***
Когда Аня захлопнула дверь и сняла шапку, ей под ноги полетел крупный снег с волос, который ещё не успел растаять. — Городецкая, ты если решила Новый Год встретить на работе, то так бы и сказала, — фыркнула Завулон, выходя с кухни в розовом фартучке. Ощущения с этого вида все ещё странные, но привычные. Аня улыбнулась, скинула ботинки. — Как будто бы ты мне позволила. — Конечно нет! — Тёмная быстро чмокнула Городецкую в щеку, помогла снять куртку. После августа всё вернулось на круги своя: Аня окончательно и бесповоротно вернулась в ряды оперативников, не бегая уже от Назарова. Зато тот бегал уже от неë. Городецкая подозревала, что это дело рук Тёмной, но та молчала, как партизан, только улыбаясь и упорно переводя тему в другое русло. Трибунал над Саломеей проводился, к вселенской иронии, осенью в главном здании МГУ. Аня думала, что на заседании она будет присутствовать со стороны Ночного Дозора, но его, слава Сумраку, сделали закрытым — были только Великие и Инквизиторы. Впрочем, наверное, это было логично: всё-таки, исход у бывшей Инквизиторки был один — развоплощение. Поэтому Аня не особо углублялась в материалы дела в дни Трибунала — только помогала, чем могла, обоим Великим. Гесеру — в рабочем плане, а Завулону — в моральном. Моральном, который практически сразу же переходил в физический. — Я не замечала за тобой особого рвения чтить традиции, — фыркнула Аня, заходя на кухню. На дворе 31 декабря, и до Нового Года оставалось совсем немного. — У меня их и нет, а вот у тебя — с избытком, — пробурчала Завулон. Аня засмеялась: это правда. Когда встал вопрос о новогоднем столе, Завулон отмахнулась, сказав, что всё можно заказать из ресторана. На этом у них чуть и не случился конфликт — Аня настаивала на домашней еде, оливье, селёдке и прочем собственного приготовления. Тёмная, как это услышала, чуть не поседела. Так и спорили целый час кряду. Аня ни в какую не сдавалась, считая, что оливье это обязательный элемент новогоднего стола. Причём не абы какой, а обязательно домашний! Нашли компромисс. Оливье и всё остальное было все-таки домашнего приготовления, но за это дело Ане пришлось немного побыть ëлочкой. В смысле, быть в мишуре и гирлянде. И ладно бы просто, так кроме этих вещей на ней больше ничего и не было. Видимо, Завулон слишком уж серьёзно восприняла ту шутку про Бабку Морозку. Впрочем, Ане более чем понравился такой эксперимент. В своем предположении Городецкая убедилась, когда, заходя снова на кухню после душа, увидела Завулона уже без розового фартучка, зато с шапкой Деда Мороза. — Ты обокрала какого-то дедушку? — удивлённо спросила Аня, невольно улыбаясь. — За кого ты меня принимаешь? — возмутилась Завулон. — Я украла еë у кого-то из вашего Дозора. Аня засмеялась. — Гесер заставит тебя возместить потери. — Так может быть, договоримся полюбовно, Дозорная, чтобы Гесер ничего не узнал? — сверкнула Завулон глазами, расплываясь в хитрой улыбке. — Даже не знаю… — протянула Аня, целуя Тёмную, прижимаясь ближе, чуть ли не опрокидывая Арту на Новогодний стол. — Нет, Завулон, кража шапки слишком тяжёлое преступление, чтобы я закрыл на него глаза. Аня аж подпрыгнула от испуга, оборачиваясь на Гесера. Его тянет что ли на пикантное? — Ну я же молчу о том, что было на Новый год в прошлом году, — намекающе сказала Завулон, впрочем, не выпуская Аню из объятий. — А что было? — заинтересованно спросила Оля, ставя на стол ещё один салат. Отняла у Тёмной Аню, обняла: — Привет. Гесер кашлянул, тактично промолчал. — Я не хочу показаться нехорошей, но господа Великие, а вы что тут делаете? — отвлекла на себя внимание Аня, пожалев начальство. — Лично я страдаю от боли в руках из-за твоих салатов, — пробурчала Завулон ей в макушку. — Да что ты пристала к моим салатам! — возмутилась Аня риторически. Ишь ты блин, заставили Темнейшую яйца нарезать, будто она на работе этим не занимается! — Ничего, и вообще, я тебе говорила, что пригласила их к нам. — Когда? — удивилась Аня. — Видимо, когда ты меня не особо слушала, потому что выполняла роль новогоднего дерева, — фыркнула Завулон. На этот раз кашлянула Аня.***
Оля крутилась за столом, что-то нарезая по мелочи, Гесер все пытался отнять у Завулона новогоднюю шапочку. Аня стояла и смотрела на это, в шоке делая глоток пива за глотком. Оля, вытаскивающая тарелки, лишь хмыкнула: — Привыкай. Первые пять тысячелетий в жизни Великих самые сложные, — она спокойно восприняла их связь с Завулоном. Даже спокойно выдохнула скорее. Признаться вслух, что она ревновала Гесера к Темнейшей, она не могла, но сейчас, смотря на этих двоих, Аня её прекрасно понимала. — А потом что? — поинтересовалась Городецкая. — А потом — пубертат, — выдохнула Оля с выражением вселенской скорби на лице. Аня хихикнула. — У нас нет символа года, кстати, — вспомнила Завулон, в который раз уворачиваясь от Гесера. — Как это нет? А ты кто? — удивилась Оля, оборачиваясь к Великим. И пока Завулон зависла, складывая руки на груди и уже готовясь отвечать что-то язвительное, Гесер быстро подкрался сзади и все-таки стянул шапку с Темнейшей. Под смешки Светлых девушек они ещё минуту посражались, повалили стул и разошлись под грозный рык Ольги, которой не хотелось, чтобы кухня Ани превратилась в поле боя. Выиграл Гесер, таки удержав шапку у себя. — Я больше похож на Деда Мороза, к тому же — это вообще собственность Ночного Дозора! — Ты? Дед Мороз? Да какой ты Дед Мороз, если ты олень? — возмущалась Завулон. Аня подумала, что ещё немного и Темная, как в детском садике, высунет язык, дразня Пресветлого. — И вообще, вы сговорились! Ироды. Завулон обиженно обняла Аню со спины, будто ища в ней защиту. Городецкая ради приличия пригрозила Светлым пальцем, но шапку у начальника отнимать не стала. — Я, кстати, Завулону пока не говорила, но раз уж мы теперь празднуем не одни, может, вы захотите со мной на каток сходить после встречи Нового Года? — спросила Аня, изворачиваясь в чужих руках. — Аня! Ну ты что, мы же будем пьяные в г… в нехорошее состояние, — возразила Ольга удивленно. — Ну так в том и весь прикол, — улыбнулась Аня задорно. — Тош, ну ты хоть начальство пожалей, — засмеялись в макушку. — Какой Гесеру лед, если он всю жизнь в степях? Упадет ещё, убьется. Ну нафиг, я на себя такую ответственность брать не буду. Гесер оскорбился: — Она просто боится соперников, потому что даже с такими вводными, я катаюсь лучше. — И ничего не лучше! — Проверим? — Проверим! Аня переглянулась с Олей. Та тяжело вздохнула, кивая. Да, как-то так это всегда и происходит.***
«Твоим теплом согрета
Во мгле Вселенской пустоты»
Когда до Нового года оставалось совсем немного, Аня отошла в гостиную, чтобы покурить в окно. Незаметно рядом возникла Завулон, обнимая сзади и прикуривая ей сигарету.«Всего одна планета
Та, где со мною рядом ты»
В небе падали большие хлопья снега, внизу, на улице, светились гирлянды, какие-то поддатые мужчины уже запускали фейерверки во дворе.«Мелькают дни и лица
Огни витрин, машин, квартир»
Аня никогда не чувствовала себя так хорошо в Новый Год, как сейчас. Верилось, что дальше будет только лучше. Ведь все, что не делается — все к лучшему. Это она ощущала слишком отчетливо, сравнивая прошлый Новый Год, когда стояла точно также с Сережей, с этим. Городецкая улыбнулась. А ведь в прошлом году она под бой курантов загадала любовь.«В их мире ты — частица
Но для меня ты — целый мир»
— Я люблю тебя, — сказала тихо Светлая, отчетливо это понимая. Хлопья за окном светились в темном небе, танцуя друг с другом. Завулон выдохнула ей в шею удивленно, сжала сильнее.«Есть всего три слова, и они просты
Но в них каждый смысл может видеть свой»
Нежный поцелуй совпал с первой вспышкой фейерверка в ночной тьме. Нет ничего романтичнее целоваться под громыхание ярких пятен и пьяный хохот на улице, пока секундная стрелка щелкает, отсчитывая последние мгновения уходящего года.«Я люблю тебя не за то, кто ты»
Говорят, как встретишь Новый год, так его и проведешь. Поэтому они не оторывались друг от друга, пока в руке тлела сигарета с каждым новым словом Владимира Владимировича, пока куранты на Спасской башне отстукивали последние секунды, пока мелодия «Голубого огонька» не объявила о начале нового, 2001 года.«Я люблю тебя за то, кто я с тобой!»
***
Завулон и Гесер соревновались в фигурном катании, Ольга философски на это все смотрела с бокалом шампанского в руках, который, вместе с бутылкой, вытащила на улицу. Аня курила рядом с Катей. — Помнишь, я говорила тебе когда-то «иди к черту», когда вытирала тебе кровь с лица? — спросила она, прижимаясь боком к подруге. — Я имела ввиду не так буквально, но так даже лучше.end.