Утопия

Спальню освещает лишь небольшой огонёк от лампы на тумбочке, и Драко считает это ужасно несправедливым, и он бы обязательно исправил это, но не может. Он хочет видеть Гарри, видеть его потрясающее тело, которое он всегда хочет изучить всеми возможными способами, от рук до зубов, но прямо сейчас он занят тем, что пытается банально не задохнуться. Гарри прихватил его руку за запястье, повернул к себе и прижался губами ко внутренней стороне ладони, поцеловал и скользнул чуть ниже, лаская губами каждый миллиметр кожи. Драко наблюдал за ним широко распахнутыми глазами, а Гарри улыбался, снова и снова целуя его запястье, прижимаясь губами к пульсу и смотря на него из-под густых ресниц, играя и наслаждаясь этим. Он целовал всё, до чего мог дотянуться: руки, плечи, шея, ключицы, грудь, живот, потом поднимался выше и целовал лицо, а затем снова опускался по уже проделанному пути обратно, не давая пропасть ощущению его губ на коже, обновляя их раз за разом. Драко не находил сил, чтобы остановить его или притянуть к себе, чтобы прижаться губами к губам, он плавился под этими прикосновениями, под этой прекрасной лаской, выгибался навстречу новым поцелуям и тихо, рвано дышал, сдаваясь под этим напором безропотно и опрометчиво. Он стонал и умолял, когда Гарри растягивал его слишком медленно, слишком нежно, продолжая оставлять метки и поцелуи на боках, груди и шее. И несмотря на медлительность, страсть пылала в них обоих с такой силой, что казалось, что кислород в спальне испарился. Они оба задыхались. И когда Гарри прекратил истязать его и вошел, Драко взорвался в ту же секунду, но это не принесло облегчение, он всё ещё яростно хотел Гарри, и тот, наклонившись и впившись зубами в плечо, дал ему то, в чём он нуждался. Гарри оказался не просто нетерпеливым, а почти безумно страстным. Драко не мог даже представить место на своём теле, которое Гарри не приласкал губами и зубами. Он словно пытался пометить его, так, чтобы даже заклинания не были способны это скрыть, и Драко никогда в жизни не был так счастлив от того, что на нем вот так оставляют метки. Горло почти болит от тех стонов, которые вырываются из него беспрерывным потоком, тело мокрое от пота, спина ужасно затекла, ноги дрожат, руки пытаются зацепиться хоть за что-нибудь, а сам Драко не может собрать себя воедино, потому что Гарри не даёт ему и секунду отдыха. Он вновь жарко прижимается к уже и без того помеченной шее губами, вылизывает свои укусы и метки, сжимает руками бока крепко, скользит выше, чтобы коснуться сосков, вырвав из горла Драко почти откровенный всхлип. Он никогда не был таким чувствительным в этом месте, но Гарри буквально заставил его чувствовать каждое своё касание и отзываться на него так, что становилось невыносимо. Гарри двигался быстро, не имея ни сил, ни желания медлить или терпеть, и Драко, привыкший, что ему всё время уступали, позволяли мучить и растягивать удовольствие, был не способен сдержать себя, когда удовольствие накатывало так сильно и беспрерывно, он мог только принимать и надеяться, что продержится ещё немного дольше, что было невозможно, потому что Гарри вознамерился, видимо, восстановить справедливость и так же изучить всё его тело. Драко не помнил, сколько раз он уже успел кончить, сколько прошло времени, но ему всё ещё было недостаточно, мало тела Гарри, мало его прикосновений, мало его поцелуев, стонов, всего и всегда будет мало. Он мучительно выгибается в пояснице, поджимая ноги, сбивая ещё сильнее простынь под ними, такую же мокрую, как и их тела. Он едва может заметить усмешку на губах Гарри, когда всё тело простреливает удовольствием, и он вновь теряется в пространстве, забывая на несколько секунд собственное имя, но с губ срывается то, которое он не забудет никогда. И Гарри знает это, и пользуется, его движения хаотичные, сводящие с ума, испепеляющие, и Драко бы хотел передохнуть, но остановиться кажется ужасной, катастрофической потерей. Пока Гарри такой, пока он над ним, вбивает его в кровать с такой жадностью, будто это всё, чего он когда-либо хотел, Драко будет отдаваться этому безумию до конца, до тех пор, пока они оба просто не вырубятся от усталости. Рубашка, слетевшая с его плеч, спуталась на талии, запястья слегка тянет из-за рукавов, мешающих вытянуть руки, потому что они зажали ткань под собой, а Драко хочет обхватить Гарри руками, но получается лишь с третьего раза: пальцы соскальзывают, шелковая ткань трещит. Гарри находит его губы своими и впивается поцелуем с явным желанием достать до самого горла, и Драко беспомощно стонет, впиваясь пальцами в его плечи, раскрываясь сильнее, принимая глубже. У него кружится голова, в уголках глаз стоит влага, тело горит так сильно, что становится почти невыносимо, но руки Гарри, напротив, такие прохладные, спасающие, и Драко тянется ближе, прижимается грудью к груди, пытаясь впаять их тела друг в друга, чтобы раз и навсегда, чтобы ближе было некуда. Гарри отрывается от него резко, с тихим стоном, а его губы влажно блестят в тусклом свете лампы, и Драко рассматривает его покрасневшие щеки и лицо, чувствуя невообразимое удовлетворение. Каждый раз, стоит им отдаться во власть возбуждения, он забывает обо всём, остаётся лишь Гарри, его голос, его глаза, его тело, его касания и тепло, и Драко жмурится от быстрых толчков, откидывает голову и раскрывает губы в немом стоне. Тяжело дышащий Гарри, следящий за ним своими яркими, полными нежности и возбуждения глазами, кривит губы, содрогаясь от удовольствия. —Драко, — с трудом выдыхает он, упираясь левой рукой в кровать, чтобы не потерять равновесие, когда правую кладёт на щеку Драко, скользя большим пальцем по распахнутым губам. Он останавливается, давая возможность наконец передохнуть, и Драко раскрывает глаза, смотрит в зеленые омуты и глубоко дышит. — Ты в порядке? Тебе... не тяжело? Драко едва осознает, что говорит ему Гарри. Ему так хорошо, что сосредоточиться на словах становится едва ли не невозможной задачей. Он моргает, пытаясь прогнать влагу с ресниц, и роняет руки с плеч Гарри на кровать. —Не кажется тебе, — хрипло шепчет Драко, сглатывая слюну, — что это не совсем разумный вопрос после того... как ты заставил меня кончить... три раза? Гарри на это улыбается покрасневшими губами и гладит по влажной щеке. —Ты такой выносливый, — слегка насмешливо дразнит Гарри, наклоняясь ниже. — Или, может, это всё твоя жадность? Хочешь принять всё, что я могу дать тебе? — Драко мучительно стонет, когда Гарри двигает бедрами, прикрывая глаза. — Мне так... нравятся звуки, которые ты издаешь... Только я знаю, какой ты бываешь, когда тебе хорошо, да? —Гарри... — громко простонал Драко, обхватывая Гарри ногами, чувствуя, как медленно приближается оргазм, пусть он и был уверен, что больше не сможет кончить. —Ты... был таким красивым в том костюме, Драко... Я даже пожалел на минуту, что решил позвать тебя туда... Думал о том, как было бы замечательно раздеть тебя и... Его движения становятся куда быстрее, внутри всё будто горит, глаза закатываются, ноги соскальзывают с поясницы, но Гарри слегка отстраняется и перехватывает их под коленями, чтобы прижать к груди Драко, вырывая из него почти вскрик. Толчки ощущаются глубже, и Драко теряется в том, насколько ему хорошо, хорошо от того, как Гарри двигается в нём, как он стонет и говорит волнительные и возбуждающие вещи. Несмотря на то, сколько раз он уже кончил, Драко чувствует, что снова так сильно возбужден. Гарри сжимает зубы, он так напряжен, пытаясь довести их обоих вновь. Драко всхлипывает и с трудом раздвигает ноги, чтобы обхватить Гарри дрожащими пальцами за щеки и притянуть к себе для поцелуя. Он хочет кончить вот так, чувствуя Гарри везде, вылизывая его язык своим, заглушая его стоны своими губами. Быть ближе, пусть ближе уже невозможно. Волна жгучего удовольствия прострелила позвоночник, вырвала из горла ещё несколько громких и хриплых стонов, и утопила в уютной спальне, выбив все остатки сил из организма, заставив Драко рухнуть на кровать тряпичной куклой, а Гарри содрогнуться над ним и упасть сверху, обжигая тяжелым прерывистым дыханием ключицу. Под весом тела над собой, Драко вполне мог и заснуть, получив блаженное спокойствие, так щедро подаренное ему Гарри. Он хотел бы усмехнуться своим глупым, совершенно ванильным мыслям, но не смог — губы слиплись, а он не мог пошевелить и бровью. Смотря в потолок, он пытался найти в своей голове мысль, которая отличалась бы от восторга, кипящего в нем, словно лава в пробудившемся вулкане. Но других мыслей не было. Он продолжал смотреть в потолок, его дыхание постепенно успокаивалось, тело отзывалось ноющей болью, горло болело, а внутри него распускались цветы. Хорошо... Хорошо уже не от того, что они занимались сексом, хорошо от того, что Гарри принял его чувства такими, какими они были на самом деле, принял и подтвердил, что он тоже безумно его любит. Если это падение в бездну не означало признание в том, что Гарри любит его и хочет быть с ним, то Драко не знал, что это значило. Может быть, что-то ещё более романтичное, потому что этот секс был очень похож на тот, который случился у них после признания Гарри в то утро. У Драко сорвало крышу, и у Гарри после ресторана тоже. Было невообразимо приятно чувствовать его тело на себе, уставшее, вымотанное, но полностью удовлетворенное. Драко с трудом поднял правую руку и зарылся в темные волосы пальцами. —Неужели у меня перенял привычку срываться после признания? — улыбаясь, выдохнул Драко, поглаживая темные волосы, пропуская их сквозь пальцы. —Говорят, влюбленные похожи, — тихо пробормотал Гарри ему в ключицу, и Драко на мгновение, машинально, всё равно замер, задержав дыхание. Его пальцы соскользнули на шею, когда Гарри приподнял голову, уперевшись подбородком ему в грудь. — Что такое? Тебя одолело смущение или удивление? Драко смотрел на Гарри, разглядывал его покрасневшие щеки, влажные волосы, прилипшие ко лбу, кроткую улыбку, любопытный взгляд зеленых глаз, и будто пытался впитать в себя всё это. Запомнить ещё раз, словно он мог когда-то забыть хотя бы мгновение. Он помнил всё: как Гарри улыбался ему, когда они были друзьями, как улыбался, когда они были на восьмом курсе, как когда был счастлив или огорчен, задумчив или не уверен, он помнил каждый оттенок его улыбки, и сейчас он видел совершенно новую. Новую, потому что так Гарри на него смотрел лишь сейчас, она не была похожа на смущенную, когда он целовал его или говорил милые вещи, не похожа и на влюбленную, или на ту, какую он дарил Драко с тех пор, как они стали жить вместе. Либо же это у Драко разыгралось воображение, а может всё из-за усталости после секса, но сейчас он видел новую улыбку, новый взгляд, и это его будто оглушило на несколько мгновений. —Когда-то я даже подумать не смел, что однажды ты скажешь мне подобное, — глухо признался Драко, когда собрал мысли в кучу. Гарри мягко улыбнулся ему и протянул руку, погладив кончиками пальцев по линии подбородка. Нежно-нежно, лаская после того, как довёл его до изнеможения. —Я тоже и подумать не мог, что однажды ты скажешь, что любишь меня так, — опустив глаза, усмехнулся Гарри, и медленно перекатился на постель, а затем поднялся и сел, оглянувшись в поисках одежды. —Куда ты? — слегка насторожился Драко, перевернувшись на бок и поймав запястье Гарри рукой. Он знал, что тот не покинет его, но всё же не хотел отпускать даже на минуту. Его зависимость текла по венам с привычной скоростью, приманивая, призывая схватить Гарри, снова прижать к себе и не отпускать до утра. Прекрасная возможность, но Драко понимал, что это в нем говорит жадность и отголоски одиночества. Поэтому он не стал удерживать Гарри, когда тот аккуратно высвободил свою руку. —Принесу тебе воды, — бросив насмешливый взгляд через плечо, сказал Гарри. — У тебя очень хриплый голос. Горло не болит? — Тут он стал немного самодовольным. —А ты как думаешь? — пустив в голос наигранно наивный тон, спросил Драко, обнимая себя одной рукой поперек живота, на котором всё ещё оставались следы их удовольствия. Гарри опустил взгляд и усмехнулся, на этот раз откровенно довольный собой, и, вытянув руку, призвал палочку, которая послушно влетела ему в ладонь. Драко благодарно вздохнул, когда очищающее убрало всё липкое недоразумение с его тела, которое было так приятно наводить, а заодно Гарри исправил беспорядок на простыни. —Думаю, что я всё же схожу за водой, — решил Гарри, натянув брюки, которые они скинули на пол. —А я? —Лежи и отдыхай, будь хорошим мальчиком, — весело сказал Гарри, прежде чем выйти из спальни, не закрыв за собой дверь. Драко откинулся на спину и раскинул руки в стороны. Он был ужасно уставшим, но спать не хотел. Тело всё ещё побаливало, он был уверен, что если попытается встать, его ждет позорное падение. И это он сдерживал себя, чтобы Гарри мог спокойно передвигаться, а в итоге оказался в такой ситуации. Нет, против он не был, Мерлин милостивый, он так потрясающе себя едва ли когда-то чувствовал. Гарри был великолепным любовником, Драко был доволен настолько, насколько и усталым. Гарри вернулся через несколько минут, с его волос капала вода, видимо, он всё же заглянул в душ. Драко сел на постели, слегка поморщившись, принимая в руку стакан с водой. Он опрокинул его в себя разом, и глубоко вздохнул. —И как? Будешь жить? — склонив голову к плечу, насмешливо хмыкнул Гарри, потрепав Драко по волосам. —Ты не настолько шикарен в сексе, чтобы я после этого умер, — фыркнул Драко, сунув Гарри под нос стакан. Тот рассмеялся и наполнил его снова. Драко мог бы и сам, но было приятно, когда Гарри заботился о нём. —Уверен? Тебя сильно унесло после второго раза, я правда забеспокоился. Драко, который пил воду, чуть не подавился, смутившись. Он прекратил соображать почти сразу после того, как Гарри навис над ним. Слишком много ощущений, чувств, его чуть не сломало собственное возбуждение, которое стало ещё сильнее от того, что Гарри перенял инициативу. —Поэтому ты продолжил? — прищурился Драко, отдавая стакан Гарри, который отлевитировал тот на тумбочку и сел у его ног. —Ты был таким... Было бы ужасной потерей, остановись я, — Гарри подцепил подбородок Драко пальцами, и тот закрыл глаза. — Куда делась твоя рубашка? — вдруг спросил он, прижавшись лбом ко лбу Драко. —М-м, не знаю. Она слетела с меня в какой-то момент, пока я пытался притянуть тебя к себе, — тихо проурчал Драко, обнимая Гарри за шею. — Ложись рядом, хватит заставлять меня сидеть... Гарри тихо фыркнул и, обхватив Драко за спину, рухнул на кровать вместе с ним, прижимая его к себе обеими руками. Драко придвинулся ещё и устроил голову на подушке, закрывая глаза и умиротворенно расслабляясь. После всего произошедшего за вечер, после всех тех сомнений, свалившихся на него и Гарри, после безумия, дополнившего вечер, он наконец почувствовал спасающую тишину и уют. Гарри тихо дышал над ухом, его руки гладили Драко по спине. Вот об этом Драко мечтал каждый день, каждую минуту, даже не о страсти, потому что лучше страсти было только лежать вот так в обнимку, слушая дыхание друг друга и наслаждаясь комфортом, который они создавали неосознанно, просто желая унять все тревоги дня, забыть о них и просто слушать, как сердце бьется в груди, считать удары и мельком думать о том, что, пожалуй, лучше этого ничего не может быть.

***

Драко проснулся, когда за окном всё ещё была темнота. Он потянулся, но не найдя на второй половине кровати Гарри, медленно приподнялся на локтях, но спальня была пуста. Он был слишком усталым и вялым, чтобы дать какому-то негативному чувству проникнуть в него. Была ночь, единственные места, куда мог уйти Гарри — это кухня и ванная. Откинув одеяло, Драко наступил на что-то мягкое, а потом понял, что это его несчастная рубашка. Не став рисковать и наклоняться, он просто отпихнул её ногой в сторону и осторожно поднялся. Ходить он мог, пусть некоторый дискомфорт при этом и присутствовал. Он доковылял до ванной, прислушался — ничего, тогда он прошел по коридору дальше и зашел на кухню. Там, в лучах лунного света, у окна стоял Гарри. На нем были лишь брюки, в руках он держал стакан, из которого шел пар, видимо, заварил себе чай, а взгляд он устремил куда-то в окно, туда, где мирно продолжалась жизнь даже в такое время. Она никогда не останавливалась, всё время двигалась, и порой это угнетало, когда хотелось обычного спокойствия. Драко прислонился к дверному косяку плечом, наблюдая со стороны. Гарри не включил свет, а стоял в темноте. О чём же он так упорно думал, что даже свет мешал? Драко был не уверен, что стоит сейчас его тревожить. Он мог спокойно уйти и лечь обратно, а Гарри бы вернулся через некоторое время, даже не зная, что Драко поднимался, но когда Драко решил всё же оставить его наедине со своими мыслями, Гарри обернулся и замер, заметив его. —Драко? — удивился он. — Сколько ты тут уже стоишь? Драко слегка виновато улыбнулся. —Пару минут. Я собирался пойти обратно спать, не хотел мешать тебе. —И вовсе ты не мешаешь, — отмахнулся Гарри, отпивая чай. — Кошмар приснился? —Тебя не почувствовал, — тихо исправил Драко, проходя на кухню и садясь за стол. — А ты почему тут? Когда проснулся? — голос Драко был тихим и мягким, слегка сонным, он зевнул и стер выступившую влагу в уголке глаз. —Не знаю, может, минут пятнадцать назад, — ответил Гарри и тихо опустился на стул напротив Драко. — Хочешь чай? —Нет, — Драко опустил руки на стол и положил на них голову, словно собирался заснуть прямо так. Наступила тишина. Гарри медленно пил чай, едва издавая звуки, а Драко боролся со сном, не давая глазам закрыться и рассматривая тень на полу. Вдруг он вспомнил, что иногда, когда Гарри наведывался к нему после ссор с Джиневрой, он так же оставался у него, и как-то раз Драко так же нашёл его на кухне, задумчивого и хмурого. И вот сейчас всё повторилось, но даже если Гарри и думал о чём-то, то было это не чужое, это было их личное дело. То, что они поделили между собой. Какое приятное чувство. —У тебя будет болеть шея, — заметил Гарри, когда допил чай и отставил кружку в сторону. —У меня и без этого всё болит, не сломаюсь, — усмехнувшись, пробормотал Драко. Снова тишина, но не тяжелая и гнетущая, а приятная, легкая, которая может появиться только между двумя людьми, которые знают друг друга достаточно, чтобы не иметь нужду заполнять каждую секунду разговором, чтобы не почувствовать неловкость от паузы. Тишина с близким тебе человеком может быть такая же приятная, как и разговор, а может даже и лучше. Драко знал, что Гарри смотрит на него, но не мог перевести взгляд, потому что прикипел к едва заметно колыхающейся тени, отбрасываемой от фикуса, стоящего чуть слева от окна. —Ты хочешь узнать, что будет завтра... точнее уже сегодня утром в новой газете? — неожиданно нарушил тишину Гарри. Драко сглотнул и всё же взглянул на него. Гарри не выглядел напряженно, скорее любопытство играло в его глазах. —Я... — Драко запнулся, задумавшись, но почти сразу продолжил: — Нет. Я знаю... знаю, что там не будет о нас и слова. Гарри мягко и довольно улыбнулся, и на кухне на секунду словно стало светлее. —Да, ты прав, — кивнул он. — Но Драко, уверен ли ты, что хочешь оставить всё так, как есть? Я уже сказал в ресторане, что сделаю всё, чтобы никто не потревожил наш с тобой покой, но ты не ответил. Я не хочу сказать, что мы должны раскрыться прямо сейчас, но всё же... Когда-нибудь, когда оба будем искренне этого хотеть. —Ты раздражен, потому что тебе пришлось согласиться с вариантом Кингсли, который тебя разозлил, — хмыкнул Драко, выпрямившись на стуле и коснувшись подбородка пальцами. —Не буду отрицать, что хочу стереть с его лица эту ухмылку, так же как и довольство других, но я не поэтому спрашиваю, — Гарри поднялся, обошел стол и, остановившись около Драко, повернул его стул магией в свою сторону, а затем опустился на колени, обняв его ноги руками и уткнувшись лбом в колени. —Да, я знаю... Ты не хочешь, чтобы мы оба ограничивали себя из-за идиотов, которые в любом случае будут изводится на желчь. Я тоже... боялся, что если бы ты смирился с тем, что выбрал я, однажды ты бы просто взорвался. Поэтому я всё равно знал, что ты начнёшь что-то делать, но отчаянно не хотел этого признавать, отрицал до последнего, потому что боялся. Гарри вздохнул и оторвался от его коленей, вытянул руки и поймал лицо Драко ладонями. —Я хочу, чтобы ты был счастлив и свободен. Хочу, чтобы мы вместе устраивали вылазки в парки, кафе и рестораны, ходили в кино и вместе занимались покупками, чтобы я в любой момент мог поцеловать тебя, прижать к себе. Я так хочу, чтобы ты больше никогда не сомневался. Ни в себе, ни во мне. Я столько натворил, столько страданий тебе причинил, что не смогу сидеть сложа руки. Выражение лица Гарри, пока он это говорил, было таким отчаянным и умоляющим, что Драко стало стыдно за то, что он заставляет его это чувствовать. —Всё будет хорошо, Гарри, — успокаивающе прошептал он, накрывая его ладони своими. — Ты не виноват в том, что я влюбился в тебя. Ты не представляешь, насколько я счастлив сейчас, когда ты со мной. Нет нужды корить себя, всё прошло, я больше не страдаю. Гарри вглядывался в его лицо, искал подтверждение в радужке глаз, изгибе губ и бровей, а затем длинно выдохнул и прижался к губам Драко своими, оставляя легкий и словно облегчающий поцелуй. —Никто из тех, кого я знаю, никогда бы даже мысли не допустили, что ты способен так любить. Поверхностное суждение так сильно поглотило их, что они действительно поверили в то, что если когда-то они что-то услышали, увидели, подумали — значит так оно и есть. И я таким был, — глухо закончил Гарри, смотря глаза в глаза. —В этом нет ничего удивительного, таковы люди, — слабо улыбнулся Драко уголками губ. — Но на то мы и здесь, что и ты, и я, мы оба изменились. Не все люди, которые считали меня трусом, ошибались. Я правда трус: я боялся разрушить нашу дружбу и молчал, боялся подпустить тебя ближе, потому что думал, что ты уйдёшь, боюсь дать свободу нам обоим, потому что всё так же боюсь последствий. Но больше всего я боюсь потерять тебя, сделать тебя несчастным, поэтому я готов отпустить страх раскрытия, если тогда нам обоим станет легче. Гарри, просто будь рядом, я сделаю всё, чтобы сделать тебя счастливым, не думай о прошлом, смотри только на меня. Драко замолчал, и медленно осознал, что ему снова стало чуточку легче где-то внутри. Словно он снова сдвинул с мертвой точки камень, который давил ему на сердце. Слова, которые вырывались из него, то, что мучило его, заставляло видеть кошмары, всё это медленно выходило с каждым предложением, и он неосознанно радовался. Делить с Гарри их сомнения, страхи, заблуждения, опасения, надежду и доверять всё это друг другу, не только счастье, страсть и веселье, которого было будто всё меньше. Драко понял, что теперь, что бы он не сказал, он может не волноваться о том, что Гарри его может не принять. Казалось бы, они были так долго вместе, но он всё равно старался скрывать всё то, что могло бы ранить Гарри, усомниться его в себе или в Драко, он хранил это в себе с такой упёртостью и злостью на самого себя, что когда нужда в этом начала испаряться, он почувствовал себя другим человеком. —Спасибо, что сказал мне всё это, Драко. В ресторане и сейчас... Спасибо, что так сильно любишь меня... Я... Как же приятно было слушать голос Гарри, который бормотал что-то Драко в губы, снова и снова целуя его, пока лунный свет проникал через окно и освещал кухню, отбрасывая тени двух сливающихся друг с другом силуэтов. И утром, когда они лениво делали вместе завтрак, Драко получил газету. Он бросил взгляд на первую страницу и усмехнулся, потом полистал другие и довольно захлопул её. На первой странице рассказывали о том, что Холихедские гарпии готовятся к состязанию в Америке. Ни слова о Гарри Поттере и Драко Малфое. Вернувшись на кухню, Драко прижался грудью к спине Гарри, который делал кофе, поцеловал его в шею и показал газету. —Ты слышал о том, что Джиневра в Америке? Гарри поднял глаза на газету, скользнул по ней взглядом и усмехнулся. —Кажется, Рон об этом говорил... Надеюсь, они победят, она давно об этом мечтала, — пожал плечами Гарри и, выхватив газету из пальцев Драко, поцеловал его ладонь. — Давай завтракать, иначе ты точно вырубишься на работе от усталости. —И это будет полностью твоя вина. Так и скажу начальнику: все претензии по поводу моего состояния к Главе Аврората. —О, я надеюсь, что ты так и скажешь, потому что это будет весело, — рассмеялся Гарри. Драко шлепнул его по плечу и, когда Гарри устроился за столом, упал ему на колени. Гарри тут же обхватил его за талию и прижался губами к шее. —Будешь есть мою порцию? —Сегодня я пострадавшая сторона твоей нетерпеливости, так что ты не можешь мне возражать, — заявил Драко и, прихватив вилку, отправил себе в рот кусочек омлета. Гарри с улыбкой покачал головой и кивнул. Против он совершенно не был.