До самой смерти и даже дальше

Тэхён прекрасно понимает, почему Чонгук задаёт ему эти вопросы. Он ведь глава деревни, заботится о ней, а тут целый нищий голодный рот, которого ещё и лечить нужно. Он уже несколько дней ждал Чонгука или его приказа уйти восвояси, но отчего-то альфа не торопился с этим разговором. Тэхён честно думал ночами напролет, как ему поступить. И ничего, кроме как приползти на коленях в свой старый дом, не придумал. Омегу, тем более мужчину, никуда не примут, кроме борделя. Но торговать своим телом для многих альф слишком для Тэхёна. А вернувшись, он будет принадлежать хотя бы одному, уже не так плохо. И мама, там его ждёт мама. Каким бы ласковым и хорошим с ним ни был Хосок, заботы мамы это никак не заменит. — Но ты не желаешь этого? — Я… Тэхён мотает головой и не заканчивает, потому что абсолютно не понимает, как это можно объяснить альфе. Альфе, который родился и вырос в тепле со знанием, что у него будет светлое и твердое будущее. — Я понимаю, — Чонгук говорит таким голосом, как будто мягким, словно правда понимает его. В первую встречу он внушал страх, но сейчас всего за пару минут Тэхёну становится абсолютно не страшно рядом с ним. Ему очень интересно, что дальше скажет альфа, но почему-то Тэхён уверен: он предложит помощь. Чонгук оказался добрым, как Хосок, и, если он глава деревни, возможно он даже лучше, ещё добрее. Может он подарит Тэхёну новый дом, более спокойный. — Знаю, что такое быть обязанным чему-то. Я так обязан своей стае, но это делает меня мной. Тэхён продолжает улыбаться, хотя хочется перестать. Кажется, он рано подумал, что Чонгук готов принять его под своё крыло и помочь. Он перебегает по глазам Чонгука, пытается отыскать там привычную для альф злость и надменность, но почему-то этого нет, они не отражают в себе слова альфы. Чонгук сжимает его пальцы и, сердце Тэхёна замирает, отпускает его. Сейчас он прогонит омегу. — Ты не поверишь словам, поэтому я покажу, — голос всё такой же теплый, совсем без угрозы, но Тэхён абсолютно запутался между его словами и действиями. Ещё раз Чонгук смотрит на него, а после снимает рубаху через голову. Тэхён мгновенно вспыхивает — он впервые видит альфу обнаженным. Чонгук красив, Тэхён даже в бреду и болезненном состоянии понял это. Чонгук красив привлекательно, так что хочется смотреть на него и любоваться, и тело его оказывается точно таким же. Тэхён невольно сравнивает их пропорции: у Чонгука плечи почти в два раза шире, но в сравнении с ними узкие бедра, которые всё равно будут крепче Тэхёновых. Когда его пальцы касаются шнурка на штанах, Тэхён вдруг оказывается не против любого исхода, что может произойти. Пусть, когда он говорил, что готов как угодно отплатить, не думал о сексе, но сейчас он добровольно согласен на это, пусть страх и окутывает изнутри. Но это лучше, чем с собаками в лесу. — Не волнуйся, я не трону тебя, клянусь перед Тэлике, — Тэхён теряется, слыша это, хотя страх сразу же разжимает внутренности — всё-таки к первому разу с альфой он не готов. Каждый, кто обещает здесь что-то, почему-то свое слово держит, поэтому Тэхён даже не сомневается, что Чонгук сделает это. Он верит ему. — Мы живем очень далеко от людей, Тэхён, потому что мы — оборотни. Я вожак стаи, и в тот день, возможно, ты помнишь, тебя спас черный волк. Ещё не до конца понявший, что его не ждёт интим с этим альфой, Тэхён не понимает его слов. Они доходят, кажется, через вечность: далеко от людей, оборотни, вожак, стая… Тэхён вскидывает испуганные глаза на точно бредящего Чонгука, но альфа лишь улыбается ему и дёргается. Его тело наклоняется вперёд и словно изгибается в бок, а после вытягивается и меняется. Тэхён успевает один раз моргнуть, а на одежде Чонгука стоит огромный черный волк с карими, такими же как у Чонгука, глазами. Волк рычит. Тихо, немного щуря глаза, и всё в Тэхёне сжимается в комок страха. Он боится пошевелиться, словно одно движение, и хищник кинется на него, но понимает, что нужно спрятаться в доме. Сделать эти десять шагов с полянки на солнце и запереться там, пока волк не уйдет в лес. Омега, не сводя взгляда с большой морды, бесшумно отводит ногу назад и ставит, но животное реагирует молниеносно: снова рычит и делает тяжёлый шаг навстречу Тэхёну. Его кончики ушей кончаются на уровне сердца Тэхёна и, омега готов поклясться, таких больших животных не должно существовать. Волк переставляет массивные лапы, будто лениво, и Тэхён задерживает дыхание: между ними остаётся меньше метра. Один прыжок — и хищник сможет вырвать ему глотку. Будто услышав почуяв его страх, волк кидается на Тэхёна. Целится точно в шею, а Тэхён, только заметив, что тот подался вперёд, вскрикивает и падает на спину, старается оттолкнуться ногами от земли, чтобы подальше, чтобы зубы попали не в тонкую кожу. Мох немного смягчает падение, а одна шишка больно давит в кисть, но Тэхён едва замечает это — он изо всех сил жмурится, боясь смотреть на собственную смерть. Ожидание боли сбивает ему дыхание и сердце, которое колотится где-то в горле. Но ему не больно нигде, кроме той несчастной руки с шишкой. Тэхён, всё ещё крепко сжимая веки, прислушивается и, не услышав ничего, даже рычания, открывает глаза. Волк смотрит на него карими глазами, усевшись ровно напротив и чуть склонив голову на бок. Он сразу же заглядывает Тэхёну в глаза, и его уши поджимаются к голове. Огромный черный волк смотрит на Тэхёна, как стащившая со стола мясо собака, испытывающая вину. Тэхён вдруг начинает медленно понимать, что перед ним не просто волк. Не самый большой в лесу хищник. Его глаза кажутся слишком осознанными и человеческими. Омега медленно обводит взглядом всю поляну, замирая на скинутой альфой одежде немного позади волка. Одежде Чонгука, перед которой сидит мохнатое животное и смотрит на Тэхёна точно такими же, карими, как и у Чонгука, глазами. Которое испытывает вину из-за испуга омеги. — Чонгук? — Тэхён произносит слово едва слышно, всё ещё боясь волка. Но он лишь вытягивает уши по струнке и пару раз проводит хвостом по мху, снова внимательно смотря будто в душу Тэхёна. — Ты правда Чонгук? Отсутствие у волка реакции, во всяком случае агрессивной, сильно успокаивает Тэхёна. Этот волк совсем не похож на тех собак, что гнали его по лесу, пусть и мощнее их в десятки раз. Его шерсть мягкая, лоснящаяся на солнце, в нее так и хочется зарыться пальцами и потрепать, в отличие от тех облезлых псин. Волк не скалится и не рычит, хотя он по праву в несколько раз сильнее омеги, но не проявляет этого. Тэхён садится ровнее, тихо шикнув, когда упирается в землю пораненной рукой. Он бегло бросает взгляд на нее: кожа лопнула под давлением и маленькая капелька крови стекает с запястья прямо на мох. Но это такой пустяк, ведь только что перед ним человек стал волком! Взбудораженный открывшейся магией, Тэхён вскидывает на волка взгляд и задерживает дыхание, потому что он оказывается совсем близко. Чонгук бесшумно подошёл вплотную к нему и, снова посмотрев долго в глаза, медленно наклоняется к раненной руке, едва слышно втягивая воздух в ноздри около нее. Тэхён не может отвести взгляда от переливающейся на солнце шерсти, которая всего ничего от его лица. Волк внимательно обнюхивает руку, которую мог бы при желании укусить ее и сломать кость или вовсе оторвать кисть, но омеге больше не страшно. Едва улыбнувшись, Тэхён отрывает здоровую руку от земли и мягко касается шеи Чонгука, прямо перед своим лицом. Пальцы утопают сильнее, чем омега ожидал, ладонь почти не видно Он непроизвольно улыбается и сжимает пальцы в кулак, пропуская между ними длинную шерсть. И только сделав так пару раз, понимает, что волк перестал обнюхивать его, но стоит неподвижно, давая себя ласкать. — Потрясающе! Ты точно поцелованный Тэлике, — шепчет Тэхён, на что волк, Чонгук, тихо будто рычит. Но этот звук совсем не пугает, напротив, он кажется мягким и больше похожим на урчание кота. Похоже понявший его слова, Чонгук выпрямляется, заглядывая осознанными глазами в Тэхёновы, но когда омега улыбается, происходит что-то сумбурное. Тэхён снова падает на мох, хотя бы в этот раз не получив новых царапин: прямо перед ним, толкнув в грудь, очутился ещё один волк. Омеге видно лишь коричневую с черными кончиками шерсть и пушистый хвост прямо перед лицом. В этот раз по поляне раскатывается злобное рычание, и идёт оно от нового волка. Тэхёна снова накрывает страхом, тело едва слушается, и очень похоже, что он вот-вот потеряет сознание от нервов — практически над ним стоит агрессивный зверь. Чонгук, вернее его волк, рычит на второго. Не так, как мурчал Тэхёну мгновение назад, успокаивая его, а по-настоящему угрожающе. Тэхён хоть и знает, что Чонгук рычит не на него, но весь сжимается: его вибрации и голос проникают под кожу и заставляют сердце поджаться, испуганно задрожать руки. Тэхён, не сводя взгляда с них обоих, старается тихо отползти подальше. На миг он думает, что это может быть обычный волк — он значительно меньше Чонгука, — но сразу успокаивает мысль, что Чонгук-то здесь, он не даст в обиду. Коричневый будто не обращает внимания на омегу, снова кидается на альфу и даже валит того на землю, но Чонгук быстро выбирается из-под него, одной лапой откинув близко к уже немного отползшему Тэхёну. А он забывает как дышать, когда его накрывает белой бурей. В воздухе замирает угрожающий, грудинный рык, настолько глубокий, что Тэхёна передёргивает. Еще один альфий рык, но не Чонгуков, и снова слишком близко к Тэхёну -- омега боится вдохнуть и не может отвести взгляда от хищников. Прямо над коричневым волком возвысился чисто белый, отливающий на солнце, словно первый снег, почти такой же огромный, как черный, волк. — Святая Тэлике, — Тэхён шепчет, вдруг заметив на себе взгляд самого маленького. — Прош- Белый волк и Чонгук рычат друг на друга с одновременной угрозой и злостью, от которых Тэхён готов расплакаться на месте — снова, как в самый первый день, он чувствует давление неба, даже дышать становится тяжело, будто что-то придавливает грудь и не даёт ей подняться. Коричневый выползает из-по белого и походит к нему вплотную, утыкается мокрым носом прямиком в шею. Омега выкатывает от страха глаза и задерживает дыхание, умоляя про себя сердце колотиться не так сильно о ребра, чтобы не разозлить волка ещё сильнее. Где-то впереди завязывается потасовка, но Тэхён едва замечает ее: он не сводит взгляда с ушей прямо перед его губами. Боковым взглядом он замечает, как черная шерсть смешивается с белой, слышит, как под лапами хрустят мелкие ветки, и как воздух разрезают непрерывные рыки. Коричневый шумно обнюхивает его шею, а после мягким языком проводит по ней, оставив горячую дорожку. Тэхён жмурится, молясь уже про себя, извиняясь за каждый день, что он не ценил и не любил. — Вы что, издеваетесь? — Голос Хосока гремит над поляной так громко, что перекрывает собой возню двух крупных волков и их рычание. Мелкий волк сразу отскакивает от Тэхёна на пару шагов, и тот наконец начинает дышать, задыхаясь так, словно был под водой десять минут. — Хосок, — Тэхён скулит, повернувшись к приближающемуся альфе. — Тут настоящие волки, беги! — Вот ещё, настоящие волки, — альфа фыркает, оглядывая по очереди всех троих замерших животных. — Щенки, не больше! Оказавшись рядом, Хосок легко вздергивает Тэхёна на ноги, как-то так, что омеге нисколечко не больно, а после смотрит снова на животных. Тэхён же сам собой медленно ступает за его спину, выглядывая из-за плеча. — Живо обращайтесь. Чтобы оделись и пришли в дом в нормальном виде, — Хосок почти что рычит злым голосом, но Тэхёна он не пугает абсолютно. Зато давление отпускает, ему легче дышать, и приятные запахи с одежды лекаря сильно успокаивают. Альфа обхватывает его поперек талии и разворачивается к дому. Никто из волков не идёт следом: двое побрели в лес, откуда они и пришли, а чёрный пошел к вещам на мху. Тэхён провожает его взглядом, вдруг вспоминая — это Чонгук. Омега медленно поворачивается к Хосоку, уже отпустившему его и открывшему дверь в дом. Они сталкиваются взглядом, но вместо того, чтобы пройти внутрь, Тэхён немного ежится и почему-то делает шаг назад. — Ты ведь… Ведь как Чонгук? — Хосок в его глазах вдруг становится другим. Больше не теплым альфой, которому Тэхён безоговорочно верил — ведь если Чонгук правда вожак, и привел его сюда, значит, Хосок тоже в стае. Всё знал и не говорил Тэхёну — пусть это не ложь, но ушло не далеко от нее. — Да, я тоже волк, — Хосок же нисколько не опешил, как стоял, придерживая дверь, так и стоит. И смотрит, как обычно, так снисходительно и будто с нежностью. Тэхён отчаянно бегает глазами по его лицу, пока внутри разливается чернота. Тело само подается назад, омега делает шаг, два, но натыкается на что-то. — Тэхён, — или кого-то. Он вздрагивает от мягкого голоса, раздавшегося прямиком в волосы. И, отпрыгнуть бы от Чонгука, но почему-то Тэхён напротив отклоняется назад, упираясь в него своим весом. Перед глазами возникает черный волк — который обнюхивал его и мурчал, как кот, который дал погладить себя и смотрел слишком добро. — Всё хорошо, — альфа, должно быть чувствуя метания, говорит чуть тише. Его теплая рука почти невесомо касается бока Тэхёна, но не стискивает. Тэхён чувствует, что может отстраниться, и Чонгук не станет мешать, но ему не хочется. Из леса слабым ветром доносится насыщенный запах, которого Тэхён не замечал раньше. Свежий, будто смола, он пробирается в самую глубину и расслабляет. — Тебя никто не обидит, я не дам. Ты веришь мне? — Верю, — Тэхён отвечает почти тут же и, почему-то, поднимает взгляд на Хосока. Он не выглядит раздосадованным, хотя это именно он выхаживает Тэхёна, заботится и почти все время рядом — а Тэхён предпочёл отдать свое доверие Чонгуку. Становится стыдно за свои действия, отчего щеки немного заливает румянцем. — Тогда пойдем в дом. Тебе нужны успокоительные травы и промыть руку, — Чонгук мягко толкает, но не одного Тэхёна вперёд, себя тоже, не лишая омеги оперы под спиной. Тэхён дрожит немного, но цепляется за руку на своем боку и смело шагает вместе с ним к открытой двери.