неизвестный

      Аккуратно достав небольшой свёрточек, обмотанный чёрной изолентой, Федя немедленно его рассмотрел, а затем, убедившись, что взял то самое, а не какой-то мусор, сунул добычу в карман.       Дойти домой, дойти домой, дойти домой. А дальше по ситуации.       Кто там?       Кто это в кустах?       Кто там шевелится?!       Медленно обернувшись, Федя маленькими тихими шажками направился к источнику шума. Из-за напряжения дыхание сбилось, сердце стучало быстро-быстро. Аккуратно отодвинув одну из веток, Достоевский безумным взглядом уставился на… человека. Тот сидел на коленках, судорожно шарил руками по земле, каждую секунду всхлипывая и иногда к тому же мыча.       Заметив наблюдателя, мужчина — на вид ему было лет сорок, хотя скорее меньше, ведь то выражение, что застыло у него на лице, старило, — уставился на юношу, отскочив в сторону.       — Я… м-м-м… я… а-а-а-а… — тут же промямлил он.       Не обратив на него особого внимания, Федя, хмыкнув, просто удалился. Не повезло ему в такой момент найти какого-то наркошу. Но, честно признаться, мужчина умудрился сильно напугать парня.       Сжав покрепче сверток в кармане, Достоевский поспешил домой в тепло.       Худая и тесная квартира всё ещё пустовала.       Слава богу.       Плюхнувшись на свою кровать, брюнет, рассматривая чёрный свёрток с покупкой, потянулся уже к сигаретам, но остановился. Затем резко вскочил и немедля подошёл к своему столу, взял канцелярский ножик и, подцепив изоленту, открыл сверток. В небольшом прозрачном пакетике лежала небольшая таблетка, похожая чем-то на уменьшенную в два раза деталь «Лего».       Готовясь уже засунуть её в рот, парень прикусил губу.       «Наркомана не перевоспитать, если он сам этого не захочет.»       От этих слов Федя аж вздрогнул, поморщился.       — Ты так про себя? — он перевёл стрелки.       Ему так не хотелось, чтобы то, что было ею сказано, относилось к нему.       — И про себя тоже, — Лия вздохнула. — Пока я сама не почувствую желание бросить, то не стану и пытаться, а вот потом… а потом, наверное, будет очень и очень тяжело…       — Ну не знаю, — юноша не желал соглашаться с её словами. — Я спокойно в любой момент могу закончить. Может быть, скоро и закончу…       — Даже если уж ты принимал не очень много, всё равно тяжело будет, поверь мне, — Лия усмехнулась, перебираясь на новое место. — Сколько нанюхал?       — Раз так шесть или семь… — Достоевский серьёзно задумался. Действительно, сколько? Он забыл считать, медленно забывая даже как это было. — Может и чуть больше.       Она рассмеялась.       — Ну тогда удачи бросить, солевой.       — Я могу… Я могу не… — тут же прошептал брюнет, откладывая таблетку подальше.       Ему действительно хотелось попробовать. Раньше такого он, по крайней мере, не принимал точно.       А что после неё будет?       Такие же яркие галлюцинации?       Ярче?       А вкус какой?       Какой у этой штуки вкус?!       Сладкая?!       Солёная?!       Резко схватив экстази, он хотел было всё же засунуть в рот, но вновь остановил себя.       — Сколько я смогу держаться?.. Рано или поздно я всё равно съем…       Нужно пока спрятать её куда-нибудь. Чем дальше, тем лучше. И главное, чтобы сам Федя с трудом мог достать её.       А кто же кроме него ещё мог найти его экстази, где бы то ни было? Кто? Ха-ха! Никто! Полиция?! Ха-ха-ха-ха! Они откуда про него узнают?! Ха-ха-ха!..       Соседи…       А что если соседи уже всё давным-давно знают? Чего же они медлят?! Они ведь в любой момент могут вызвать к нему наряд!.. Живёт без мамки, шляется где-то по ночам, наверное ещё и кричит отчего-то! Он ведь кричал во время галлюцинации с сестрой?! Кричал?! А вдруг в его комнате давно стоят камеры, как и несколько лет назад?! Нет… По всей квартире сразу!       Ему не укрыться!       Пошатнувшись, побледневший Достоевский оставил таблетку прямо на столе, прикрыв её первой попавшейся тетрадью. Тут же юноша стал просматривать всё вокруг гневным и даже безумным взглядом, и ничто не могло укрыться от его глаз. Парень залез на шкаф, перевернул все вещи в поисках слежки.       Ничего.       Нет, что-то точно должно быть! Только где же? Где, твою мать?!       Мать…       Так вот почему её ещё нет здесь! Она через камеры вновь следит за ним и знает обо всём!       Чего же они ждут?! Пусть прямо сейчас заходят в квартиру и проводят обыск! А затем отправляют в колонию для несовершеннолетних, где он будет гнить сколько-то там лет! Он готов!       Нет…       Нет, он не готов!       Нет! Не заходите! Уйдите! Оставьте его одного! Совсем одного, да! Именно так!       Словно обезумев, юноша по второму кругу обошёл комнату и обыскал её, ища камеры… А затем ещё круг… И ещё… Где же?!       Куда их запрятали?!       Почему же он не может найти их?!       Тяжело дыша, Федя облокотился на свой рабочий стол, а затем, заменив канцелярский нож, схватил его и, открыв плечо, нанёс порез. Боль вроде помогла ему прийти в себя… Нет, не помогла!       Нужен ещё порез!       А теперь ещё один!       Глубже!       Ещё глубже!       Вдруг Достоевский отбросил нож в сторону будто ядовитую змею, а затем стёк на пол.       Во что же он превратился?..       — Только не я!..

***

      Открыв вкладку, история поиска в которой не сохранялась, Коля ввёл запрос. В ответ поисковая система выдала ему кучу различных сайтов, но всё это было не тем.       Потирая лоб, Гоголь скользил взглядом по тексту с ненужной информацией, в надежде среди «отличительных знаков» и «привычек» наркоманов, по которым их можно распознать, найти то, что искал.       Вот оно!       Итак, что же нужно сделать?.. Ага… Спокойная обстановка, свободный доступ воздуха, жидкость… Именно это нужно. Так, хорошо… Может, что-то еще? Так, вот оно… Умственная активность, болевые ощущения, холод.