clandestine meetings

      Следующие несколько недель стали для Пита пыткой. Физиотерапия изматывала его тело и разум, и то, что он практически не спал, тоже не помогало.       Он устал, его мозг работал со скоростью одной мили в секунду с тех пор, как он очнулся тем утром, когда Вегас пропал, и осознал, что он больше не вернётся. Сначала Пит запаниковал, уверенный, что с тем стряслось нечто ужасное, а другие просто решили не говорить ему, чтобы не расстраивать. Только когда Порш объяснил, что Вегас согласился возглавить второстепенную семью и работал над установлением нового порядка, Пита осенило — Вегас покончил с ним.       Единственная причина, почему Вегас поначалу постоянно был рядом, крылась в чувстве вины за то, что Пит принял те пули вместо него, и как только убедился, что с Питом всё будет в порядке, то ушёл.       Если честно, Пит и не знал, чего ожидал. Он думал, что то, что Вегас не оставляет его, означает, что они найдут способ уладить проблемы между собой, но, очевидно, он ошибался.       Он как раз проглатывает свой завтрак, состоящий из безвкусной больничной еды, не способствующей его аппетиту, когда открывается дверь и в палату входят Кинн и Порш с пакетом еды навынос.       — Как поживает мой любимый пациент? — спрашивает Порш, его губы растягиваются в широкой улыбке, когда он подходит к кровати.       — Готов сваливать отсюда, — отвечает Пит, уже отталкивая от себя поднос с противной едой и протягивая руку за пакетом, предложенным Поршем.       — Что ж, врачи сказали, что если всё пойдёт как надо, то это случится со дня на день, — улыбается ему Кинн, присаживаясь рядом с кроватью.       — Но это не значит, что тебе можно заниматься какой-либо работой, — добавляет Порш, — тебе необходим покой.       Пит закатывает глаза, теребя больничное постельное бельё.       — Не то чтобы мне есть чем заняться.       — Пит-       — Порш, — пресекает его протест Кинн, бросая на него предупреждающий взгляд.       Пит вздыхает, откидывая голову на подушки. Он ненавидит жалость почти так же сильно, как ненавидит торчать в этой палате. Все вокруг продолжают смотреть на него как на пса, брошенного Вегасом на пороге их дома, и тот факт, что он и чувствует себя соответствующе, ситуацию не улучшает.       Вскоре Кинн и Порш уходят, а Пит делает единственное, что помогает ему игнорировать постоянное прокручивание событий в голове — ложится спать. Он не знает, сколько проходит времени, пока его не будит звук закрывшейся двери. Наверняка это Арм или Пол с группой очередных сочувствующих, которые пытаются улучшить его самочувствие, и он только собирается сказать, что не особо в настроении для этого, когда его взгляд оседает на фигуре, задержавшейся у двери, и все слова застревают в горле.       — Привет, — улыбается Макао, по бокам подёргиваются его пальцы. Он выглядит встревоженным, словно делает то, чего делать не должен. — Я был тут неподалёку.       Это больше похоже на вопрос, чем на утверждение, но Пит подыгрывает ему, улыбаясь в ответ и подзывая ближе.       — Здорово, что ты решил заглянуть.       Макао опускается на кресло рядом с его кроватью, нервно перебирая пальцами.       — Как ты себя чувствуешь?       Пит вздыхает, он искренне устал от этого вопроса, но ради этого пацана стискивает зубы.       — Всё зажило, скоро меня выпишут.       Макао кивает, но молчит, и Пит практически видит мысли, которые проносятся у того в голове.       — Как твои дела? Всё хорошо?       — Я в норме, — бормочет Макао, пожимая плечами.       — То, что произошло, было… кошмаром. На твоём месте я бы себя не винил.       — Ты про то, что я застрелил своего отца? — спрашивает он. — Ублюдок это заслужил, он пытался убить Вегаса.       Питу не удаётся сдержать улыбку, растягивающуюся на его губах, уж он-то знает кое-что об отцеубийстве.       Пацан продолжает ёрзать, и это беспокоит его, но он даже не знает, какой вопрос ему задать. Он обдумывает варианты в голове и как только останавливается на одном и открывает рот, Макао выпрямляется в кресле и выпаливает:       — Пожалуйста, не надо ненавидеть его.       У Пита округляются глаза, потому что это не было одной из тех вещей, которые по его предположениям тревожили мальчишку.       — Он болван, ладно? Я пытался поговорить с ним, но если он решает что-то, то ничто этого изменить не может, и он просто не хочет слушать. Но он носится по дому, смердя своим несчастьем, и всё, что делает, это работает, спит и курит.       — Макао, — на вдохе произносит Пит, пытаясь поспеть за его тирадой. — Что?       Макао закатывает глаза, выдавливая огорчённый стон.       — Мой брат безумно влюблён в тебя, но по какой-то причине думает, что держаться от тебя подальше, будет правильно, потому что в том, что ты чуть не погиб, винит себя.       Ответ Пита — это очередное красноречивое:       — Что?       Макао разочарованно проводит рукой по волосам и бормочет:       — Господи, вы двое идеально друг другу подходите.       — В смысле он винит себя? — Пит хмурится.       — Ты Вегаса вообще знаешь? Он винит себя во всём и считает, что счастья не заслуживает. Не заслуживает тебя, особенно после фиаско с Порше.       Макао встаёт, пихая руки в карманы.       — Я не говорю, что он идеален. Он полный кретин, как и все мы, но… если ты его любишь, а я думаю, что любишь, то ты не позволишь ему считать так и дальше. Во всяком случае, как по мне, в этом вопросе ты тоже имеешь право голоса.       Он сжимает плечо Пита и выходит из палаты, вновь оставляя его в одиночестве.       Пит бездумно смотрит в одну точку, его мысли разбегаются, сердце бешено колотится в груди. Он полагал, что Вегасу он не нужен, что ему предостаточно забот с захватом империи своего отца и он не нуждается в том, чтобы Пит таскался за ним, как потерявшийся щенок. Но то, что сказал Макао, меняет всё, и это порождает внутри бурлящую ярость.       Вегас опять отнял у него право решать за себя.