неизвестный

      Почему ему приснился этот сон?       За завтраком он думал лишь о нём, пытаясь вспомнить самые мельчайшие детали разговора. Всё, что происходило, пока он спал, в его понимании считалось важным.       Кто-то говорит, что сны — это своеобразный крик. Либо это — крик вашей души, которая что-то хочет вам сказать, либо крик сил свыше, которые тоже желают что-то донести до вас.       Всем что-то нужно от Коли, что ж это такое?!       Покончив с завтраком, Гоголь умылся, всё так же размышляя о сне, а затем пошёл в свою комнату, взял телефон и открыл браузер.       «Сон с пятницы на субботу. Что означает?»       На первом появившемся сайте было написано, что приснившийся в это время сон — отражает мысли сновидца, подсказывает, а также является судьбоносным.       Интересненько.       Да неужели Коля хоть раз думал о том, что происходило в этом его сне?       — Не бери в голову, — успокоил Федя. — Ну тогда скажи, почему ты так относишься ко мне? Почему ждал меня? Почему был у Маяковского? Почему волновался, узнав, что кто-то попал в полицию в состоянии наркотического опьянения? Почему ты тогда меня не оставил, когда нашел на лестнице? Почему волновался за меня?       Почему-то ему просто очень хотелось, чтобы Достоевский пришёл сегодня.       Пришёл в любом состоянии.       Быть может, подсознательно блондину хотелось видеть брюнета в своём поле зрения и знать, что тот сейчас не лежит в какой-то луже полумёртвый.       На роль кого-то надёжного рядом с Федей Коля, не сомневаясь, ставил себя.       Думал.       Что?       А почему же вдруг Коля захотел быть рядом с Федей?       Почему ему хотелось видеть его и знать, что с ним всё в порядке?       Для чего-то ведь ему это необходимо? Для успокоения? Но почему же тогда с другими людьми, с кем контактировал Гоголь, не было таких чувств?       Наверное, это объяснялось тем, что те другие люди были далеки от ситуации Феди. Коля не мог понять Достоевского правильно, но ярко понимал, что хочет понять.       Задумчиво вздохнув, юноша вводит следующий запрос:       «Приснилось, что я гей. Причины?»       Поиск ответа на этот вопрос занял у Гоголя чуть больше времени. Пролистывая различные гомофобные сайты и прочие варианты сна, — не те, что он видел ночью, — Коля наконец наткнулся на необходимую статью. В большинстве случаев блондин прочитал, что такой сон к неудаче или к измене, угрызениям совести, даже к импотенции (чего только не пишут, господи помилуй), то вдруг наткнулся на следующее раскрытие сна: душевное одиночество, недостаток общения, сокрытие чего-то от самого себя.       — Бред какой-то, — прошептал Коля, откладывая телефон в сторону.       Всё-таки сон — это просто-напросто что-то случайное: так получилось, так сошлись планеты и звёзды.       Так надо.       Но почему же он, Коля, так внимательно относится к Достоевскому?

***

      Кто там сказал, что всё поменяется?       Ничего не изменилось.       Совершенно ничего.       Он по-прежнему такой же, каким и был, разве что вставать по утрам сложнее… и с эмоциями что-то, и с мыслями… А ещё иногда слабые галлюцинации появляются вместе со слабой дереализацией.       Ха-ха-ха!       Да неужели это — такие большие изменения в нем?! Всё остальное ведь точно такое, каким было до. Нет, ещё и память ухудшается, преследуют кошмары по ночам, а в груди так пусто, будто там огромная дыра. Кроме всего этого, хочется причинить себе какой-нибудь вред. Любой вред: будь то физический или моральный, но причинить!       Да, Федя действительно заслуживает всего этого. Теперь он в самом деле виноват во всём, что происходит.       Это только его вина.       А ведь он так мечтал о свободе…       Но что дала ему эта свобода? Возможность поиздеваться над собой самостоятельно? А какой ценой она ему досталась?       После развода с мужем, мать Достоевского углубилась в себя и в свои проблемы, а на сына перестала обращать какое-либо внимание. Ей было уже не до него. Казалось, весь тот объём фокуса на ребёнке, который должен был быть на всю жизнь, она израсходовала лишь на первые четырнадцать лет сына, а затем отдавать ей уже было нечего.       Отец жил на другом конце города, так что после развода Федя не особо часто его видел. Бывало, переписывались, но это были недолгие разговоры, во время которых оба спрашивали, как дела друг у друга, родитель интересовался делами в школе у сына, как мама, известно ли что-нибудь о Варе, его старшей дочери, сестре Феди.       Несмотря на всю ситуацию, Михаил не хотел брать сына к себе жить, но иногда помогал и присылал какие-то вещи и даже еду через знакомых. Как, например, это было на днях, когда Феде пришлось забирать всё это в середине ночи.       Заснуть не получалось, и Достоевский решил позволить себе небольшую прогулку по дворам. В три часа ночи, по тёмным дворам, когда температура уже опустилась ниже ноля, но это неплохой всё-таки повод развеяться. И плевать на комендантский час.       И нужно будет позже зайти за добавкой, чтобы потом… А зачем? Почему Федя сейчас об этом подумал? Для чего ему сейчас доза? Он чувствует себя более-менее нормально, а ведь обещал только тогда, когда… Но почему же тогда? Почему?! Да и к Маяковскому идти не хочется после реакции того на приход клиента… Тогда остаётся вариант с шопами…       Нет, нет, он не будет сейчас брать!       Ему не нужно!       Даже ради… Даже ради! Нет, нет, нет!       Но сколько стоит? Он зайдёт на сайты только ради интереса, лишь чтобы сравнить цены…       Но, к своему счастью, Федя так и не посмотрел. Холодный воздух бодрил, юноша даже вздрогнул сначала. Спрятав руки в карманы своей старой куртки, парень медленным шагом направился в какой-то соседний двор, по пути рассматривая дома. Обычные брежневки — все одинаковые, нет никакого разнообразия. Но если приглядеться, то можно заметить, разницу: балконы, плитка… Различия на этих двух пунктах заканчиваются.       — «А что, если этот дом сейчас распадётся на кубики и свалится на меня?.. Он стоит как-то криво… совершенно криво. Нет, они будто резиновые… Они наклонены на меня и сейчас, кажется, придавят… Вот-вот развалятся, стёкла в окнах треснут и разобьются, а некоторые из жильцов так и будут похоронены под обломками…»       На Достоевского напала паника. Он значительно ускорил шаг и вскоре вышел на пустырь, располагавшийся между четырьмя длинными пятиэтажками. Оглядываясь вокруг себя, юноша вдруг заметил чью-то еле заметную фигуру совсем рядом с одним из домов и решился подойти и посмотреть, кому же, кроме него, в три ночи дома не сидится.       Тихо, но достаточно быстро Федя со спины подошёл к человеку, а тот его не заметил из-за… баллончика с краской… брюнет глянул на то, что писали при нем, и весьма удивился.       — Ты хоть знаешь, что за сайт указываешь? — спокойно спрашивает он.       — А?! — человек оборачивается и Достоевский понимает, что перед ним девушка, на вид его возраста или чуть старше. Она, судя по всему, испугалась только из-за неожиданности, а затем ровно встала перед юношей, усмехнулась. — Превосходно. Скажи-ка, что ты делаешь здесь в такое время?       — И как много платят за это?       — Для начала ответь на мой вопрос, — настаивает на своём она.       — Прогуляться вышел, — отвечает брюнет. — Ну так что? Сколько за роспись?       — Сотка, но плата от пятидесяти работ, — девушка достаёт из кармана свой телефон и делает снимок надписи.       — И для чего же ты зарабатываешь таким образом?       — А вот это тебя уже не касается, — парирует она, переходя на другое место, приблизительно в двадцати метрах. Достоевский устремляется за ней. — Максимум, что могу сказать — себе разок куплю, а остальное на другое пойдёт.       — Себе разок? Впервые или и ранее уже пробовала?       — К чему вопросы? — девушка насторожилась, вглядываясь в Федино лицо.       — Я потенциальный клиент, интересуюсь товаром. А то вдруг окажется плохим.       — Да неужели? — похоже, она в самом деле сильно удивлена. — Порошки у них мне совершенно не понравились, не рекомендую. А вот таблетки… Ну, сам посмотришь. Иди давай, не отвлекай.       — Нет уж, давай поговорим.       Федя вдруг почему-то поверил в то, что люди в спорные моменты жизни просто так не появляются.       Особенно в ночное время.       Особенно в этом месте.       Тем более с такой же большой проблемой, что касается его самого.