Сквозь время

      Нил никогда не умел сдерживать свои эмоции и порывы. Он не отрицал, что его поспешные действия часто приводили его в тяжкие положения. Он был импульсивен, неосторожен и глуп.       Нил Джостен нарушил все заветы своей матери, но именно это и привело его к счастливому финалу. И сейчас он не в коем случае не даст свершиться ужасному. Может он и упустил из виду свою слабость, но он вытащит лисов, выживет сам и они вместе вернуться в Пальметто.       Остановившись возле дома своего детства, Джостен вздохнул, прекрасно зная, что его ждут. Стоит только пересечь порог, как он перестанет быть Нилом, перестанет быть Абрамом. Он станет Натаниэлем, чья главная задача убить. Даже не спасти лисов, не спастись самому. Просто убить. Изрезать Лолу, Ромеро за их «уроки», выстрелить в голову Димаччо, а после изрезать Натана, его любимым тесаком.       Вытряхнув из головы лишние мысли, Натаниэль открыл дверь. В коридоре никого не оказалось. Дом выглядел заброшенным. На полу, коврах и всех поверхностях находился толстый слой пыли. Благодаря ей, Веснински видел следы нескольких людей и жирную чистую полосу, как будто кто-то тащил по паркету мешок. Вздохнув, Нат направился в спрятанный за огромным семейным портретом «кабинет» своего отца. Сколько страданий он пережил в этом подвале, сколько мучений пережили жертвы Натана в нем. Самое отвратительное место в доме.       Уже спускаясь по лестнице, Натаниэль уловил запах железа, на стенах было видно размазанные пятна, потемневшей от времени крови. К горлу подступил ком, каждая мышца в теле натянулась до предела. Инстинкты кричали «бежать», а пальцы так и норовили схватиться за припрятанное по всей одежде оружие.       Запечатав эмоции, как можно глубже, Натаниэль выхватил пистолет из-за спины и практически спрыгнул с последних ступеней. Вынырнув из темноты скрытого прохода в неслишком освтеленную комнату пыток.        — Я дома, — провозгласил он, направив пистолет на свою цель, голову Лолы Мальком, что сейчас держала нож у шеи Сета. Рене прикрывала собой дрожащую Элисон, не отводя взгляд от холодного оружия у сонной артерии ее друга. Вместе с ними в подвале ещё был Ромеро, затачивающий тесаки.        — Нил, — воскликнули Лисы.        — Давно не виделись, Младший, — сладко пропела стерва, чуть задев кожу Сета. Он выругался, из-за чего Малькольм хлопнула его по губам. — Я смотрю ты нахватался привычек у своей мамаши. Где она кстати?        — Мертва, — ответил он, осматривая своих друзей. У них было пара синяков и царапин, самой серьезной раной оказался окровавленный бок Сета, но судя по уже начинавшей сворачиваться крови, рана была не глубокой. — Отпусти их. Я здесь, больше нет смысла в заложниках.        — Ты прав, — улыбнулась она и рассмеялась, — поэтому ничего не мешает мне их прирезать прямо сейчас.        — Я выстрелю.        — Не выстрелишь, — продолжала смеяться сука, — ты прекрасно знаешь, что мой нож быстрее твоей пули.        — Лола, ты отпустишь их. Если мои люди не встретят их в окружной больнице в сеть ФБР попадут очень интересные записи, что моя мать украла при побеге.        — И что же эта сучка нарыла на нас, что ты смеешь нам угрожать? — скучающе произнесла Лола, поглаживая щеку Сета, тот попытался ее укусить, но она вновь оставила небольшой порез на нем, на этот раз на лице. Гордон зашипел, когда нож вспорол его щеку, но не дернулся.        — Очень интересные кадры с нашей кухни, — Натаниэль растянул губы в отцовской улыбке, — Где известная бизнес-леди Лолита Мальком, улыбаясь на живую расчленяет мента, а после готовит из него рождественский ужин.        — Ты блефуешь, — хмыкнула она.       Нил блефовал. Он посмотрел на своих друзей и принял самый невозмутимый вид.        — День благодарения 1996 года Ромеро и Лола Малькольмы готовят «индейку» из дилера героина. Рождество 98 Лола Малькольм делает мясной пирог из какого-то конкурента Натана… Запекает лазанью из «нежного детского мяса»…Готовит подарок для Натана из остатков после его игрищ.       Нил по памяти из своего детства называл каждый случай канибализма, что мог припомнить. Он блефовал, но не мог иначе. Лисы бледнели с каждым его словом, Элисон дважды стошнило. Пока Лола краснела от закипавщей в ней злости. Ромеро продолжал точить тесаки.        — Ты знала, что Натан копировал каждый файл в свой личный сервер? Неужели ты правда думала, что он оставит себя без подстраховки? Моя мать была умна. Она копировала каждую запись на левые диски, а после прихватила их на крайний случай.        — Наглый мальчишка, — прошипела она сквозь зубы, толкнув Сета вперёд. Он ударился лицом о бетонный пол и теперь служил подставкой для ее лакированных красных туфель, — Я отпущу их, но сначала брось оружие.       Нил последовал инструкции. Его глок упал у ног Лолы.        — Нил! — вскрикнула Рене, немного рванув вперёд, но ее осадил нож, воткнувшийся у ее ноги. Его кинул Ромеро, отвлекштйся от своего занятия.        — Нам нужен только мальчишка, — напомнил он. Лола кивнула:        — Неужели ты думаешь, что я поверю, что это все?       Младший достал два ножа, спрятанных в кроссовках, бросив их к пистолету. Лола выгнула левую бровь, ожидая дальше. Натаниэль достал ещё пару из рукавов и три метательных из-за спины.        — Это все.       Лола кивнула.        — Отпусти Сета, а я развяжу Элисон и Рене. Как только они выйдут из дома, я весь ваш.       Лола кивнула, разрезав веревки, стягивающие руки Сета, оставив ему длинный порез на левой руке:        — Вали, красавчик. Надеюсь ещё встретимся, — улыбнулась она, слизав с ножа его кровь. Сет хотел было броситься на нее, но передумал. Он подскочил к Нилу, развязывающему девушек, поднял Элисон, которую не держали ноги, помог подняться Рене.        — Нил, — произнесла она взволновано, пока Гордон тянул ее на выход.        — Идите, — ответил Джостен, кинув им ключи от машины, на которой приехал. Сет, наконец, уволок девушек и скрылся на лестнице. Он полностью сосредоточил внимание на близнецах. — Где отец? — называть так Натана было мерзко. На языке сразу ощущался вяжущий вкус, заставляющий срюкривить лицо.        — Скоро будет здесь, — посмеивалась Лола, подходя ближе к Нилу, — нам разрешили поиграться с тобой, — улыбалась она, проводя своими острыми ногтями, отвратительно вызывающего красного цвета, по щекам Джостена. Нил знал, чего она хочет, но не двигался, — такой красивый, — говорила она, всматриваясь в лицо Натаниэля, — так похож на своего отца.        — Шлюха, — фыркнул Нил, прекрасно зная что его ждёт. Лола взревела, выбив почву из-под ног Младшего, заставив того встать на колени, приставила нож к его лицу:        — От шлюхи слышу, — смеялась она, — интересно, как твой ебырь отнесётся к небольшым исправлениям в этом милом личике, — улыбалась она, вонзая нож в его щеку. Туда же, где когда-то находились шрамы, ей же и оставленные. Нила обожгла острая боль, видимо порез получился глубже, чем в прошлый раз, а может тогда на контрасте он просто не мог почувствовать настоящей боли от ножа. В этот раз татуировки Воронов не было. Жечь было нечего. Вот только Лола была повёрнутой садистской. Ей было мало страданий от ножа. — Я могу поиграться с тобой, а потом отправить твой труп этому блондинчику. Как ты думаешь он больше оценит вкусное угощение или покорную секс-игрушку?       Нил сжал зубы. Он хотел кричать. Не сколько от боли, сколько от слов Лолы. Эндрю не должен был этого видеть. Никогда не должен был подвергаться подобному. Но сейчас Натаниэль как никогда понимал, что шансы выжить опускаются с пятидесяти процентов до тридцати.       — Эндрю больше нравится сладкое, — хмыкнул Абрам, храбрясь перед уже начавшей скучать Мальком.       — Ты недооцениваешь мои навыки в готовке, — хмыкнула стерва, — давно не ел мою стряпню, — жаль твоя мать мертва. Уверена из нее бы получился отличный ростбиф.       Нил промолчал. Лоле это явно не понравилось, поэтому она решила вырвать из него крик. Ножи были привычны. Удары были привычны. Сломанные пальцы, ребра, кости в ногах и руках тоже. Но у Лолы Малькольм была богатая фантазия. Садовые ножницы валялись в груде холодного оружия, что точил Ромеро. Она взяла их и показательно клацнула пару раз. Нил начал рефлекторно отползать назад.       — Братец, — обратилась она к близнецу, — помоги даме, — кровожадная улыбка не сходила с ее лица. Малькольмы были первоклассными убийцами по одиночке, но вместе… Вместе они были лучшими.       Ромеро быстро оказался возле Младшего. Что бы Нил не смог сбежать, он бросил несколько ножей ему в ноги. Два ножа пригвоздили брюки Джостена к полу. И ещё один вонзился в икру. Без слов понимая, что хочет сделать его сестра, Малькольм открыл Младшему рот, вставляя кляп, открывший вид на зубы, десна и язык…        — Мне нравится, какой у тебя острый язычок, — улыбалась она, — мне бы не хотелось его отрезать.       Вместо того, чтобы отрезать язык, она вытащила его изо рта Натаниэля, посмотрев сначала сверху, потом снизу, как будто примеряла, как будет лучше. Она провела своим наманикюренным когтем по длине языка. Секунду о чем то думала, а после поднесла лезвия ножниц по воображаемому пунктиры, как будто проводила операцию. Нил услышал щелчок. Его резко обожгла боль. Он не чувствовал свой язык. Во рту чувствовался металлический вкус. Кровь выливалась из его открытого рта, не давая захлебнуться. Лола порезала его язык ровно по центру чуть меньше чем в половину длины. Ромеро держал его, не давая вырваться, наклонив его голову вниз, давая крови вытекать.       — Смотрю, вам весело, — послышался за спиной голос Натана, но Нилу было не до него. Он был слишком сосредоточен на адской боли, которая казалось расползалась по его телу. Он чувствовал, как сознание покидало его, но не мог себе этого позволить. Ему нужно было продержаться ещё минут пятнадцать, пока лисы смогут добраться до ближайшей больницы и вызвать помощь. — Ты стал таким тюфяком, Младший, — как будто он действительно был отцом, мягко пожурил Натан, — мое самое большое разочарование. Мой величайший провал.       Если бы Натаниэль мог говорить, он бы послал этого мудака далеко и надолго, но видимо было не суждено. Нил давно не испытывал страха перед Натаном, но сейчас даже не видя его лица, Джостена и правда было насрать на отца. Эндрю спрятан, его семья с ним, Лисы спасены. Сознание покидало его, но прям перед тем, как погрузиться в темноту, до него донёсся свист, летящих пуль.       «Вот и дядя подоспел», — пронеслась последняя мысль в голове