Завулон аккуратно ответила на поцелуй, мягко беря чужое лицо в свои ладони. Аня вцепилась в чужую рубашку, рвано выдыхая в поцелуй.
— Ну и что ты чувствуешь? — хрипло спросила Завулон, отрываясь и начиная мягко поглаживать пальцами чужое лицо.
— Не знаю… что-то, что мне определенно нравится, — прошептала Городецкая, завороженно глядя в глаза напротив. — А можно… ещё?
Завулон улыбнулась: так красиво, приятно, не по-темному светло. Снова аккуратно прижалась губами.
Аня похлопала глазами, ответила, позволяя себе раствориться в этом ощущении.
— Знаешь, а дëсна у тебя никаким кофе не отдают, — брякнула она сразу после поцелуя, не выпуская рубашку из рук. Она только разжала кулак и неуверенно положила руку на чужую талию.
Завулон засмеялась:
— Мне исправиться?
— Нет, — смущенно ответила Городецкая. — Так мне тоже нравится.
— Ну Слава Тьме, — фыркнула она, опуская руки. Одна из них невзначай накрыла Анину ладонь.
Городецкая улыбнулась. Но быстро улыбка сошла с лица: кто-то позвонил в дверь. Завулон нахмурилась — то ли в линии вероятности посмотрела, то ли сквозь Сумрак.
— Знаешь законы Вселенной? — спросила вдруг Темная. Звонок повторился.
— Знаю. Подлости, например. Это когда поцелуй прерывает звонок в дверь. И ещё закон: не идти на экономиста, — кивнула Аня. — Ну а что? — тихо возмутилась она, когда увидела немой вопрос в глазах напротив.
— Это, наверное, тоже, но я про более старые. Например, говорят, что перед тем, как дать тебе нового человека, Вселенная всегда сводит тебя со старым.
Аня напряглась.
— Там Сережа?
— Приятно знать, что ты считаешь его своим прошлым, — кивнула Завулон серьезно. Встала. — Позволишь?
Аня подумала. Она не хотела общения с Сережей сейчас, но и не хотела конфликта между ним и Завулоном.
— Просто разверну его. Все, — правильно поняв чужое беспокойство, добавила Арта. Аня кивнула.
Когда хлопнула входная дверь, Аня решилась встать. Будет лучше, если она тоже выйдет. Заодно куртку повесит. Городецкая уже слышала раздраженный голос Сережи.
— Аня! — выдохнул он, когда она появилась в коридоре. Попытался войти в квартиру, но Арта выставила руку вперед, не давая Сереже войти. Аня была ей за это благодарна.
— Назаров, два часа ночи. Уже даже половина третьего. Мне просто интересно, чем ты руководствовался, когда шел сюда? — Завулон снова стала такой, какой Аня её видела на работе: снисходительной, отстраненной, такой, рядом с которой становится в какой-то момент некомфортно от её эмоциональной холодности. Но тем не менее, до безумия сильной и волевой.
— Завулон, ты не думаешь, что тебе тут нечего делать? — прошипел Сережа, прищуриваясь.
Когда-то Ане казалась красивой его внутренняя Сила. Сейчас это не вызывало ничего, кроме раздражения.
— Как раз думаю. В отличии от тебя, Великий Волшебник.
— Сережа, хватит, — устало попросила Аня, вешая наконец куртку. Встала рядом с Завулоном, та убрала руку. — Нам не о чем говорить.
— Есть о чем! — тряхнул головой Светлый. Ане захотелось завыть.
— Я не буду делать это с тобой сейчас.
— Тогда потом, — упрямо заявил Назаров.
— Назаров, а помнишь, ты мне задолжал? — неожиданно спросила Завулон, рассматривая пятна на потолке. Сережа вздрогнул, нахмурился, глядя на Темную исподлобья. Она неохотно оторвалась от созерцания потолка, будто делая одолжение. — В апреле.
Аня напряглась.
— Я не задалживал тебе, Завулон.
— Да что ты? А Гесер мне сказал иначе. Или ты не знаешь, что все обязательства по тому, что я потребую, ты возьмешь на себя? — она лукаво улыбнулась. Было в этом что-то завораживающее: в том, как она держалась, в том, как она была уверена, что её положение выше. Так и было, конечно, но держаться так величественно было отдельным искусством, которое приводило в восторг.
Все знали, что Назаров знал. И юлить было глупо.
— И что ты хочешь, Завулон? — спросил он пренебрежительно.
— Не хочу, а требую, Сергей. И я имею на это полное право, — она оскалилась. — Я хочу, чтобы ты прекратил специально искать встречи с Городецкой и заводить разговор о вашей личной жизни и о том, что было. В это же требование входят все косвенные взаимодействия: от отправленных на адрес подарков и других вещей до передачи через других собственных слов. И действует это все только на тебя. Если Аня захочет — подойдет, и вы поговорите. Но до тех пор прекрати её преследовать.
— Но… — хотел было перебить Назаров, но Темная его осадила:
— И если ты не выполнишь это, я буду отправлять официальный протест Ночному Дозору. Как думаешь, что будет, если вскроется, что ты напал на меня? Пора взрослеть, Сергей, тебе предстоит быть Великим, если доживешь. Так что бери ответственность за все свои действия. Я смогу добиться твоего развоплощения, если захочу, и я даже не уверена, что Гесер будет тебя отмазывать.
Аня вздрогнула, с ужасом посмотрела на Завулона. Она же только пугает? Она же не будет делать этого на самом деле?
Сережа был мудаком, да, но это не повод добиваться его развоплощения через Трибунал. По коже пробежались мурашки.
Назаров скрипнул зубами, кинул на Аню какой-то злой, намекающий взгляд, который будто говорил: «Давай, подойти ко мне сейчас, первая». Но Аня не хотела. Ни говорить, ни подходить.
— Уходи, Сережа. Когда-нибудь поговорим без криков, — покачала Аня головой.
Назаров открыл рот, чтобы что-то сказать, но его перебила Завулон:
— Доброй ночи, — и закрыла дверь прямо перед чужим носом.
Аня опустила голову, прижалась спиной к стене. Цензурных слов не было. Повисла тишина, Аня снова не хотела говорить что-либо. Сейчас бы поспать… Завулон кашлянула. Городецкая мысленно усмехнулась с этого совпадения. Не в этом смысле.
— Выбор для привязанностей у тебя не лучший, — сказала Темная.
— Я знаю. Так уж получается, — честно ответила Городецкая через силу.
Почувствовала, как Завулон подошла ближе, положила руку на талию — мягко, приятно. Когда тебя держит девушка это ощущается совершенно не так, как когда тебя держит мужчина. По крайней мере, Аня всегда это ощущала.
И всё же, ей было тревожно.
— Аня?
— Ты же не будешь этого делать? — спросила Городецкая.
— Что именно? — не поняла Темная.
— Добиваться его развоплощения.
— Быстрый ответ: сейчас — нет. Долгий: в принципе — может быть.
Городецкая открыла глаза, встретилась с темным взглядом напротив. Она наклонила немного голову, глядя в чужие глаза без какой-либо мысли.
— Тебе бы поспать, Аня, — тихо сказала Завулон. В свете советской люстры Арта смотрелась нелепо, будто светская львица в глубинке. — Ты устала. Я пойду?
— Поцелуй меня, — попросила Аня.
Темная помолчала, наблюдая за Светлой.
— Ты правда этого хочешь или это просто способ заглушить твою боль? — спросила она, вставая ещё ближе. Хватка на талии стала более крепкой, и у Ани перехватило дыхание от этой близости.
— Какая разница? — выдохнула она в чужую щеку. — Ты же говорила, не нужно искать причину для всего.
— Для чувств. А это действие, — поправила Завулон.
Аня уткнулась носом Темной в щеку. И казалось это сейчас самым интимным на свете.
— Я хочу почувствовать хоть что-то, кроме апатии. И ты…заставляешь меня чувствовать себя так.
Завулон чуть отстранилась, Аня послушно убрала голову. Чтобы потом зажмуриться: Темная поцеловала её. Чуть сильнее, чем в прошлые разы, немного жестче, будто отчаянно, но все равно так прекрасно, что голова кружилась даже с закрытыми глазами.
— Завулон… — выдохнула Аня куда-то в губы Тёмной. Перед глазами играли цветные звездочки, забивались легкие, так страшно было спугнуть этот момент. Казалось, это было какой-то фантастикой. Слишком много всего Аня сейчас испытывала, и выбрать какую-то одну доминирующую эмоцию было так сложно.
— Мне так нравится, когда ты называешь меня по имени, — ухо обожгло горячим шёпотом. Арта была совсем рядом — прижималась, прикасалась, кажется, нельзя было вздохнуть — до того было мало место между ними, темнело в глаза, сбивало дыхание. — Ты не представляешь, какое удовольствие мне это приносит. С таким вызовом, с такой искренностью.
Завулон сильно, стремительно прижалась расслабленными губами к Ане, завлекая в настоящий серьезный поцелуй. Просто обозначая, будто ставя все точки над «i», ведя, но не заставляя. И это было так правильно, так хорошо…
Одним движением рука Тёмной прошлась по скуле, шее, по телу, обводя талию, вниз, где проникла под нижнее бельё. И только после этого странного в своей сути движения Аня пришла в себя.
Такие касания
там казались странными. Аня попыталась перехватить руку.
— Ар… Завулон, — Городецкая прервала поцелуй. Получилось испуганно.
Рука остановилась.
— Надеюсь, — начала Темная шёпотом, внимательно смотря Ане в глаза. — Что ты просто этого не хочешь. Сейчас или в принципе. А не потому что тебе страшно
из-за него.
Аня сглотнула.
Завулон аккуратно убрала руку, положила её на чужую талию, на прежнее место, обозначая, что она рядом, а не в качестве попытки удержать.
— Все хорошо? — спросила она. — Мне убрать?
— Нет, — выдохнула Аня. Прикосновение ощущалось так правильно, так тепло, так спокойно, и не хотелось, чтобы Арта отходила. Но и чего-то больше… тоже не хотелось. Городецкая опустила взгляд: — Прости.
— Ты не должна извиняться.
— Я хочу тебя, — призналась Аня неловко. Аккуратно положила свои руки Темной на плечи, будто та могла убежать. — Просто я не знаю… Мне нужно время.
— У тебя есть всё время мира, Свет мой, — уверенно заверила еë Завулон таким тоном, будто была учителем математики, объясняющим, что два плюс два равно четыре. — Я прекрасно все понимаю, чай Темная, а не тупая.
— Завулон, — обреченно закатила глаза Аня. Она хотела поговорить серьезно.
Арта улыбнулась. Снова аккуратно поцеловала — нежно, не давя, давая пространство для того, чтобы отстраниться. Эта нежность, внимательность кружила голову — она никогда не чувствовала чего-то похожего. Контраст образа и действий Темной сводил её с ума.
Отстранилась, сказала тихо, практически шепотом, прижимаясь лбом к чужому:
— Я слышу тебя, Аня. Всегда слышу, — у Ани пересохло во рту. Это было… так интимно. — Даже если я шучу, или отхожу от темы, или тебе кажется, что я не серьезна — всё равно слышу. Ты в безопасности.
Аня рвано вздохнула, закусила губу, чтобы не сорваться на жалкий всхлип. С Сережей было так трудно — он никогда не слышал её, не хотел. Городецкая поддалась вперед в нелепом порыве, обняла женщину, в каком-то нервном жесте цепляясь руками за чужую спину.
— Спасибо, — шепнула Аня, поддаваясь чужим рукам, с внутренним спокойствием ощущая поглаживания по голове.
— Не за что. Для тебя это, видимо, важно, — Аня ощутила на макушке легкий поцелуй.
Он целовал также, но это ощущалось и близко не так. — Я выполнила твое желание?
Аня угукнула.
— Теперь и ты выполни мое: иди спать, — Завулон почесала чужую макушками подушечками пальцев.
— А ты?
— А я? А я пойду.
— Пришла, напоила чаем, ушла?
— Попрошу ещё не забывать, что и поцеловала, — улыбнулась Темная. — Предлагаешь мне лечь в твою постель? — фыркнула она тепло. Неохотно отстранилась, Аня так же неохотно отпустила её. — Рано. И так у тебя сегодня напряженный день. Все равно ещё пересечемся.
— Откуда у меня твой номер? — спросила Аня неожиданно, отпуская руки.
— Я забила его, когда ты в обморок упала, — улыбнулась Арта. — Звони, если что. Пока.
— Пока, — выдохнула Аня.
Впервые за долгое время ей снились сны.
***
Впрочем, звонить не требовалось. Потому что порой Аня просто-напросто забывала о существовании телефона: отчеты за второй квартал навалились на неё со всеми вместе, хотя она честно планировала начать заранее. Наверное, это какое-то проклятие: не сможешь начать, пока дедлайн не будет гореть, как сентябрь.
В первых числах июля Аня сдала все Гесеру и с чистой совестью вышла на выходной.
Спала она, к удивлению, недолго, но хорошо: шесть часов было мало обычно, но она все равно чувствовала себя отдохнувшей. Это было очень хорошо: потому что где-то без двадцати минут десять ей позвонил Гесер и сказал, что Темный пришел в сознание.
Это взбодрило, отвлекло на себя: Аня была слишком взбудоражена этим фактом и возможностью узнать что-то новое о деле. Со всей этой работой она так и не садилась обдумать то, что произошло между ней и Завулоном.
Наверное, это было хорошо. Что там говорила Темная? «Больше чувствуй — меньше думай»? Звучало как «мейк лав нот вар» и слышать это от Темнейшей было, как минимум, немного странно. Но на то она, наверное, и Темнейшая, чтоб говорить что-то странное.
Скрывать было глупо: Ане понравилось. Понравилось то, как Завулон целовала её, хоть это было до безумия странным в плане ощущений, понравилось то, с каким комфором собственное сознание впустило её в жизнь. Ну и чай, конечно. Это было… трогательно. Никто и никогда из её парней не поддерживал её вот так — просто находясь рядом и даря чувство безопасности.
Городецкая пообещала, что если это станет доставлять ей дискомфорт, она разберётся в этом. А пока следовало уделить немного времени делу.
Темный, по словам Гесера, пришел в себя, но был очень слаб. Оно и не странно: парень боролся со смертью целую неделю. Сейчас же его искусственно поместили в магический сон, позволяя телу и сознанию ещё отдохнуть. И целители завозились с ним основательно, раз уж умирать он пока не собирался. Хотя был на грани даже в таком состоянии.
Пресветлый приказал быть помягче, но узнать как можно больше. Шанс того, что Темный в конце концов выберется полностью, был призрачный. Но был.
Пока Аня ехала в Дневной Дозор, а именно там решили разместить несчастного, она посмотрела заключение экспертов, которое ей вручили сами криминалисты — благо, их лаборатория располагалась прямо на пути Ани к Дневным Дозорным.
Парня действительно отравили — причем обычным, человеческим ядом. И если учитывать то, что перед этим всем была наложена сфера Невнимания, то должно было это выглядеть, как обычный приступ эпилепсии (для большинства людей). А доблестной милиции сейчас и так проблем хватает, они не стали бы разбираться в странной смерти обычного преподавателя без семьи или властных покровителей. Значит, его хотели убрать по-тихому, не привлекая внимания.
Большего, кстати, за это время они не нашли. Удалось выяснить лишь мелочи по камерам: например, то, что они сидели в кафе. В сам центр пришли вместе.
Даже девушка, обслуживающая их в кафе, запомнила только парня. Её проверяли, никакого вмешательства к ней применено не было. И так со всем: вроде, что-то было, но никто ничего не запомнил, да и магических следов никаких не было.
Можно было в принципе подумать, что девушка была человеком, просто ушлой убийцей, если бы не одно «Но»: воспоминание Ани. Гесер намекнул, что вполне возможно, Иная в сговоре с Пауковым. Тот, как талантливый артефактор, чисто в теории мог изготовить что-то подобное — штуку, которая скрывала цвет. Может быть, она скрывала и уровень Силы, потому что, кинув клич по всем пунктам регистрации Иных в городе и ближайшим городам, они снова ничего не получили.
Аня предположила, что перекрасилась девушка недавно. Или что это иллюзия. Обе версии были под вопросом, потому что ни внутренними силами, ни патрулями, обнаружить хоть какую-то Иную с платиновыми волосами не удалось, хотя на это были кинуты все силы. Точно так же как и на обнаружение Иной большой категории. А иллюзия в принципе странный способ замести следы, хотя, надо признать, иногда до одури действенный (Аня смутилась — это был укор в их с Ильёй сторону).
Короче, надо было разбираться, исходя из слов Сергея.
***
— Городецкая, — Аня вздрогнула, когда её окликнул знакомый голос.
— Здравствуй, Завулон, — она приветливо кивнула, останавливаясь и позволяя Темнейшей подойти ближе.
— Готова?
— Ты будешь со мной? — удивилась Аня.
Завулон на неё хитро посмотрела.
— Буду. Но я про дело.
Аня покраснела, отвернулась, зашагала вглубь офиса. Сзади раздался смех.
— Ты знаешь, что мне доставляет это особенное удовольствие? — спросила Завулон, догоняя её. — Нам сюда.
— Я же Светлая, не смею отказать Вам в удовольствии, — буркнула Аня. Что-то потянуло её за локоть, пришлось остановиться, изумленно глядя на Темную. — Завулон?
— Аня, я не мужчина, я понимаю слово «нет», — сказала Темная серьезно, заглядывая Городецкой в глаза. Ане стало неловко. — И если тебе что-то неприятно, просто скажи мне.
— Но мы ведь на работе… — удивленно ответила Светлая.
— И что? На работе я тоже не садист, — фыркнула Завулон. — Иногда.
— Хорошая поправка, — кивнула Аня. Покачала головой, высвобождая локоть и показывая, что они могут идти дальше. — Все хорошо. Просто у меня сейчас мозги сосредоточены на этом деле, я с трудом переключаюсь, прости. Я ничего такого не имела ввиду. Может, у меня получится флиртовать уже после допроса, — они дошли до больничного крыла. Аня замерла перед дверью. Сказала, глядя Завулону в глаза: — Например, на обеде. Ты же не пропустишь это?
И зашла, предварительно быстро, но стремительно постучав.
Она что, только что пригласила Завулона в кафе? Какой ужас… Нет, она точно не…гетеросексуалка, кажется, да? Да.
Аня почувствовала на своем затылке чужое дыхание, когда целитель распинался в приветствиях. А потом на шее…
— Куда же ты от меня денешься, — горячим шепотом ответила Завулон. Рука прошлась по пояснице.
— Прекрати, — шепотом попросила Аня, заливаясь краской и вздрагивая от такого интимного движения. Зашипела, чтобы целитель не услышал: — Я сейчас пропущу мимо ушей все, что он говорит про меры безопасности.
В шею фыркнули:
— Я все запомнила. И готова показать на практике.
— Завулон, Боже, он еле дышит! — взмолилась Аня.
— Ну я же не на нем показывать буду, — хихикнула Темная, выдыхая на ухо, запуская по телу табун мурашек.
Целитель что-то спросил у них, и пришлось оторваться от перешептываний, как в школе. Аня зависла: она действительно не запомнила ничего из того, что он говорил, за это было стыдно. А вот Завулон нашлась быстро: ответила что-то, задала встречный вопрос, проходя вглубь кабинета.
Они ещё о чем-то говорили, Аня пока подошла к лежащему Темному, чтобы не нарваться на руки Завулона снова. Он ровно дышал, будто спал. В принципе, так и было.
Он находился все в той же одежде, что и в торговом центре, но без куртки. Аня внимательно осмотрела его: не было возможности сделать это там. Милый молодой человек, тот, которому не верят, что он может быть преподавателем: слишком уж мягкие черты лица, будто совсем не способные на какую-то властность. На вид ему было лет двадцать пять.
При чем руки были покрыты разными татуировками: рисунками, узорами, два-три рисунка и одна пошлая фраза «No love, just make some war». Аня фыркнула. Провела пальцами по ней, аккуратно перевернула чужую руку и оторопела.
Рун Силы было много. А вот составных, использующихся в рисунке рун для ритуала, — всего одна. И именно она глядела на Аню с чужой руки. И именно эту руну Городецкая видела на теле покойного Светлого.
