит, как все веселятся на его празднике и без него. Это
что-то с чувством покупки, которая дестабилизирует материальное положение на полмесяца, зато подарит ощущение радости аж на полноценных пятнадцать минут. Это
что-то ощущается как невписываемость в весёлую компанию, как недостаточный уровень шуток. Это
что-то, когда никто не поздравит с днём рождения твоего кота. Это
что-то — вопрос в никуда: «Что я здесь делаю?»
Эти все
что-то звучат музыкой
Alone At Prom. Ещё немного — и опасно пересекут отметку, плавно перетекая в мотивы альбома
After Hours и логически заканчиваясь на треке
Heartless.
«Хартлесс» Джено быть не хочется. Ему хочется глупо танцевать в фиолетовом цвете под биты «Одинокого на выпускном», с треском пробивая все предубеждения. Ему хочется веселиться под зажигательные мотивы с грустным текстом и не верить сегодня в разочарования. А ещё хочется стереть с лица На эту въевшуюся усталость в тусклых чёрных глазах и показать, что сегодня — всё хорошо.
Потому что это не сделала
она, но очень хочется
ему. Очень. Хочется.
Джено смотрит на На и пытается проморгаться. Честно. Как и честно обещать себе больше не пить. Снова. Потому что
нехорошие мысли лезут в голову.
— Может, вам помочь? — подрывается он с новой идеей.
Как всегда — гениален. Нечего сказать.
На же только по-доброму усмехается и улыбается той своей обнадёживающей улыбкой.
— Идите лучше домой, Джено, — качает он головой. — Ну или возвращайтесь в зал. Хватит работать, Джено… Отдыхайте.
Его слова простые, но такие… безукоризненные. И против которых не смеешь идти. Даже если очень хочешь. Но Джено уже не уверен, что он
хочет куда-то идти. Возможно, он хочет просто сидеть в этом полутёмном кабинете и слушать доносящиеся глухие биты R'n'B-треков. Или хочет упасть на
чьё-то плечо и лежать так вечность, вдыхая с шеи сводящий с ума морской аромат парфюма.
Теперь точно никогда не буду пить! Особенно на работе!
Больше Джено не предпринимает попыток с уговорами. Просто и понятливо кивает и медленно пятится из кабинета. Медленно, чтобы снова что-нибудь не снести и не бесить На больше, чем есть. Почему-то Джено уверен, что конкретно так его достал своими
глупостями.
Игнорируя запросто запомнившийся незамысловатый текст, Джено про себя напевает только припев:
I wanna stay but, playboys… we don't dance, dance, dance. Он хочет вернуться в прошлую лёгкость до встречи с На, но больше не получается. Не выходит. А выходит какая-то пьяная тоска, и понимает Джено только одно — пора домой. Он хочет домой.
Поэтому и забирает быстрее телефон, но находится тот, почему-то, в ящике. Догадка настигает мгновенное: наверняка уведомления тоже достали На, и тот спрятал трезвонивший телефон куда подальше. Лишь бы не слышать, лишь бы не видеть.
И Джено решает поступить подобным образом. Лишь бы не попадаться на глаза, лишь бы не издать какого ещё ненужного шума… но он не может остановить себя и не обернуться. Ссутулившаяся спина На, сам он, склонившийся ближе и ближе к монитору, работа в полнейшей темноте кабинета, ночной город за его спиной и отголоски вечеринки где-то этажом ниже… Всё это безгранично щемит сердце, и Джено хочет действительно помочь, но… Но этого не хочет На.
Подобное и останавливает от бескорыстных, но таких безрассудных действий. Это заставляет уйти, поселяя в себе на освободившемся месте теперь уже чувство непонятной вины.
Джено размышляет. Он сегодня уже слышал название
Midnight Skies. Но хочет и сам окрестить случившийся вечер.
Это будет Midnight’s Interlude.
Он последний раз прикладывается лбом к холодной поверхности стеклянных стен и заставляет себя сдвинуться с места. В любом случае жизнь на одном На не заканчивается. Джено в зале ждут друзья, его же дома ждёт и Сончан. А вот На в кабинете совсем его не ждёт.
— Боже! — вполголоса удивляется сам себе Джено, вызывая лифт. — Какой же я… пьяный! Нахер эту вашу водку на кактусах… Да и на ананасах тоже!
В этом же и убеждается, когда вызванивает Сончана и требует от него таксиста «с параметрами». Так и орёт на улице, смеясь и перебивая сам себя, чтобы подали ему кого-то, обязательно солидно одетого в чёрный костюм и с золотыми часами на левой руке. Чтобы в ушах были маленькие кольца, такие дурацкие-дурацкие, но так невозможно делающие
образ. И чтобы обязательно этот дебильный Kenzo на воротнике белой рубашки.
— А, да!.. — кричит он в трубку сквозь бешеный ночной ветер. — И чтобы машина такая, чёрная вся. Ауди, значит, чёрные кольца…
На утро Джено будет очень плохо.
