До самой смерти и даже дальше

— Отныне ты — часть этой стаи. Чонгук приятно крепко сжимает руки Тэхёна. Никогда еще альфа — даже Хосок! — не касался его с присущей им силой, но полный осторожности, чтобы не навредить. От его крепких пальцев дыхание перехватывает всё сильнее, Тэхён никак не может отдышаться после пропетых им слов незнакомой речи. Чонгук смотрит с теплом, чуть склонив голову. Во время обряда он казался самым сильным здесь, настоящим волком в обличии человека, а Тэхёну было страшно даже вздохнуть, он ощущал себя ничтожным перед настоящим хищником. Да и замер перед ним в оцеплении, как настоящая добыча. Но сейчас от взгляда Чонгука приятно. Теперь он смотрит не будто хищник, а будто вожак. Тот, кто за Тэхёна, перед Тэхёном, тот, кто защитит и будет любить особенной любовью. А за его спиной из ночи сверкают пара сотен глаз. Тех, кто теперь вместе с Тэхёном и будет рядом. Омега чувствует силу стаи, что будто сливается в альфе перед ним, но теперь не пугает особой, а бережно окутывает. Ему кажется, что многие там, в полной темноте, где видно лишь отсвечивающие от глаз огоньки свечей, улыбаются ему. Он знает, что не все рады ему здесь — кто-то боится так же, как и Тэхён в ответ, — но большинство всё же уже считают его своим. Все эти чувства разом сваливаются на него оглушительной тишиной после песни, от которой вибрировал воздух. Тэхён не устоял бы без рук Чонгука, который словно понимает все его чувства и не подгоняет, дает и самому Тэхёну осознать это. — Тебе стоит поужинать, чтобы быстрее восстановиться, — слова вожака не разгоняют этого тумана в голове, но все за ним начинают вдруг шевелиться, будто вдохнув воздуха и ожив. Первым рядом оказывается Хосок, к которому Тэхён жался под взглядом всей стаи. Сейчас спрятаться около него уже не хочется, Чонгук лишь одним прикосновением дает больше защиты. — Пойдем! — Чимин, конечно же, почти подпрыгивает около Тэхёна, выхватывает его руки из ладоней альфы и утягивает его к центру освещенной поляны. Он без злого умысла, но Тэхён скользит сиротливым взглядом по Чонгуку, теряющемуся среди толпы людей. Хочется вернуться в его тепло, касание и внимание. Без них Тэхёну одиноко в душе. Едва переставляя ноги следом за Чимином, Тэхён потеряно осматривается. Его все еще не отпускает чувства величия стаи, в голове не рассеивается туман, и о том, чтобы поесть вместе с галдящей толпой, даже думать не хочется. — Мясо будешь? — Чимин, будь у него сейчас хвост, наверняка радостно бил бы им Тэхёна по ноге. Он искрится счастьем, и Тэхён боится разрушить его, поэтому неуверенно улыбается в ответ. — Можно просто овощей? Чимин резво кивает и скрывается в толпе набирающих себе еды оборотней. — Тэхён, — его почти тут же окликает Чонгук, — Вот ты где. Тэхён крупно вздрагивает от неожиданности и оборачивается на альфу. Чонгука омывает оранжевым светом от огней, делая его кожу более загорелой. Только сейчас Тэхён замечает в иссиня-черных волосах альфы несколько тонких кос, в которые вплетены серебряные кольца, ярко сверкающие от огней. А волосы будто отливают зеленью, подстать всему вокруг них. Чонгук сейчас по-лесному красив. — Меня тут Чимин… — Да-да, это в его духе, — альфа по-доброму закатывает глаза и касается плеча Тэхёна, отводя его чуть в сторону. — Ты можешь всегда обратиться ко мне за любой помощью, как к вожаку. Без разницы, касается это быта или твоих личных дел. — Да, я знаю, спасибо! — Ты не знай, а помни, — улыбнувшись, Чонгук кивает кому-то за спиной омеги, а через мгновение около них оказываются Хосок с Юнги. — Поздравляю тебя с вступлением в стаю. Скоро ты поймешь, почему мы так ценим ее. — Я буду очень стараться быть ее хорошим членом, — Тэхён деловито кивает, наконец, будто просыпаясь после обряда. — И думаю завтра могу уже приступить к какой-нибудь работе, чтобы было чем расплатиться с Хосоком и всеми вами. Я сколько буду должен золотых? Чонгук смотрит на него так, будто Тэхён вдруг заговорил на другом языке — наверное, также на него смотрел Тэхён, когда Чонгук начал напевать обрядную песню. Альфа даже оборачивается быстро на Хосока и, пару раз моргнув, отвечает ему: — Ты про деньги, верно? — О, да, конечно, — выдохнув свободнее, Тэхён кивает несколько раз. — Минхо, — Чонгук чуть отворачивает голову и негромко окликает по имени альфу, который тут же оказывается рядом и приветливо улыбается Тэхёну. Омега кивает ему, но чуть робеет перед уже четыремя мужчинами. — Тэхён, мы не используем золото, — у Чонгука голос становится каким-то слишком мягким, как и взгляд. Он умеет будто отечески смотреть, а Тэхён в который раз за вечер лишь от его взглядов переворачивается с ног на голову. — А что вы используете, как деньги? — От собственного же вопроса Тэхён заливается краской. Ему кажется, будто он выглядит очень глупо в глазах альф, задавая такой вопрос. — У нас в принципе нет денег. Каждый в стае делает то, что может, так, как должен. За счет этого мы выживаем. Мы не обмениваем ничего на что-то другое. — О, — Тэхён пытается представить мир без денег, но это едва ли удается. — Но ведь если мне нужны будут сапоги, я просто заплатил бы за них, чтобы сапожник мог что-то купить за работу… — Если тебе нужны сапоги, скажи об этом мне или Хосоку, или сапожнику сам. Он сделает тебе и отдаст, просто потому что ты — член нашей стаи. Мы заботимся о тебе. А ты заботишься о нас. Это проще, чем ваши деньги. — Нет, — Тэхён всматривается в сосредоточенное лицо Чонгука, а после пробегается по Хосоку и Юнги, тоже внимательно слушающим его. — Такого не может быть. Есть ведь более богатые, они добиваются богатства упорным трудом или получают по роду… У всего ведь есть цена и каждый труд оплачивается, мне выдавали тоже несколько золотых, и если нужно… Его голос сам с собой стихает. Тэхён смотрит на людей — оборотней, — перед собой и понимает, что хоть он теперь и “свой”, но это лишь на словах. И, видимо, крови. — Наши цены — долг, преданность и любовь, — Чонгук, должно быть, видит, что Тэхёна ведет от непонимания и говорит еще мягче, накрывая плечо ладонью. — Но ведь, как тогда- Он почти прикусывает сам себе язык, вдруг поняв, что никаких других людей вокруг нет. За все время здесь Тэхён ни разу не слышал о других поселениях, с кем Чонгук мог бы вести торговлю. Всего мира, к которому привык Тэхён, здесь просто нет. Оказывается, жить можно иначе. — Мы читали об этом, — Минхо, альфа, которого Чонгук позвал, когда Тэхён заикнулся про деньги, подает голос. Он снова мягко улыбается Тэхёну, когда ловит его растерянный взгляд. — Но откуда они берутся, Тэхён? — Золото в пещерах… — Почему тогда любой человек не может пойти и добыть все золото и стать богатым? — О, это сложно, наверное… А может это запрещено. Я не знаю… — А зачем усложнять? Мы ведь живем без денег, — Юнги приобнимает подошедшего к ним Чимина, что удивительно тих. Видимо, из-за Минхо понял, что все серьезно. От тарелок в его руках вокруг начинает приятно пахнуть сочным мясом. — Люди не могут без них. Был бы хаос… Люди и так воруют часто, когда не могут заработать или когда не хотят делать что-то, но еды не хватает. А если бы нужно было работать не только ради себя, но и ради того, чтобы мог поесть сосед, то никто бы вообще не работал… Каждый думает только о себе и не стал бы заботиться о слабом, о больном или о родившей омеге. Я слышал, как несколько людей умирали просто потому, что у них не было сил работать… Слова Тэхёна теряются в гаме стаи. Почти никто не обращает на них внимания, но напряжение в круге, еще чуть-чуть, и можно будет потрогать руками. — Спасибо, что рассказал нам об этом, — Чонгук улыбается, по-настоящему благодарный, но Тэхён видит, как его слова загрузили альфу. — Да, я… А как мне тут с вами теперь… — Пока помогай Хосоку и Чимину, если будут силы. Это твой вклад в стаю и этого хватит с полна, — Чонгук оборачивается на Хосока и кивает ему, — идите домой. Я чувствую, как ты устал, Тэхён, от силы обряда. Оборотни тоже уставали, а ты слабее нас и еще не полностью оправился, поэтому тебе стоит отдохнуть. — Давай, — Хосок отделяется от остальных и встает близко к Тэхёну, поддерживая его за талию. С тяжестью его руки стоять становится легче, а от тепла альфы Тэхён снова робеет. К Хосоку хочется прижаться покрепче, ему хочется рассказать, какую силу он чувствовал во время обряда, и насколько сейчас устал. — Мы перекусим дома, — Хосок обращается к Чимину, протянувшему им две тарелки с ужином. — Праздник долго не продлится, не волнуйся, Тэхён, — Чонгук поддерживающе улыбается ему и снова мягко касается плеча. — Скоро будут и другие празднества, на них уже сможешь повеселиться со всеми. — О, конечно! Спасибо большое, — Тэхён благодарно улыбается и, ведомый рукой Хосока, отворачивается от празднующей пополнение стаи. До дома Хосок доводит его в абсолютно тишине и темноте. Альфа идет уверенно, и Тэхён даже не успевает задуматься о том, что они среди полной тьмы в лесу — от его уверенности спокойно и безопасно. Тэхён знает, что Хосок защитит его. — Пока вы собирали с Чимином бруснику, я испек булочки. И чай как раз заварился, — альфа проводит Тэхёна до самой двери дома, из одного окна которого льется свет. — Поешь немного, тебе нужны силы. А я помажу твою спину. — Раздели чай со мной, — Тэхён снимает обувь у двери и проходит на кухню, в которой стоит несколько свечей. — Хорошо, — Хосок легко улыбается и отходит к печи, доставая оттуда металлический противень полный десятком круглых, воздушных булочек. Сразу следом комнату заполняет яркий, теплый запах теста и чуть подогревшего сахара. Тэхён садился за стол, Хосок ставит перед ним тарелку и выкладывает сладости. Омега берет еще теплую сдобу в пальцы и отламывает кусочек — тесто сразу же приятно ушам хрустит и из разлома показывается яркая красная начинка. — Осторожно, там много ягод, можешь перепачкаться, — Хосок с улыбкой следит за ним, поставив на стол две глиняные кружки и наполняя их водой из чайника. — Но так ведь вкуснее, — Тэхён довольно улыбается и отправляет кусочек в рот, поймав взгляд альфы. — Однозначно, — улыбнувшись в ответ, альфа садится напротив и пододвигает Тэхёну кружку, из которой ярко запахло мятой. Тесто приятно тает во рту, разнося сладкий вкус, пока не попадается кисловатая начинка. Наверное, все та же брусника. — Вкусно? — Хосок тихо пьет свой чай и только после довольного кивка омеги, который не решается ответить с полным ртом, пододвигает тарелку к нему поближе. Тэхён решается вскинуть на него благодарный взгляд, не в силах перестать набивать щеки вкусной выпечкой. Хосок кивает ему на чай, а Тэхён послушно делает глоток — тут же сладость смешивается с легкой свежестью и ароматом мяты во рту, от приятного вкуса которых едва ли не сводит челюсть. — А ты не голоден? — Немного утолив внезапный голод, Тэхён неловко улыбается и кончиком пальца убирает с уголка губ сок ягоды. Всё равно все руки уже вымазал, но так действительно слаще. — Не особо, но жду твоих вопросов, — альфа все же берет тоже одну булочку и аккуратно кусает ее, тут же запивая чаем и искоса поглядывая на Тэхёна веселым взглядом. — Мне казалось невежливым спрашивать, — Тэхён повторяет за альфой и также осторожно принимается есть, отзеркаливая улыбку и не сводя с мужчины взгляда. Рядом с ним Тэхён не чувствует той угнетающей силы, что была в стае или с Чонгуком. С Хосоком просто спокойно и не страшно сказать что-то не так и не то. — Ты никогда не жил, как мы, не знаешь наших легенд, историй и уклада. Поэтому не робей, мне не терпится посвятить тебя в нашу стаю. — Я обязательно все спрошу, но завтра. Обряд забрал все силы, — расправившись с булочкой, Тэхён берет вторую. — Тогда давай я обработаю спину, а потом уже пойдем спать. Тоже доев, альфа поднимается и из шкафчика на стене достает уже знакомые Тэхёну баночки, а он привычно стягивает рубаху и пересаживается, открывая Хосоку доступ к спине. Пока Тэхён допивает чай и доедает, Хосок наносит пальцами на каждую длинную рану мазь и мягко растирает ее по коже. — Останутся шрамы, но я постараюсь, чтобы они были совсем тонкими. — Ты уже очень многое сделал для меня, — Тэхён заглядывает через плечо и улыбается альфе, — спасибо тебе. Хосок не отвечает, но Тэхён чувствует всей душой тепло от него. И улыбается, уже тихо, для себя, потому что каждое прикосновение альфы будоражит.