***
Сегодняшняя рабочая смена у Доппио выдалась довольно неординарной. Он работал в маленькой кофейне, что представляла собой их с отцом семейный бизнес. Она располагалась в глубине городского парка, прямо вдоль одной из прогулочных дорожек, и в моменты затишья, от скуки, парень, будто бы изолированный от всей этой суеты снаружи, часто глазел на жизнь за стеклом витрин: на падающий снег, на покачивающиеся ветки парковых деревьев или на прохожих. Но сейчас он смотрел только на одного мужчину, что не выходил из поля его зрения последние несколько часов. Винегар видел его не впервые. Он знал его в лицо, так как нередко встречал в этом районе, регулярно замечая на ближайшей станции метро или сталкиваясь в парке по пути на работу. Он не был уверен, обращал ли светловолосый в свою очередь внимание в его сторону, но сам давно начал на него заглядываться. Иногда мужчина садился покурить на стоящую неподалёку от кофейни скамейку, как сделал и сегодня. Вероятно, он любил совмещать медитативный процесс курения с расслабленным созерцанием, и здешний живописный закуток прекрасно подходил для этого. Юноша охотно приветствовал подобные ритуалы: не только из-за отличной возможности беспалевно наблюдать за ним в такие минуты, но и из солидарности с его предпочтениями в эстетике. Однако в этот раз тот не уходил слишком долго.***
Ризотто откинул голову на заснеженную спинку сиденья и просто уставился в небо пустым взглядом. Плевать, если он застудится. Кому до этого есть дело? Ему уж точно нет. Сверху падали снежинки. Они завораживающе вальсировали над ним, падали ему на лицо и таяли, оставляя неприятное щекочущее ощущение от мокрых капель. Кажется, от их кружения уже плыло перед глазами. Или это из-за второго десятка сигарет? Обычно он не курил так много: это всё равно не приносило должного удовлетворения, да и лишних денег на сигареты не было. Но в данный момент ещё одна пачка, лежащая про запас во внутреннем кармане куртки, показалась настоящим спасением. Тем единственным, что способно занять его ум сейчас и удержать в шаге от срыва. Ничего другого у него просто не было. Дело в том, что он старался оттянуть возвращение домой, насколько мог. Там его ждали только осточертевшие стены неуютной комнаты в раздолбанной коммуналке, из которой его скоро выселят за долги, беспросветное одиночество и размытые мысли о преимуществах смерти. Он так устал. Устал напрасно пытаться что-либо изменить. Устал бесконечно превозмогать, надеясь подняться со дна, но не видя при этом ни малейшего проблеска впереди. Казалось, что бы он ни делал, всё шло наперекосяк. Все силы уходили лишь на то, чтобы балансировать на грани, но выкарабкаться полностью никогда не удавалось. Что-то не позволяло. И в напряжённом ожидании очередного удара жизни, он мог рассчитывать только на себя. И вот сегодня в один миг он просто почувствовал, что это его предел. Что если снова окажется в своей унылой каморке и продолжит делать одни и те же бесполезные действия, как и всегда, изо дня в день, то окончательно спятит. Горло уже саднило от дыма и мороза, а сам он насквозь промёрз за эти несколько часов, но сейчас ему всё было глубоко безразлично.***
Давно стемнело, в свете фонарей снег красиво валил крупными хлопьями, и посетители не заходили, поэтому Доппио, подперев лицо рукой, наблюдал за мужчиной весь вечер, почти не отрываясь. Парню показалось, что светловолосый был куда более угрюмым, чем обычно, и он с напряжением следил за каждой новой сигаретой, что тот зажимал между губ вновь и вновь. Странность чужого поведения подтолкнула его к действиям, на которые он не осмеливался раньше: после работы он всё-таки решил подойти к нему. Хотелось узнать, почему мужчина продолжал высиживать на улице в такой лютый холод, и по возможности чем-то помочь, хотя, конечно, двигали им вовсе не бескорыстные мотивы. Это был его шанс познакомиться. Общественный транспорт прекращал движение к этому часу, и после вечерних смен юноша обычно добирался до дома на такси. Так что он совсем не торопился. Взяв один кофе с собой, Винегар закрыл смену и направился к неподвижному мужчине. Того уже припорошило снегом. — Эй, — позвал он. Светловолосый вяло оторвал затылок от спинки, его отстранённый взгляд не сразу сфокусировался на подошедшем. — Держи, — добившись чужого внимания, Доппио протянул ему бумажный стакан. — Это мне?.. — озадаченно откликнулся тот, не до конца понимая, что происходит. После многочасового надругательства его голос сел, и вопрос прозвучал очень сипло. — Тебе, — невозмутимо констатировал парень, параллельно разглядывая его и ожидая, когда мужчина окончательно вернётся в реальность. — Я работаю вон в той кофейне, — юноша, не оборачиваясь, указал большим пальцем себе за спину. — Сегодня очень холодно, а ты так давно сидишь здесь… Решил угостить, — пояснил он. — Эм… Ну спасибо, — абсолютно обескураженный, Неро неловко принял стакан из его аккуратных рук. Он чувствовал себя крайне неудобно, хотя горячий кофе, несомненно, пришёлся очень кстати. Держащие стакан пальцы согревались, отчего их начало покалывать, и только в этот момент Ризотто осознал, как сильно на самом деле замёрз. Но даже понимая это, желания вернуться домой он не испытывал. К его неожиданности, затеявший с ним разговор парень вдруг присел рядом. Так как было уже очень поздно, машины почти не ездили, и внутренности парка, где они находились, объяла тишина, которая бывает только зимой: будто звенящая от мороза, наполненная едва слышным шорохом падающего снега и порывов холодного ветра в воздухе. Гулкие отдалённые звуки ночной жизни, доносящиеся из глубин города, производили волшебное, но недолговечное впечатление, будто вокруг вакуум, а весь этот шумный и тревожный реальный мир где-то очень далеко и никогда до них не доберётся. Они сидели в молчании, пока Ризотто напряжённо цедил свой кофе. Он оказался слишком сладким для него, но парень угостил его даром, так что из вежливости он не стал ничего говорить. В том числе и то, что совершенно не нуждается в компании, в надежде, что скоро тот уйдёт сам. Но стоило ему, закончив с напитком, кинуть стаканчик в стоящую поблизости урну, розоволосый тут же раскрыл рот и затараторил, будто из него вынули затычку. — Я Доппио, кстати! А тебя как зовут? Почему сидишь здесь столько времени один? Пока мужчина был занят питьём, Винегар изучал и оценивал его. Можно сказать, прощупывал почву, прежде чем переходить к следующему этапу. Изначально, при самых первых мимолётных взглядах, юношу привлекло то, что светловолосого точно нельзя было назвать конформистом. Одни только татуированные склеры чего стоили: Доппио не помнил, чтобы вообще хоть раз в жизни встречал реальных людей с такими, видел только на фото. При нём были и другие характерные атрибуты неформала, что однозначно очень интересовало Винегара, хоть по нему и не скажешь о наличии специфических вкусов. Каждая деталь в образе мужчины говорила ему о том, что они найдут множество точек соприкосновения. Теперь же, в непосредственной близости, парень мог приметить и менее положительные нюансы. Например, что смотрящаяся классно со стороны одежда вблизи выдавала материальное положение светловолосого. Особенно потёртая, ободранная куртка и в хлам заношенные тяжёлые ботинки, подошва на одном из которых заметно отклеилась. Кажется, за исключением символов самовыражения, по большей части ему было плевать на внешний вид. Он в принципе не выглядел опрятно, а сейчас ещё и весь промок под беспрерывным снегопадом. Но, так или иначе, это не мешало ему оставаться крутым в глазах юноши и неизменно притягивать его взгляд. Обдумывая дальнейшие действия, Винегар пришёл к заключению, что мужчина свободен. Он сильно сомневался, что человек, устроивший свою личную жизнь, стал бы вот так убиваться, сидя на морозе в одиночестве часами напролёт. — Парень, что тебе нужно? — прямо спросил Ризотто, убедившись, что уходить тот не собирался, как он понадеялся вначале. От горячего напитка его связки разогрелись, голос стал чище, в довершение картины явив Доппио красивый глубокий тембр. Окончательно всё решив, он не стал медлить и сразу перешёл к сути. — Если ты не планируешь уходить, может, прогуляемся? Это лучше, чем просто сидеть здесь, — юноша неосознанно начал перебирать пальцами. — Могу ещё чем-нибудь угостить, если хочешь. Все расходы беру на себя, — сразу добавил он, чтобы тот не задумывался о деньгах. Предложение было чрезвычайно странным и, сложив два плюс два, Ризотто подозрительно нахмурился. — Ты меня на свидание, что ли, приглашаешь? — буркнул он с недоумением. — Верно, — не отступился от своих слов Доппио, несмотря на чужую реакцию. Неро посмотрел на него в упор. Он тоже видел этого парня пару раз и даже запомнил, но только лишь благодаря тому, что яркий цвет его волос настойчиво бросался в глаза. Обычно он не обращал внимания на окружающих. Юноша казался приятным на вид. У него были большие выразительные глаза; торчащая из-под шапки чёлка забавно топорщилась вверх; от веснушек, рассыпанных по щекам, веяло солнечным теплом, которого так не хватало в это время года. Но воспринималось это прозаично и совсем не впечатляюще: возможно, потому что Ризотто даже противоположным полом не особо увлекался, что уж говорить о парнях. А может, потому что слишком разочаровался в мире. — Ты в своём уме? — просто ответил он равнодушно. Не хотелось отклоняться от формального тона, но чудак не оставил ему выбора. — А что не так? — спокойно откликнулся Доппио. — Не стоит предлагать подобное незнакомым парням на улице. Если, конечно, не хочешь получить по лицу, — озвучил Неро простую истину. — Знаю, — юноша вздёрнул бровь, вдруг уверенно улыбнувшись. — Но ты же мне ещё не врезал. С каждой секундой разговора он всё отчётливее чувствовал, что не ошибся в нём. Ризотто решил это проигнорировать. Чёрт с этим дурнем. Ему не до состязаний в остроумии, и эти нелепые заигрывания его совершенно не интересовали. Но, даже если парень не догонял с первого раза, скандалить он, конечно, не был намерен. Поэтому просто отвернулся, не сказав ни слова. Доппио молча ждал несколько минут, однако ответа так и не получил. Угрюмый мужчина тем временем вытянул из пачки последнюю оставшуюся сигарету. Сколько он уже скурил таких? Винегар давно сбился со счёта. Кажется, только что он прикончил уже вторую упаковку. Парень с трудом представлял, какие неприятные ощущения, должно быть, тот сейчас испытывал. Наверняка сжёг себе весь язык и горло, вдобавок застудившись на морозе. Юноша был чувствителен к чужим эмоциям, и вид этого унылого самоистязания сильно огорчал его. Атмосфера драматизма вокруг светловолосого была такой стойкой, что даже вызывала некоторое раздражение. Пристально наблюдая за тем, как он прикуривает, Доппио поджал губы в досаде. Ему не хотелось, чтобы мужчина так издевался над собой, поэтому в порыве он бесцеремонно вырвал едва начатую сигарету из чужого рта. Втаптывать её в землю, наверное, было бы уже слишком агрессивным жестом, так что он просто закурил её сам, показательно затянувшись под неотрывным взглядом мужчины. Откровенно выпав в осадок от такой вопиющей наглости, Неро продолжал смотреть на него в ступоре, пока парень не выкурил сигарету целиком прямо у него на глазах. — Это же последняя была? — закончив, уточнил тот на всякий случай, не скрывая недовольства в голосе. — Будем считать, что это в счёт кофе, — после этого розоволосый резко смягчился. — Больше тебя ничего не держит. Теперь мы можем пройтись? Он вновь улыбнулся ему, от жёсткости в его тоне не осталось и следа. В то время, как Ризотто обречённо смотрел на него, юноша весь сиял доброжелательностью. Что его так радовало? Почему он улыбался? Ризотто было не понять этого. Он просто не отводил от него взгляда до тех пор, пока ему не стало совсем плохо. Тоскливо до тошноты. Эта несчастная сигарета была его последней опорой в эту холодную безутешную ночь. Теперь же хотелось к хренам вспороть себе брюхо и вывалить потроха на весь этот сказочно искрящийся снег под ногами, лишь бы разрушить это невыносимое волшебство, что исходило от парня и всего вокруг, лишь бы избавиться от чувства полного опустошения внутри. Он сам не заметил, как с его глаза безмолвно скатилась слеза. — Ой… — увидев это, Доппио моментально растерял былую спесь. Испугавшись, что всё испортил, он взволнованно придвинулся к нему и робко коснулся плеча. — Прости… Я тебя совсем расстроил? Светловолосый не понял, что плачет, так как кожа лица уже давно потеряла чувствительность, и только слова юноши заставили его заподозрить неладное. Он провёл тыльной стороной ладони по глазам, с недоумением глядя на влагу, оставшуюся на коже: теперь это были вовсе не растаявшие снежинки, на которые он перестал обращать внимание ещё пару часов назад. Неро так и продолжил тупо пялиться на свою руку, просто не зная, как себя вести. Что ему вообще делать дальше? Доппио тоже опустил на неё взгляд. Она была вся красная и потрескавшаяся от холода, и он без колебаний схватил её, заботливо растирая пальцами, чтобы разогреть. — Ты просто ледяной… — с горечью произнёс он. — Тебе срочно нужно погреться где-нибудь. Давай сходим. Пожалуйста. Его речь лишилась прежней легкомысленности, юноша стал не на шутку серьёзен. Его руки, напротив, были очень тёплыми, как и дыхание, ведь его лицо находилось довольно близко. В больших глазах читалось искреннее беспокойство, и Ризотто растерянно следил за ним, не в силах ни сказать что-либо, ни возмутиться насчёт прикосновения. Он всё ещё не мог понять, что с этим парнем не так. Почему он переживает за незнакомца? Заметив его состояние, Винегар тоже замолк, размышляя, как ему поступить. Спрашивать, что стряслось, было бессмысленно, вряд ли мужчина что-то расскажет ему, по крайней мере, пока. То, что точно стоило сделать сейчас, так это, наоборот, отвлечь его. — Если не хочешь говорить со мной, то и не надо. Просто посидим в каком-нибудь тёплом уютном местечке, а потом, может, немного погуляем. Развеешься — станет легче… — мягко выдохнул Доппио. — Ну же, соглашайся. Юноша звучал так по-доброму, что брови Ризотто непроизвольно дрогнули в надломе. — Тебе-то какая разница? — он уже бросил попытки держать лицо, и голос выдал всё его отчаяние. — Ты каждому встречному будешь так помогать? — розоволосый немного помолчал, прежде чем ответить. Мужчина, который так давно ему нравился, сидел перед ним, убитый горем. Что ему сказать? Как утешить его? — Думаешь, я стал бы приглашать каждого встречного на свидание? — Доппио неловко усмехнулся, надеясь, что выразился максимально ясно. Неро тяжело вздохнул. На душе было так паршиво, что граница между двумя перспективами: замёрзнуть здесь насмерть или свихнуться от чужой наглости — начала размываться. Ему терять нечего. А парень, очевидно, не оставит его в покое. — К чёрту. Пошли, куда хочешь. Мне всё равно, — выплюнул Ризотто. Из соображений тактичности Винегар ничего не сказал, но было видно, как его лицо озарилось надеждой.***