Утопия

Эти взгляды так раздражали. Словно Драко у них из-под носа увёл что-то особо ценное, что-то, ради чего и убить можно. Если он правильно трактовал эти взгляды, конечно, но довольно простая задача различить кровожадность и доброжелательность, либо же безразличие. Интересно, что бесило их сильнее всего именно то, что они могли лишь смотреть. Шаг вперёд — и может случиться столкновение, которое в любом случае ухудшит их положение. Это было даже весело: вначале они воспринимали его как врага или того, кто был ниже их по статусу, пусть Малфой и был богаче и чистокровен, а сейчас их злило, что он снова может спокойно смотреть на них сверху вниз. Так легко задеть гордость и самомнение тех, кто зазнался лишь потому, что случилось в прошлом. Они даже не имели отношения к деяниям Малфоя, но всё равно строили из себя великих жертв, словно Драко лично четвертовал их близких. Он никогда не поймёт истинную причину этой ненависти. Его можно презирать за прошлое, злиться тоже, но не так сильно ненавидеть, разве нет? Столько лет прошло, даже Поттер, который столько потерял, успокоился. Холодное презрение, которым его одаривали некоторые работники, Малфой встречал едва ли не улыбкой, потому что они не пытались возвыситься за его счет. Если когда-то Андерсон был занозой в одном месте, то сейчас он был таким тихим, словно язык себе откусил. Драко бросил на него взгляд, когда аппарировал к месту преступления, но тот лишь дернул плечом и скрылся. Приятное чувство — слабо сказано, Малфой мог с уверенностью сказать, что никогда такого не чувствовал. Может, давным-давно в Хогвартсе, но это уже словно стёрлось из воспоминаний. Его враги выглядели, как побитые собаки, и Драко мысленно извинялся перед милыми четвероногими за это сравнение. Хрустнув шеей, в комнату вошёл Поттер, который одним своим присутствием будто добил несчастных авроров. Ему не нужно быть рядом, чтобы их остановить, а Драко не нужно напоминать, что он с ними не в шутки играет, чтобы они угомонились. Стеклянная стена, разделяющая их, была такой приятной. Драко спрятал палочку в крепление на предплечье и обернулся к Гарри. —Есть что-нибудь? —Всё чисто, это было не проклятие. —Что ж, значит будем дальше расследовать, — вздохнул Поттер, оглядев комнату. Небольшое помещение с одним окном, больше похоже на кабинет, но ни стола, ни шкафов не было, а вот следы борьбы — да. —Он должен очнутся совсем скоро, — засунув руки в карманы черной мантии, сказал Драко. — Дело не затянется. —Надеюсь на это, наши ребята уже нашли улики, — кивнул Гарри, посмотрев на равнодушное лицо Драко. — Хорошо, что обошлось без смертей. Драко сдержал усмешку, когда Гарри невольно прикипел взглядом к его губам, но по телу побежала волна мурашек. Он никогда не привыкнет и не начнет реагировать спокойно, слишком восхитительно чувствовать, что Гарри любит его. —Проверьте ещё раз другие комнаты, — махнув рукой, отдал приказ холодным голосом Поттер. Когда авроры покинули комнату, дверь сама собой закрылась, а замок щелкнул. —Ты слишком очевиден, — прекратив сдерживаться, широко улыбнулся Драко, на пол пути встречая губы Гарри своими. —Так это ты сказал, что тебя напрягают мои сюрпризы, нет? — усмехнувшись, шепнул Гарри, обнимая шею Драко руками и прижимаясь к его лбу своим. —О, не пытайся сделать вид, что прислушался к моим словам, я всё ещё помню разговор на прошлой неделе, — Драко скользнул руками вниз по спине, чтобы сцепить руки на талии. Гарри на это лишь усмехнулся и прикрыл глаза, словно в таком положении он мог отлично отдохнуть. —Если бы не Гермиона, ты бы до сих пор не знал, — тихо ответил Гарри, откровенно наслаждаясь их уединением. Драко слегка повернул голову и нашел губами ухо, прикусив мочку, заставив Гарри сцепить зубы, чтобы не ответить на эту провокацию. Они всё же на работе. —Нравится тебе мне ничего не рассказывать? — фыркнул Драко, лизнув ушную раковину. —А у тебя сложилось именно такое впечатление? А вот Гермиона назвала меня милым, — с улыбкой увильнул Гарри, отстраняя Драко от своего несчастного уха. —И часто тебя другие люди называют милым? — наигранно недовольно спросил Драко, выгнув бровь. —Время от времени. Но меня больше волнует, почему ты делаешь это только в постели. —А тебе так хочется, чтобы я тебя похвалил? — усмехнулся Драко, мягко выбираясь из объятий. —Ты такой романтик, Гарри, в этой комнате чуть не убили человека, а ты стоишь тут и обнимаешься со мной. —Мерлин, Малфой, ты невыносим, — цыкнул языком Гарри и отпустил его. — Ты можешь возвращаться. Я закончу и тоже вернусь в Аврорат. —Не задерживайся, я слишком долго терпел твои сверхурочные, — слегка раздраженно буркнул Драко. — А у Кингсли будет приступ, если ты снова что-то затеешь. Гарри громко рассмеялся и прикрыл рот рукой. —Поверить не могу, ты о нем волнуешься? —Представь, как другие удивятся, когда узнают, что ты наделал. —Я всего лишь выполнил свой долг. Защитил граждан магической Британии и избавился от тех, кто пренебрегает своей должностью. —Поттер, — вздохнул Драко, всеми силами сдерживая улыбку. — Из-за тебя могут уволить с десяток человек, трое точно будут проходить переквалификацию, а Кингсли вообще может потерять кресло министра! —Вообще-то это был план Гермионы, — отмахнулся как ни в чем не бывало Гарри, словно слова Драко были не ошеломляющими. Если же брать действительность, последствия с этой внутренней войной могли быть и хуже, но Поттер не стал копать под всех, кто когда-либо мешался под ногами Драко. Но лишь потому, что в таком случае пришлось бы доводить дело до финального конца, а Малфой и без этого устал проводить время один, когда у него есть Гарри. — И я с ней согласен, после войны все слишком расслабились и забылись, — задумавшись, продолжил Гарри. —Поэтому ты устроил всё это? Кто бы знал, что те несчастные слова, которые мне сказал министр в тот вечер, так сильно врежутся в твою память. Я думал, что ты забыл. —Такое невозможно забыть, я до сих пор зол из-за того разговора. Драко прикусил губу и усмехнулся. Как же он его любит... —Вот поэтому я тебя и обожаю... — неосознанно вслух хмыкнул Драко. —Потому что я вечно у всех поперек горла стою? — насмешливо фыркнул Гарри, потрепав Драко по волосам. —Да-да, именно поэтому, — закатил глаза Драко, не пытаясь остановить Гарри, пока он портил его прическу. Драко верил, что Гарри находится гораздо выше их всех, что министр и другие считаются с ним, боятся его, однако это было не совсем верно. Несмотря на то, какую должность он занимал, что делал, все, кто его окружал, всё ещё считали, что могут им управлять, манипулировать и контролировать его действия. Они остерегались его гнева, но не более. Поэтому в тот день министр пришёл к Драко. Он был уверен, что если Драко решит всё сам, не придётся рисковать, показывать Гарри то, кем его считали на самом деле: красивой куклой, которую выставляли на витрину, чтобы привлечь внимание и получить поддержку. Министр пошёл на уступку, когда Драко позволил Андерсону пострадать, чтобы не вызывать у Гарри подозрений, а получить его благодарность. Они заботятся и помогают ему, они лишь хотят как лучше, поэтому Гарри должен был прислушиваться, послушать их и отказаться от Драко. Все привыкли, что Гарри Поттер был вечной послушной марионеткой с самого детства, им можно было вертеть так, как заблагорассудится. Никто не хотел принимать во внимание, что он вырос, изменился, стал сильнее, взрослее. Из-за того, как он провел своё детство и юность, то, что случилось с ним во взрослой жизни было глотком свободы и счастья, он не знал, что он всё ещё находится под чужим надзором, всё ещё закован в кандалы. Они лишь удлинили цепь, ослабили кандалы, и это уже было счастьем. Словно марионетка, послушный пес, который сможет отойти ровно на то расстояние, на которое позволяет цепь. И всё было спокойно до тех пор, пока до этих людей не дошло, что на самом деле всё это время цепь не удерживала своего пленника, а он сам позволял ей оставаться, потому что причины вырваться не было, его всё устраивало. Но с того времени, как Малфой вошел в его жизнь, ситуация менялась. И цепь порвалась, словно листок бумаги, в тот же миг, когда этого захотелось пленнику. Общественное мнение для таких, как Гарри, это кандалы. Он не должен делать то, что не понравится другим, иначе они могут начать возмущаться. Но никто не брал во внимание его возмущение, которое было опаснее, чем всё то, с чем они сталкивались после войны. Гарри рассказал о том, что случилось, когда Драко сбежал из зала в тот злополучный день. И ничего не вызывало вопросов или непонимания. Министр пытался удержать контроль, но провалился... *** Происходящее было чистой воды безумием. Вокруг Гарри наперебой едва не кричала толпа сошедших с ума от такой новости магов. От этих криков голова мгновенно стала пульсировать. —Это правда, Главный Аврор? —А когда вы собираетесь отпраздновать свадьбу? —Когда вы приняли это решение? —Почему так неожиданно? —Ваша невеста беременна? Во всём этом гвалте ошарашенная Джинни что-то спрашивала его, но ничего нельзя было расслышать, её голос тонул в воплях других, и во всём этом кошмаре Гарри не мог разглядеть Драко. Он искал его глазами, но в такой толпе заметить светлую макушку было сложнее, чем найти, поймать и посадить целый культ, подчиняющийся какому-то неизвестному Богу полтора года назад. Гарри растеряно озирался по сторонам, думая лишь о том, что сейчас чувствует Драко. Заявление министра было даже не неожиданностью, а практически предательством, ударом в спину! Гарри попытался прорваться через толпу, но на него тут же налетело три женщины, вопрошающие, когда свадьба, почему он решился именно сейчас и связано ли это с его повышением. —Извините, мне нужно переговорить с министром, отойдите... — безрезультатно пытался Гарри, но когда понял, что это не сработает, разозлился и магией раздвинул толпу, создавая себе возможность сбежать. Восторженные ведьмы что-то кричали ему в спину, а Джинни, которую Гарри не мог оставить там, чтобы её порвала толпа, вел за собой. Она потрясённо молчала, не понимая, что вообще происходит. Оно и понятно, они не говорили о том, чтобы сыграть свадьбу, а в последнее время всё очень осложнилось, они едва провели вместе за последний месяц хотя бы неделю. —Гарри, что происходит? — придя в себя, спросила Джинни, удерживая его за локоть. —Прости, Джинни, мне нужно поговорить с министром, я позже тебе всё объясню, но... — он тяжело и устало вздохнул. — Извини, но на самом деле я не собирался делать тебе предложение. Он даже не задумался о том, чтобы добавить «сейчас», но Джинни не стала злиться или ругаться, а лишь задумалась, а потом ответила: —Мы поговорим потом, — слегка нахмурившись, кивнула Джинни, отпуская его. — Я отправлюсь домой. Надеюсь, ты скоро вернешься? —Я... — Гарри рассеяно посмотрел по сторонам, тщетно пытаясь найти Драко. В этот момент для него была важна не Джинни и их разговор. Если он задержится, Драко может не так всё понять. Разумеется, что тут можно не так понять? Он его, очевидно, предал и обманул, но он вовсе не собирался этого делать. Что происходит с его жизнью в последнее время? Чертово безумие. Гарри прекратил искать Драко и посмотрел в глаза Джинни. — Я не знаю. Прости. Правда, прости. Джинни не ответила, лишь снова кивнула и, вглядевшись в его расстеряные и раздраженные глаза, тут же аппарировала. Гарри сразу сорвался с места. В отличии от Драко, министра он нашёл почти мгновенно. Тот, довольный и гордый, возвышался над ними, стоя на балконе вдали от толпы и тихо попивая шампанское. Гарри не стал тратить время, чтобы вновь пройти через толпу и аппарировал прямо к министру. Тот вздрогнул, удивленный внезапным появлением Героя. Гарри наложил полог тишины, чтобы никто не услышал их разговор, и заодно заклинание отвода глаз. Увести министра не представлялось возможным в эту секунду, да и тратить на это время Гарри не желал. Нужно быстрее разобраться и найти Драко. —Министр, что всё это значит? — вопросил раздраженно Гарри, шагнув к министру, заставив того отшатнуться к перилам. —А что такое, Гарри? — улыбнулся Кингсли, придавая себе расслабленный вид. —Напомните, когда я просил вас объявить о своём желании остепениться? Потому что я уверен, что такого разговора никогда не существовало. —Гарри, не стоит так нервничать, — попытался успокоить раздраженного Главного Аврора министр. — Вы ведь уже так долго состоите в отношениях. Я лишь помог тебе решиться на следующий шаг. Разве не прекрасно? Волна магии заставила пол вздрогнуть, а министра вцепиться одной рукой в перила. Гарри закрыл глаза и несколько раз вздохнул, а потом поднял потемневший взгляд на министра. —Кингсли, — отбросив формальности, с плохо сдерживаемой злостью начал Гарри. — Ты, конечно, министр магии и мой друг, но это не значит, что ты можешь решать, что мне делать за меня. Ты не имеешь на это никакого права. —Подумай хорошо, Гарри, Джиневра будет тебе прекрасной женой. Разве ты не мечтал о крепкой семье? —Это ничего не меняет. Ты не имел никакого права вмешиваться в мою жизнь, черт возьми. С какой целью ты это сделал?! —Давай не будем горячиться, — почувствовав настрой Поттера, министр миролюбиво хлопнул его по плечу. — Поговорим потом? Тебя ждёт жена, уверен... Гарри сверлил его напряженным и недовольным взглядом, а затем вздрогнул, распахнув глаза и, обернувшись, окинул весь зал взглядом. Всё верно, Малфоя больше не было внутри здания. И когда Гарри произносил речь, он не видел его, пусть и старался отыскать его. Значит, что-то произошло в то время, пока он был занят этой чертовой речью? —Кингсли, не вынуждай меня использовать магию, прошу тебя, — внезапно с яростью прошипел Гарри, и несмотря на то, что он просил, тон его голоса говорил про прямой приказ. Всё нутро наполнило плохое предчувствие. Ему нужно было найти Малфоя. —Ты не можешь угрожать министру, — внезапно переключился с дружелюбия на пассивную агрессию Кингсли. —Не хочешь по-хорошему? Я не понимаю, зачем ты это сделал? —Потому что иначе ты можешь пожалеть о своём выборе! Зачем тебе этот риск? —Я буду делать то, что считаю нужным. Не вмешивайся в мою жизнь, если не хочешь разбираться с последствиями после. *** Несмотря на это, Кингсли всё ещё не воспринимал слова Гарри всерьёз, как и их разговор, поэтому он был относительно спокоен, когда они пришли к нему после. Но заявление Гарри о решении раскрыться его напугало. Министр поддерживал свой образ тем, что под его руководством был сам Гарри Поттер, он всячески показывал, что они близки, и это делало его репутацию лучше. Но если бы репутация Гарри ухудшилась из-за отношений с Драко, то и у министра дела бы пошли плохо. Идеальный Герой доверяет министру, значит, можно закрыть глаза на все провалы или минусы последнего. Поэтому, когда Гарри разрабатывал закон вместе с Гермионой, Кингсли больше не мог вмешаться. Он попытался это сделать через главу другого департамента, который намекнул Поттеру, что он ходит по лезвию, но вот только запугать Гарри Поттера невозможно. Он мог сказать лишь одно слово прессе, и Кингсли уже завтра мог потерять своё место. Поэтому он перепугался, потеряв контроль над Поттером, и довольно быстро замолчал, поняв, что ничего сделать уже не сможет, а если будет пытаться, может сам себя подставить, ведь пока Поттер терпел его, но если они бы начали прямое столкновение, безоговорочная победа была бы на стороне Поттера. В итоге в капканы угодили те, кто их и расставлял. Закон получил поддержку после речи Поттера, и должен был войти в силу через неделю. Люди отреагировали по-разному, но бурных возмущений не было. Закон поддержал не только права и свободы бывших Пожирателей, но и других слоев общества, из-за чего люди вскоре утихли, ведь их всё так же защищали, а закон не позволял оправданным творить бесчинства. Людям напомнили, что они должны оставаться людьми, а не закидывать камнями тех, кто им не нравится. Если Драко Малфою повезло оказаться другом Гарри Поттера, то другие оправданные или же дети Пожирателей, страдали из-за дискриминации, которая рушила их жизнь и сковывала во всём, и теперь это должно было решиться. Драко не думал о том, что всё зайдёт так далеко, но после подобных перемен внутри него всё успокоилось. Если когда-то он рвал себе сердце тем, что никогда не сможет быть с Гарри, то теперь он знал наверняка, что Гарри будет рядом. Если Поттер зашел так далеко, чтобы подготовить им почву для спокойной совместной жизни, для их отношений, было бы ужасно, продолжай Драко сомневаться. Больше смысла бояться не было. И он был бесконечно благодарен Гарри за то, что он сделал ради них... ради него. Было невероятно осознавать, что всё позади, что всё им пережитое: горе, вина, обреченность, одиночество и глубокая боль под ребрами — всё это закончилось, он больше никогда не будет чувствовать себя так отвратительно. Он свободен от этого, у него есть то, о чем он так долго и безнадежно мечтал. Порою по ночам ему казалось, что он всё это придумал, а потом Гарри утыкался ему в грудь лбом, обнимал за пояс, и Драко спокойно засыпал обратно. Узнал Драко о том, что Гарри всерьёз вновь рассматривает интервью, чтобы официально заявить об их отношениях, случайно, потому что Гермиона проговорилась, уверенная, что Гарри уже обо всём поговорил с Драко. Несмотря на то, что это было не так, Драко не испытал страха, но стал немного волноваться, однако причину волнения он до сих пор не смог определить. Это был не страх, а что-то совершенно другое, что-то непривычное и незнакомое. Он поговорил об этом с Гарри, и тот сказал, что лишь рассматривает это как вариант, если Драко захочет. Они не особо сильно скрывались, но и знали о них немногие, а те, кто знал, не спешили распускать слухи после того, как Андерсон попал под гнев Поттера за то, что снова рвался что-то кому-то доказать. То, что Гарри не уволил его, значило лишь то, что он расследует, что стоит за всеми этими попытками испортить жизнь Малфою, к которому тот подходить отныне боялся куда сильнее, чем хотел насолить. Знал, что один неосторожный шаг может и свободы ему стоить. В министерство Драко вернулся раньше Гарри, как тот и хотел, но не прошло и часа, как Поттер явился к нему в кабинет. Он так привычно упал на диван, начав тихо жаловаться на то, что его раздражают некоторые личности, а потом стал рассказывать о том, что сказал ему Рон перед тем, как он ушёл. —Рон хочет, чтобы мы вместе пришли на вечеринку в честь победы Холихедских гарпий, но только... —Там будет Джиневра, да? — понимающе хмыкнул Драко. — И он всё равно нас позвал? —Он сказал, что она сама попросила позвать нас на самом деле... — вздохнул Гарри. Драко заинтересовано повернулся к нему. —Сама? — Он задумчиво подпер подбородок рукой. — Кажется, ты говорил, что зла на меня она не держит, а на тебя... —Кхм... Да, — неуверенно усмехнулся Гарри, потерев щеку рукой, невольно вспоминая, как сильно ей досталось. — Удар у неё мощный. Мне казалось, что у меня искры из глаз посыпались. Драко испытал смешанные чувства на этот счёт. Ситуация сама по себе была отвратительная, ему было жаль и Джиневру, и Гарри, и себя. Джинни действительно выглядела искренне влюбленной, и в тот день, когда он очнулся в больнице, и она пришла туда, тут же бросившись к Гарри... Тогда он был слишком ранен, но сейчас мог точно вспомнить, что в её глазах были слезы, пусть всё уже было позади. Она всё равно ужасно испугалась за Поттера. Сложная ситуация, сейчас он чувствовал вину перед ней куда сильнее, чем раньше. —Эй, Драко, — позвал Гарри обеспокоенно. — Джинни сильная, уверен, она уже гораздо лучше себя чувствует. Но если ты не хочешь, мы можем не... —Нет, мы должны сходить, — перебил Драко, придя в себя. — Я ведь ещё не извинился перед ней. Даже если ей не нужны мои извинения. Я понимаю, что она испытала тогда... И это... немного мучает меня. —Ну, это моя вина, а не твоя, — тихо напомнил Гарри, но Драко лишь тяжело вздохнул. —Я всё равно виноват перед ней. И мне бы хотелось поговорить с ней. Надеюсь, что ей и правда лучше... Гарри неторопливо поднялся и зашел за спину Драко, сидящего за столом. Его руки мягко, но настойчиво легли на плечи, и Драко тихо и благодарно промычал, расслабляясь, когда Гарри начал массировать затекшие мышцы. —Скоро мы сможем вернуться домой, я мог бы приготовить нам ужин, пока ты бы был в душе, а потом мы бы могли заняться... чем-нибудь интересным. Драко усмехнулся, откидывая голову и рассматривая Гарри снизу вверх. —Я люблю тебя, — просто сказал он, чувствуя, как сильно соскучился по Гарри за этот день, даже несмотря на то, что они недавно виделись. —Мой Драко Малфой, — широко улыбнувшись, подразнил Гарри, наклонившись, чтобы поцеловать приоткрытые губы. Драко тут же обхватил его за шею, не позволяя отстраниться вот так сразу, наслаждаясь теплом и удовольствием. —М-м-м, ну вот, теперь я не смогу работать, — когда Гарри отстранился, наигранно-жалобно сказал Драко, облизывая губы. Гарри рассмеялся тихо, но счастливо, и потрепал Драко по волосам. —Да? Какая жалость, но ты можешь написать на меня жалобу вроде "отвлекал поцелуями". Как тебе идея? —Потрясающая, — фыркнул Драко и одним ловким движением усадил Гарри к себе на колени и, пока тот не начал говорить, впился в его губы поцелуем, скользнув руками под одежду. Он чувствовал себя слишком нуждающимся в этой близости, он и без этого сдерживался весь день, но сейчас причины сдерживаться закончились одним махом. Когда Гарри рядом, такой милый и податливый, жадный до прикосновений и щедрый на поцелуи, у Драко что-то ломалось внутри. Он так сильно его хотел, всегда, что работа в одном деле была настоящим испытанием. Гарри со смешком разорвал поцелуй, положив руки Драко на плечи, и тот слегка разочарованно на него посмотрел. —Может, сходим сегодня в магазин, накупим всякой вредной еды и посмотрим новый сериал? Драко рассматривал блестящие глаза Гарри долгие мгновения, наслаждаясь, и не смог удержаться, расплылся в улыбке и притянул Гарри в объятия. —Да, прекрасная идея, любовь моя, — прошептал он растроганно, и прижался губами к шее. —Ты так всегда говоришь, Драко, — рассмеялся Гарри, мягко поглаживая его по волосам. Драко устроил голову у него на плече, прикрыв глаза. —Потому что мне нравится всё, что ты говоришь. С тобой даже магловская еда, которую есть иногда невозможно, а ты её сметаешь за несколько минут, становится вкуснее в разы. Гарри усмехнулся, думая о том, что Драко становится ужасно очаровательным, когда вот так шепчет ему в шею сентиментальные, но безумно приятные вещи. —Теперь и я работать не смогу, — смешливо фыркнул он, чмокнув Драко в висок. —Думаешь? Тогда, может, просто уйдем раньше? Знаешь, у меня нет никакого желания выпускать тебя из своих объятий, — подняв голову, поделился Драко. —Но тебе придётся это сделать, если мы хотим уйти, — сдерживая смех, сказал Гарри. —Если ненадолго, я это переживу. И прекращай дразнить меня, я и без того с ума схожу. Гарри всё же рассмеялся, счастливо и искренне. —Что ж, тогда нужно поторопиться, — кивнул он, расцепляя руки Драко у себя на талии и соскальзывая с его колен. Он потянулся и бросил через плечо: — И не жалуйся на магловскую еду, ты сам обожаешь сметать чипсы и выпивать всю колу. —Ты слишком вкусно ешь, поэтому я тоже заинтересовался, — слегка смутился Драко. —Ох, ну тогда сегодня попробуем кое-что новое! Знаешь, есть магловская игра "Pocky", я думаю, тебе она понравится, — облизав губы, усмехнулся Гарри. Драко кивнул, согласный на что угодно, лишь бы с Гарри.