Адвокат для шерифа

Пепел мерно опадал с дотлевающего кончика жутко дорогой подарочной сигары. Маркус никогда не чувствовал особой разницы между вкусом обычных самокруток и зарубежных элитных вариантов: ему не было дела до того, какой дрянью себя травить. После десятка лет подпольной работы на главу наркоторговли города, после сотни случаев, когда его существование или разоблачение законом висели на самом краю обрыва, подобные вещи переставали волновать мысли. Он до сих пор смутно понимал, как его — шерифа Пилтовера, главу правопорядка прогрессивного города — занесло в столь непрезентабельные дебри контрабанды. Это был не просто тонкий лед — трясина, утягивающая за собой, стоило сделать один неаккуратный шаг у ее края. Каждая действующая фигура преступного мира связывалась с остальными тонкой паутиной слухов, угроз и тоннами компромата, который неизменно выливался наружу, стоило кому-то помыслить выйти из этой опасной игры. Маркус был игроком. Не сильно азартным и уж точно не шибко хорошим, но общий порядок вещей — как и прибыль, текущая в карманы — его более чем устраивал. Мужчина приоткрыл окно своего честно заработанного внедорожника и выбросил недокуренную сигару под моросящий дождь, угрюмо уставившись на девушку, отлипшую от стены бара и быстро зацокавшую к нему каблуками. Он перевел взгляд на ее ноги, облаченные в красные лаковые туфли, которые при такой дрянной погоде выглядели не столь зазывающее, сколь жалко, и надавил на кнопку, закрывая окно в одно короткое движение. Маркус, быть может, и не был прочь снять девчонку в переливающимся пайетками платьице — отдаленно напоминающим диско-шар — на часок-другой, но с минуты на минуту должен был прибыть Силко. Он всегда заставлял его ждать, пытаясь показать свою безусловную занятость и важность. Впрочем, на самом деле шериф знал, что никакой Силко не стал бы ему преградой, чтобы отыметь эту блондинистую девку. Проблема была в ее чертовых туфлях. Знавал он одну фурию, которая носила подобные, и как назло — в самые препаршивые дни. Она была причиной его головных болей и повышенного либидо. Кейсо — чертова новая звезда мира юриспруденции — адвокат, защищающий права невинных и осужденных. Было удивительным, как она в свои двадцать шесть взлетела по карьерной лестнице, внезапно становясь одним из самых востребованных людей этой сферы. Раньше, когда каждый второй в его кругах был куплен, садить людей за решетку без суда и следствия было проще. С приходом этой бестии все стало сложнее. Блюстительница закона, что б ее. Самым раздражающим было то, что она вовремя уловила суть эко-системы, в которой крутилась: работа в преимущественно мужском коллективе давала девчонке привилегии. Большие привилегии. Ее ухмылка, растягивающая поджарые скулы, определенно точно была предназначена не для убедительных речей перед присяжными, а для совершенно другой работы. И самое забавное, что она чертовски это понимала. Понимала и усмехалась еще чаще. Стерва. Маркус не мог смотреть на нее без нервного тика, а она, как назло, мелькала в любых местах правоохранительных органов, куда бы он ни пошел. Было бы намного проще, если бы единственной частью тела, которая неконтролируемо дрожала при ее виде, был только глаз. Дверь машины, стоящей дороже любого дома в этом отшибленном районе, до неприличия громко хлопнула, и Маркус нервно помассировал виски, старясь унять головную боль. Работа выматывала. Ненормально привлекательная адвокатская заноза — тоже. Ему срочно нужна была женщина. Желательно, не продающая свое тело за пару мятых баксов. — Заводись, поехали, — Силко кинул толстенную папку документов на заднее сидение, усаживаясь рядом. Шериф был уверен: он принципиально игнорировал переднее кресло для неизменного ощущения собственного превосходства, словно шериф был его личным водителем. Но это было не так. — Ты опоздал, — Маркус хмуро повернул ключ и стал выруливать из узкого переулка, в котором находился задний выход из бара Силко. — Дела, — позвучал краткий, как и всегда, ответ. — Ты уже поговорил со своими таможенниками? Они возьмутся за груз нашего партнера? — Нашему партнеру следует сделать нам предложение, прежде чем ставить условия, — раздраженно поцедил шериф. — Она не делает предложений, — хохотнул Силко, откладывая бумаги в сторону, и встретился предупредительным взглядом с мужчиной в зеркале заднего вида. — Мы можем либо согласиться на ее условия, либо нет. Поэтому от тебя, шериф, напрямую зависит, насколько эти условия будут выгодными. Ей нужны наши пути распространения, а нам необходимо сотрудничество с ней, потому что ее товар раскупают по всему городу и за его пределами. Так что твоя задача состоит в том самом единственном, в чем ты так хорош: расхваливай себя и свои связи, и тогда, быть может, нам повезет. До конечного адреса они ехали под раздражающее поскрипывание ручки Силко и молчаливое негодование шерифа. Навигатор пропищал о прибытии у цветастого здания, горящего парой десятков неоновых вывесок. Маркус, выглянувший в приоткрытое окно, завис на названии борделя на добрых полминуты. — У партнера свои вкусы на бизнес, — многозначительно ухмыльнулся Силко на вопрошающий взгляд шерифа. — И я солгу, сказав, что не восхищен ими. Процент полуголых девиц, облепивших их при входе, стремительно повышался с каждым шагом вглубь здания. Приторный дым вязко пробирался в легкие, подмешивая в сознание ненужные мысли. Интересно, сколько всего нелегального можно было бы здесь найти, устроив обыск? Охрана проводила их в пустующий главный зал — заведение открывалось после полуночи — и взору шерифа предстала роскошная сцена, освещаемая приглушенными прожекторами, с толпой танцовщиц на любой вкус, явно отрабатывающих программу на предстоящую ночь. Внизу сцены — у подола этого китчевого безобразия — расположилась девушка в компании сомнительных шкафоподобных личностей, выражающая явное недовольство происходящим. Ее раздражение можно было считать даже по приподнятым плечам и напряженным икрам, туго обтянутым строгими чулками. Она стояла спиной, но даже это не помешало Маркусу рассмотреть красные лодочки, которыми она нервно постукивала по полу. У него был фетиш на такие каблуки, не иначе. И казалось совершенно не важным, где находились эти туфли: на чьих-то утонченных лодыжках, на его груди, еще лучше — вдавливаемые острием каблука в собственный язык. К моменту, как слюна переполнила все мыслимые рубежи во рту, он встряхнул головой, стараясь сбросить одурманивающее наваждение. Все дело было в отсутствии женщины. И в порочных девицах, призывно блестящих звенящими побрякушками со сцены. И больше совершенно точно ни в чем. — Эй, кто так двигается? — громкая ритмичная музыка, достойно подчеркивающая происходящий на сцене бурлеск, почти перекрывала до неприятного знакомый голос девушки, по-видимому, заправляющей тут всем. — Если ты даже меня завести не можешь, тогда на кой черт ты понадобишься моим клиентам? Девчонка у края сцены по-детски надула пухлые губы, обиженно вскидывая подбородок. — Вас кроме работы и денег вообще ничего не заводит, — недовольно пробормотала та, явно стараясь перекричать басы, бьющие дробью в диафрагме. — Да что ты? — в том самом знакомом голосе слышалась многозначительная насмешка. — Можешь прийти ко мне в кабинет после работы, и проверим. Щеки девчонки, как по отработанному профессиональному щелчку, тут же покрылись привлекательно пунцовым оттенком. Научено закушенная губа неплохо дополнила образ невинно смущающегося существа. — Может, примешь гостей? — наконец, подал голос Силко, когда ему, по всей видимости, наскучило наблюдать за неприкрытым флиртом будущего торгового партнера с подчиненной. Девушка замерла, так и не прекратив кидать косые взгляды в сторону сцены, и махнула рукой танцовщицам в дозволительном жесте. Затем она что-то проговорила своим людям, вопиюще неуважительно тыкая пальцами прямо в них, и у Маркуса свело скулы. Почему перед ней стояла куча амбалов, каждый из которых был ему смутно знаком с плакатов о розыске, а она что-то втолковывала им, как прислужным псам? Более того: почему они послушно кивали девчонке, стоящей на пару голов ниже них? Впрочем, он бы тоже послушно кивнул, если бы она так же тыкнула своим накрашенным коротким ноготком ему в грудь. — Ты не изменяешь своим принципам, старик, — наконец, ее телохранители кивнули в последний раз и очертили прибывшую парочку кривым взглядом, прежде чем уступить им место. — Пунктуален, как и всегда. Это скучно, Силко, — она обернулась, отнимая этим коротким движением весь воздух в легких у шерифа. — Не люблю скучные вещи. Маркус всегда считал, что функциональность сердца в таких моментах предается излишней романтизации. Но оно определенно полетело ко всем чертям: ни кислорода, ни возможности вздохнуть, — только приторный дым, едко заползающий в нутро и прожигающий глаза. Судебная стерва собственной персоной. Это что, проверка? Ему медленно становилось не по себе. Больше двадцати лет на должности стража правопорядка играли свое дело: поредевшие нервы и седина у висков — одно из немногого, чем наградила его подобная жизнь. Очутиться в подставной ловушке между опаснейшим дилером нижнего города и не менее опаснейшим борцом с такими, как он, — было не лучшим способом закончить свою никчемную жизнь. — Тогда не буду утомлять тебя скучными разговорами, — жеманно дернул уголки губ Силко. Он-то определенно не являлся дураком и должен был знать, с какой стороной закона путалась эта девица. Ситуация совершенно не вязалась с дотошным подходом наркобарона к выбору доверенных партнеров. — Поболтаешь с шерифом, он расскажет тебе все, что захочешь. — Все, что я хочу, я знаю и так, — ее тон неспешно приближался к скучающему. Несмотря на медленно парализующий шок от происходящего, Маркус каким-то шестым чувством догадывался, что скучающий тон — плохо. Нервно дернувший галстук Силко был тому прямым подтверждением. Кейсо поднесла к губам неизвестно откуда взявшийся граненный стакан с янтарным напитком и наконец кинула на Маркуса короткий насмешливый взгляд. — Надо же, щенок, никогда бы не подумала, что тот самый доверенный человек для переправки моего груза, о котором мне столько рассказывал Силко — это верный закону шериф Пилтовера. — Думаю, вам будет, о чем поговорить, — умение Силко ретироваться от надвигающейся бури никогда не нравилось шерифу. Возможно, по той простой причине, что сам шериф подобным умением не обладал. Наркобарон цепко схватил Маркуса за плечо, склоняясь над самым ухом: — Если ты запорешь эту сделку, я перережу тебе горло. Так что возьми себя в руки и выторгуй мне ее товар. Скажет, что ей нужны ресурсы — пообещай всех своих подчиненных; скажет, что нужны гарантии — кровью подпишешься в безопасности. Да хоть зверушкой ее ручной станешь, если ей заблагорассудится, но сделка должна быть у меня. — Угощайся, — Кейсо кивнула на бар, краем глаза побуравив спину удаляющегося Силко, а затем развернулась обратно к пестрящей сцене. — Какого черта? — первая внятная фраза сложилась у Маркуса в голове не ранее, чем через несколько минут никем не нарушаемого молчания. Но Кейсо, казалось, даже не услышала его, продолжая что-то втолковывать крутящимся танцовщицам сквозь плотную пелену музыки. Подумать только: его игнорировали. Он неуклюже приподнялся с мягкого дивана, резко хватая девчонку за руку, и повторил вновь: — Я спросил: какого черта?! Ответом ему послужили недовольное цоканье языком и резкое движение из его хватки. — Еще раз так сделаешь, и я отрежу тебе руку, — она тыкнула ему прямо в нос складным ножом с дивной резной рукоятью. В голове успела мелькнуть мысль, что о краже подобного пару лет назад было громкое дело. Маркус нервно сглотнул. — Тут тебе не полицейский участок. — Это игра? — он угрюмо отодвинул лезвие от лица. — Проверка? Хочешь выцепить продажных полицейских таким изощренным способом? — Если бы я хотела выцепить всех продажных представителей закона, я бы их не покупала, детка, — на ее лице расплылась самодовольная ухмылка. — Они работают на меня! — возможно, он и был частью крупнейшей аферы города, но уже точно не уступал в количестве последователей этой грязной игры. — Они работают на того, кто им больше заплатит, — неопределенно хмыкнула Кейсо, тут же сменяя уверенное выражение лица на недовольную гримасу. — Но, к моему сожалению, твои псы слишком верные. Именно поэтому твой ненаглядный босс и привел тебя сюда. — Я на него не работаю, — удивительно, как этой девчонке удавалось задеть все его болезненные упущения одним махом. — Мы… — Да-да, конечно, — она даже не слушала его, вновь повернувшись к танцовщицам, чтобы в очередной раз прикрикнуть на них. — Партнеры. У Кейсо не было необходимости скрывать кучу нелегальных тузов в рукаве: она кичилась их владением. Но игра подпольного мира всегда была о двух сторонах. — Значит, ты тут всем заправляешь? — бровь Маркуса многозначительно взметнулась. — Не боишься, что тебя сдадут свои же? — Тебя уберут раньше, чем ты успеешь подумать об этом, — его завуалированные угрозы можно было прочесть даже будучи слепым. — Я — шериф Пилтовера, — это было его главным достижением, которым он не приминал тыкать при отсутствии иных рычагов давления. — Ты не посмеешь… Он вновь попытался схватить ее за руку, но в этот раз Кейсо оказалась быстрее, и ее нож очутился у его вздрогнувшего кадыка мгновением раньше, чем Маркус успел бы к ней притронуться. У входа зашевелилась охрана, глядя на шерифа, как на умалишенного. Силко злобно сжал стакан до легкого хруста. Приводить заносчивого шерифа, не умеющего различать, когда следовало заткнуть рот, по всей видимости, было ошибкой. — Не пора бы тебе сменить тон? — ее голос отдавал ледяной гладью. Но взгляд… Маркус знал этот взгляд. Азартная адвокатская выскочка любила побеждать. Пожалуй, ощущение власти над кем-то сметало в ней любые здравые мысли. Примерно таким же взором она очерчивала его, когда выигрывала очередное гиблое дело. Если бы он не знал ее отвратного характера, наверняка решил бы, что в ней говорит похоть, но порок и идеальный образ Кейсо никогда не могли стоять бок о бок. Проблема была в том, что этот самый образ стремительно размывался, стоило ему увидеть ее в компании десятка людей из преступного мира. Ее нож продолжал многозначительно упираться ему в шею, и Маркус, не сдержав равновесия от усиливающегося давления, плюхнулся обратно на диван. Момент, когда ее чертов каблук уперся в его солнечное сплетение — для уверенности, что он не попытается подняться вновь — шериф упустил. — Ты не среди своих безмозглых солдатиков, — вновь подала она голос, облокотившись своим весом на ногу, — которые послушно делают все, что ты скажешь. А инстинкт самосохранения у тебя, видимо, отсутствует. Не находишь неправильным пытаться указывать мне, что я смею или не смею делать, когда находишься у меня дома? Ее вопрос был, скорее, риторическим. Она продолжала давить острием каблука в грудь, покручивая изящный нож между пальцев. — Тебя считают едва ли не лучшим адвокатом своего поколения в нашем городе, — он, наконец, принял свое негласное поражение, тяжело вздохнув. Смотреть снизу вверх на девушку, зависшую над ним с ножом и неоднозначным злым взглядом, казалось чем-то до одури сумасшедшим. Приятным. — Почему? — Потому что мой отец, бывший лучший друг Силко, с которым они вместе строили свой бизнес, скончался несколько лет назад. А передавать дело всей его жизни в руки несведущих сопляков или, тем более, какому-то скользкому типу, вроде Силко, я не намерена, детка. Не то что бы я мечтала погрязнуть в этом дерьмовом бизнесе, но долг зовет, — она самодовольно усмехнулась. — Очень удобно покрывать собственную торговлю, когда знаешь, чего и кого следует бояться. Очень удобно обходить систему, когда ты внутри нее. Когда знаешь, что о тебе говорят по обратную сторону. — Я слышал о владелице этого заведения, — он окинул глазами помещение. — «Баронесса шлюх» — не шибко приятное прозвище. — Оно мне льстит, — не скрывая удовольствия, проговорила она. — Ну, а как глава правопорядка нашего благочестивого городка оказался мальчиком на побегушках у наркобарона, расскажи? Он мог сказать, что был оскорблен. Унижен. Но все это перекрывало запоздалое понимание: Кейсо не была удивлена собственным открытиям. — Так ты знала?! — Боги, Маркус, только слепой не знал о том, что ты берешь взятки с каждого встречного, не чувствуя никаких угрызений совести за это. Как и о том, что твои деньги и ты сам по уши погрязли в замкнутом кругу контрабанды наркотиков. Мне было интересно посмотреть на тебя по обратную сторону. И твой щенячий вид в присутствии Силко, честно признаться, разочаровывает, — она скучающе повертела нож. — А как еще я должен был выглядеть, если увидел тебя посреди дома развлечений?! — Ну, не знаю, — она сделала вид, что глубоко задумалась, — таким же жалко-возбужденным, каким ты выглядишь, когда видишь меня в суде, например? — Я не… — он вновь попытался встать — больше для виду, конечно же. Нельзя же было терять собственное достоинство на глазах у ее подельников. Но она надавила каблуком сильнее, грозясь продырявить рабочую форму. Пожалуй, такое отношение к непорочному образу шерифа должно было вызывать ярость. Но он лишь глупо глядел на ее каблук, ощущая, как рот непроизвольно набирается слюной. — Как забавно ты пытаешься не опускать взгляд каждый раз, когда я их надеваю. Что, шериф, нелегко скрывать собственные фетиши? — Я мог бы кинуть тебя за решетку, — он почти выплюнул эти слова, взбрыкнувшись под ее ногой. А Кейсо почти поверила в искренность его презрения, — за подобное неуважение. У бара резко отодвинулся стул: Силко направился к ним быстрым шагом, беспокоясь за сохранность своего подопечного. Злобное выражение лица шерифа явно намекало на то, что последние минуты из его уст доносилось лишь необдуманное хамство. Быть может, стоило его предупредить заранее, что грубить Кейсо — второму человеку в мире наркоторговли — не стоило. Быть может, было уже слишком поздно. Силко воочию наблюдал за казнью тех, кто был неугоден Кейсо. — Все вон, — вдруг проговорила девушка, явно сдаваясь в каком-то внутреннем споре. Не то что бы по голоду в ее глазах можно было подумать, что она была расстроена проиграть самой себе. Или Маркусу, осознанно подогревающего свое шаткое положение. Силко замер на полпути. Зал погрузился в тишину. Двери борделя должны были открываться через полчаса — не лучшее время, чтобы прогонять репетирующих девчонок и весь персонал. Кейсо подняла мутный взгляд, обводя им помещение. — Я сказала: вон! — Но, Кейсо, — неуверенно начал Силко. — Наша сделка… — Пятнадцать процентов тебя устроит? — не заинтересованно пробормотала Кейсо. Намного больше ее интересовал неотрывный взгляд Маркуса, следящий за тем, как она выводила едва заметные узоры кончиком ножа по его скулам — недостаточно глубокие, чтобы портить его чудесное личико. У Силко перехватило воздух в легких от такой удачи — он не смел надеяться и на десять. — Безусловно, я пришлю завтра бумаги? — Кейсо, не глядя, кивнула. Смотреть на наркобарона было не в приоритете, когда ее каблук медленно очерчивал плотную застежку униформы шерифа, опускаясь к брюкам. Маркус начинал несдержанно елозить. Присутствующие в зале пытались медленно ретироваться, не желая попасть под горячую руку, и лишь Силко задержался у двери последним. — А шериф… — А шериф пока останется здесь, потому что ты плохо натаскал его, как стоит говорить с мной, а как нет. — Он мне нужен завтра для переправки, — с долей нажима проговорил Силко, но поспешил сменить тон, когда Кейсо вскинула на него потемневший взгляд. — Я буду очень благодарен, если он сможет присутствовать. — Это зависит от того, — ее каблук поддел пуговицу на мужских брюках, царапнул оголившийся кусочек живота, прочесал короткий ежик волос, — как быстро он усвоит этот урок. Кейсо славилась своими железным терпением и выдержкой. Обе эти гордые характеристики опасно стирались, когда она видела искаженное от чистой ненависти лицо шерифа, стоило ей в очередной раз обвести его вокруг пальца на работе. Что-то в нем так чертовски привлекало ее. Быть может, четкое понимание, что за этим бесконечным несдерживаемым презрением скрывается столько порока и желания молиться на ее треклятые туфли, что у нее сводило скулы в попытке представить что она будет с ним вытворять, как только появится такая возможность. Быть может, неуловимое осознание, что они оба были игроками на двух фронтах. Более верного делового — и не только делового — партнера ей не сыскать, потому что если они будут тонуть, то исключительно утягивая друг друга на дно. Это подогревало интерес. Силко мельком оглядел шерифа, чье лицо давно покрывала испарина. Затем глянул на его ошалевший взгляд и подумал, что Маркус будет готов «не понимать» уроков сколько угодно, лишь бы продлить ее прикосновения дольше. Он тяжело вздохнул, проклиная шерифа, и закрыл за собой дверь. Сложно было сказать, кто бросился друг к друг первым, но через мгновение Кейсо уже очутилась на его бедрах, плотно потираясь о нарастающее возбуждение под глухой стон мужчины. — Расскажи, как давно ты этого хотел? — она отстранилась, поддразнивая и не давая себя поцеловать. Оставила короткий укус в нижнюю губу. В бровь. Затем прочертила след от скатившейся капли пота языком, дополняя его медленным движением лезвия. — Год? Два? До того, как ты с треском провалился, пытаясь засадить невыгодного Силко свидетеля? — до сознания Маркуса едва доходил смысл ее слов. Он совершенно не соображал, сил хватало лишь на то, чтобы мычать в ответ на ее жар между ног. Кейсо, казалось, это не устраивало. Он зашипел от пекущей боли, когда она ощутимо резанула его у подбородка. — Говори. — Во время, — Кейсо предупредительно стиснула его горло, опасно скользя по щеке кончиком ножа, и Маркус ощутил, как пульсация начала резонировать не только в паху, но и перетекать в остальное тело, пронизанное несдержанной нуждой. — Черт, — он сбился на полуслове, когда она оставила крохотную царапину под его скулой. — Во время заседания, когда ты оправдала тех ненормальных сестер, которые ограбили одного из подрядчиков Силко. — Вот как, — удовлетворившись, она опустилась острыми поцелуями по мужской шее, прослеживая каждое касание опасным давлением ножа, а затем замерла, когда его кончик уперся мужчине в грудь. — Есть что-то еще, что мне стоит знать? — Эти туфли, — сдавленно пробормотал Маркус, когда ладонь Кейсо нырнула в его брюки и пару раз прошлась вдоль члена, растирая смазку. — Не надевай их больше на работу, — сколько бы убеждения он ни вкладывал в свой голос, его слова прозвучали почти что мольбой. — И что я за это получу? — она дернула его за волосы, одной рукой спешно задирая скомкавшуюся ткань строгой юбки. — Что ты можешь мне предложить, Маркус? С ее уст слетел не стон — звериный рык, когда она опустилась на него, сразу задавая бешеный темп. Его шея болела от запрокинутой головы, затылок ныл из-за сильной хватки, воздух отнимался от глубоких толчков. У Маркуса уже не было никаких сомнений в том, что эта маленькая женщина была достойна званий лучшего адвоката и второго человека в сфере наркоторговли Пилтовера. — Что захочешь, Кейсо, — он прохрипел эту фразу каждым словом отдельно на коротких выдохах, не в силах сдержать шипения от шлепков девушки по рукам, когда он пытался вцепиться в девичьи бедра. — Все, что ты, черт возьми, захочешь. На ее лице расцвела одна из тех самодовольных стервозных ухмылок, которые появлялись у нее во время победы в суде. Она одним рывком вытащила ремень из подспущенных брюк Маркуса, в пару коротких движений наматывая его конец на мужскую шею. Что там Силко говорил про ручную зверушку? — А это, шериф, — она дернула на ремень на себя, заставляя мужчину вписаться губами в ее ключицы. — Правильный ответ. В этот момент Маркус четко понимал только две вещи: он не придет завтра на погрузку к Силко и когда Кейсо в следующий раз придет на своих высоченных каблуках в суд — а она непременно это сделает — он отдерет ее прямо на столе присяжных, невзирая на то, что под ее началом находятся десятки местных головорезов. И Кейсо — Маркус мог поспорить — совершенно не будет против.