Виктория

      — Нет! Я не пойду, я не хочу с ней ехать, я останусь здесь… — гордо и обиженно заявила Виктория Педру, когда тот пришёл наставлять её на примирение с Эленой.       Девушка была непреклонна, но, она не учла всей суровости и бескомпромиссности характера её отца.       — Иди и поговори с матерью, дочка, — мужчина произнёс это без крика, однако таким жёстким и безапелляционным тоном, что сопротивляться ему просто не было возможности.       И хотела она того или нет, Виктория согласилась, всё же авторитет отца пока не упал в её глазах, как это произошло с матерью.       Ласерда младшая вышла к Элене, спустя пару минут, после того, как Педру убедил её поговорить с ней, чему последняя крайне обрадовалась.       Тактично оставленные наедине в гостиной мать и дочь говорили часы напролёт. Ласерда старшая рассказала Виктории о том, как заболела Камила, и она места себе не находила, желая спасти своего ребёнка, и единственным шансом это сделать — было родить ещё одного. Затем беседа плавно перетекла в слезливую историю о том, как Элена потеряла Фреда, и, совсем расчувствовавшись, мать и дочь пришли к скромному примирению.       Когда наконец-то, все слова были сказаны, все слёзы были выплаканы, а Элена и Виктория радушно обняли друг друга в знак перемирия, в гостиную юрко просочилась Ирис. Казалось бы, столько лет прошло, она повзрослела, стала более серьёзной, но, так и не потеряла свою особую способность, почти незаметно проникать в комнату, словно молодая восемнадцатилетняя девчонка.       — Ну что, вы помирились? — радостно и беззаботно улыбнулась Ирис, увидев тёплые объятья, — Может быть тогда останетесь на какое-то время у нас? Завтра утром мы сможет покататься на лошадях, а потом вечером устроим большой семейный ужин…       На радостях решённых проблем, предложение хозяйки дома было с удовольствием принято.       Яркое солнце золотыми лучами только-только поднималось из-за горизонта просторной долины, когда вся семья стояла возле нескольких оседланных лошадей и готовилась к ранней прогулке.       Виктория уже проверила хорошо ли были закреплены ремни на её коне, и, уверенно держа его за поводья, невольно засмотрелась на близнецов Ирис.       Шустрые мальчишки устроили соревнования, кто быстрее заберётся на лошадь, громко крича и толкаясь. Сначала на смирно жующего траву коня попытался неумело залезть Ян, но тут же свалился наземь, не поднявшись и на пару сантиметров, затем, это же попытался проделать Жуан, уже своим выдуманным способом, и тоже оказался на земле.       — Ах, вы проказники, живо поднимайтесь, посмотрите, как вы испачкались, вы не ушиблись?.. — заметив возню мальчишек в грязи, к ним тут же подлетела Ирис.       Женщина заботливо осмотрела на предмет ссадин и синяков каждого ребёнка, так, как будто он был единственный у неё, затем, тщательно стряхнула с их одежды пыль рукой и стала объяснять, что нужно было делать.       — Вы оба неправильно пытаетесь забираться в седло, смотрите, как надо…       Достаточно резвая для своих лет и активная мать живо показала детям основы, ловко оказавшись на спине коня. Да, Ирис поучала сыновей, но нет, в её голосе не было ни нотки строгости или холодности, ни капли морозной отстранённости. Мать светилась, словно яркое пламя от счастья, разговаривая со своими детьми, и они тянулись к ней, чтобы погреться в лучах этого тёплого свечения. Странно, даже в самые душевные моменты их жизни, со своей матерью Виктория никогда не испытывала такого.       — Давайте, пробуйте сами, сейчас я вас подсажу… Сначала ты, Ян… Теперь ты, Жуан…       Ирис помогла забраться сыновьям на отведённых им коней. Казалось бы, она не делала ничего такого особенного, но, эта милая сцена заботы, почему-то, всё равно запечатлелась у Виктории в голове.       В общем, день прошёл достаточно хорошо и весело, а вечером, отужинав на формальном семейном сборище, Элена с дочерью отправились обратно домой, на сей раз вместе.       Тем временем Эду и Камила навещали тётушку Алму. Решив, что её бывшая «сводница», как никто поможет ей в нелёгкой задаче по удержанию мужа и склеиванию брака, Фернандос пришла к родственнице своего супруга с открытым сердцем и тьмой дорогущих подарков.       Вежливо поздоровавшись друг с другом, Эду пошёл наверх поговорить с Эстелой, а женщины остались в гостиной. Несмотря на то, что Глория уже давно и крайне удачно вышла замуж за богатого бизнесмена, она не забывала навещать лучшую подругу так же часто, как и раньше. Их искренняя дружба с Алмой радовала глаз всех, кто смотрел на женщин со стороны, и в корне опровергала правило о том, что женской дружбы не бывает.       — Как вы тут поживаете, я привезла вам столько подарков?.. — не успев даже взять с подноса принесённый служанкой Соней ей кофе, начала было мило подлизываться Камила.       Фернандос хотела сказать что-то ещё «приторно-сладкое», чтобы побольше подольститься к своей старой «свахе», как в гостиную вбежали дети Эстелы и Бенту. Мальчик, чуть постарше, лет десяти, и девочка, лет семи, с тёмными, как у их матери волосами.       — Подарки, подарки… Кто-то сказал подарки… Бабушка Алма, мы хотим наши подарки сейчас! — наперебой завопила детвора, но что Флора Пеража Де Албукерке лишь довольно улыбнулась и махнула рукой, чтобы их успокоить.       Женщина любила, когда они называли её бабушкой, ни тётя, ни Алма, а именно бабушка, ведь она всегда считала себя матерью, как для Эду, так и для Эстелы, следовательно их дети должны были быть её внуками, тем более, что своего возраста она никогда не стыдилась.       — Идите, тётя Камила вам их отдаст.       Алма ещё сильнее довольно улыбнулась, смотря на то, как с огромной завистью из-за неимения собственного ребёнка, Фернандос взглянула на своих племянников и стала активно возиться с ними, вручая запечатанные подарки.       Дети Эстелы радовали Алму, она вообще всегда любила детей, даже чужих, вот только одно печалило её в данной ситуации, и Флара Пеража Де Албукерке не преминула о сиим сказать.       — Эх, Глория… — тяжело вздохнув протянула Алма, — Я так сожалею, что связалась с этой Камилой… Она всю жизнь Эду поломала. Даже у Эстелы есть дети, а у Эду всё нет. Лучше бы он связался с Сессой. А знаешь, она нашла себе американца, вышла замуж и уехала за границу. Да, лучше бы он вернулся к Луизе. Лучше бы остался с Эленой, она и то родила такую замечательную дочку, лучше что угодно… Только не эта Камила…       Поздним вечером Виктория и Элена вернулись домой, за два прошедших дня впечатлений было слишком много, как и слов, потому матери и дочери больше нечего было друг другу сказать. Уставшая Ласерда старшая прямиком направилась в их с Мигелом спальню, чтобы отдохнуть, а младшая пошла в свою комнату.       Или не свою?       Зайдя в до боли привычное помещение, Виктория невольно стала осматриваться, её вещи, предметы, мебель, хоть и были довольно изящными, не выглядели очень новыми. Девушка сама того не замечая призадумалась, она легко провела рукой по кованному изножью кровати, затем по крышке деревянного стола, в голове крутились какие-то мысли сомнения, но Лесерда пока не могла их чётко сформировать.       Взгляд случайно упал на небольшую шкатулку, и Виктория открыла её, взяв в руки, внутри покоилось столько медалей, что на первый взгляд трудно было сосчитать: лучшая ученица колледжа, лучшая наездница на скачках, награда за участие в музыкальном конкурсе…       Казалось, Виктория была лучшей во всём, кроме, пожалуй, любви матери. Из всех трёх детей Элены, этого ей досталось меньше всего.       Ласерда нахмурилась собственным выводам и захлопнув крышку, резко отставила шкатулку прочь, переключив своё внимание на несколько листков, лежавших на столе.       Это были тексты песен. Виктория являлась солисткой группы «Огни Бразилии», которую они основали вместе с Алмару и Маргаритой.       Ласерда пела в группе, друг играл на гитаре, подруга была клавишеницей, так же вместе с ними выступали ещё двое ребят, бас-гитарист и крайне заводной барабанщик.       Не успела Виктория поднять со стола листы и всмотреться в текст, как зазвонил её мобильный телефон.       Девушка ответила, и на том конце раздался весёлый голос Маргариты, вырывая подругу из грустных раздумий в реальность.       — Привет. Ты не забыла о том, что у нас скоро концерт?       — Нет, конечно. А что?       Дальнейший поток болтовни Маргариты ещё на час было трудно удержать.       Закончив длиннющий разговор ни о чём, последняя отключила свой мобильник и с озорным любопытство взглянула на брата.       — Ты что такой серьёзный сегодня? Хочешь мне что-то сказать? — шутливо поинтересовалась девушка, желая подбодрить всегда относительно спокойного в поведении Алмару.       — Да, я тут купил подарок для Виктории… — парень достал из кармана бархатную коробочку и открыл её перед сестрой, внутри было потрясающего вида и дизайна серебряное кольцо, украшенное самыми разноцветными камнями в виде изящного цветка, — Хочу предложить ей встречаться после концерта. Как тебе?       — Довольно мило, — одобрительно кивнула головой Маргарита, а затем, дабы хоть немного развеселить брата, задорно отшутилась, — Похоже на помолвочное.       — Хотел бы я однажды подарить ей помолвочное, — с печальным вздохом, почти на полном серьёзе ответил Алмару, закрывая бархатную коробочку и тщательно пряча её в кармане.       Его чувства к Виктории были всем ясны, тем более сестре-близнецу Маргарите, без лишних слов.